Евгений Войскунский
Алатырь-камень
– Ну! – закричала Света. – Долго ты будешь отфыркиваться? Вылезай, замерзнешь!
Володя шумно вдохнул воздух, перевернулся в воде, на мгновение показав пятки, и исчез. Томительно текли секунды.
– Борис, сейчас же вытаскивай его, – не выдержала Света.
Борис взялся за веревку, но Володя в этот момент вынырнул и быстро подплыл к берегу. Веревка осталась в воде.
Олег принялся растирать Володе спину палаточным чехлом.
– Что ты там нашел? – спросила Света. – Не тяни, Володька!
– Наоборот, – сказал он, прыгая на одной ноге и натягивая брюки. – Именно тянуть надо. Взяли, ребята!
Студенты вытащили на берег золотистую глыбу величиной с бычью голову, накрест обвязанную концом веревки.
– Золото! – вырвалось у Светы.
Она наклонилась, тронула мягко светящуюся поверхность – и отдернула руку.
– Что такое? – сказала она растерянно. – Как током ударило…
– Значит, мне не показалось, – сказал Володя. – Меня тоже дернуло, когда я его обвязывал.
– Ну-ка, отойдите. – Борис достал складной нож с деревянной ручкой и разрезал узел. – А теперь будем соображать. Давай, Вовка, камни по твоей части.
Володя умелым ударом молотка отбил от глыбы маленький кусочек.
– Зачем ломать? – тихо сказал Олег.
– Погоди, – Володя впился взглядом в свежий излом.
Излом заметно посветлел, из него брызнул сноп света. Потом он стал быстро тускнеть.
– Н-да, – сказал Володя. – Вообще в этих местах водится минерал гакманит. Он серый, а в свежем изломе – вишневый. Через четверть часа излом опять сереет. Если его подержать несколько месяцев в темноте и вынести на свет – он на несколько секунд краснеет… Но это не гакманит.
– А что же? – нетерпеливо спросила Света.
– Погоди. – Он продолжал вертеть обломок. – Вообще камни света не любят. Добытчики драгоценных камней считают, что камень надо с год подержать в темном, сыром месте…
– Язык твой – враг мой, Вовка! – воскликнула Света. – Брось читать лекцию, говори толком.
– А на Урале дымчатый кварц превращают в золотистый, запекая его в хлеб… Ладно, умолкаю.
Володя поскоблил обломок ножом, понюхал, положил в ложку и подержал над костром. Обломок стал оплавляться по краям и вдруг вспыхнул. В воздухе разлился приятный, незнакомый запах.
– Как ты говорила. Света? – спросил Володя. – «Камень зело честен…»?
– «Един от драгих камней тако именуем», – подхватила она. – А что? Разве это…
– Похоже. Но если это янтарь, то какой-то необыкновенный. Обыкновенный янтарь образовался из окаменевшей смолы хвойных деревьев третичного периода. Запах нагретого янтаря – смесь аромата гвоздики и хвойной смолы. А здесь не то… И цвет несколько необычный. И свечение…
– Значит, не янтарь? – спросил Олег.
– Анализ нужен. Обыкновенный янтарь – С10H16O. Возраст – до миллиона лет. А этот камешек по-моему, постарше. Может, он, чудак, не из хвойных, а из каких-нибудь гигантских папоротников каменноугольного периода. Палеоянтарь, так сказать.
Пока шел этот разговор, Борис, присев на корточки, трогал глыбу кончиком ножа. С легким треском проскакивали искорки.
– Он статически заряжен, – сказал Борис, выпрямляясь. – И соломинки притягивает. Сколько, ты говоришь, ему лет, Вовка?
– Четверть миллиарда, не меньше.
– Так вот, братцы. Эта штука обладает свойствами электрета.
– А что это такое электрет? – спросила Света.
– Видишь ли, некоторые смолы, попадая в расплавленном или мягком виде в электростатическое поле и застывая в нем, становятся электретами: они сохраняют электрический заряд так же, как магнит сохраняет магнитные свойства.
– Что же могло его зарядить? – спросил Володя.
