Евгений Лукин
Поток информации
Сразу же, как только Валерий Михайлович Ахломов показался на пороге редакционного сектора, стало ясно, что на планерке ему крепко влетело от главного.
– Пользуетесь добротой моего характера! – в тихом бешенстве выговорил он. – Уму непостижимо: в рабочее время обсуждать польскую помаду! Что у меня, глаз нет? Я же вижу, что у всех губы фиолетовые.
Он отпер дверь кабинета и обернулся.
– Хотя… – добавил он с убийственной улыбочкой, – молодым даже идет! – И покинул редсектор.
– Скажите, пожалуйста!.. – немедленно открыла язвительный фиолетовый рот немолодая Альбина Гавриловна и спешно закашлялась: перед дверью кабинета, придерживая ее заведенной за спину рукой, опять стоял Ахломов, но уже с вытаращенными глазами. Возвращение его было настолько неожиданным, что не все успели удивиться, прежде чем он круто повернулся и пропал за дверью вторично.
– Младенца подкинули! – радостно предположила молодая бойкая сотрудница.
Язвительный фиолетовый рот Альбины Гавриловны открылся было, чтобы уточнить, кто именно подкинул, но не уточнил, а срочно зевнул, потому что Ахломов снова вышел… Нет, он не вышел – он выпрыгнул из собственного кабинета и, захлопнув дверь, привалился к ней лопатками.
Тут он понял, что все девять блондинок и одна принципиальная брюнетка с интересом на него смотрят, и заискивающе им улыбнулся. Затем нахмурился и, пробормотав: «Да, совсем забыл…», – поспешно вышел в коридор.
Там все еще перекуривали Рюмин и Клепиков. Увидев начальника, они с сожалением затянулись в последний раз, но начальник повел себя странно: потоптался, глуповато улыбаясь, и неожиданно попросил сигаретку.
– Вы ж курить вроде бросали, – поразился юный Клепиков.
– Бросишь тут… – почему-то шепотом ответил Ахломов, ломая вторую спичку о коробок.
Наконец он прикурил, сделал жадную затяжку, поперхнулся дымом, воткнул сигарету в настенный горшочек с традесканцией и решительным шагом вернулся в редсектор. Приотворил дверь кабинета и, не входя, долго смотрел внутрь, после чего робко ее прикрыл.
– Что случилось, Валерий Михайлович? – участливо спросила Альбина Гавриловна.
Ахломов диковато оглянулся на голос, но смолчал. Не скажешь же, в самом деле: «Товарищи! У меня на столе какая-то железяка документацию листает!»
Внятный восторженный смешок сотрудниц заставил его вздрогнуть. И не блесни в дверях до боли знакомые всему отделу очки Виталия Валентиновича Подручного, как знать, не шагнул ли бы Ахломов, спасаясь от хихиканья подчиненных, навстречу металлической твари, осмысленно хозяйничающей на его столе.
А Подручный озадаченно моргнул – показалось, будто Ахломов обрадовался его приходу. Виталию Валентиновичу даже как-то неловко стало, что перед визитом сюда он успел нажаловаться на Ахломова главному инженеру.
– Вот, – протянул он стопку серых листов. – С 21-й страницы по 115-ю.
– Вы пройдите, – растроганно на него глядя, отвечал Ахломов. – Вы пройдите в кабинет. А я сейчас…
«А не прыгнет оно на него?» – ударила вдруг дикая мысль, но дверь за Подручным уже закрылась. Секунду Ахломов ждал всего: вскрика, распахнутой двери и даже почему-то возгласа: «Вы – подлец!», – но ничего такого не произошло.
А может, некому уже распахнуть?!
Выпуклый апостольский лоб Ахломова покрылся ледяной испариной, и насмерть перепуганный заведующий отделом рванул дверь на себя.
Железяка стояла, сдвинутая на край стола, и признаков жизни не подавала. Подручный зловеще горбился над скопированной по его заказу документацией.
– Ну опять… – заныл и запричитал он, поворачивая к Ахломову разобиженное лицо. – Смотри сам, Валерий Михайлович. Фон серый. РЭМы твои мажут. Мне же за этот захват голову снимут… А это! – И Подручный, к ужасу Ахломова, бесцеремонно ухватил железяку под квадратное брюшко так, что ее четыре ноги нелепо растопырились в воздухе. – Это у тебя откуда, Валерий Михайлович?
Валерий Михайлович спазматически глотнул и, обойдя стол, тяжко сел на свое рабочее место.
– Что это такое? – хрипло спросил он, ткнув подбородком в сторону железяки.
– Да это ж он и есть!
– Кто «он»? – Ахломов постепенно свирепел.
– Автоматический захват для переноски стального листа. Макет в одну пятую натуральной величины. Безобразие… – забормотал Подручный, поворачивая железяку то так, то эдак. – На глазок его делали, что ли? Пропорции не те, без замеров вижу. А к чему крепить?
– Короче, это ваше изделие? – Голос Ахломова не предвещал ничего хорошего.
– В том-то и дело! – закричал Подручный. – В том-то и дело, что такого заказа я мехмастерским не давал. Это либо самодеятельность, либо… – Лицо его на секунду отвердело, – …либо заказ был дан через мою голову.
