Лучезар Ратибора
Операция «Упокоение»
Свободный Адепт встал, выдвинув вперёд правую руку с перстнем. Осталось совсем немного, сейчас купол рухнет, и можно будет открывать сосуд для нечисти. Купол мигнул, как при перебоях с электрическим током, и потух. Бесовские отродья ринулись к служителям Ордена, но навстречу им уже мчалась фурия: с диким криком Марго хлестала по тварям когтями, вырывая клочья шерсти у мелких, оставляя огненные ожоги на водных неорганах, вонзала жало своего хвоста в драконовидных ублюдков. Скорость её была умопомрачительна, глаз еле успевал уследить за мельканием оборотня. Твари тоже не оставались безответными, они били, они наносили удары, бросались огнём и протягивали свои щупальца, форму которых очень быстро приняла водная плоть морских неорганов, но пока защита Семи Коконов справлялась, мигая всеми цветами радуги при каждом попадании.
Роман прочитал формулу открытия перстня. Гексаграмма Печати Адонаи с её сигиллами и буквами Алеф Далет Нун Йод засияла ярким жёлтым пламенем, освещая всё вокруг, из камня вырвалась гудящая воронка, как торнадо засасывающая в себя тех, для кого предназначался этот сосуд. Шквалистый ветер подхватил бесов, игнорируя человека, и потащил их вовнутрь вре́менной тюрьмы. Черти и водяные первыми залетели в обсидиан, крупный малоподвижный демон пытался сопротивляться, упирался, стонал, но и он всё равно сдался и ушёл следом. Остался последний зловредный бес-дракон, он оказался самым сильным, смерч его сдвигал с места по крупицам, крайне медленно отвоёвывая сантиметр за сантиметром. Чертяка полыхал огнём, ревел белугой, злился, но под стражу упорно не хотел. Тут внезапно он резко ускорился, с предельной скоростью приблизился к перстню, но, напротив ожидания, не влетел в камень, а всей массой снёс Романа к хуям к стене. Это было слишком неожиданно! Этого не предвидела ни Рита, стоящая поодаль в ожидании, пока все твари будут затянуты под Печать Адонаи, ни Роман, который сейчас всё никак не мог прийти в себя от удара.
Миг! Вспышка! – и огненная фурия сидит на загривке демона, с криком вырывая плоть, откидывая пластины и чешуйки и продырявливая кожистые крылья, хвост жил своей жизнью в унисон хозяйки, со всего размаха вонзаясь в шею твари и вылетая обратно с мясом. Бес взревел от боли, исхитрился схватить Марго за руку, сдёрнул её к себе и одним щелчком откусил ей правую руку. Рита вскричала, боль запульсировала, тысячью острыми иглами втыкаясь прямо в мозг. Мощный удар лапы – и девушка-оборотень отлетела в угол комнаты, потеряв сознание.
Роман видел жуткую рану жены, но у него не хватало дыхания даже закричать, сказался удар, да и открытый портал в печатку отнимал силы. «Так… Нахер… В задницу! Обойдёмся без этого ублюдка в тюрьме, скажу, что погиб при задержании. Надо закрывать портал, а то я совсем обесточусь», – мысли веером проскочили в голове адепта. Он прошептал формулу закрытия Печати – сигиллы и гексаграмма на камне погасли – и вскочил на ноги, читая Заклинание Огня Исторна:
– Настфашшах! Фтархтаим! Улхффа!
(Не удивляйтесь, что для поражения нечисти, порождённой огнём, используется пламя. Здесь нет противоречия. Огонь только на Земле имеет семь слоёв, а в других мирах, где строение мира включает до сорока девяти измерений, и того больше. Высокочастотный огонь вполне себе сжигает низкочастотных огненных тварей.)
В руках Романа засияла бело-жёлтая гудящая молния, он послал её в демона. Есть! Нечистый зарычал, отступая. Ещё молния, ещё и ещё! Эта тварь не уйдёт отсюда живой! Злость переполнила Романа, он подходил всё ближе и ближе, метая и метая Огонь Исторна, продолжая начитывать заклинание. Демон, ослабевая, опустился на все четыре лапы, пригнулся к земле и уже рычал почти неслышно. Адепт подошёл ещё ближе, собираясь прикончить тварь, как та вдруг резко дёрнула лапой, и когтистый рог на её тыльной стороне пронзил грудь Романа, заклинание сиплым свистом застыло на устах адепта…
– Нееет!!! – закричала Марго из угла, придя в себя и наблюдая сцену схватки. На её глазах тело мужа мешком свалилось на пол, изо рта Романа потекла густая струя крови.
Рита в тот момент больше всего на свете хотела уничтожить демона, убившего её мужа; ей хотелось броситься на тварь, кромсать, разрушать, посылать файерболы, пусть даже она и сама умрёт в этом бою. Но, к счастью, разум возобладал: Старший Адепт Ордена Святой Десницы понимала, что в своём настоящем состоянии ей не хватит сил тягаться с бесом, она ранена, одна рука откушена, потеряно немало крови, да и утекающее со скоростью света время слишком ценно, чтобы тратить его на схватку. Марго приняла единственно верное решение – отправить демона обратно в ад. Она с усилием поднялась на ноги, пространство завибрировало от звенящего заклинания: магиня открыла нижний Конус Силы Барторга.
– Ойм Барах Тарогор! Ойм Барах Тарогор! Ойм Барах Тарогор!
Под демоном разверзлась пропасть, откуда вылетали огненные сполохи. В окружающем и без того горячем пространстве стало нестерпимо жарко. Нечистый ревел, рычал, царапал пол, тщетно пытаясь ухватиться за края бездны.
– Yippie-Ki-Yay, motherfucker, – сказала Марго, и пропасть закрылась.
Девушка подбежала к своему мужу. Тот уже не дышал, глядя в потолок остекленевшим взглядом. Она заглянула глубже в тонкое измерение в поисках души мужа. Увидела улетающее астральное тело, белый шнур, оборванный и более не прикреплённый к плоти, свободно болтался в полёте. Некстати вспомнился мотив «Я свободен, словно птица в небесах…» Тьфу ты! Надо срочно что-то делать! Искра озарения пронзила Маргариту, она тут же закинула мужа одной левой на плечо и побежала наверх, к сыну.
Дверь вылетела от удара ноги. Ещё не спавший Вовчик вскочил в ужасе с кровати и торопливо натянул очки и тут же снял, узнав родителей. В комнате было темно, но будучи мерцающим на грани между мирами, Вовчик довольствовался освещением эфирного уровня, подчинённым его намерению. Он увидел картину маслом, как голая мама, пусть и в боевой ипостаси, тащит неподвижное тело отца и аккуратно опускает его поверх одеяла, и страх только усилился – зрелище не для слабонервных. Вовчик попытался зажмуриться.
– Глаза открой! – закричала мать. – Нет времени на всякую ерунду! Сын, нужна твоя способность перемещаться по мирам. Папа умер, его душа летит в сторону Верхнего Мира. Бегом лети туда и притащи его обратно. Пошёл!
Без лишних вопросов Вовка растворился в воздухе. А Марго приступила к реанимации. Она взглянула на свою правую руку – кровь уже свернулась и перестала идти, рана покрылась коркой, ускоренная регенерация дала свой эффект. Тогда она когтём левой руки сделала глубокий надрез чуть выше культи, кровь полилась щедрым потоком, который она направила на отверстие в груди мужа. Клетки оборотня с ускоренным заживлением должны дать свой результат. Теперь надо добавить целительной энергии. Рита села рядом с телом, закрыла глаза и увидела бесконечное оранжевое пространство – это целительное измерение.
– Нонтафама Эосафа Фарнар! – семикратно призвала она исцеляющий поток. Над Романом появилась большая оранжевая сфера, откуда широкой рекой на него изливалась энергия, она проникала во все его клетки, восстанавливая их, приводя к исходному состоянию, насыщая силой.
Теперь нужно ещё усилить и ускорить лечение: Марго опустила оставшуюся руку на начавшую заживать рану в груди мужа. Старший Адепт выбросила свои щупальца намерения, как присоски они прилипли к телу Романа, по ним мощными толчками из Риты текла сила. «Восстановление… Свет… Полная регенерация… Живи. Восстань из пепла! Воскресни, о часть меня самой!..» Наступило состояние безвременья и безмыслия, как при родах, когда на свет явился Вовка – неимоверная крайняя степень страдания и одновременно величайший недостижимый более пик наслаждения и счастья. Облегчение, освобождение, Она исчезла, растворилась в потоке, отдавая себя всю, опустошая до дна – всю силу, всю память. Её больше не было, была только чистая энергия возрождения.
Глава 6
Досье №ХХХ-01
Тарханов Роман Александрович. 1982 года рождения. Носитель эйдоса расы ящеров н’гангри из младших Древних, аватар. Свободный Адепт 7°=4°.
Магистрами Ордена Святой Десницы было проведено частичное раскрытие эйдической памяти и способностей существа базовой исходной расы.
Маг-универсал с небольшим уклоном в малефицистику. Служит и обучается в Ордене в течение двадцати лет. Нареканий и замечаний по работе не имеет. Характер переменчивый, расплывчатый, неоднородный, способен менять мнение и эмоциональные реакции в зависимости от ситуации.
***
Ласково щебетали птицы вокруг, издалека лилась песня без слов, наполняя всё пространство, все частицы вокруг и повсюду благословением и счастьем. Никогда раньше Роман не слышал мелодии столь чистой и священной. Он ощущал небывалую лёгкость и абсолютную удовлетворённость. Он шёл по хрустальному мосту, висящему в бесконечном небе, рядом проплывали белые облака и иногда пролетали диковинные экзотические птицы, а ему казалось, будто он парил в невесомости.
– Папа, папа! – раздался голос сзади. Роман развернулся, на его блаженном лице явственно проступило напряжение мысли – он со скрежетом вспоминал.
– Вовка? Ты тоже здесь? Удивительно… Сынок, посмотри, как тут прекрасно! Музыка просто чарующая, а на том конце моста виднеется дворец, где нас ждут…
Если Роман выглядел сияющим, как чистый дух, то Вовчик был потемнее цветом и мерцал.
– Папа! Нет, нам туда не надо, иначе мы никогда не вернёмся! Пойдём со мной домой. Ты помнишь, что нужен дома?! – чуть не кричал мальчик.
Роман с трудом пытался поймать крупицы памяти, это было непросто: после откидывания тела самодостаточная душа очень быстро забывает многое из земной жизни, шелуха и наносное слетают.
– Сын, но впереди нас тоже ждёт дом, ты только взгляни.
– Нет! – закричал Вовка. – Нет там никакого дома! Ты умер, папа! Но ещё есть возможность вернуться… Я не могу тебя заставить, но я могу помочь тебе вспомнить.
От отчаяния слёзы брызнули из глаз мальчугана. Он протянул руку отцу.
– Возьми меня за руку, пойдём отсюда! Папа, прошу тебя! Нам надо домой, там ждёт мама! Ты помнишь маму, твою любимую Маргариту?! Вспомни уже наконец, сделай усилие!
Вспышка памяти осветила разум Романа: первая встреча, любовь, их личная секретная романтика только для двоих, совместное обучение и служба в Ордене, рождение сына… Он будто протрезвел, в глаза появилось серьёзное выражение. Роман схватил и крепко сжал руку сына:
– Веди меня, Вовчик, мы возвращаемся!
