Лоя Раф
Анастасия
Пролог
Жила-была Анастасия. По полному имени Лунова Анастасия Леонидовна. Но она предпочитала, чтобы её звали просто Настя.
Итак, жила-была Настя, голубоглазая девочка со светлыми волосами.
Как и многие девочки, она мечтала о чистой и счастливой любви на всю жизнь. О такой любви, которая заселяется в сердце один раз и навсегда получает там прописку. Такую жизнь показывали в мультфильмах: принцесса встречает принца, они влюбляются друг в друга и спустя некоторое время Happy End. Никак иначе. Happy End только после «И жили они долго и счастливо».
Итак, как и многие девочки, Настя мечтала о чистой и счастливой любви на всю жизнь. Любовь эта должна была перетечь в счастливую семью, начинающуюся с пышного белого платья и золотых колец. Настя была уверена – в её будущей семье будет царить гармония, а ссор не будет никогда. Настя будет готовить вкусные блюда, и они будут вместе ужинать при свечах, гулять за ручку, посещать театры и много-много путешествовать.
Да, посещать театры и путешествовать! Их жизнь не будет скучной. Это будет жизнь, богатая на приключения.
Настя обожала приключения и, читая сказки, она не видела себя в роли принцессы, дожидающейся прекрасного принца, сидя в башне, которую охраняет злобный дракон. С намного большим удовольствием она сама сразилась бы с драконом, преодолев перед этим сотни километров по бескрайним полям и высоким горам.
В детстве у Насти была книга с самыми красивыми местами планеты. На развороте этой книги была карта мира. В десять лет Настя отметила там все города, в которых хочет побывать, и все места, которые обязательно стоит увидеть своими глазами. В итоге практически каждый сантиметр карты оказался помеченным галочкой. Объездить эти места она, конечно же, хотела с любимым человеком. Не в одиночку же по миру шататься.
Как и у любого ребёнка у неё было крайне развито любопытство и желание нарушать любые «нельзя».
У них была собака. Самая добрая в мире.
– Не трогай Рекса, когда он ест! – Сказала мама, когда Насте было четыре. А потом, упреждая вопрос, который непременно последовал бы от любопытной дочери, добавила. – Не только Рекса. Любую собаку не трогай, когда она ест.
– Почему? – Спросила девочка.
– Потому что нельзя! – Мама часто отвечала коротким и холодным «нельзя» вместо того, чтобы объяснить, почему нельзя.
«Интересно, а что будет, если я трону собаку, когда она ест?», – подумала Настя и решила найти ответ на этот вопрос. Найти разгадку предстояло эмпирическим путём, то есть методом, основанным на эксперименте и собственном опыте.
Когда Рекс уплетал еду, виляя хвостом, она подползла сзади… Хотя можно было добраться до виляющего хвоста лёгким и прямым путём, она ползла под столом и под стульями, придумывая себе преграды и представляя, что Рекс – злобный дракон, а она крадётся, преодолевая опасности на пути. И вот, добравшись, она схватила Рекса за кончик хвоста и дёрнула, что есть силы. Следующее, что увидела Настя – лапа с острыми когтями проносится перед лицом. У основания носа, прямо под глазом прорезало будто ножом.
Так Настя получила ответ на вопрос «Почему нельзя трогать собаку, когда она ест», а как напоминание остался шрам.
От страха и боли она вскочила с криком, ударилась головой о стол и побежала к маме, держась за глаз. Солёные слёзы смешались с кровью и от этого место раны больно пощипывало ещё сильнее.
Представьте себе страх матери, к которой четырёхлетняя дочь подбегает с наполовину окровавленным лицом.
– Ты меня видишь? – Спросила мама, обрабатывая рану, и, убедившись, что глаз цел, заключила. – Тебе повезло. Сантиметр до глаза оставался, а то стала бы пиратом.
Пришлось потом объяснять, кто такой пират.
– Останется шрам, – вздохнула мать, когда закончила обрабатывать рану.
– Боевое ранение. – Произнесла Настя с вдохновением, вспомнив фразу, услышанную в фильме.
– Шрам есть шрам, тем более прямо на лице, – услышала она в ответ. – Слушаться надо, когда говорят, что нельзя!
Боевых историй с Настей приключалось много. От кошачьих когтей остался небольшой шрам на щеке, падая с забора, с велосипеда или на роликах она отбила колени, а однажды упала под лёд и пробыла без сознания около шести часов. Ещё повезло, что заметили и вытащили. Почти после каждого происшествия следовали одинаковые упрёки «Головой надо думать!» и «Взрослых слушать нужно!».
Ко всему прочему Настя собственными усилиями искривила перегородку носа. Тогда она уже была взрослее, чем при экспериментах с собакой. Ей было целых пять лет. В тот день их с сестрой, Аней, которая была старше на два года, оставили дома одних.
– Ты не сможешь засунуть в ноздрю вот эту пуговицу, – подразнила Аня сестрёнку, показывая на довольно крупную угловатую бусинку из порвавшихся детских бус.
– А вот и смогу! – Гордо заявила Настя и смогла.
Только вытащить самостоятельно не смогла. Они с Аней долго мучились, придумывая самые изощрённые способы по извлечению бусинки из ноздри. К приходу родителей перегородка носа у Насти была в виде буквы V, а глаза красные от слёз.
Звучит всё так, будто Настя была глупой девочкой.
Но каждый умный человек немного глупый.
Настя всегда была умным ребёнком. Без особого старания она училась на одни пятёрки, на лету схватывала новые темы и часто участвовала в различных конкурсах и олимпиадах. Её исследовательская работа по физике заняла третье место во всероссийской конференции, проводившейся между школьниками, а на олимпиаде по химии она получила второе место по городу, на что потом восьмиклассница от мамы услышала:
– Если бы ты хоть немного готовилась, заняла бы первое и прошла бы на республиканский этап. – Сказано это было холодным и недовольным тоном, будто её ругали за что-то плохое.
– Я готовилась! – Обиженно ответила Настя, хотя и сама понимала, что три часа в неделю сложно назвать готовкой к олимпиаде. И всё же придирка вместо похвалы за второе место задела её. От неё ожидали первое место, а она заняла второе. Не оправдала ожидания.
К концу школы папка, в которую она собирала свои дипломы, стала толстой как том «Войны и мира».
Настя интересовалась всем и вся, до чего доходила рука. Она изучала физику и химию, ходила в художественную школу, ей было интересно на уроках обществознания и истории, в одно время она посещала театральный кружок, а ещё любила читать книги по философии, психологии и социологии, как и любила листать книги, описывающие и изображающие самые красивые места планеты. Её круг интересов простирался далеко за пределы одного предмета. Она хотела увидеть мир, хотя (забегая вперёд, к моменту начала истории) преуспела в этом мало и побывала всего в нескольких странах. Всё ей было по-детски любопытно, а мир был огромным полем с безграничными возможностями познания нового. Одно увлечение всегда сменяло другое, но сильная тяга неизменно оставалась к рисованию.
Настя ходила в художественную школу. Но это так, для общего развития, потому что художество – не дело, а заниматься по жизни, как ей с детства твердили, надо чем-то стабильным и серьёзным.
Ещё в раннем детстве Настя определилась с будущей профессией для себя. Она мечтала стать художницей. В младшей школе она придумала игру: обвешивала каждый уголок зала своими «картинами» и приглашала свою семью на «выставку», а потом радовалась, слушая восхищённые отзывы.
Так, ещё в детстве у Насти было представление о том, как она хочет жить и кем хочет стать.
Каждый человек хочет стать кем-то, а становится тем, что из него сделала жизнь.
Часть 1
Глава 1
Октябрь. Казань
В гости к Насте и Арсению, пришла Аня. Они накрыли на стол и сидели, за чашкой молочного улуна обсуждая последние новости из жизни каждого.
– Как вкусно, – сказала Анна, доедая второй кусочек пахлавы. – Не знала, что ты так вкусно готовить умеешь, – это было обращено к Насте. – Теперь буду почаще в гости к тебе ходить.
– Она на самом деле очень вкусно готовит, – поспешил добавить Арсений. – Настя вообще всё умеет.
Аня улыбнулась, уже который раз за вечер услышав, как Арсений хвалит её сестру. Минут за пятнадцать до этого он с искренним восхищением в глазах назвал Настю самой красивой девушкой в мире, до этого говорил о том, какая она умная, а сейчас расхваливал её кулинарные способности. Невооружённым глазом было видно, что он без ума от своей девушки. Настя на это отвечала горделивым «Спасибо», а иногда даже «Ага, да, знаю», будто так и должно быть, и хвалебные песни в её честь – сама собой разумеющаяся и обязательная часть жизни.
– Он так часто делает тебе комплименты, что ты уже перестала это замечать, – сказала Анна, когда Арсений отлучился в ванную комнату.
– Да замечаю я всё. – Ответила Настя.
– А кажется, что ты на это даже внимания не обращаешь. Эти твои «Знаю, я такая» не похожи на благодарность.
– Я что, должна падать в низком поклоне каждый раз, когда он мне делает комплимент? – Горделиво ответила Настя, на что Анна лишь, улыбнувшись, закатила глаза и подумала, что самооценка её сестры не знает границ. А Настя подумала «Только его язык и держит нас до сих пор вместе. Если б не умел пользоваться языком… не только в этом смысле… давно бы уже разошлись, как в море корабли».
– Не должна, но могла бы хотя бы сделать вид, что тронута.
– Можно тронуться от мысли, что тебя разлюбили, если комплиментов вообще не будет, но невозможно быть тронутой каждый раз, если слышишь их каждую минуту…
– Аха-а, – скорчила Анна победное лицо, подловив сестру, – всё-таки признаёшь, что делает комплименты каждую минуту.
– Конечно, признаю!
Анна уже праздновала победу чаем (за неимением шампанского), но Настя тоже не сдавалась и продолжила приводить контраргументы, а говорила в ней обида, затаившаяся внутри:
– Но то, что я красивая – не его заслуга. Родителям нашим за гены спасибо. Ну и себе, что не запускаю себя. Готовить тоже не он меня научил. Ну и умная я тоже не по его вине. Мужику «спасибо» надо говорить не за комплименты по поводу своих заслуг, а за его поступки, за то, что он ради тебя и ради отношений делает!
– Так, а он, что, не делает разве ничего ради отношений или ради тебя? – Удивилась Анна, считавшая отношения своей сестры идеальными.
– Делает… Это я просто разогналась. Ну, в целом, ты поняла мою логику. – Отмазалась Настя.
Она была сторонником правила «не выносить сор из избы» и предпочитала не жаловаться посторонним на своего парня. Как говорится, ты расскажешь всем о минусах своего избранника, и он станет для всех твоих близких негодяем номер один. А потом у вас всё наладится, но он в глазах других так и останется негодяем.
Анна ушла в половину восьмого, а молодая пара, убрав посуду со стола, переместилась в зал. Настя уселась с недавно купленной книгой, а Арсений засел за компьютерную игру.
***
На следующий день Настя сходила в гости к родственникам.
Всё как обычно: разговоры о настоящем и наставления о будущем за чашкой чая. Они почему-то думали, что Настя имеет расписанные планы на жизнь, а она делала вид, что так оно и есть.
– Всё с тем же парнем встречаешься? – Спросила тётя.
– Да. – коротко ответила Настя.
– Это правильно. Хороший парень! Сейчас молодые парней как перчатки меняют. Куда это годится? … В съёмной квартире до сих пор живёте?
– Да.
– Свою купить надо бы. Своя – она своя. Даже если в ипотеку, зато платишь не за чужое жильё.
– Да, мы с Арсом уже говорили об этом. – Соврала Настя.
– А на работе как успехи? Ты же повышение получала? – Поинтересовался дядя.
– Да. Всё хорошо, – соврала снова, умолчав об увольнении.
– Молодец! Уверен, и до следующего повышения дослужишься. Мозги у тебя на месте. Работа хорошая, не пыльная…
Арсений днём был на работе, потом вернулся, сев ужинать, уже по привычке включил новые серии недавно вышедшего ситкома на своём телефоне, воткнул в уши наушники и с головой ушёл в придуманный сценаристами мир. За окном уже стемнело, а Анастасия с Арсением лежали на кровати, каждый занятый своим делом. Она просматривала страницы местных заведений, ища, куда можно сходить, а он открыл банку пива и до хохота вслух увлёкся происходящим на экране.
«Хоть выйди с плакатом и кричи «Ау-у-у! Я зде-е-есь!» – Думала она. – Хотя, зачем плакат? Стоит лифчик снять и пройти мимо, уж тогда полчаса на меня он найдёт!».
– Пошли в кальянку, – предложила девушка ни с того, ни с сего.
– Сейчас? – недоумевающе спросил парень, не отрываясь от экрана своего телефона и даже в знак того, что готов к беседе, не снял наушник, а сразу после этого рассмеялся из-за смешного момента в сериале.
– Ну да.
– Время половина девятого! – Сказал так, будто выходить на улицу после половины девятого смертельно опасно.
Насте даже захотелось подшутить «Не боись, вампиры пьяных не кусают», но она знала, что шуткой Арсения не переубедить, поэтому попыталась обосновать логичность посещения заведений в этот час:
– Самое время, чтобы пойти в кальянку.
– Я не хочу кальян.
– Я тоже не хочу, чаёчек возьмём и посидим. Там сегодня какая-то группа выступает.
– Какая-то группа? – Произнёс презрительно. – Тем более не хочу на непонятно какую группу смотреть.
– Ну не смотри. Я просто хочу куда-нибудь выбраться, развеяться. Чё дома тухнуть?
– Мне есть, что делать. – Ответил Аресений, показывая на ситком, ожидающий позволения закончить паузу и продолжится. Но, когда увидел, что Настю такой ответ не устроил, понял, что выдуманные аргументы не сработают, и выдал настоящую причину. – Не хочу я никуда идти. Я уже настроился сегодня остаться дома.
Настя хотела было возразить, сказав «Ну так, перенастройся!», но хорошо знала, что против его «не хочу» никакие уговоры не сработают, и сдалась.
Упёршись на своём, Арсений редко сдавался, словно боялся, что если изменит своё мнение, это будет считаться проявлением слабости и признанием её верховенства в их гражданской семье. У него были свои причины ощущать угрозу своему статусу «мужчины в доме». Настя тоже была не из тех, кто отступает. Никто из них не признал бы, но все их конфликты сводились к выяснению того, кто в доме хозяин.
Но на этот раз она сдалась.
На самом деле, ей и самой не было принципиально важно, пойдёт ли она в кальянную и послушает ли незнакомую группу. Поэтому Настя и не стала настаивать на своём. А вот если бы вопрос касался важной для неё темы, горячая дискуссия была бы обеспечена.
Сдаваться они не умели оба, а аппетит к спору всегда приходил во время спора. Другими словами, с каждым сказанным словом усиливалась жажда выйти победителем, и дальнейшая дискуссия продолжалась под лозунгом «Не сдаваться! Не проигрывать!». Поэтому в конфликтах побеждал тот, у кого словарный запас оказывался шире. Но учитывая тот факт, что оба они знали очень много слов, споры длились долго и, как правило, завершались приятной ничьёй. То есть каждый оставался при своём мнении, но зато дело каким-то образом перетекало в спальню. А уж там под адреналином любые занятия куда веселее, чем в спокойном состоянии.
Только вот проблемы всегда оставались нерешёнными и грызли изнутри. Поэтому спустя некоторое время спор по тем же вопросам разрастался снова с новой силой.
Настя снова взялась за свой телефон. Сначала она просмотрела свободные вакансии на сайте для поиска работы, потом открыла сайт строящегося неподалёку нового жилого комплекса.
Не так давно она уволилась со скучной работы в офисе, которая изо дня в день не приносила ничего кроме уныния. Тем не менее, она продержалась там почти год, работая по девять часов пять дней в неделю. Увольнение её не пришлось по душе матери Насти, которая видела в офисной работе стабильность, и точно не встретило бы одобрения у родственников, скажи она об этом.
– Стабильность, стабильность, стабильность… – Слышала Настя постоянно при обсуждении профессии со своей мамой. Это было главным критерием, на который стоит ориентироваться при поиске работы. Но это слово, звенящее в ушах уже как минимум десятилетие, настолько осточертело девушке, что она начала его произносить как «сатанабильность».
Со своей мамой у Насти отношения были довольно холодные и лишённые нежностей. В основном они обсуждали учёбу и работу, а личные темы, эмоции и чувства никогда не затрагивались, обходились стороной, словно на эти темы было наложено строжайшее табу. Настя только знала, что её мама не приемлет «легкомысленное» поведение, а таковым считалось всё, что не относилось к монашескому образу жизни.
– Хорошая работа. Что тебя не устроило? – Сказала мать, когда дочь сообщила, что больше не является офисным работником. И вопрос был не вопросом, а упрёком. В ответ Настя придумала причину более серьёзную и весомую, чем бестолковое по мнению мамы «Мне там не нравится».
Теперь предстояло найти новую работу. Какую – Насте не было особой разницы. Уже сейчас она знала, что через пару месяцев эта новая работа ей опостылеет и будет вызывать желание выпрыгнуть в окно вместо того, чтобы пойти на обеденный перерыв. Хуже всего было то, что не было этому конца.
Так было с каждой её работой. Всё надоедало, становилось нудным. Что бы Настя не пробовала делать, всё было «не то» и заканчивалось упрёком по типу «Ничего тебе не нравится!».
«Что со мной не так? – Думала она. – Работают же люди по тридцать лет до пенсии в одном месте. И ничего. А мне постоянно что-то не нравится и нужно что-то другое. Чего ищу – непонятно, но всё не то… Какой-то замкнутый круг».
Ответ был на поверхности. Искала Настя не там, где спрятано то, что ей нужно. А когда ищешь не там, каждый шаг отдаляет от цели.
– Ты просто ищешь себя, – говорил Арсений.
Надо отдать должное, он всегда поддерживал свою девушку в её поисках и никогда не говорил, что ей нужно угомониться и найти стабильность в жизни. Только не любил, когда она в свои поиски пытается вмешать его.
– Ищу… Я вот себя ищу-ищу, а «себя» от меня куда-то съёбывает постоянно, – отвечала Настя.
Кроме того, у девушки были мечты, которые, как и вся её жизнь, застопорились на месте. Раньше, подростком, это были мечты более возвышенные, а сейчас свелись к обычным житейским.
Мечта стать художником раньше казалась такой лёгкой. Как ни крути, приятный это возраст – детство. Кажется, что «нужно только захотеть, можно в космос полететь». Уже сейчас она понимала, что жизнь – это проблема, подлежащая решению, а та мечта была бреднем из серии «Хочу стать космонавтом», как у каждого второго мальчика прошлого столетия. Миру не нужно столько космонавтов, а значит, кого-то ждёт разочарование.
Впрочем, на «космонавта» она и не пробовалась.
С тех пор Настя так и не бралась за карандаш. Графический планшет, купленный в порыве вдохновения пару лет назад, пылился на дальней полке, а детские мечты вытеснили взрослые проблемы. Теперь она, как и многие другие люди, хотела купить собственную квартиру, летать на отдых хотя бы два раза в год и другие банальные, во всеобщем понимании являющиеся обязательными вещи, о которых человек начинает задумываться, становясь взрослее, и которые дарят ощущение, что жизнь удалась.
От прошлой мечтательной и жаждущей приключений девочки не осталась и следа. Она уснула внутри новой Насти и время от времени давала голос, дёргаясь от сонного паралича. В такие моменты в голову девушки взбредали какие-нибудь новые «гениальные» идеи, которые потом жизнь всё равно выбивала как пыль из ковра.
В эти моменты Арсению оставалось только креститься и молиться, чтобы тараканы в голове девушки надышались хлороформом. Но чаще он вступал с ними в дебаты, отстаивая своё право «жить спокойно в зоне своего комфорта, ни о чём не парясь».
– Дорогой, может квартиру купим? – Спросила Настя у Арсения спустя несколько минут после предложения сходить в кальянную.
– Милая, это недёшево.
– Я знаю. Ипотеку оформим.
– И выплачивать потом тридцать лет всю зарплату. Ты так говоришь, как будто квартиру купить – это как за хлебом сходить. – Усмехнулся Арсений. – Пару миллионов под матрасом завалялось?
– Так ты же не один будешь выплачивать! – Разозлилась Настя. – Я тоже буду работать.
– Настя, не готов я влезать в ипотеку до конца старости, – отрезал парень.
– Да ты ни к чему не готов! – Буркнула обиженно под нос. – Может, тебе и нравится жить в неведении, что будет дальше, а мне не нравится полуопределённость по поводу своей жизни. Я хотела бы строить какие-то планы на жизнь. – Собственная это была мысль по поводу планов на жизнь или позаимствованная у мамы, Настя никогда не задумывалась, просто считала, что должна быть какая-то определённость в жизни.
– Так строй! Кто тебе мешает? – Спросил Арсений риторически.
– Я хочу вместе. Мы же с тобой пара!
– То, что мы с тобой пара, не означает, что мы должны всё делать вместе и иметь одинаковые планы на жизнь! Я имею право жить так, как хочу того сам! – Возразил, демонстративно нажав на паузу, словно хотел сказать «Ну вот, опять оторвала меня от интересного дела!».
Тон голоса у обоих тем временем становился всё горячее.
– Я и не прошу тебя делать абсолютно всё вместе! Но такие вещи, как покупка квартиры, это то мы можем обдумать вместе!
– Можем. Если оба этого хотим, а не ты одна. Но я не хочу связывать себя обязательствами на десятки лет, не будучи уверенным, что не пожалею об этом потом.
– Да как ты можешь пожалеть, что у тебя есть где жить? Это же банальная потребность! – Разгорячилась Настя.
– А почему для тебя так важно приплетать меня во все свои планы?! – Не уступал Арсений в тоне голоса.
– Да потому, что мы встречаемся! Для меня это значит, что мы с тобой должны идти в одну сторону, к одинаковым целям. Иначе, зачем нам вообще быть вместе, если каждый плетётся, куда ему хочется?
Настя была твёрдо уверена: отношения – это союз двух людей, стремящихся к одному и тому же, и помогающих друг другу в достижении этого. В паре люди должны идти рука об руку по единому пути, а не тянуть друг друга каждый в свою сторону, бодаясь и без конца споря, чья сторона – лучшее направление.
Её собственные отношения были диаметрально противоположны этому идеальному представлению семьи. Они даже не тянули друг друга в свои стороны, а просто шли параллельными, непересекающимися путями по одиночной тропе. Но шли рядом. Как два следа от колёс автомобиля, их параллельные пути не разъединялись и не соединялись. Она предлагала новые идеи с частотой примерно раз в три месяца, он от всего отмазывался, даже не выслушав и не обдумав.
Самого Арсения всё устраивало, как есть, и он ничего по поводу совместной жизни не предлагал, а Настя воспринимала это как его неготовность строить жизнь вместе.
Какой бы жизнью не жили люди, сумасшедше разнообразной на различные происшествия или до тошноты монотонной, двое будут счастливы вместе, если это то, к чему они оба стремятся. И наоборот, в паре, где представления о том, какой должна быть жизнь, разнятся, гармонии достичь трудно… практически невозможно.
Если же оба понятия не имеют, чего на самом деле хотят, как это и было у Насти с Арсением, дела обстоят куда сложнее.
Двадцатидвухлетняя девушка и двадцатичетырёхлетний парень продолжили свои горячие дебаты по важному вопросу. Они говорили о жизни так, словно уже повидали её. Никто так умно не рассуждает о жизни, как те, кто ещё её не знает.
– Настя, я сам знаю, как хочу жить! – В конец разозлился парень. – Не надо меня учить!
– Ну и как ты хочешь жить?
У Арсения на этот вопрос не было чёткого ответа, и он сказал самое банальное, что можно было придумать:
– Счастливо, – ответил он, сам не представляя, какой должна быть счастливая жизнь.
– Тогда стань алкашом. – Сказала с сарказмом, но серьёзным тоном.
– Что?
– Спейся. Серьёзно тебе говорю, алкаши – самые счастливые люди на свете. Им ничего не надо. На бутылку хватает – счастливы. А уж на бутылку всегда можно раздобыть.
– С тобой сопьёшься! – Фыркнул Арсений.
– Да ты и сам не уступаешь.
– Я только из-за тебя и научился так голос повышать. – Это было правдой. В начале их отношений он был спокойнее удава.
– Ой, да ладно.
– Насть, может, ты и сама не замечаешь, но твой характер – это ураган пятибалльной шкалы. Если тебе как следует не ответить, растопчешь на месте, что я даже пискнуть не успею.
– Не правда! – Вспыхнула Настя.
– Во-от! – Спокойно произнёс Арсений. – Ты слышишь, с каким тоном ты это произносишь?
– Ну и зачем тогда ты до сих пор со мной, если я такая плохая? – Уже спокойным голосом спросила девушка, осознав, что действительно перегорячилась пару секунд назад. Она часто отвечала на комплименты горделиво, но от чрезмерно завышенной самооценки не страдала. Укор по поводу того, что она какая-то не такая, мгновенная действовала как мухобойка на насекомых и заставляла её остыть.
– Да потому, что люблю я тебя! И я не говорил, что ты плохая. Я говорил, что у тебя характер… – поискал в голове более подходящее и не обидное слово, – огненный. Но мне это даже нравится. – Добавил с пошлой улыбкой.
– Ах, нра-авится, значит?
– Ну да. И ты, кстати, постепенно становишься более спокойной.
И это тоже было правдой. Ещё пять лет назад Настя бы ни за что не закрыла рот сама, пока не заткнула бы его. И это не было всего лишь последствием её взрывного характера, а чем-то вроде защитной реакции. Она, уставшая от того, что ей всю жизнь диктовали правила жизни, и поддававшаяся этим нотациям даже в плане выбора профессии – одного из главных вопросов в жизни, теперь подсознательно стремилась к тому, чтобы её собственное мнение тоже имело значение, и защищала это мнение с такой же яростью, с какой медведица защищает своих медвежат. Даже если сама не была твёрдо уверена в своём. Чаще всего не была.
– Ох, если б не твой изворотливый язык, Арс… А используй-ка ты его в более приятных целях. – Произнесла девушка, мгновенно переменившись как в голосе, так и в характере.
То, с какой скоростью они превращаются из злейших оппонентов друг друга в любящих людей, страстно выражающих эту любовь, нужно было просто видеть. Минуту назад стены ходили ходуном от громкости голоса при криках, а сейчас – от громкости стонов от удовольствия.
Сразу после слов Насти Арсений отложил телефон, который до сих пор держал в руках, и стянул с Насти шорты вместе с трусами.
Вопросы, по которым они яростно ругались минуты назад, забылись и снова остались без ответа.
***
С Арсением они встречались пять лет, начиная с семнадцатилетия Насти, и это были её первые серьёзные отношения. До него были лишь подростковые «отношения», которые если в пятнадцать-шестнадцать лет и воспринимались очень остро в эмоциональном плане, не были отношениями, если посмотреть на них с точки зрения взрослого человека, которым уже сейчас Настя себя считала.
Поэтому Настя считала Арсения своим первым и единственным парнем. По крайней мере в сексуальном плане оно так и было.
Арсений был старше неё всего на год с небольшим хвостиком. От надобности строить планы на жизнь он не страдал и был вполне доволен, живя в съёмной квартире и гражданском браке.
«Это всё от того, что мужчины начинают взрослеть позже, – думала временами Настя, а потом в мыслях сама же и добавляла, что не хочет терять время и ждать, пока он повзрослеет. – Почему я должна идти в его темпе, ожидая, когда он наконец будет готов к ответственности? Ладно бы, если бы сидела на попе ровно, требуя от мужчины, чтобы он подал мне на блюдечке и квартиру с ремонтом, и машину, и отдых на Бора-Бора, но я же и сама зарабатываю. У нас вообще всегда всё пополам! А он даже сейчас не готов брать на себя хоть какую-то ответственность».
В самом начале, ещё при знакомстве, её в нём привлекли как раз это лёгкое отношение к жизни и отсутствие забот. Это было то, что ей необходимо. Но сейчас, уже окончив учёбу и успев проработать в нескольких местах (Настя всегда совмещала работу с учёбой), девушка стремилась к обустройству жизни, параллельно страдая от разочарования в себе и собственной жизни.
Только вот Настя сама не имела чёткого понятия, какой должна быть «обустроенная» жизнь.
– Пора бы вам квартиру свою купить, – говорила мать. – Два года уже живёте в съёмной. Могли бы те же самые деньги на ипотеку отдавать, зато квартира осталась бы себе.
И так она металась между своими и чужими целями, потеряв грань, где кончаются «свои», и начинаются «чужие и навязанные».
Жизнь у девушки складывалась совершенно не так, как она себе её представляла будучи моложе, и теперь казалось, что всё её существование – какая-то нелепая ошибка вселенной, а сама она – сплошное разочарование и ходячая катастрофа.
Ожидания, ни свои, ни чужие, она не оправдала.
О жизни, полной авантюр, Насте пришлось забыть, но и стабильная жизнь пошла под откос.
Теперь у неё не было удовлетворения собой и даже уверенности в своих же поступках, от чего временами пробирало уныние и в голове звучал вопрос: «Кто я?». Вопрос этот оставался без ответа уже многие годы, превращая уныние в отчаяние и лишая жизнь всякого смысла.
Иногда ей хотелось взять и вытворить что-то абсолютно безумное, неправильное и идущее вразрез со всем, что ей навязывали; что-то такое, что навсегда поставило бы на ней крест, зато лишило бы будущего, а вместе с ним – надобности даже что-то хотеть.
«Нет будущего – нет желаний, нет желаний – нет разочарований!», – подумала она как-то.
В ней постоянно боролись две личности: её природная сущность, жаждущая интересной жизни, и выученная, стремящаяся к стереотипной жизни по типу «Универ – карьера – пенсия».
Пару месяцев назад Настя на полном серьёзе предложила Арсению «великолепную идею»: выучиться на профессии, по которым можно работать удалённо, а лучше фрилансить, избавиться от всех вещей, оставив только то, что вмещается в два чемодана, и отправиться в кругосветное путешествие.
– Будем жить в каждой стране по месяцу. В некоторых будем задерживаться на два месяца. – Обрисовала она картину.
Великолепие идеи парень не оценил и даже обдумывать предложение не стал. Поэтому сейчас у девушки появилась новая прекрасная идея, противоположная прежней: взять ипотеку и купить квартиру.
Арсений любил говорить, что у неё мания постоянно что-то придумывать, что ей постоянно нужна подпитка новым, а она отвечала, что просто ждёт от него какой-то конкретики и надеется понимать, что её ждёт в жизни с ним, поэтому надеется, что хоть один из «сценариев жизни» будет встречен с одобрением.
Ничего из этого правдой не было. Она просто металась из крайности в крайность между тем, чего хочет сама, и тем, как по мнению других нужно поступать. И каждый раз эти крайности становились острее.
И ни к чему в итоге это не приводило. «Гениальные идеи» умирали, не успев родиться.
Насте казалось, в её же собственной жизни ничего от неё не зависит… она – всего лишь попутчик в машине без водителя.