Лотос Творити
Корки мандарина
– Простите, я занят, – покачал я отрицательно головой и отодвинулся от нее. Неприятно было оттого, что позволила себе прикоснуться ко мне.
– Чем? Задницу морозишь на таком холоде? – сразу же сменился тон ее голоса. И она ушла.
И тут до меня дошло, что слова «Простите, я занят» можно было понять по-разному: либо у меня есть девушка, либо я занят каким-то делом.
А я стал ждать, когда юноша встанет и пойдет. Он был неподвижен. Просто сидел как статуя! Неужели человеку больше делать нечего, как сидеть на холоде и морозить свою задницу? Хотя я этим тоже сейчас занимаюсь, однако ж не каждый день – в отличие от некоторых. Просидев с полседьмого до полвосьмого, у меня кончилось терпение! Я встал с готовностью заговорить с ним. Но юноша тоже встал и пошел. (Я даже понял, почему он встал. Потому что в восемь вечера парк закрывался!)
Честно признаться, даже идти за ним я устал. Я прошел кафе «Бьерн» на Пятницкой, кафе «Карлсон» на Овчинниковской набережной… У меня уже ноги отваливались преследовать этого юношу (а шел я не больше двадцати минут). За это время мне успели раз пять позвонить друзья, которых я не стал игнорировать. Скинул им смску: «Я сегодня хочу побыть один. За меня не беспокойтесь. Будем на связи ;).»
С другой стороны, зачем я преследую этого человека? Шел бы я себе в свои теплые апартаменты и чувствовал бы себя небожителем! Но нет… Мне просто захотелось познакомиться с этим человеком. Да, захотелось! Поэтому я не стал ждать, пока он дойдет до своего дома, а сразу же нагнал его.
– Привет! – сказал я дружелюбно.
Юноша, смотря себе под ноги, как будто меня не услышал.
– Ты любишь мандарины? – спросил. – Я тоже люблю. Мне кажется, все любят их есть. Особенно на Новый год.
Юноша ускорил шаг. Его безразличие к моей персоне мне не нравилось. Что за безобразие? Я тоже ускорил шаг, а потом резко схватил его за руку. Она была очень холодной и тощей.
– Отпусти. Что тебе от меня надо? – устало попросил юноша. – У меня ничего нет. Если только корки мандарина в кармане. Тебе нужны корки мандарина? Это все, что у меня есть.
Тех нескольких секунд, что я держал его, было достаточно, чтобы почувствовать стойкий запах вони, исходящий от этого юноши. А ведь он, наверное, был моего возраста.
– Сколько тебе лет? – спросил я.
– Что ты ко мне пристал? – испуганный юноша не смотрел мне в глаза.
Он сказал это таким жалобным голосочком, который изрезал мне грудь, что я спросил:
– А тебе нравится твоя жизнь?
– Отпустите меня, пожалуйста, – снова попросил юноша, еще жалобнее. Видимо, он меня боялся. Я был и выше него, и здоровее, и сильнее. – Меня дома ждут.
– Я ничего плохо тебе не сделаю, – сказал я и отпустил его. Но бежать от меня он, худой и замерзший, не стал.
– Вот, – он достал из кармана корки мандарина и положил мне в руки. – Это все, что у меня есть. Мне можно идти?
«Мне можно идти?» – этот вопрос оскорбил меня. Такое ощущение, что я его хозяин! Но ведь я не его хозяин. Он – свободный человек, а такие глупости говорит.
– Почему от тебя так плохо пахнет? – я постарался максимально деликатно это сказать, но юноша все равно смутился. И с места не сходил. Видимо, думал, что я за ним побегу.
– У нас дома нет горячей воды.
И тут во мне проснулся благодетель, что для меня совершенно не свойственно. Мне действительно стало так жалко этого юношу, которому не повезло в жизни. Мне захотелось ему помочь и я предложил:
– А у меня дома есть. Хочешь, искупайся у меня.
Он на меня посмотрел, как на сумасшедшего. С другой стороны, да, я сморозил чепуху. Разве можно воспринимать всерьез слова незнакомого человека, который предлагает тебе искупаться в его ванной? Это предложение пахнет недобрым. В конце концов, это странно. Очень!
– Мне можно идти? – жалобно спросил юноша зуб на зуб не попадая своими синюшными губами.
– Да, господи, иди! – сказал я грубо. Как меня раздражала его закрепощенность. Раздражала больше, чем его вонь. – Ты не мой раб. Иди! Иди!
И он пошел, но не сразу. Он пристально смотрел на мои руки, вернее на корки мандаринов. Тяжело вздохнул и пошел. Я провожал его взглядом и дышал свежим вкусным московским воздухом.
Бросив мандариновые корки, я и сам пошел. Зачем они мне нужны? Какой-то мусор. Пройдя метров пятьдесят, я обернулся. И как вы думаете, что увидел? Я увидел того юношу, который подбирал эти корки. Вот делать ему больше нечего!
Не знаю почему, но я опять сморозил глупость и спросил, крича:
– Может, все-таки искупаешься?!
Юноша оставил меня без ответа и убежал, спотыкаясь, и успев даже целых два нелепейших раза запахать носом в снег. Я не стал его догонять. Но мне почему-то стало грустно.
Поднявшись в свои апартаменты, я незамедлительно принял теплую ванную с морской солью – настоящее расслабление во всех частях тела. А ведь в ней мог быть не я, а тот юноша. Если бы он захотел.
Да-а-а, ох как не повезло ему. Ходить вонючим, замерзшим, усталым перед Новым годом – сущий ужас.
Вот его лицо я разглядел и запомнил: впалые глаза и щеки, черты лица тонкие, губы синие от холода, нос красный. И до каких пор он будет ходить вонючим? До лета?
Я вынул ногу из теплой воды. Капельки воды задрожали на ней. Легкий холодок прошелся от пальцев до бедра. И снова окунул ее в воду. Как приятно!
Не всем везет с папочками и мамочками. Вот тому юноше не повезло. А мне повезло! Я сейчас нахожусь в самом высоком небоскребе Европы, принимаю ванну удовольствия. А он вонючий где-то внизу в какой-то, наверное, обветшалой квартирке с низкими потолками чешется от грязи…
Нет, он правильно поступил. Я бы тоже не пошел к какому-то незнакомому человеку мыться. Ни. За. Что. А если бы моя сестра оказалась дома? Она подумала бы, что я нахватался американских ценностей? Тогда она бы не стала просить отца помочь мне с решением проблемы в университете. Да и не сестра она мне. Неродная. Мой отец как-то раз закрутил роман с молоденькой – вот появился и я. Сестренке было бы выгодно меня представлять в невыгодном свете перед отцом, ведь лучше, чтобы ей одной досталось его наследство… Я нервозно побултыхался в ванне, погладил себя по рукам и закрыл глаза, испытывая высшее расслабление.
Все-таки надо отучать себя от сна в ванне! Вода уже остыла, кожа сильно размокла. Да и есть какая-то вероятность захлебнуться… В том-то и дело, что не хочется прерывать наслаждение.
На следующий день пришли друзья. Не с пустыми руками. Они купили все для того, чтобы великолепно встретить Новый 2020 год! (Или почти все). Купили елочку-красавицу, новогодние игрушки, красные шапки с белыми помпонами. Я наклеил на панорамные окна удивительной красоты снежинки. Друзья украсили стены гирляндами. О-о-о, я испытываю высшее наслаждение от украшения дома! Также они купили ящик французского шампанского Dom Perignon, ящик элитного вина Sassicaia и еще какую-то жидкость. А еще бенгальские огоньки – как же без них!
До Нового года оставалось около трех недель – и я не заметил, как они пролетели. Мы каждый день гуляли: то на катке в Горьковском парке, то мерили новогодние костюмы в ЦУМе (я в Новогоднюю ночь буду белым мышонком!), то фоткались на фоне новогодних инсталляций у Большого театра, то посещали предновогодний бал… Много чего мы успели. У меня иногда в течение дня от такого ритма кружилась голова.
