Лора Светлова
От ненависти до любви

– Да ладно тебе, не ври, я видел, как миссис Томпсон водит, любой позавидует, – откликнулся один из автомехаников.

– Давно не водила, и глаза стали подводить, – гнул свое Люк.

Диану нашли на крыльце больницы утром через три дня после аварии. При ней не оказалось никаких документов, кто оставил девушку здесь, тоже было не ясно.

Она медленно брела в густой темноте, и только в самом конце появился яркий свет. Был кто -то еще, к кому она тянула руки, звала, кричала, плакала. А он смеялся, скалил зубы, отталкивал. А потом вдруг сделал шаг вперед и вышел из темноты, и тогда Диана узнала его, закричала на всю силу грудной клетки. Этот крик привел ее в сознание. Девушка приходила в себя медленно, не понимая, где находится и зачем она здесь. Горло совсем пересохло, и словно было засыпано песком, ужасно хотелось пить. Она попыталась открыть глаза, но тут, же зажмурила их сильнее. Свет оказался непривычно ярким. Минуту подождав, она вновь попыталась открыть глаза, но мутная пелена мешала рассмотреть окружающий интерьер. Она не стала зажмуриваться, стараясь справиться с пеленой, через некоторое время один глаз стал видеть лучше, а второй никак не хотел различать предметы.

Она попыталась встать, но сообразила, что мешают трубки во рту. Через минуту ее уже осматривали врачи, изо рта вытащили трубки, и она почувствовала, что дышит самостоятельно.

– Где я? – надрывая пересушенное горло, едва слышно прохрипела Диана.

– Вы в больнице, – ответил мужчина в белом халате. – Помните, что с вами произошло?

– Нет. Что со мной произошло?

– Вас сбила машина. Вы были в коме.

– Сколько? – Долго, почти месяц. Вы помните, как вас зовут?

Диана попыталась вспомнить свое имя, но оно никак не приходило на ум.

– Забыла, – растерянно прошептала девушка. Она сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы выровнять дыхание. Ей это удалось, но память осталась за семью печатями. Она ничего не помнила.

– Ладно, пока отдыхайте. А мы подумаем, что с этим делать.

Глава 5

Нова Томпсон подошла к регистратуре. Сегодня дежурила ее приятельница Айрис Тейлор. Нова договорилась с ней встретиться.

– Что случилась, Нова? Ты заболела?

– Нет, я не больна. Скажи, Айрис, к вам месяц назад, может быть больше, поступала девушка, кажется, после аварии. Ты знаешь что-нибудь о ней?

– Почему ты спрашиваешь и откуда тебе известно про девушку?

– Я случайно слышала разговор, ты же знаешь, на заправке чего только не услышишь, говорили, что к ней никто не приходит и забрать ее некому, а я хочу помочь. Мне нужны работники горничные и на кухню. Может, если ей некуда идти, она бы согласилась остаться у меня.

– Я рада тебе помочь, Нова. Если ты подождешь, я схожу, узнаю, в каком она состоянии.

– Конечно, Айрис, я подожду. Поверь, я буду благодарна, если поможешь. Айрис вернулась минут через десять.

– Боюсь, разочарую тебя.

– Говори же, – поторопила подругу Нова.

– Девчонка вышла из комы несколько дней назад, она ничего не помнит, ни как зовут, ни откуда она, и самое главное, она выглядит уродливо, лицо все перекошено и в шрамах. К тому же хромает, как ты понимаешь, гипс накладывали в спешке, так, чтобы просто сохранить ногу. А теперь опять нужно ломать, только бесплатно никто этим заниматься не будет. Не думаю, что она подойдет тебе. Настолько изуродована, что смотреть жутко.

– Я бы посмотрела.

– Посмотри, если хочешь. Её завтра выписывают.

– За ней приедут?

– Нет, похоже, у неё действительно никого нет.

– Пойду, посмотрю. В какой она палате?

Девушка была хрупкой и совсем потерянной. Она стояла возле окна, услышав, что кто-то вошел в палату, оглянулась. Нова, не ожидавшая ничего подобного, застыла в изумлении. Когда она видела её последний раз, лицо было окровавлено и распухшее, но даже тогда не вызывало такого ужаса. Сейчас, когда отеки прошли, и синева спала, стало отчетливо видно, в какое уродство превратилось ранее красивое лицо.

Одна половина не пострадала, вторая же была искромсана сильно, рассеченная бровь давила на веко, а веко под тяжестью почти полностью нависало над глазом. Без денег и без страхового свидетельства никто не хотел заниматься пострадавшей пациенткой, немного подштопали, но особо не старались. Нос прямо посередине был раздроблен и провалился внутрь. Сейчас уже было понятно, что само по себе ее лицо не восстановится. И если не сделать операцию, а может быть даже несколько, то девушка так и останется уродливой на всю жизнь. А со временем могут возникнуть проблемы с дыханием и со зрением, если уже не возникли.

– Меня зовут Нова Томпсон, я живу здесь недалеко. Тебе есть куда пойти?

Девушка неуверенно покачала головой.

– И как зовут тебя, ты тоже не помнишь?

Опять такое же покачивание головой.

– Значит, и жить тебе негде, идти некуда, да и денег, наверное, нет.

Девушка опустила голову.

– Я могу взять тебя к себе. Дам жилье, конечно, не бесплатно. Будешь помогать комнаты убирать за постояльцами, если нужно, машину заправишь, в кафе уберешься, посуду помоешь. Денег не буду платить, но зато будет койка и еда. Если согласна, тогда завтра тебя заберу. Все равно тебе некуда идти. Хромая, да еще с таким лицом, кому ты нужна такая? Это я добрая душа. Когда-нибудь пострадаю от доброты своей. – Нова подошла ближе.

– Ну что раздумываешь? Ты хоть видела себя в зеркало?

Девушка ничего не ответила, только две одинокие слезинки выкатились из глаз и поползли вниз по щекам.

На следующий день Нова забрала девушку рано, едва врач вошел в кабинет, как она тут же вошла следом. Забрав у него выписные документы, она отправилась в палату и уже через несколько минут выруливала с больничной стоянки на узкую дорогу, ведущую на центральную магистраль.

Нова поселила девушку в небольшой комнате на первом этаже. Это был обычный гостиничный номер, только не там, где живут постояльцы, а в противоположном крыле, предназначенном для прислуги. Она сразу же повела её показывать свои владения. В самом конце, когда все уже было осмотрено, отвела на кухню.

– Обедать будешь здесь, завтракать, и ужинать тоже. – Нова подозвала повара, дала ему указание. Направляясь из кухню на улицу, она оглянулась на хромающую сзади девушку и спросила. – Как же мне тебя называть, хромоножка?

– Эмили, Эмма. – Неожиданно ответила девушка.

– Ты вспомнила, как тебя зовут? – удивилась Нова, останавливаясь на полпути, – что еще помнишь?

– Не знаю, может быть, фамилию Хамер.

– А еще что?

– Больше ничего не помню.

– А что с лицом? С рождения такая или что случилось? – Продолжала допытываться Нова.

– Не знаю, доктор сказал, что меня сбила машина.

– Где это произошло?

– Я не знаю, простите.

– Ладно, хорошо хоть имя вспомнила, будем звать тебя Эмма.

Они вместе вышли на улицу. В это время на задний двор въехала машина- пикап с крытым кузовом.

– Сынок мой, приехал наследник, пойдем, познакомлю, – Нова заулыбалась и направилась в сторону автомобиля.

Наблюдая за долговязым парнем, который только что вылез из кабинки, Эмма почувствовала дрожь в коленках. Она не поняла, откуда она взялась, но точно не из-за смущения, скорее всего из-за страха.

– Мам, ты кого привела? Что за чучело? Убери ее, а то меня сейчас стошнит, –скривился парень.

– Замолчи, Люк, немедленно. Познакомься лучше, это Эмма будет у нас жить и помогать, а ты будешь проверять, что бы делала все как надо. – С нажимом произнесла хозяйка.

– Получше никого не нашла, надо обязательно уродку в дом тащить? – Продолжал возмущаться парень.

– Надо было, – гневно зыркнула на парня Нова, – может тебе напомнить?

–«Сейчас подерутся»», – наблюдая за тем, как распетушились мать и сын, подумала Эмма. Ей не хотелось быть причиной спора между двумя близкими людьми. Но парень как-то сразу притих.

Глянув исподлобья на девушку, он пренебрежительно хмыкнул и, сплюнув себе под ноги, снова залез в кабинку пикапа.

– Пойдем, – позвала хозяйка Эмму, направляясь в дом. Они вновь пришли на кухню, здесь было невероятное количество разнообразных запахов. Время было обеденное, и Эмили почувствовала, как желудок громко заявил о себе урчанием.

– Покорми ее Джереми, завтра дашь Лесси выходной, а девчонка поработает.

– А справиться? – оглядывая Эмму, засомневался повар.

– Совсем хилая, да еще хромая.

– Ты еще поспорь со мной. Покажешь здесь всё, расскажешь, если что, Марта поможет.

– У меня своей работы хватает, – возмутилась черноглазая девушка, гремевшая в углу посудой.

– Я всё сказала два раза, повторять не буду. Всем всё понятно?

– Понятно, – кивнул головой повар.

– Марта, я не слышу.

– Понятно, что уж тут непонятного, – недовольно отозвалась девушка из своего угла.

– Вот и хорошо. А ты, – повернулась хозяйка к Эмме, – поешь и отдохни часов до шести, в шесть придешь, пару часов поработаешь на кухне. Будешь делать, что скажут. Спать ляг пораньше, а то с непривычке тяжело будет, целый день на ногах. Утром придется рано встать, тебя Марта разбудит.

Эмма уже несколько часов лежала без сна, ее тревожило, что память заблокировала все, что было в прошлой жизни. Выйдя из комы, она вступила в новый, неизвестный ей мир, о котором она ничего не знала, не понимала и не представляла, что может поджидать ее в этом чужом для нее пространстве. Самым страшным было то, что она даже не знала, кто она и есть ли кто-то, кто может разыскивать ее, беспокоиться о ней, переживать. Она не знала, как выглядела до аварии, но впервые, когда увидела себя там, в больнице, выпросив у медсестры зеркало, испугалась и никак не могла поверить, что это уродливое лицо принадлежит ей.

Нужно было поскорее узнать, какие навыки сохранились, а какие утрачены. Девушка чувствовала себя одинокой песчинкой в огромном океане, и некому было придти на помощь. Конечно, Эмма была благодарна миссис Томпсон за то, что она пожалела ее и приютила, дала кров и еду, но ее пугал сын хозяйки. От него исходила скрытая агрессия.

Наконец сон сморил ее. Ей снилась женщина, красивая, добрая, она протягивала к девочке руки и уговаривала немного потерпеть:

– Маленькая моя, родная, много горя выпало на твою долю, но ты потерпи, все наладится. Плохие люди уйдут, но они нужны, чтобы закалить тебя, научить жизни. Прости нас с папой, что рано оставили тебя и не смогли защитить от этого жестокого мира… Она нежно улыбалась Эмми и таяла, исчезая в туманной дымке.

– Мама, мама, не уходи, – Эмма проснулась от своего крика, футболка, которую выдала ей миссис Томпсон для сна, была вся мокрая, волосы влажными прядями прилипли ко лбу, а щеки блестели от слез. Остаток ночи она так и не смогла заснуть.

Утром ее разбудили и отправили на кухню. День начался с легкого завтрака. Она поела, потом тщательно вымыла за собой посуду. Пожилой повар некоторое время наблюдал за ней. Потом, хмыкнув себе под нос, отошел и занялся своими делами, плошками, поварешками.

– Возьми поднос и отнеси чашки в зал, только смотри не урони, – распорядилась Марта.

– Э, сама отнеси, – остановил Эмму Джереми – хозяйка запретила ей выходить в зал – и, грозно посмотрев на Марту, добавил, – прекрати командовать, Марта, девчонка и так обездоленная, не видишь разве. Расскажи лучше, что да как делать.

– Я что? – Марта выдернула из рук Эмми поднос с чашками и, стрельнув глазами в сторону повара, покачивая полным задом, направилась в зал.

Эмма старалась, как могла. Она почти не приседала, разве только на ланч, а вечером поужинать. Она бросалась по первому зову к каждому, кто позовет. К ночи едва стояла на ногах. Ее хромата стала еще более заметной.

– Ты бы побереглась, – остановил ее повар, когда она в очередной раз бросилась, чтобы помочь Марте поднять кастрюлю с бурлящим соусом.

– Не надо быть у всех на побегушках. Твоя работа мыть посуду. Вымыла, поставила на поддон, загрузила в сушку, вытащила, поставила на раздаточный стол. Остальное не твое дело. Кому надо, сам возьмет. Каждый знает, за что деньги получает. Уяснила?

– Да, сэр.

– Меня зовут Джереми, так все называют, и ты так называй. Устала?

Эмма, вздохнув, кивнула.

– Втянешься потихоньку. Только не рвись, тебе еще восстанавливаться надо.

Через месяц Эмма уже не так сильно уставала. Конечно, нога все еще давала о себе знать. Она выполняла разную работу, но чаще всего мыла посуду. Миссис Томпсон перевела Лесси убирать отельные номера, так что Эмма оказалась в роли посудомойки как нельзя кстати.

Нова Томпсон сидела за столиком в своем кафе на втором этаже и грустно смотрела на проезжающие мимо машины. Она ждала человека, которого знала уже лет двадцать. Много лет назад, когда умер муж, Марк Митчэл помогал оформить ей на себя все имущество, которое осталось по наследству. С тех пор она обращалась к нему за помощью или советом всякий раз, когда нужно было оформить документы или просто обсудить, как поступить в той или иной ситуации.

Марк Митчэл был вдовцом, жена его умерла лет десять назад. Она много лет болела, и Нова, надеялась, что Марк сразу же, как только жена умрет, сделает ей предложение, и они станут жить вместе. Ей давно казалось, что у него есть к ней интерес, но он не спешил и даже не делал никаких намеков.

Сегодня она вновь попросила его приехать. Последнее время Нову сильно волновало ее здоровье, и надо было думать, как обеспечить своего непутевого сына в случае ее преждевременного ухода к Господу.

Оторвав взгляд от чашки с кофе, Нова посмотрела в окно. В этом году лето выдалось не очень жарким, дождей было больше, чем обычно. Вот и сейчас тучи закрыли небо. Прошло уже полгода с того времени, как Люк сбил девчонку, и почти пять месяцев, как Нова забрала ее из больницы. За это время ее никто не разыскивал, никто ею не интересовался. Это было странным. Ведь шла же она куда-то пешком, а значит, дом ее недалеко. Хотя как знать, может, просто путешествовала автостопом. Нова вспомнила про чемодан, принадлежащий Эмили. Сколько прошло времени, а память к ней так и не вернулась. Может, сделать ей операцию? – Неожиданно пришла мысль. – А что? Подправить бровь, поднять веко, а то оно слишком уж сильно нависло над глазом, еще немного и совсем ослепнет девчонка. Тогда и работник из нее никакой. Завтра съезжу, узнаю, сколько понадобится денег, чтобы придать ей божеский вид, – решила женщина.

Она заметила, что Марк вошел в кафе только когда он заговорил.

– Нова, дорогая, рад тебя видеть. Не вышла, не встретила. Я уж хотел обидеться и уехать. Там у тебя внизу какой-то парнишка заправляет автомобиль Майка Мортана.

– Какой парнишка? – прикладываясь щекой к лицу Марка, удивилась Нова. – У меня нет мальчиков заправщиков.

– Худенький, хромой, в бейсболке. К дорогим клиентам нужно выпускать заправщиков с более приличным лицом.

– Ты подождешь? Я пойду, выйду. А то как-то нехорошо. – Взволновалась Нова. Она не была сама лично знакома с Майком Мортаном, но много слышала о нем. Его семья входила в десятку самых богатых людей планеты. Одним словом, это были те, кто управляли миром.

– Не торопись, король бизнеса уже уехал. Он даже из машины не вышел. Но окно открыл и сунул мальцу чаевые.

– Да это не парень, девчонка. Приютила обиженную богом, жалко выгнать.

– Ну ладно, зачем звала? Я, конечно, и так рад навестить тебя, но дела, прежде всего. Рассказывай.

– Давай закажем обед, я что-то проголодалась, пока будут готовить, мы с тобой обсудим мои проблемы.

Эмми вышла на улицу, она носила бейсболку с большим козырьком, чтобы случайные посетители не испугались ее уродства. Прошлась вдоль колонок, проверила, все ли в порядке. Грег Саймс задерживался с обеда. У них это было не принято, но Грег уже две недели работал один и днем, и ночью без выходных, поэтому ему разрешалось отдыхать днем, немного больше, чем длился обед. Всегда находился тот, кто мог его подменить.

Заправив очередную машину, Эмили хотела пойти что-нибудь попить. В горле пересохло, нужен был глоток воды. Но в это время подал сигнал очередной автомобиль.

– Эй, парень, давай, заправь. – Послышался голос водителя.

Она почти бегом доковыляла до автомобиля. Откручивая крышку бензобака, ощутила дрожь, и не только в руках, но и в ногах, а потом во всем теле.

– Что это со мной? – Недоумевала Эмили. Не может же это из-за крутой тачки.

За время работы на заправке она повидала много разных дорогих и не очень. Она заправила машину, закрыла бензобак и уже хотела уйти, но в этот момент стекло заднего пассажира опустилось, и мужской, до боли знакомый голос позвал ее подойти поближе.

– Эй, парень, что у тебя с лицом?

– Машина сбила, – стараясь не показать волнение, едва слышно произнесла Эмили.

– Давно?

– Нет, но уже не болит.

– Нужно сделать операцию. Сейчас еще не поздно все исправить.

– На операцию нужны деньги.

– Вот тебе моя визитка, как надумаешь, позвони, я помогу. Оплачу операцию.

Эмили дрожащей рукой взяла визитку.

– Спасибо, сэр. – Водитель уже занял свое место впереди пассажира, и девушка сделала шаг назад.

– Подожди, – вновь окликнул ее мужчина. – Фрэнк, у тебя есть наличные?

– Пара, тройка сотен.

– Давай сюда. – Он взял протянутые водителем деньги и подал Эмили.

– Вот, возьми. И позвони мне. Слышишь? Позвони.

Автомобиль плавно отъехал от колонки, а Эмили еще несколько минут растерянно смотрела ему вслед. Этот голос. Она узнала его, он был из прошлого. Но где и когда слышала его, Эмма не могла вспомнить. И руки. Она помнила их. Он едва коснулся ее, передавая деньги, но Эмили почувствовала, как от его прикосновения ее словно пронзило током.

Ночью опять ей снилась мама, она вытирали Эмили слезы и почему- то называла ее Дианочкой. А потом приснился тот самый мужчина, он вел за руку маленькую девочку и звал Эмили с собой, но она не шла, не соглашалась, и когда мужчина в очередной раз оглянулся, откуда, то из-за поворота выскочил грузовик и на полном ходу врезался в мужчину. Эмили закричала и вновь проснулась в поту.

Глава 6

Майк откинулся к спинке сидения, этот мальчишка-заправщик не шел у него из головы. Хромой, искореженный, разве он заслужил, чтобы какой-то урод исковеркал его жизнь. Неожиданно боль сдавила грудную клетку. Он закрыл глаза, перед ним тут же возник образ Дианы. Майк вздохнул и чтобы не застонать, сжал зубы. Ее образ преследовал его постоянно, и ничто не могло вытеснить его вот уже более шести месяцев. Он жалел невероятно, что поступил с ней таким образом. На самом деле эта девочка совсем юная, неискушенная, ни в чем не виновата, никакая она не шлюха, не подстилка, она просто влюбилась впервые, как умела по детски, со свойственной юности максимализмом. Она любила его всего и отдавала себя без остатка и без оглядки на чье-то мнение, на осуждение и сплетни. А он растоптал ее, раздавил, вывалял в грязи и выбросил как ненужную вещь, старался размазать и опустить как можно ниже.

Майк ненавидел себя, презирал за свой поступок. Месть, которую он вынашивал в себе долгие годы и наконец, осуществил, не принесла ему удовлетворения. Он старался даже не думать об этом, выбрасывал все мысли из головы, едва они попадали туда. Диана. Она захватила в плен его сердце, забрала его душу. Он хотел ее как женщину. Никогда и ни с кем ему не было так хорошо, как с ней. Эта восемнадцатилетняя девочка, пока еще даже не женщина, добилась от него того, к чему стремились многие опытные женщины.

Он выбросил ее из своей жизни, вычеркнул из памяти и на следующий день улетел вместе с Хелен на Багамские острова.

На островах они пробыли две недели, а затем полетели в Майами. С Хелен они были знакомы почти с детства, они много раз пытались жить вместе, сходились, расходились и вновь сходились. Хелен давно мечтала о том, как станет полноправной хозяйкой не только его сердца, но и финансов, однако Майк не мог долго находиться с ней в одном пространстве. Ему становилось скучно. Но окончательно расставаться с ней он тоже пока не хотел. Она нужна была ему как палочка-выручалочка на случай, если какая-нибудь уж больно надоедливая поклонница привязывалась так, что не отцепиться, и тогда он мог призвать на помощь Хелен.

Она, как тяжелая артиллерия, появлялась на сцене в роли его невесты, и все вставало на свои места.

Он не хотел лететь в Майами, но Хелен настояла.

– Ты мне должен, – покусывая его нижнюю губу, убеждала девушка. – Я сорвалась с важного мероприятия и прилетела черт знает куда, чтобы помочь тебе освободиться от этой малолетки. Теперь я хочу компенсацию. И Майк сдался. Они прилетели в Майами поздно вечером, разместились на семейной вилле. Хелен сразу же пошла спать. А он неожиданно откупорил бутылку виски. Майк не увлекался спиртным, но сегодня что-то было не так.

Тоска, боль и пустота заполнили его внутренности. Он не сразу понял, что с ним происходит. Только после того, как, осушив не один бокал виски, напился так, что перед глазами стали мелькать картины с образом юной синеглазой, влюбленной в него девочки, мозг выдал ответ.

Проваливаясь в сон, Майк уже знал, что то, что он совершил и считал местью, на самом деле называлось подлостью, и теперь будет тревожить его если не всю жизнь, то еще много дней и ночей. Пробудившись от сна, он долго плавал в бассейне. Хелен не тревожила его, поджаривая свое тело в шезлонге напротив.

Через час непрерывного плаванья Майк вышел из воды и направился в душ. Там он простоял минут десять, окатывая себя струями холодной воды, и когда вышел, у него спонтанно возникло решение.

– Я думаю, нам пора узаконить наши отношения, у тебя пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Опоздаешь, я могу передумать.

Хелен приоткрыла от удивления рот и привстала с шезлонга, пытаясь уловить нотки подвоха или юмора в словах Майка. Но его холодный равнодушный взгляд говорил сам за себя, указывая на серьезность его намерения.

– Время пошло, – он развернулся и направился в дом, чтобы снять с себя мокрые плавки и надеть костюм. Они расписались в небольшой церквушке без свидетелей и родственников. К родителям в Лонг-Айленд Майк приехал с женой и раненым сердцем. Его женитьба удивила родственников, но никто ничего не сказал. В семье Джона и Лоры Мортан не принято было сомневаться в правильности поступков своих детей.

Женитьба не принесла Майку успокоение. Его душа продолжала метаться, а сердце маялось и тосковало по глазам цвета морской воды и бескрайнего неба. Полгода спустя он решил вернуться на пару дней в городок своего детства и непреходящих воспоминаний. Он надеялся увидеть Диану и попросить прощения и если получиться забрать ее с собой. Она не могла стать его женой, но кто мог помешать ей стать его любовницей.

В Парк- Сити Майк заехал сначала в офис, чтобы провести совещание и послушать, как идет строительство курортного городка. После в сопровождении начальника строительства отправился осматривать все, что удалось сделать за время его отсутствия. За полгода, которые его здесь не было, вокруг все заметно изменилось. Появились новые улицы с одно и двухэтажными домиками, пятнадцать многоэтажных зданий, пока были возведены только каркасы, но уже через месяц рабочие бригады строителей сменят отделочники.

Сейчас специалисты занимались исследованием горных вершин и наиболее опасных участков, чтобы во время функционирования курорта не возникли проблемы со сходом лавин. Сюда уже завезли взрывчатку, намереваясь заранее взорвать наиболее проблемные зоны. Предполагалось построить более двухсот пятидесяти трасс для лыж и сноубордов с перепадами высот от двух тысяч восьмидесяти до трех тысяч сорока девяти метров. И тридцать девять подъемников для перевозки гостей. А также пятнадцать отелей и около ста домиков в стиле шале.

Майк переночевал в своем доме. Он решил навестить Джонатана Эванса перед отъездом, чтобы сказать ему, что больше не держит на него зла, и все благодаря его приемной дочери, которую Майк полюбил, да так, что без нее стало невозможно дышать. Он знал, что старику его признание не понравится, но ему было все равно, главное Диана. Майк решил забрать ее с собой, не сомневаясь ни на минуту, что она пойдет за ним на край света. Обдумывая свой визит к Диане, он не смог сомкнуть глаз, мозг постоянно подкидывал картинки из прошлого, закрадывая сомнения.

А вдруг влияние отца окажется сильнее, чем ее любовь к нему. Майк понимал, как сильно ранил ее. Он помнил, какими глазами смотрела на него девочка в тот миг, когда он отрекался от нее, смешивал с грязью. Она была похожа на маленького ребенка, которого только что предали взрослые люди. Ее глаза, полные слез, были похожи на озера, переполненные водой во время весеннего таяния снега. Распахнутые, изумленные и совершенно потерянные. Оставив Хелен, он вышел на террасу и наблюдал, как она шла по улице, сгорбленная его предательством, разочарованием и болью, ничего не видя перед собой и не замечая, как оглядываются на нее прохожие.

В полдень, подъезжая к дому пастыря, Майк заметил, что и здесь что-то изменилось. Поднявшись по ступенькам, он позвонил в дверь. Она почти сразу же распахнулась. На пороге появилась молодая женщина лет тридцати. Скосив глаза на машину Майка, затем на него, она кокетливо заулыбалась.

– Простите, – Майк почувствовал, что его голос слегка дрожит, всё же волнение давало о себе знать.

– Мне нужен мистер Джонатан Эванс.

– А пастор? Так он же умер.

Майк растерялся.

– Как умер? Когда?

– Да я не помню, давно уже, может, полгода или больше.

– А его дочь Диана? – Майк чувствовал, как его тело покрывается ледяной коркой.

– Я не знаю, спросите у соседей, которые давно здесь живут. Может, они что знают.

Она закрыла дверь, а Майк все никак не мог сдвинуться с места. Наконец ему удалось справиться с шоком.

– Майк, что случилось? – Спросил Фрэнк, начальник службы безопасности и друг, а во время поездок еще и водитель, он давно выздоровел и теперь сам сопровождал Майка во всех его поездках.

– Подожди, – Майк увидел женщину, она только что вышла из соседнего дома. Боясь, что она уйдет, он быстро направился в ее сторону.

– Простите, вы не могли бы уделить мне пару минут.

– Конечно, могу.

– Мне только что сказали, что мистер Джонатан Эванс умер.

– Так и есть, полгода назад мы его похоронили на церковном кладбище.

– А Диана, его дочь, где она? Вы что-нибудь знаете о ней?

– Дианочка уехала, ее ведь выселили. Бедная девочка. Принесли предписание освободить дом в течение трех дней. Она собрала кой-какие вещи и ушла.

– Куда?

– Да кто же ее знает. Родственников у них не было. Пойти не к кому. Кажется, через агентство нашла работу в столице к пожилым людям помощницей.

– Вы знаете название агентства?

– Ну что вы, нет, конечно. Времени сколько прошло.

На негнущихся ногах Майк дошел до машины. Сел, откинувшись к спинке, несколько минут сидел молча. Фрэнк не беспокоил друга. По его бледному лицу он догадался, что произошло что-то серьезное.

–Давай поедем, – Майк указал дорогу, и машина двинулась в сторону церковного кладбища.

Могилу Джонатана Эванса он нашел сразу. Она была сравнительно новой, ухоженной. Кто-то из прихожан ухаживал за ней. На памятнике было выгравировано красивое лицо с добрыми усталыми глазами. На душе стало невыносимо горько.

– Прости, старик, я не хотел твоей смерти. Я лишь хотел, чтобы ты почувствовал мою боль. Как жить мне теперь, выходит, я не рассчитал твои силы, и ты оказался намного слабее, чем я ожидал. Выходит, я виноват в твоей смерти, тогда чем я лучше? Я лишил тебя жизни, а твою девочку крова, и теперь мне жить с этим. Радуйся, старик, теперь ты лежишь здесь или живешь на небесах у Бога за пазухой и наблюдаешь, как я страдаю.

Несколько минут мужчина стоял у могилы с поникшей головой, а потом повернулся и, не оглядываясь, пошел к машине. Всю дорогу до Солт- Лейк- Сити он не проронил ни слова. Фрэнк решил, что Майк будет молчать до аэропорта, а может быть и в самолете до самого Нью-Йорка. Но неожиданно он отреагировал на мальчишку-заправщика на автозаправке. У того была одна половина лица изуродована так, что даже жутковато было смотреть, правда парень прикрывался бейсболкой, но Майк как-то рассмотрел.

Майк устал, и даже не физически, устал морально. Чтобы не ссориться с Хелен по два раза в день, он решил немного пожить у родителей в Лонг-Айленде. Он уже жалел, что женился, поддавшись эмоциям, надеясь, что статус женатого мужчины поможет ему выбросить мысли о Диане из головы. Но все только усугубилось. Хелен стала проявлять характер, иногда даже капризничать.

Был выходной, и родители, как ни странно, оказались дома, обычно они уезжали на острова.

– Сынок, что же ты не предупредил? У тебя все хорошо? А где Хелен? – Суетилась Лора, гладя склоненную к ней голову Майка и целуя его в макушку.

– Милая, дай ему ответить хотя бы на один вопрос, – обнимая Майка, встрял в разговор Джон Мортан.

– Все хорошо, мама, отец. Как вы? Здоровы?

– Ну, если бы умерли, уж кто-нибудь сообщил бы.

– Джон, ну что смущаешь мальчика? – Вступилась за Майка Лора.

– Мальчика? Вон, какой вымахал выше меня. Красавец. Надолго приехал?

– Не знаю. Хочу побыть с вами, соскучился.

– Здорово даже не вериться, что кто-то из детей наконец соскучился.

– Да что ты завелся, Джон? Нам ли обижаться? Постоянно кто-нибудь приезжает. Не обращай на него внимания, сынок, – повернулась Лора к Майку.

Ночью, лежа рядом с мужем, Лора неожиданно спросила.

– Джон, это только я заметила или ты тоже обратил внимание?

– О чем ты, милая? – Повернулся Джон Мортан к жене.

– Майк чем-то расстроен. Даже скорее, подавлен. Может, это из-за Хелен? Приехал один. Домой не торопится.

– Я тоже заметил. Как будто грусть в глазах. Завтра поговорю с ним. Может, из-за Хелен.

Майк любил приезжать к родителям.

Он помнил день, когда они нашли его, прячущегося от органов опеки по чужим подвалам. Грязного, голодного, озлобленного на весь белый свет щенка, готового откусить любую протянутую руку. Прошло больше трех месяцев, как похоронили его мать. Он даже не был на похоронах, прятался в кустах и наблюдал издали, как ее гроб опускали в могилу. Майк с ранних лет выучил науку, которую ему преподавала мать, объясняя маленькому мальчику, что он никому не нужен, даже собственный отец отказался от него. И что он сдохнет где-нибудь под забором от передоза или от голода, как только она умрет. Но лучше так, чем попасть под опеку службы защиты детей. Никого они там не защищают, отдают детей в приемные семьи к алкашам, а те над ними издеваются, превращают в бесплатных рабов, а некоторые даже держат таких приемышей на цепях в собачьей конуре.

Майк не хотел на цепь в собачью конуру, от наркотиков он тоже не хотел умирать. Он видел, как мать теряла человеческий облик всего от небольшой дозы. Но он очень хотел, есть и вечером, пробравшись задворками к чьему-нибудь дому, воровал то, что плохо лежит. Чаще всего он пробирался в дом Джонатана Эванса, они его почти никогда не закрывали на запор.