Лопе де Вега
Девушка с кувшином
Действующие лица
Граф.
Дон Хуан, Дон Дьего, Фульхенсьо – молодые люди.
Дон Бернардо.
Донья Мария – его дочь.
Донья Анна – вдова.
Педро, Мартин, Лоренсо, Берналь – слуги.
Луиса, Леонора, Хуана – служанки.
Начальник тюрьмы.
Индианец.
Хозяин гостиницы.
Погонщик мулов.
Певцы и музыканты.
Слуги.
Гости на свадьбе.
Действие происходит в Ронде, в Адамусе и Мадриде.[1]
Действие первое
Комната в доме дона Бернардо в Ронде
Явление первое
Донья Мария, Луиса с письмами в руках.
Луиса
Ах, мочи нет глядеть на них!
Как я смеялась! Вот умора!..
Донья Мария
Как! Столько писем?
Луиса
Да, сеньора.
Донья Мария
Все от поклонников моих?
Луиса
На это хмурите вы брови?
Донья Мария
Они напрасно тратят порох.
Луиса
Бумаг, прошений целый ворох,
Как будто вы принцесса крови!
Донья Мария
Среди принцесс нет ни единой
Рождением знатней меня:
Ведь ты же знаешь – мы родня
С светлейшим герцогом Мединой.
Луиса
Но высший титул, высший сан
Есть красота, моя сеньора,
По красоте ж судьбой, без спора,
Вам королевский титул дан.
Донья Мария
Как плохо нрав мой знаешь ты!
Меня не соблазнишь ты лестью.
Луиса
Но я не льщу! Клянусь вам честью,
Другой подобной красоты
Не знают Ронда и Севилья, –
Я в этом клятву вам даю.
Донья Мария
Ну, верю в искренность твою.
Луиса
Но всех поклонников усилья
Вам не внушают состраданья.
Донья Мария
О, все они противны мне!
Луиса
Что ж, гордость вам к лицу вполне,
Но все ж прочтите. Вот посланье
От дон Луиса. Чем не муж?
Донья Мария
Дай. Для тебя прочту.
Луиса
Несчастный!
Он в вас влюблен безумно, страстно!
Донья Мария
Но он урод и глуп к тому ж.
(Читает.)
«Оставшись наедине с самим собою, сеньора донья Мария…»
(Рвет письмо.)
Довольно!
Луиса
Что плохого в стиле?
Донья Мария
Все тех же громких слов набор,
А в заключенье – разговор
О преждевременной могиле.
Луиса
Вот – от дон Педро.
Донья Мария
Дай прочесть.
Луиса
Должно понравиться в герое
Вам красноречие такое.
Донья Мария
Да, почерк смел, в нем что-то есть…
(Читает.)
«В обманчивом взоре прелестного, хотя и сурового, жестокого, хотя и обворожительного Вашего лика, сеньора, я прочел полнейшее к себе презрение, лишенное и тени милосердия, презрение неумолимое, а не то сияние участия, которое божественною чистотою озаряет Ваши черты, на истекшей неделе».
Вот так рецепт! И что за врач
Его составил так туманно?
Луиса
Вам не по вкусу тонкость? Странно!
Донья Мария
Я не люблю решать задач.
Луиса
Не понимаю вас, сеньора:
Изящным быть не может тот,
Кто мысль свою не облечет
В прозрачную завесу флера.
Донья Мария
Вот так прозрачная! Смешно!
Что у тебя еще?..
Луиса
Записка
От дон Диего, и без риска
Могу сказать: в ней все умно.
Донья Мария
(читает)
«Если бы счастье мое могло сравниться с Вашею красотою, то я мог бы составить Вам партию».
Нет, пусть оставит он заботу.
Луиса
На вас ничем не угодить!
Донья Мария
Как будто хочет предложить
Мне партию игры в пелоту![2]
Мой друг, по размышленье зрелом –
Я не хочу любить мужчин.
Луиса
Коль вам не нужен ни один,
Что будет в жизни вам уделом?
Донья Мария
Я буду дома жить одна,
Из Фландрии вернем мы брата,
Наш знатен род, семья богата, –
К чему ж ему еще война?
Пусть бросит ремесло солдата,
Найдет хорошую жену…
Мы жизнь вдвоем с отцом устроим.
Я окружу его покоем,
На женихов и не взгляну.
Их всех одно богатство манит,
И, правду я тебе скажу,
Исканьем их не дорожу,
Оно мне только гордость ранит.
Я родилась, чтоб быть свободной,
И если подчиненье – брак,
То я не подчинюсь никак.
Луиса
Любой сеньор высокородный
Вас был бы рад назвать женой.
Донья Мария
Мне никого из них не надо.
Луиса
Так жить… какая ж в том отрада?
Донья Мария
А разве плохо жить одной?
Наряды, жемчугов сиянье
Для женщины всего дороже,
А у меня их тьма. Чего же…
Луиса
Вот странное существованье!
Донья Мария
О глупая! Нет, нет, конец:
Меня цепями брак не свяжет!
Луиса
А если вам отец прикажет?
Донья Мария
Но разве может мой отец
Судьбой моей распоряжаться?
Луиса
Отца не надо вам гневить,
Ему должны послушной быть.
Донья Мария
О, мне тут нечего бояться!
Раз сделать глупость – не беда,
Беда – хотеть ее исправить,
И глупость первую оставить
Нам безопаснее всегда.
Луиса
Но ведь для нас нет выше долга,
Чем почитать отца и мать.
Донья Мария
Вот проповедь взялась читать!
Луиса
А тут как раз сидит уж долго
У вашего отца сеньор…
Донья Мария
Кто?
Луиса
Дон Диего.
Донья Мария
Что ж такое?
Меня оставят пусть в покое,
Мне ни к чему их разговор.
Луиса
А дон Луис чем не хорош?
Донья Мария
Ты хочешь замуж? Ну, увидишь,
Что чем скорей ты замуж выйдешь,
Тем раньше слезы лить начнешь.
Луиса
Тут важно, как кому везет:
Иная думает о муже,
А выберет – нельзя быть хуже,
Другая же – наоборот.
Да, есть мужчины всех сортов.
Кто плох? Кто нет? Как знать, не зная?
Бывает, счастья ждет иная,
А ей уж тяжкий крест готов.
Но все же можно ль сомневаться
В дон Педро? Чудный человек!
Донья Мария
Такой урод… И весь свой век
Мне им прикажешь любоваться?
Луиса
Ваш суд уж чересчур суров.
Дон Педро…
Донья Мария
Брось, не трать усилья:
Дон Педро был король Кастильи[3],
А этот – царь всех дураков.
Луиса
Вот дон Диего был уверен
В успехе дела своего,
Он не жалел вам ничего,
Его подаркам счет потерян.
Донья Мария
Охота же была ему!
Он недостаточно был чуток.
Одно тебе скажу без шуток –
Его в подарок не приму.
Луиса
Что там? Как будто кто-то плачет.
Донья Мария
Сменили слезы смех пустой.
Как будто мой отец? Постой…
Луиса
Да, это он! Что это значит?
Входит дон Бернардо со знаком ордена Сантьяго на груди, держа у глаз носовой платок.
Явление второе
Те же и дон Бернардо.
Дон Бернардо
Увы! Как пережить я мог?
Донья Мария
Сеньор! Как вы нас испугали!
Что с вами? Вы в слезах, в печали,
И я – я не у ваших ног?
Но что случилось, о сеньор?
Отец мой, мой родной, любимый!
Дон Бернардо
Терзает стыд невыносимый.
Зачем я жив, стерпев позор?
Донья Мария
Какой позор?
Дон Бернардо
Не знаю сам.
Молю: оставь меня, Мария!
Донья Мария
Пусть вас оставят все другие, –
Я жизнь свою за вас отдам.
Что с вами? Вам помочь нельзя ли?
Вы не упали? Мудрено ль
В такие годы…
Дон Бернардо
Хуже боль:
И честь моя и доблесть пали!
Ах, отчего здесь нету сына?
Он отомстить бы мог один
За честь поруганных седин.
Стыдиться должен слез мужчина,
Но я не в силах не рыдать.
Мы, старики, – пойми, Мария, –
Утратив шпаги боевые,
Детьми становимся опять.
Донья Мария
Я цепенею, я бледнею,
Внимая страшным тем словам.
