Лоис Макмастер Буджолд
Память

Подошел мрачный и позеленевший дендариец – тот, что ходил обследовать останки.

– Два человека, сэр, – доложил он. – Кажется, оба – мужчины, судя по… э-э… оставшимся деталям.

Майлз со вздохом посмотрел на Элли:

– Допрашивать некого?

Она пожала плечами. И вдруг встревожилась не на шутку:

– О! У вас кровь!

Дьявольщина. Если бы осталось хоть что-то, Майлз побросал бы все в катер и – с разрешением или без – улетел, чтобы продолжить расследование в лазарете «Триумфа», где ему никто не помешал бы. Лондонская полиция и без того недовольна им; хотя проступком больше, проступком меньше – какая теперь разница. Похоже, ему опять предстоит иметь дело с полицейскими. Пожарные и машины космопорта уже приближались.

И все же в лондонской полиции шестьдесят тысяч человек. Это целая армия – гораздо большая, хоть и хуже вооруженная, чем у него. Может, удастся натравить их на цетагандийцев – или кто там за этим стоял?

– Кто были эти типы? – спросил дендарийский охранник, бросая взгляд в сторону, куда умчался черный аэрокар.

– Не важно, – ответил Майлз. – Их здесь не было, и вы их в жизни не видели.

– Да, сэр.

До чего же он любит своих дендарийцев! Вот уж кто никогда с ним не спорит. Майлз подчинился Элли, настоятельно желавшей оказать ему первую помощь, мысленно подготавливая версию для полиции. Они явно успеют надоесть друг другу, прежде чем закончится его пребывание на Земле.

Не успела приземлиться группа криминалистов, как Майлз обнаружил рядом журналистку – Лайзу Вэллери. Он даже не очень удивился – этого следовало ожидать. Поскольку лорд Форкосиган стремился произвести на нее отталкивающее впечатление, адмирал Нейсмит призвал на помощь все свое обаяние, изо всех сил пытаясь вспомнить, что говорило ей последнее из его воплощений.

– Адмирал Нейсмит! Похоже, неприятности вас преследуют! – с жаром начала она.

– По крайней мере эта преследовала, – добродушно отозвался он, стараясь собрать остатки спокойствия. Оператора рядом не было – он снимал место происшествия, так что Вэллери попытается получить от него нечто большее, чем просто интервью.

– Кто были эти люди?

– Прекрасный вопрос, на который вам должна ответить полиция Лондона. Моя теория – цетагандийцы, желавшие отомстить за некую операцию дендарийцев… э-э… не против них, но в поддержку их противников. Но вам лучше об этом не упоминать. Никаких доказательств. На вас могут подать в суд за диффамацию.

– Не могут, если это будет прямое цитирование ваших слов. А вы не думаете, что это могли быть барраярцы?

– Барраярцы?! А что вам известно о Барраяре? – Майлз разыграл изумление, плавно перешедшее в недоумение.

– Я расследовала ваше прошлое, – улыбнулась она.

– Расспрашивая барраярцев? Надеюсь, вы им не поверили?

– Не поверила. Они считают, что вас создали цетагандийцы. А я искала независимых свидетелей, опираясь на собственные источники. Я связалась с иммигрантом, который раньше работал в лаборатории по производству клонов. К сожалению, память его не сохранила деталей. Но то, что он мог вспомнить, просто ужасает. Свободный флот дендарийских наемников, кажется, зарегистрирован на Архипелаге Джексона?

– Да. Так гораздо удобнее. Мы с ним никак не связаны, если вы об этом. Я вижу, вы уже немало узнали, а? – Майлз вытянул шею: перед полицейским автомобилем Элли что-то экспансивно втолковывала капитану полиции.

– Разумеется, – без лишней скромности подтвердила Вэллери. – Я бы хотела – с вашего согласия, конечно, – сделать о вас подробный репортаж. Мне кажется, зрители пришли бы в восторг.

– О!.. Дендарийцы не ищут популярности. Скорее наоборот. Это может неблагоприятно сказаться на наших операциях и наших оперативниках.

– Тогда о вас лично. Ничего о современном состоянии дел. Просто, как вы к этому пришли. Кто вас клонировал и почему… Я уже знаю, от кого вы произошли. Ваши первые воспоминания? Насколько я поняла, вас выращивали ускоренно и обучали под гипнозом. Как это было? Ну и так далее.

– Это было неприятно, – коротко ответил он. Конечно, ее предложение звучало соблазнительно, но после того, как Галени снимет с него шкуру, Иллиан сделает из нее чучело. Хотя она симпатичная, эта Вэллери. Одно дело использовать ее для распространения полезных слухов, но слишком близкий контакт с ним… Майлз бросил взгляд на бетон, где криминалисты работали с останками грузовика… может повредить ее здоровью. – У меня есть идея получше. Почему бы вам не разоблачить нелегальное частное клонирование?

– Это уже было.

– Но по-прежнему практикуется.

Ее это предложение ничуть не вдохновило.

– Если вы будете сотрудничать со мной, адмирал Нейсмит, вы сможете откорректировать репортаж в желательном для вас ключе. Если же нет… Ну что ж, вы – объект интереса. Все имеют право изучать этот объект.

Майлз с сожалением покачал головой:

– Мне очень жаль, но вам придется действовать самостоятельно. – Его внимание привлекла сцена у полицейского автомобиля. – Извините, – рассеянно бросил он журналистке.

Вэллери пожала плечами и отправилась ловить своего оператора, а Майлз бросился к машине.

Они собирались увезти Элли!

– Не беспокойтесь, Майлз. Меня не в первый раз арестовывают, – уверенно произнесла она. – Подумаешь!

– Коммандер Куин – мой личный охранник, – запротестовал Майлз, обращаясь к капитану полиции. – И она находилась при исполнении служебных обязанностей, что очевидно. И сейчас находится. Она мне нужна!

– Ш-ш, Майлз, успокойся, – прошептала ему Элли. – Или тебя тоже арестуют.

– Меня?! Я же, к черту, жертва! Те два негодяя пытались меня прихлопнуть! Их и надо брать под арест!

– Их тоже прихватят, как только криминалисты наполнят ими свои чемоданчики. Нельзя ожидать, что власти поверят нам на слово. Они проверят факты, найдут им подтверждение, и меня отпустят. – Элли повернулась и улыбнулась капитану полиции, который тут же размяк. – Полисмены тоже люди, не правда ли, капитан?

– Разве тебе мама не говорила, что не следует садиться в машину с незнакомыми дядями? – пробормотал Майлз. Но Элли права. Если он и дальше будет вмешиваться, полисмены чего доброго запретят его катеру взлет или придумают еще что похуже. Интересно, вернут ли дендарийцам их ракетомет, конфискованный как орудие убийства? А может, арест Элли, его главного охранника, первый шаг хитроумного заговора? Интересно, найдутся ли у врача лекарства от паранойи? Если и найдутся, то у него скорее всего на них аллергия. Заскрипев зубами, Майлз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

На стоянку выкатывался дендарийский двухместный мини-катер. Ну, что теперь? Майлз взглянул на хронометр и понял, что просидел в космопорте пять из драгоценных двадцати четырех часов увольнения. Узнав, который час, он понял, кто именно прилетел, и тяжко вздохнул. Элли воспользовалась этим, чтобы заставить капитана полиции сдвинуться с места. Слава Богу, журналистка побежала брать интервью у администрации космопорта.

Лейтенант Боун, чистенькая, приглаженная, очень солидная в своем сером бархатном парадном мундире, вышла из катера и направилась к стоявшим у трапа.

– Адмирал Нейсмит? Сэр, вы готовы ехать на нашу встречу с… О Боже!

Майлз изобразил на своем разбитом, вздувшемся от кровоподтеков лице широкую улыбку. Хорошенькое зрелище являет собой адмирал Нейсмит: волосы спутались и пропитались кровью, воротник кителя тоже, брюки превратились в лохмотья.

– Ну что, купите вы у такого человека подержанный карманный дредноут? – жизнерадостно чирикнул он.

– Не пойдет, – вздохнула Боун. – Банк, в который мы обратились, очень консервативный.

– Без чувства юмора?

– В том, что касается денег, – да.

– Так. – Майлз проглотил вертевшуюся на языке шутку: она больше походила на скрытую истерику. Попытавшись пригладить волосы, он поморщился и осторожно пощупал временную пластповязку. – А ведь все мои запасные мундиры – на орбите. И мне ничуть не хочется бродить по Лондону без Куин. По крайней мере сейчас. А еще – надо, чтобы врач осмотрела мое плечо: с ним не все в порядке. – «Если вдаваться в подробности, оно болит просто адски». – И кроме того, появились новые и очень серьезные подозрения насчет денежного перевода для оплаты наших услуг.

– О? – только и произнесла Боун, сразу ухватив суть.

– Очень неприятные подозрения, которые необходимо проверить. Ладно, – вздохнул Майлз, смиряясь с неизбежным. – Отмените наш сегодняшний визит в банк. Если получится, договоритесь о новом – на завтра.

– Слушаюсь, сэр. – Боун отдала ему честь и повернулась, чтобы идти.

– Да! – крикнул Майлз ей вдогонку. – Вам совсем не обязательно говорить, почему я не явился.

Уголок рта чинной женщины в сером бархате лукаво приподнялся.

– Мне бы это и в голову не пришло, – заверила она на ходу.

Когда Майлз вернулся на борт «Триумфа», осмотр флотского врача показал, что у него треснула лопатка, каковой диагноз его ничуть не удивил. После обработки электростимулятором ему наложили на левую руку на редкость неудобный пластфиксатор. Майлз ныл до тех пор, пока врач не пригрозила, что перевяжет его с ног до головы. Как только ему обработали скальп, он выскользнул из лазарета, опасаясь, как бы врач не привела свою угрозу в исполнение.

Умывшись и переодевшись, Майлз тут же разыскал капитана Элен Ботари-Джезек. Она входила в число трех дендарийцев, которые знали о нем все. Второй была Элли Куин. Третьим – муж Элен и главный инженер флота коммодор Баз Джезек. Элен была дочерью покойного личного телохранителя Майлза. Они росли вместе и знали друг друга буквально с пеленок. Элен стала офицером дендарийского флота еще тогда, когда Майлз создал его (или подобрал с земли, или как там еще можно охарактеризовать то давнее хаотическое начало всей этой чудовищно разросшейся секретной операции). Вернее, она была произведена в офицеры указом Майлза, но стала опытным военнослужащим благодаря денному и нощному труду и отваге. Ее способность концентрироваться была феноменальной, преданность – безусловной. Майлз так гордился Элен, словно сам ее создал. Прочие его чувства по отношению к ней никого не касались.

Войдя в офицерскую кают-компанию, Элен взмахнула рукой, изобразив нечто среднее между обычным приветственным жестом и салютом, и улыбнулась своей удивительной, очень серьезной улыбкой. Майлз ответил кивком и уселся за столик.

– Привет, Элен. Для тебя есть секретное задание.

Высокое стройное тело шевельнулось в кресле, карие глаза зажглись любопытством. Коротко остриженные темные волосы лежали ладной гладкой шапочкой. Назвать Элен красивой было трудно, но тонкие, вылепленные, как у благородной гончей, черты ее бледного лица приковывали внимание. Майлз уставился на свои короткие узловатые пальцы, чтобы не потеряться взглядом в таинственной глубине ее глаз. Все еще. Всегда.

– Э-э… – Он огляделся и поймал на себе любопытные взгляды техников из-за соседнего столика. – Извините, ребята, это не про вас.

Майлз показал техникам на дверь, и они, ухмыльнувшись, забрали свое любопытство вместе с кофе и с громким топотом удалились.

– Что за секретное задание? – спросила Элен, вгрызаясь в сандвич.

– Секретное в квадрате – как для дендарийцев, так и для здешнего барраярского посольства. Но особенно для посольства. Ты должна выполнить курьерскую миссию. Я хочу, чтобы ты купила билет на самый быстрый коммерческий рейс на Тау Кита и доставила послание от лейтенанта Форкосигана в штаб-квартиру службы безопасности сектора, – он располагается в тамошнем посольстве. Мой командир здесь, на Земле, не знает, что я тебя посылаю, и я бы хотел, чтобы он никогда об этом не узнал.

– Мне… не слишком хочется иметь дело с барраярским военным командованием, – сдержанно проговорила Элен спустя минуту. О, она тоже разглядывает свои руки!

– Знаю. Но поскольку дело касается обоих моих «воплощений», послать я могу только тебя, База или Элли Куин. Элли арестовала лондонская полиция, а твоего мужа я послать не могу: какая-нибудь бестолковая пешка на Тау Кита может арестовать его.

Элен оторвалась от созерцания своих изящных ладоней.

– А почему с База так и не сняли обвинение в дезертирстве?

– Я пытался разузнать это на Барраяре. Пытался доказать там, как это глупо. Мне казалось, я их уже убедил. Но потом у Саймона Иллиана случился очередной приступ недоверчивости, и он решил не отменять ордер на арест, но и не требовать его немедленного исполнения, тем самым он получил дополнительный рычаг воздействия на База в… э-э-э… экстренном случае. И кроме всего прочего, это прибавляет особую достоверность легенде, что дендарийцы – совершенно независимая организация. Я уверен, что Иллиан не прав. Более того, я не раз говорил ему об этом, пока он не приказал мне однажды заткнуться раз и навсегда. Когда-нибудь, когда приказы буду отдавать я, положение исправится, Элен.

Она выгнула бровь:

– Это произойдет не очень скоро – с вашими темпами продвижения по службе, лейтенант.

– Ничего не поделаешь. Отец боится, как бы его не обвинили в непотизме. – Майлз стиснул в руках запечатанный диск данных, которым бесцельно водил по столу. – Я хочу, чтобы ты передала это в руки главного военного атташе на Тау Кита, коммодора Дестанга. Не отдавай его никому другому. Я подозреваю, что существует утечка в курьерской цепочке Барраяра, когда сведения посылаются отсюда туда. Мне кажется, проблема кроется здесь, но если я ошибаюсь… Надеюсь, что это не Дестанг!

– Паранойя? – сочувственно осведомилась Элен.

– Усиливающаяся с каждой минутой. И то, что в моей родословной значится император Ури Безумный, не улучшает ситуации. Меня все время тревожит, не заболеваю ли я его болезнью. Скажи, Элен, можно ли быть параноиком по поводу собственной паранойи?

Элен улыбнулась:

– Если это вообще возможно, то именно для тебя.

– Гм-м. Ну, данный случай паранойи просто классический. Я смягчил все это в письме Дестангу, думаю, тебе стоит просмотреть его перед отлетом. Интересно, что бы ты подумала о молодом офицере, которому кажется, что начальство пытается его прикончить?

Элен склонила голову набок, недоуменно глядя на Майлза.

– Вот именно, – кивнул он ей, постучав по диску указательным пальцем. – Цель твоей поездки – проверить гипотезу (только гипотезу, понятно?), почему мы не получили наши восемнадцать миллионов марок. Потому что они исчезли по пути? Или попали в карманы бесценного капитана Галени? Как бы там ни было, никакими фактами вроде внезапных отлучек Галени я на сей счет не располагаю, а с таким смехотворным обвинением молодому честолюбивому офицеру лучше держать язык за зубами. Я включил этот вариант событий в число еще четырех, но именно этот почему-то кажется мне наиболее убедительным. Итак, тебе следует выяснить, выслала ли штаб-квартира наши деньги.

– Ты что-то слишком взволнован. И голос у тебя странно печальный.

– Еще бы. Ведь это самый неприятный вариант. Но выглядит он слишком логичным, к сожалению.

– Почему «к сожалению»?

– Потому что Галени – комаррец.

– Какая разница? Тем больше вероятности, что ты прав.

«Для меня разница есть». Майлз встряхнул головой. В конце концов, какое Элен дело до внутренней политики Барраяра: ведь она дала клятву навсегда забыть свою ненавистную родину.

Элен между тем, пожав плечами, поднялась и положила диск в карман.

Майлз не попытался коснуться ее руки. Он не сделал ни единого движения, которое могло поставить обоих в неловкое положение. Отпускать старых друзей труднее, чем новых возлюбленных.

«Ах, мои самые старые друзья».

Все еще. Всегда.

Глава 6

Вместо обеда Майлз закусил сандвичем и отхлебнул кофе, склонившись над докладами о текущем положении дел дендарийского флота. Ремонт сохранившихся боевых катеров «Триумфа» был закончен. И – увы! – оплачен. Денег уже не вернуть. По всему флоту закончились работы по переоборудованию, все побывали в отпусках, все, что можно было надраить, – надраили. Флоту грозила скука. Скука и банкротство.

Цетагандийцы ошибались, с горечью понял Майлз. Дендарийцев погубит не война, а мир. Если враги просто сложат руки и будут терпеливо ждать, его детище, дендарийский флот, развалится сам собой, без всякого вмешательства со стороны.

Прозвенел звонок, очень кстати прервав мрачную и запутанную цепь его размышлений. Майлз включил комм:

– Я слушаю.

– Это Элли.

Он стремительно нажал кнопку дверного замка:

– Наконец-то! Ты вернулась раньше, чем я предполагал. Я боялся, ты застрянешь там, как Данио. Или даже хуже – вместе с Данио.

Он повернул кресло навстречу шороху открывающейся двери, и в комнате сразу стало светлее, хотя датчик освещенности сей странный факт не зарегистрировал. Приветственно взмахнув рукой, Элли устроилась на его столе. Она улыбалась, но глаза у нее были усталые.

– Я же говорила тебе, – начала она, – за меня нечего волноваться. По правде говоря, разговоры о том, чтобы оставить меня погостить подольше, были. Но я с такой готовностью отвечала на все их вопросы, была такой светской и благовоспитанной, пытаясь убедить их, что не представляю никакой опасности для общества и меня смело можно выпустить на улицы, что они дрогнули, хотя и не сдались. Но вдруг их компьютеры выдали кое-что интересное. Лаборатория смогла идентифицировать тех двоих, кого я… убила в космопорте.

Майлз понял короткую паузу перед тем, как она выбрала это слово. Другой мог бы остановиться на небрежном «пристукнула» или «устранила», тем самым отстранившись от своего поступка. Но только не Элли.

– Видимо, результат оказался интересным, – рассудительно проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, без тени осуждения. Хорошо, если бы тени наших жертв сопровождали нас только в ад! Но нет, они вечно торчат у нас за спиной, всегда к нашим услугам. Может быть, зарубки, которые Данио делал на рукоятке своего оружия, вовсе не признак дурного вкуса. Наверняка большим грехом было бы забыть хоть одного убитого тобой. – Расскажи мне о них.

– Оказалось, оба хорошо известны Европолиции. Оба находились в розыске. Это были… как бы это сказать… солдаты теневой экономики, что ли. То есть профессиональные убийцы. Местные.

Майлз поморщился:

– Боже правый, им-то я чем не угодил?

– Сомневаюсь, что они напали на тебя по собственной инициативе. Это наверняка наемники, чьи услуги оплатил некто неизвестный, – но мы с достаточной степенью определенности можем догадаться, кто именно.

– Ох нет! Теперь уже цетагандийское посольство платит за то, чтоб меня прикончили? Правда, Галени обмолвился как-то, что у них нехватка персонала. Но, Элли! – Майлз встал из-за стола и взволнованно заходил по каюте. – Это значит, на меня могут напасть снова, где угодно, когда угодно. Совершенно незаинтересованные незнакомцы!

– Кошмар для службы безопасности, – согласилась она.

– Полиции, конечно, не удалось выяснить, кто оплачивал их услуги?

– Это было бы слишком большой удачей. Нет, пока не удалось. Я, разумеется, обратила их внимание на цетагандийцев. Теперь у них есть мотивировка, которую можно учесть в любом варианте треугольника «метод – мотив – возможность».

– Прекрасно. А мы не могли бы сами рассмотреть метод и возможность? Результат попытки свидетельствует, что эти двое не слишком хорошо подготовились к заданию.

– А на мой взгляд, их метод был ужасающе близок к тому, чтобы сработать, – глухо отозвалась Элли. – Однако он указывает на то, что убийцам просто не представилось лучшей возможности. Я хочу сказать, что адмирал Нейсмит не просто скрывается, когда ты спускаешься на Землю, – хотя и его затруднительно отыскать среди девяти миллиардов землян. Но он буквально перестает существовать: раз! – и нет. Говорят, эти парни несколько дней проторчали в космопорте, поджидая тебя.

Майлз застонал. Удовольствие от посещения Земли испорчено окончательно. Похоже, адмирал Нейсмит опасен не только для себя, но и для окружающих. На Земле слишком тесно. А если в следующий раз убийцы попытаются взорвать целый вагон подземки или ресторан, чтобы покончить с его персоной? Одно дело – идти в ад в сопровождении теней врагов, но если в следующий раз он окажется в обществе младшеклассников?

– О, между прочим, я видела рядового Данио, – добавила Элли, тщательно изучая сломанный ноготь. – Его дело будет рассматриваться в суде через пару дней, и он сказал мне, что рассчитывает на тебя.

Майлз тихо зарычал:

– Ну еще бы! Бешеное количество таинственных незнакомцев в поте лица пытается меня прикончить, а он ждет, чтобы я появился на публике в назначенный час! Несомненно, у них будет превосходный шанс попрактиковаться в стрельбе.

Усмехнувшись, Элли аккуратно откусила обломок ногтя.

– Он хочет, чтобы кто-то дал ему положительную характеристику.

– Положительную характеристику! Хотел бы я знать, где он прячет свою коллекцию скальпов: я бы принес их судье. Социопатотерапия придумана специально для таких, как он. Нет, нет! Не дай Бог, чтобы Данио характеризовал кто-то, кто его знает. – Майлз со вздохом замолчал. – Ну, отправь на суд капитана Торна. Он бетанец, космополит, сумеет убедительно солгать при даче показаний.

– Прекрасный выбор, – одобрила Элли. – Тебе давно пора передать другим часть своих обязанностей.

– Я их все время передаю, – возразил Майлз. – Ну разве мне не повезло, что я возложил на тебя обязанности по охране моей персоны?

Поморщившись, Элли взмахнула рукой, словно пытаясь отбить комплимент прежде, чем он приземлится. Неужели его слова кусаются?

– Я действовала слишком медленно.

– Ты действовала достаточно быстро.

Майлз стремительно повернул кресло, чтобы оказаться лицом к лицу с Элли – вернее, с ее шеей. Элли расстегнула воротник кителя, и черная футболка словно рассекла шею пополам: ниже – тело женщины, выше – изваянная из мрамора голова античной богини. В ноздри Майлза проник тонкий аромат – никаких духов, только запах теплой женской кожи.

– Думаю, ты был прав когда-то, – не глядя на него, заметила Элли. – Служащим не следует делать покупки в магазине, принадлежащем компании…

«Черт подери! – воскликнул про себя Майлз. – Я тогда сказал это только потому, что был без памяти влюблен в жену База Джезека. И вырвалось это у меня поневоле…»

– …это действительно мешает выполнять долг. Я смотрела, как ты идешь к нам через космопорт, и на пару минут – решающих минут! – забыла о безопасности.

– А о чем ты думала? – неожиданно для себя выпалил Майлз. «Проснись, парень: следующие тридцать секунд могут решить твою жизнь».

Улыбка у Элли получилась вымученная, но она постаралась, чтобы ответ прозвучал легко:

– Я гадала, что ты сделал с тем глупым кошачьим одеялом.

– Оставил в посольстве. Я собирался захватить его с собой, – (и чего бы он сейчас ни дал, чтобы иметь возможность картинным жестом расстелить его и пригласить Элли присесть рядом!), – но меня кое-что задержало. Я еще не рассказал тебе о новом повороте дел с нашим финансированием. Подозреваю… – Проклятие, он опять о деле! Дела вмешиваются в самые чудесные минуты, те минуты, что могли бы стать интимными. – Я потом тебе расскажу. А сейчас поговорим о нас с тобой. Мне просто необходимо поговорить об этом.

Элли чуть отстранилась, и Майлз спешно поправился:

– …и о долге.

Элли прекратила отступление. Правая рука Майлза прикоснулась к воротнику ее кителя, отвернула его, скользнула по гладкому и прохладному пластику нашивок. Такое же нервное движение, как тогда, когда снимаешь с собеседника невидимые ниточки. Майлз отдернул руку и стиснул ее у собственного горла.

– Видишь ли… У меня ужасно много обязанностей. В некотором смысле – двойная доза. Обязанности адмирала Нейсмита и обязанности лейтенанта Форкосигана. А еще обязанности лорда Форкосигана. Так что даже тройная.

Брови у Элли чуть приподнялись, губы скривившись, взгляд сделался невозмутимо-вопросительным. О да, божественное терпение: она будет ждать, пока он покажет себя полным идиотом. Мешать она не станет. И Майлз ринулся вперед.

– Ты знакома с обязанностями адмирала Нейсмита. Но, по правде говоря, они-то меня тревожат меньше всего. Адмирал Нейсмит – подчиненный лейтенанта Форкосигана. А лейтенант существует только для того, чтобы служить Имперской службе безопасности Барраяра, к которой причислен мудрым соизволением нашего императора. Или советников императора. Короче, моего отца. Ты ведь знаешь эту историю.

Элли кивнула.

– Эта дурацкая фраза – насчет отсутствия личных связей с членами экипажа – хороша для адмирала Нейсмита…

– Я потом подумала, не был ли тот… случай в лифтовой шахте проверкой, – задумчиво проговорила Элли.

Смысл ее слов дошел до Майлза не сразу, а когда дошел, он завопил:

– Ох нет! Это был бы жалкий, отвратительный, подлый трюк! Элли, как ты могла подумать такое! Проверка? Полная реальность!

– О! – отозвалась она, но почему-то не разуверила его с помощью жаркого объятия. Жаркое объятие пришлось бы сейчас очень кстати. Но Элли продолжала стоять неподвижно, глядя на Майлза, и поза ее неприятно напоминала стойку «смирно».

– Элли! Ты не должна забывать, что адмирал Нейсмит нереален. Это конструкт. Я его изобрел. И теперь, задним числом, вижу, что упустил нечто важное. Самое важное.

– О, глупости, Майлз. – Элли легко прикоснулась к его щеке. – Это что, эктоплазма?

– Давай вернемся к началу, к самому началу – к лорду Форкосигану, – отчаянно продолжал Майлз. Он откашлялся и с трудом перешел на барраярский выговор. – Ты почти не знакома с лордом Форкосиганом.

Она усмехнулась:

– Я уже слышала, как ты изображаешь этот… акцент. Он очарователен, хотя и неуместен сейчас.

– Это не я изображаю, а он изображает. То есть… по-моему… – Майлз замолчал, запутавшись, потом произнес очень серьезно: – Барраяр вошел в мою плоть и кровь. Барраяр и барраярцы.

Элли приподняла брови, но ироническое выражение лица смягчила теплота голоса.

– Насколько я понимаю, так оно и есть. Хотя тебе не за что благодарить их – ведь они отравили тебя даже прежде, чем ты родился.

– Они метили не в меня. Они метили в отца. Моя мать… – Если учесть, к чему он сейчас ведет, незачем останавливаться на всех покушениях, которые он претерпел за последние двадцать пять лет. – Да и вообще, такое сейчас почти не случается.

– А сегодня в космопорте – это был уличный балет? Да?

– Ну, Барраяр здесь, во всяком случае, ни при чем.

– Откуда ты знаешь? – мгновенно парировала Элли.

Майлз замер, разинув рот, ошеломленный новой и еще более жуткой версией событий. Если он правильно разгадал капитана Галени, тот человек тонкий. Капитан Галени вполне способен проследить цепочку его, Майлза, рассуждений. Предположим, Галени действительно присвоил себе эти деньги. И предположим, Галени предвидел подозрительность Майлза. И предположим, он нашел способ сохранить и деньги, и карьеру, устранив того, кто мог обвинить его в краже. В конце концов, Галени точно знал, когда именно Майлз появится в космопорте. Любой местный наемный убийца, к которому могли обратиться цетагандийцы, столь же доступен и барраярскому посольству.

– Об этом мы тоже поговорим… Позже, – с трудом выдавил Майлз.

– Почему не сейчас?

– Потому что я… – он заметил, что почти стонет, замолчал, глубоко вздохнул и договорил совсем тихо и напряженно: – пытаюсь сказать тебе о другом. Совсем о другом.

Воцарилось молчание. Первой нарушила его Элли:

– Ну что ж, говори!

– Так вот, мои обязанности. Так же как лейтенант Форкосиган ответственен за все, что делает адмирал Нейсмит, плюс еще за собственные поступки, так и лорд Форкосиган отвечает за все содеянное лейтенантом Форкосиганом, плюс его собственные обязанности. Политические обязанности, не совпадающие с обязанностями лейтенанта, гораздо более широкие. И… э-э… семейные обязанности.

У него вспотели ладони, и Майлз постарался незаметно вытереть их о брюки. Разговор оказался труднее, чем он думал. Но ведь не труднее же, чем для той, кому сожгли когда-то лицо, встретить сегодня плазменный огонь в космопорте. Встретить, защищая его.

– Ты говоришь о себе так, словно ты математическая теорема. «Множество множеств, которые являются собственными членами», или что-то в этом роде, – улыбнулась Элли.

– Я так себя и ощущаю, – признался Майлз. – Но мне нельзя терять ориентиры.

– А из чего же состоит лорд Форкосиган? – с любопытством спросила Элли. – Когда ты смотришься в зеркало, выходя из душа, кто смотрит на тебя оттуда? Ты не говоришь себе: «Привет, лорд Форкосиган»?

«Я стараюсь не смотреться в зеркало…»

– Наверное, Майлз. Просто Майлз.

– А что охватывает Майлза?

Он провел указательным пальцем правой руки по обездвиженной левой:

– Вот эта кожа охватывает Майлза.

– И это последняя, самая внешняя граница?

– Кажется, да.

– Боже, – прошептала Элли. – Я влюблена в человека, который уверен, что он луковица.

Майлз засмеялся – он не смог удержаться от смеха даже сейчас. «Влюблена?!»

Сердце Майлза заколотилось.

– Знаешь, это все-таки лучше, чем было с одной моей прародительницей. Та думала, что она…

Нет, об этом тоже не следует упоминать.

Но Элли была любознательна и любопытна как никто. В конце концов поэтому он и определил ее в разведку.

– Что?.. – Элли затаила дыхание.

Майлз пробормотал:

– Пятая графиня Форкосиган периодически страдала от заблуждения, будто сделана из стекла.

– И что в конце концов с ней случилось? – зачарованно спросила Элли.

– Один из раздраженных родичей уронил ее. И разбил.

– У нее была такая жуткая мания?

– Нет, башня была слишком высокая. Не знаю, – нетерпеливо проговорил Майлз. – Я не виноват, что у меня такие чудны́е предки. Скорее наоборот. Определенно шиворот-навыворот. – Он опять сглотнул, понимая, что теряет нить. – Видишь ли, одна из невоенных обязанностей лорда Форкосигана заключается в том, чтобы рано или поздно, когда-то и где-то, найти будущую леди Форкосиган. Будущую одиннадцатую графиню Форкосиган. Видишь ли, именно в этом видят первейший долг мужчины в строго патриархальном обществе. Ты ведь знаешь… – Майлзу казалось, что горло у него забито ватой. Он начинал фразу с барраярским акцентом, потом, незаметно для себя, переходил на бетанский выговор: – …мои физические проблемы, – его рука неопределенно коснулась макушки, указав на рост, вернее, отсутствие оного, – являются не врожденными, а благоприобретенными. Не имеют генетического характера. Дети у меня будут нормальными. Возможно, этот факт и спас мне жизнь в безжалостном к мутациям обществе Барраяра. Не думаю, что мой дед до конца верил в это, но я всегда жалел, что он не дожил до моих детей. – «Я мог бы ему доказать…»

– Майлз, – мягко прервала его Элли.

– Да? – взволнованно спросил он.

– Ты пошел вразнос. Что с тобой? Я могу слушать тебя часами, но мне неспокойно, когда ты выходишь на такой режим.

– Я нервничаю, – признался Майлз, ослепительно улыбнувшись ей.