Лиззи Дент
Летняя работа

– О-о-о. – Я краснею. Вот дерьмо!

– Итак, мы хотели спросить, что вы думаете по поводу Пикпуля^[18]? У Маргарет день рождения, и мы хотели бы немного… Ну, вы понимаете.

Маргарет тянется вперед и касается руки своей подруги. Обе так мило хихикают, что у меня замирает сердце, и я чувствую, как меня охватывает спокойствие. Старинные подруги. Старинные подруги выпивают вместе. Лучшие подруги. И все, что эти милые дамы хотят от меня, – это знать, хорошее вино или нет. Здесь мне несложно притвориться.

– Да. Просто отличное, – отвечаю я. – Нет ничего лучше, чем разделить бутылку с лучшим другом, не так ли?

– Именно так, дорогая, – кивает Маргарет.

Когда я направляюсь к винному холодильнику за барной стойкой, я оглядываюсь на Маргарет. Она хихикает со своей подругой с восторгом в глазах, как обычно делают добрые друзья. Такие, как мы с Хизер. Еще одна мрачная волна вины накатывает на меня, когда я думаю о ней.

– Извини за то, что произошло, – шепчет Билл, когда я, прихрамывая, подхожу к бару. – Я должен был дать тебе список.

– О, все в порядке, забудь об этом, – говорю я, поднимая глаза. – Мне нужна бутылка… эээ… Пикпула.

– Пикпуля? – поправляет он меня с французским произношением.

– Простите, – извиняюсь я. – Это от волнения.

– Давай я буду сопровождать тебя до конца дня и покажу, как тут все устроено, – предлагает Билл. – Нечестно было бросать тебя вот так. У тебя и пяти минут не было, чтобы сориентироваться.

– Спасибо, – говорю я, готовая обнять его в благодарность. Сегодня вечером вернусь в коттедж и разработаю план.

– К тому же, мы не можем допустить, чтобы ты запятнала нашу репутацию, – говорит он с улыбкой, доставая из холодильника длинную темно-зеленую бутылку. – В конце концов, это я нанял тебя.

– Да, – соглашаюсь я, натягивая свою самую широкую, самую дерзкую улыбку. – И о чем ты только думал?

Глава 8

– Давай быстрее, – торопит Джеймс, ожидая меня у открытой входной двери.

– Пять минут! – Я ахаю, проверяя время на телефоне – 7.04 утра – и игнорирую три пропущенных звонка от Тима. Я не спала, когда он звонил, но это было в час ночи, 1.15 и 2 часа, что может означать только одно: он был настолько пьян, что забыл, что я в Шотландии, и хотел перепихнуться.

Хотя было приятно почувствовать себя желанной.

– Прости меня, я просто дико вымоталась.

Билл был верен своему слову и взял бразды правления за ужином, в то время как я еще немного последила за ним, «чтобы посмотреть, как мы ведем дела». Но все было как в тумане. Я не думаю, что что-нибудь по-настоящему дошло до меня.

После этого я снова слишком устала, чтобы изучать карту вин или распаковывать книги о вине, которые привезла с собой. Вместо этого я загуглила «Десять вещей, которые вы не знали о вине», а затем просмотрела теперь уже закрытый социальный аккаунт Хизер с фотографией кошки. Она ничего не писала с тех пор, как уехала в Италию, и я почувствовала глубокий укол вины, когда пролистала все фотографии моей дорогой подруги.

Потом я лежала без сна, пытаясь понять, что мне делать. Уехать, не рассказав все до конца, означало бы, что Хизер сбежала с работы. (То есть, Хизер действительно сбежала с этой работы, но все же… «Она» теперь была здесь, так что этот вариант отпадал). Но уехать после признания тоже означало бы выставить ее в дурном свете. Если я соберусь уезжать, я могу это сделать только как Хизер, но с железным оправданием. Может, кто-то из родственников умер? Но кого мне убить? У нее никого не осталось. Нет, это должно быть что-то другое. Что-то, что сохранит ее репутацию.

Я поднимаю глаза и вижу Джеймса, который смотрит на меня из конца коридора.

Уф! Должен быть другой путь.

– Мы опаздываем, – торопит Джеймс, качая головой и протягивая мне большой кусок щедро намазанного маслом тоста и кружку чая.

– О боже, спасибо, – отвечаю я, одним глотком выпивая тепловатый чай и отправляя тост в рот, пока дрожащими пальцами застегиваю толстовку.

Я жую тост, который кажется сухим у меня во рту. Меня немного подташнивает. Я и близко не готова.

На рассвете мы отправляемся на «охоту за продовольствием», с чем я вряд ли смогу справиться после трех часов сновидений о сердитых старухах, горящих виноградных лозах и рассыпающихся винных пробках. Но Ирен решила, что это поможет мне проникнуться духом ресторана, а нам с Джеймсом – узнать друг друга получше.

– Вы двое должны быть сплоченной командой, – велела она.

– Поняла, – кивнула я. Я старалась проявлять максимум энтузиазма.

– Но не слишком сплоченной, – добавила она, приподняв бровь и улыбнувшись.

– Понятно, – ответила я. Мне нравилась Ирен.

Интересно, не похожа ли работа в таком изолированном отеле, как этот, на работу на круизном лайнере, где нет ничего хуже, чем интрижка двух коллег из персонала, потому что они могут расстаться со скандалом. А бежать некуда.

Но Ирен не стоит беспокоиться обо мне. У меня не бывает романов на работе. У меня их вообще особо не бывает. У меня было три бойфренда, включая Тима, но ни один из них не перешел на новый уровень типа встречи с родителями или поездки на выходные в Уитстабл^[19]. У меня также была парочка очень пьяных свиданий на одну ночь в тот единственный год, когда я училась в университете. Это был год, когда я прошла все уровни Mario Kart, посмотрела все семь сезонов сериала Lost и обнаружила, что у моей соседки по квартире гидропонная ферма наркотиков в подвале под моей спальней. О, и в этот же год отец сделал первую и последнюю попытку протрезветь, которая включала в себя множество телефонных звонков с извинениями, настолько эмоционально изматывающими, что в итоге я бросила университет и отправилась в поход по Уэльсу, чтобы отстраниться от всего этого.

Не то чтобы я не хотела иметь нормального парня, с которым можно было бы разглядывать прилавки Aldi^[20]. Просто я счастливее в одиночестве. Это проще. К тому же, Хизер – ходячий пример того, почему не стоит заводить романтические отношения.

На Джеймсе толстые туристические ботинки песочного цвета и почти стильное пальто Barbour болотного цвета с вощеной отделкой. Дождь моросит, и все еще холодно, но туман рассеялся, и в воздухе витает запах свежескошенной травы, который нравится всем – особенно, как я заметила, винным обозревателям.

Анис ждет снаружи в приталенном анораке, с корзиной и зонтиком.

– Где живет Анис? – шепчу я, натягивая кроссовки.

– В четвертом коттедже, с остальными ребятами помоложе.

– В смысле, мы ребята постарше что ли?

Джеймс громко смеется, а Анис бросает на меня подозрительный взгляд.

– Я просто спросила, где кто живет, – объясняю я, не желая, чтобы она почувствовала, что ее не включают в разговор

– В четвертом коттедже, – отвечает она с сильным шотландским акцентом, убирая за уши свои великолепные темные блестящие волосы. Она прекрасна: миниатюрная, гладкокожая, с роскошными широкими бровями и в очень симпатичных красных резиновых сапогах Hunter. – Ты в этом пойдешь? – произносит она обвиняющим тоном, глядя на Джеймса, а затем снова на мои кеды Converse.

– Боюсь, я не взяла с собой ничего подходящего, – оправдываюсь я, пожимая плечами. – Но, возможно, я смогу съездить в город и купить что-нибудь на следующей неделе?

– Без этого не обойтись, – отвечает она, нахмурив брови, – если ты собираешься здесь что-то делать – работать или что угодно. Эти кеды ужасны.

– Ты права, – соглашаюсь я, не обижаясь на ее слова, – но ведь мода – это боль, верно?

Она не улыбается в ответ, а смотрит на свою корзину, потом в сторону конюшни и трагически вздыхает. Как будто ей постоянно приходится разбираться с чужими проблемами. По моему опыту, такое раздраженное неодобрение – всегда знак того, что человеку не безразличны другие люди. Я улыбаюсь про себя, давая себе слово завоевать ее расположение.

И вот мы в молчании веселой компанией из трех человек отправляемся на «охоту».

Джеймс ведет нас к реке на задворках поместья. Территория здесь не так ухожена, как это бывает в Англии. Здесь есть розовый сад, но все остальное – дикие заросли. Неухоженные живые изгороди, фруктовые деревья, длинная трава и полевые цветы фиолетового, желтого и темно-розового цвета, тянущиеся вверх навстречу утреннему солнцу.

Когда мы доходим до реки, то прячемся от солнечного света под полог дубов, берез и буков с ярко-зеленой свежераспустившейся листвой. Я ощущаю внезапный прилив бодрости от прикосновения прохладного воздуха.

Джеймс ведет нас по грязной тропинке к пешеходному мостику.

– Итак, Анис…, – начинаю я. Не зная, как завязать разговор, я решаю поговорить о прогулках на свежем воздухе, – любишь пешие прогулки?

– Предпочитаю охоту, – отвечает она.

– Точно. Охоту, – говорю я. – С ружьем?

– Да, с ружьем, – подтверждает она. – И с большим ножом, если понадобится.

Я стратегически замедляю шаг, чтобы слегка отстать от нее.

Мы проходим еще несколько минут под шум реки и редкие песни птиц. Время от времени Джеймс достает из кармана телефон и делает снимок какой-нибудь ярко-зеленой листвы или птицы, сидящей на ветке. А раз или два он фотографирует Анис, отодвигающую кусты и указывающую на что-то, чего я не могу разобрать. Он пытается сфотографировать меня, и я как можно быстрее подношу руки к лицу. «Пожалуйста, никаких крупных планов», – шучу я, и он больше не пытается.

– Что же мы ищем? – спрашиваю я. – Я никогда не работала в ресторане, который сам собирает продукты. Что будет, если мы ничего не найдем?

– Рассел не занимается сбором продовольствия, только мы с Анис. Но он не против, – начинает объяснять Джеймс, снимая шапочку и встряхивая густыми темными волосами. Я пытаюсь подавить очередной приступ восхищения. – Основные продукты мы получаем от местных поставщиков: дичь, скумбрию, лосось, оленину. Но я стараюсь собирать сезонные продукты, например, малину, грибы, травы, такие как кислица, водная мята, если удается их найти, и все в таком духе. Думаю, гостям нравится видеть в меню грибы, собранные у нас в лесу, как ты считаешь?

– Так, значит, оленину мы не ищем, если только ты не прячешь ружье в брюках, Джеймс? – шучу я.

Меня радует глубокий горловой смех Анис, но когда я оглядываюсь через плечо, то вижу, что Джеймс сгорает от стыда. Переборщила.

– Нет, не сегодня. У нас очень хороший поставщик из Ская. – Он протискивается мимо меня по маленькой дорожке и поднимается к каким-то крошечным белым цветочкам. – Еще несколько дней, – говорит он Анис, и она кивает.

– А горицвет отлично сочетается с нашим диким лососем. Но самое интересное – это, конечно, белые грибы, – улыбается Джеймс. – В грибной сезон я становлюсь одержимым.

– У вас здесь растут белые грибы? – спрашиваю я. Вот белые грибы я знаю. Хизер делала с ними потрясающую пасту. Но почему-то я думала, что они растут только в Италии.

– Конечно, – отвечает Анис. – Джеймс собирал или выращивал бы все здесь, если бы мог. А Рассел привозил бы все из Лондона, если бы мог.

– Чувствую конфликт – говорю я, ухмыляясь.

– Нет, нет. Он главный шеф-повар, – быстро произносит Джеймс, не отвечая на вопрос.

– Он главный мудак, вот он кто, – поправляет Анис, хмурясь в сторону Джеймса, – но его позиция такова, что нам нужно обретать деньги, а не друзей.

«Звучит как полная противоположность гостеприимству», – думаю я.

– Мы всегда покупали лучшие продукты у местных производителей, – заявляет Джеймс, останавливаясь на мгновение и показывая на лес вокруг нас. Но переверните с ног на голову все, что вы знаете об обычных ресторанах. Что если нам нужны лимоны на восемьдесят персон? Ждать придется три дня, так что заказывать нужно заранее. Зато нам каждый день доставляют свежих омаров за 50 километров. Это полная противоположность Лондону, где Рассел привык, что все постоянно привозится издалека. Здесь же, если случится шторм и лодки не смогут выйти в море…

– Омаров не будет, – заканчивает Анис.

– Упаси бог, – произношу я.

– Да, – соглашается Джеймс, качая головой от ужаса, – новая система Рассела означает, что теперь у нас более или менее постоянные поставки. Хотя мне удалось сохранить некоторых местных поставщиков. Нас не захватили полностью. Так или иначе, прибыли у нас теперь больше, – говорит он, пожимая плечами.

– Ну, это уже что-то.

Я останавливаюсь возле наклонившегося дуба с обнаженными корнями, которые спускаются вниз по осыпающемуся берегу к куче больших камней у реки. И почти сразу же поскальзываюсь и едва успеваю отступить назад, чтобы не упасть лицом в воду. Она выглядит такой свежей и чистой. Запах земли и мокрого камня на удивление приятен. Я окунаю пальцы в одну из заводей и тут же вытаскиваю их.

– Твою ж мать! – вскрикиваю я, сжимая пальцы другой рукой и дыша на них. – Вода как лед.

Джеймс хватается за ствол дуба, ловко спрыгивает вниз и перескакивает с камня на камень, пока не останавливается рядом со мной. Он окунает руки в реку и брызгает водой себе на лицо:

– Ну, здесь все еще много талого снега. Я такое обожаю.

– Эту воду можно пить?

– Можно, но всегда есть риск, что выше по течению может оказаться мертвый скот или что-нибудь еще, – говорит он. – Ты ходишь на рыбалку?

– Нет, – отвечаю я и на мгновение жалею, что не рыбачу, представив себя на маленькой лодке посреди озера вдвоем с Джеймсом. Может быть, с зонтиком. Нет, пожалуй, без зонтика, – хотя я бы с удовольствием попробовала.

Я смотрю на него, и он мне улыбается. Я не знаю, потому ли, что я хочу порыбачить, или потому, что он хотел бы порыбачить со мной, или потому, что ему кажется абсурдным, что я хотела бы порыбачить, но склоняюсь к последнему варианту.

– Дикий чеснок! – кричит Анис с дальней тропинки, отвлекая внимание Джеймса.

– Наше основное блюдо из баранины готово! И никаких возражений от Рассела, раз это бесплатно, – говорит он мне, поднимаясь с берега и устремляясь по тропинке вслед за Анис. – Давай быстрей!

Он бегает, как десятилетний мальчик, и мне приходится двигаться быстро, чтобы не отстать. К сожалению, мои кеды скользят, и когда я ударяюсь ногой о мокрый, поросший мхом камень, я снова поскальзываюсь, на этот раз падая в сторону, и чувствую резкую боль в правой лодыжке.

– Вот черт, – бормочу я, опираясь на камень и ожидая, пока боль утихнет.

– Хизер, – зовет он издалека, – поторопись!

– Иду! – кричу я.

Я вижу их на небольшой поляне, оба склонились над чем-то. Делаю еще несколько шатких шагов вперед, проклиная судьбу. Это ж надо, чуть не сломать лодыжку всего через два дня после начала того, что и так оказалось сущим кошмаром! Я наклоняюсь, сдвигаю носок и осматриваю край лодыжки, но, к счастью, она выглядит совершенно нормально.

Когда я, прихрамывая, тащусь к ним, боль начинает стихать, но Анис замечает мою хромоту и выглядит огорченной:

– Ты в порядке?

– Ага, – отвечаю я, снова разминая лодыжку.

– Что случилось? – Она делает несколько шагов вперед. – Ты повредила лодыжку?

– Ничего страшного, – качаю я головой.

– Все из-за этих нелепых кедов, – хмурится она.

– Все будет в порядке. Нашли дикий чеснок?

– О да! – Она протягивает руку в высокую траву, чтобы взять свою корзину, которая полна какой-то зелени. Я на мгновение теряюсь, потому что на вид это просто трава, но не хочу показаться совсем неопытной.

– Вау! – произношу я. – Такая яркая, – затем принюхиваюсь, – да она действительно пахнет чесноком!

Она прищуривается, глядя на мою ногу.

– Я куплю туристические ботинки, – произношу я.

Джеймс идет ко мне с охапкой того же растения, которое выглядит как трава и совсем не похоже на чеснок:

– Что случилось? Хизер, ты в порядке?

– Мы ушли не больше чем на полчаса, а у нее уже травма. – Анис явно недовольна.

– Ты можешь надавить на лодыжку? – спрашивает Джеймс. Он выглядит искренне обеспокоенным.

И тут меня осеняет. Они так нервничают, потому что если я получу травму, то не смогу работать. На мгновение я чувствую себя ужасно, но потом понимаю: это может сыграть мне на руку.

– Я не хотела вас беспокоить… – Я выпячиваю нижнюю губу и хмурю брови.

– Не говори глупостей. Садись. – Анис наклоняется и опускает корзину. Я опираюсь на нее для поддержки и медленно опускаюсь на землю. Конечно, земля сырая, и я чувствую, как холодная влага просачивается сквозь джинсы.

Джеймс стягивает кроссовок с моей ноги, и я притворно вздрагиваю, мучаясь чувством вины. Вообще мне действительно немного больно.

– Боже, прости, – паникует он.

– Все в порядке, – заверяю я, и плечи у него опускаются от облегчения.

– Давай я посмотрю! – просит Анис, отодвигая его. Когда я снимаю носок, нога выглядит нормально, хотя и нуждается в педикюре.

– Она ужасно распухнет, – сообщает она Джеймсу, – как у хоббита. Смотри, она уже распухла. – Она показывает на мой толстый и немного волосатый большой палец, и я стараюсь не обижаться. – Он определенно выглядит опухшим…

– Хорошо, спасибо, доктор, – рявкаю я, отдергивая ногу.

– Нам лучше отвести тебя обратно в коттедж. – Джеймс качает головой.

– Я останусь и соберу все необходимое для обеда, – решает Анис. – Нужно как можно скорее сказать Расселу и Ирен.

– Ну, меню составлять она сможет, – возражает Джеймс.

– Да, наверное, – хмуро соглашается Анис. – А Рокси ее подменит.

– Давай попробуем тебя поднять. – Джеймс наклоняется вперед и обхватывает меня за спину, а затем быстро поднимает на ноги. Мне не по себе от всей этой игры в беспомощную барышню, но я решаю подыграть ему, чтобы потянуть время. Оно поможет мне разобраться со всем происходящим: винной картой, работой, жизнью.

– Ты сможешь дойти обратно в таком состоянии? – спрашивает он.

– Думаю, да, – отвечаю я.

– Анис, ты справишься?

– Да, – кивает она, отворачиваясь от нас двоих, пока мы вместе ковыляем по тропинке. Джеймс старается максимально поддержать меня, пока я иду, и одновременно из вежливости держится как можно дальше от меня.

– Спасибо, Джеймс, – благодарю я.

– Без проблем. Я уложу тебя в постель, и мы посмотрим, сможем ли отвезти тебя к врачу, или врач приедет к тебе. Или Бретт может посмотреть.

– Бретт? – переспрашиваю я, едва заметно наклоняясь ближе, чтобы насладиться ощущением тела Джеймса, мягко прижатого к моему.

– Да, он ухаживает за животными. И за территорией.

– И за дамами? – Я хихикаю, и Джеймс слегка напрягается, поэтому на кратчайшее мгновение я представляю, что он просто немного ревнует.

Глава 9

Новости о моей ужасной травме распространились быстро, и когда мы вернулись в коттедж, Ирен уже ждет нас там, сжимая две набитые перьями подушки для гостей и настаивая на том, чтобы мою лодыжку немедленно осмотрели.

Бретт, шестифутовый громадный садовник-коновал, осматривает мою ногу на предмет переломов – их нет! – невероятно легкими прикосновениями и двигает ею влево и вправо мягкими круговыми движениями. Я морщусь, насколько это возможно, чтобы не переусердствовать.

Джеймс, который галантно, но неловко поддерживал меня всю дорогу домой, вернулся на кухню, чтобы начать приготовления. Билл заскочил с рюмкой виски, которую я послушно осушила.

– Итак, откуда тебя вытащила Ирен? – спрашивает Бретт, аккуратно обматывая повязку мне вокруг ноги своими огромными руками, которыми можно удержать лошадь.

– А?

– Откуда ты, девочка?

– А. Из Плимута, – говорю я, не задумываясь. – И из Лондона.

– Никто не может быть из двух мест сразу.

– Мне не нравится быть из Плимута, – говорю я. – Вы там бывали?

– Я думала, Девон прекрасен, – раздается голос Ирен.

– Конечно, Девон великолепен. Плимут – это не совсем открыточный Девон. Плимут – это нищета с портом.

– Хм… – говорит она, и я решаю сменить тему.

– Ну что там, док?

– Честно говоря, нет причин, чтобы тебе не выйти на работу сегодня вечером, милая, – заявляет он с сильнейшим шотландским акцентом. – Она даже не опухла. Я сначала подумал, что опухла, но посмотри, обе ноги одинакового размера.

– Ладно, Бретт, хватит! – бормочу я.

– О, слава богу. Бедняжка, – воркует Ирен. – Значит, нам не нужно везти ее в Форт Уильям?

– Господи, нет. Думаю, она скоро снова будет на коне.

– Большое спасибо. – Я качаю головой, чтобы показать, какая все это ерунда. – Ну и дела, да?

– Не волнуйся, – успокаивает он, снова улыбаясь мне, потом собирает свою аптечку для животных и встает. – В следующий раз тебе придется потерять всю ногу сразу, если захочешь откосить от работы. – Он подмигивает мне, и на долю секунды я забываю засмеяться, но потом смеюсь.

– О нет! Зачем же мне так делать? – Я машу на него руками.

– Хизер, дорогая, я пришлю Джеймса с меню через несколько часов, ты сможешь подобрать вино к блюдам, а потом, надеюсь, ты снова будешь с нами к ужину. Конечно, я тебя не тороплю.

– Ага, – отвечаю я, с удовольствием расправляя простыни на кровати. – Сделаю все возможное, чтобы к ужину присоединиться к вам.

После этих слов Ирен выходит из комнаты, а я остаюсь наедине со своей придуманной травмой ноги и бутылкой виски, которую оставил Билл. Я поворачиваю ее, чтобы прочитать этикетку: Oban 18-летней выдержки. Нюхаю свой пустой стакан и задаюсь вопросом, как, черт возьми, делают виски. Где-то на задворках сознания хранится информация о том, что его делают из картошки. Или это джин?

Я пытаюсь сосредоточиться на кулинарной части. Дикий чеснок. Я быстро гуглю «ягненок с диким чесноком» и обнаруживаю, что да, он действительно внешне похож на траву. Есть пара рекомендаций по винам к блюду, в том числе Côtes du Rhône, которое, как я смутно припоминаю, может быть у нас в меню. Но в основном я просто сижу и чувствую себя уставшей от недосыпания и комбинации ибупрофена с виски.

Возможно, мне нужно пропустить еще стаканчик, чтобы взбодриться.

Я быстро выпиваю еще одну рюмку, наслаждаясь теплом, которое струится по моему горлу. Но вместо того, чтобы взбодрить, оно тянет меня к столь необходимому сну. И как раз когда я нахожусь в том восхитительном состоянии сонливости, которое бывает только перед дневным сном, Джеймс влетает в комнату, сжимая в руках лист бумаги.

– Черт, следовало постучать, извини! – говорит он, задыхаясь, как будто бежал. Он встает надо мной, потом смотрит на постель, как будто собираясь сесть. Садится, и от его тяжести мое тело перекатывается в его сторону. Он смущенно встает и протягивает мне меню. – Я сделал очень приблизительную версию пораньше, чтобы ты смогла приступить уже сейчас.

– Можешь сесть, – говорю я, и он тут же садится снова. Он уже без туристического снаряжения, в джинсах, футболке и поварском фартуке.

Я заглядываю в меню и с облегчением вижу, что некоторые блюда довольно похожи на те, что были в первый вечер. Но в меню включена медленно обжаренная баранья лопатка с велюте из дикого чеснока – что это за велюте? – весенними овощами и хрустящим пармезаном, а это что-то новенькое.

– Cфtes du Rhфne? – предлагаю я слегка одурело, когда три рюмки виски и нурофен с кодеином начинают творить свою магию.

– Слишком дорого для дегустации, – быстро отвечает он. – Оно стоит девяносто девять фунтов за бутылку. Рассел поставил такую цену. Как насчет Гренаша?

– Спсбо, отличн, – говорю я невнятно.

Он улыбается мне, но не убирает меню.

– Ты напилась что ли?

– О боже, немного.

– Тебе нужно поспать.

– Мне точно нужно поспать. Анис вернулась без проблем?

– Да, и с охапкой кервеля, так что она справилась, – произносит Джеймс, поднимая лист бумаги повыше, так что он оказывается почти у меня под носом. Я понимаю, что он вежливо пытается всунуть его мне, но виски несколько ухудшает мое восприятие.

– Извини, – говорю я, забирая у него бумажку. Я опускаю взгляд на меню и вижу, что в него включено шоколадно-амареттовое желе с шотландским сорбетом из лесных ягод.

– Боже, я хочу это попробовать, – говорю я, закрывая глаза и вздыхая.

– Это вкусно. У него густая муссовая текстура, а ягодный сорбет придает неимоверную легкость, – широко улыбается Джеймс. – Это изобретение Анис.

– Я не знала, что она занимается десертами.

– Ну вообще она кондитер.

– Да, но я не знала, что она делает и настоящие десерты.

Джеймс странно смотрит на меня:

– Мы закончим через пару часов. Если ты сегодня не выдержишь, Рокси сможет тебя подменить.

– Я уверена, что мне станет лучше, – говорю я, внезапно желая снова оказаться с ним на смене.

– Хорошо, отлично, – вздыхает он. – И как только случилась такая неприятность?

– Да это я тупая. Кто ходит в лес в «конверсах»? Выгляжу как какая-то городская дурочка.

– Ничего, мы тебя всему научим.

– Боже, Джеймс, мы же только познакомились! – поддразниваю я.

Он выглядит до крайности смущенным, а затем на мгновение замирает, глядя на мой чемодан в углу:

– Ты не распаковала вещи?

– Еще нет, – бормочу я. – Хочу понять, понравится ли мне это место, прежде чем принять решение. Я даже не могу определиться с любимым вкусом мороженого, так что не особо надейся.

– Со мной то же самое. Почему люди пытаются заставить тебя выбирать? Ванильное? Шоколадное? Я хочу и то, и то.

Я смеюсь над ним. Он так трогательно серьезен. А потом чувствую небольшое облегчение от того, что выиграла несколько часов:

– Эй, спасибо большое за помощь. За то, что вытащил меня оттуда, как какой-нибудь принц-лесоруб или что-то в этом роде. И за то, что привел Красавчика Бретта – коновала. И за составление меню. Я у тебя в долгу.

– Красавчик Бретт?

– Это неоспоримый факт, – говорю я, пожимая плечами, – а знаешь ли ты, что Бретт – название дрожжей. Они попадают в вино и придают ему вкус старых спортивных носков и лейкопластыря. Вообще-то, если понюхать его вблизи, то описание очень точное.

Это единственное, что я запомнила из «Десяти фактов о вине, которые вы, вероятно, не знаете».

– Бретт?

– Да, Бретт – это винная грибковая инфекция, – серьезно сказала я. – Ему нельзя находиться рядом с вином…

– Хорошо. – Джеймс смотрит на пустой стакан рядом со мной, так что сразу становится понятно, что, по его мнению, мне нельзя находиться рядом с виски.

– Спасибо за все, Джеймс. Могу я называть тебя Джейми, как того красавчика из Outlander?

– Что такое Outlander?

– Порно в килтах. Это целый жанр.

Мне нравится, что его так легко заставить покраснеть. Я наблюдаю, как его красные щеки медленно возвращаются в норму, когда он смотрит на мою лодыжку, а потом снова на меня:

– Надеюсь, увидимся позже.

– О, я только хотела спросить одну вещь… – окликаю я его, когда он подходит к двери. – А что здесь делает Ирен?

– Ирен? – удивленно спрашивает Джеймс.

– Да, – киваю я, – откуда она? То есть извини, если это звучит странно.

– Все в порядке, она довольно странная.

– Скажи! – подхватываю я с расширившимися глазами. – Я имею в виду, она очень классная, но что она здесь делает? Она выглядит так, будто должна управлять художественной галереей, или магазином товаров для дома, или отделом шикарного нижнего белья.

– Она моя мама, – сообщает он так, как будто ему надоели вопросы.

– Подожди. В смысле? – кричу я, а он смеется, исчезая в коридоре.