Лиза МУсагалина
Очарченное Приключение судна «Ямари»
Я бы съел яблоко. Да. Он часто спрашивал себя – а что не так? Что не вышло……правильным…..в его словах и действиях? Какой чужеродный элемент пробрался в ее горло и вызвал повседческую смерть ее раслабленной десткости. Что дало ей поводы предаться казни своей слезы? Я определю предел рассказа о Максиме – лишь до момента детерминанта случая до полного погашения морального пепла. Тогда он уже исключил некоторые столбцы печалей и смертей себя самого как счастья. И хорошее явление в белом пиджаке, достающая изо пазухи деликатные семена смирения и осознаний. Он давал малые дозы. Он боялся о нем как ни о ком.
Мне очень приятна. Приятна ветвь векотилий что режут мне артерии. Правда. Это невероятно в самой своей сути. Коль в моей голове вызывается школьное сомнение. Я сразу прерываю любую ласку мысли – мыслей что. А нахуя….ты об этом думаешь. Ведь. Ты такой же. Ты сам знаешь когда укол входит в глаз это не боль а зрение начинает вызывать дуальное упругое сопротивление. И тут также. Просто. Любая такого рода мысль лишь пистона глушащего фотона. Мелочь. Ведь мысль о злокачественной половой дифрактализации морали – о сексе если вам так удобно. Есть лишь побочный эффект от момента моей жизни. Мне нечего винить себя. Пошлость моей мысли есть лишь безграмотность и возраст моего тела. А то что хочет эмоция и чувство – сердце его еще называют более оснащенные зубья – я, может повидиться, подавил. Но нет. Просто – это паразитизм. Милота, няшество, обнимания, целования – это все мило. Это все прикольно и действительно может дать дозу синтетического тепла для духа. Но. Это не порох. Порох – это духовная благодать. А материальная и касательная часть – это сама пулька. Но не пуля. Выстрел силы будет лишь в синтезе. Хотя нет. Ложь. Может и призрак человеческой сливы тоже сделать взрыв. Совершить то что хуже……
– Есть ли смысл в пуле если в ней нет пороха? Как ты думаешь Максим?
– Бляяяя. Ну. Нет конечно. Пуля это сугубо…ну так. Просто свинец. Оружие из него такое. А вот с порохом и….
– Так нужно что будет пускать пулю….
– Да, ефрейторный датчик на стволе двигателя. Вот что будет пусковой установкой.
Оба преглянулись собой. На умыльчивых лицах выскочила улыбочка и начала прыгать скакалкой по масштабам рта.
Оба – Ты же думаешь…… 50 минут и жду в моторе.
Максим – там же есть лишний? И…..
Лега – мы его прогоним…..
Оба с укрыдчивой и украдчивой улыбкой – точнее через него …..пулю…..
Ты неведомая часть одной вечной спе…ферменинтного и структуристкого сгутстка семени святого случая. Просто порождение похоти и благой натуры самой себя. Это все сказки.
Пройдя в машинное отделение они провернули вакуум своих голов средь каскадов милых и приозерных банок самых смещенных от твоей ладони цветов. Бесконечная пошлость их порывов взобраться к самой себе – ощутить сапфировые нотки джина, лоснящегося в горле бедными и ребяческими протестами сугного можжевельника. Просто софистические ноты этого растения меня все чаще приманивают – думают коренки пошлечных устриц Леги. Копошась в моралях самого себя он отыскивает удручающие апоследствия всей этой системы запахов.
Лишь одна ты могла решить его задачу. Да . Я про сомнящееся Солнце. Оно медленно набирает статику оборота вокруг погонов нашей кончающей импульсами из чрев не столь видных Земли. Солнце виновно в его явном прирекании запахов такого масштаба циркуля. Оно всегда смотрела – даже эротично, как детская бледная глазная черемуха – за его действиями вопреки своей воли. Лишь преступленный и шариковый интерес испытывало Солнце внизу своей….конечности. Ему не ясно было что все это лишь поток необдуманных значимых событий и работ над своей стигматикой вер и обличий карликовых звезд.
Странность этих наблюдений привела – к ошеломленному потоку с…..потому термоядерного белого света по черничной вечности тянущейся с огорода моей бабушки и таким галопом до самой червоточины, что математики называли ноль.
Просторная вечерняя чихарда лишь начинала предвещать великие бедствия в партиях этого света. Птицы летали и лаяли безмерным хохмотом проводов от ветра до ушей нашних. Вечно безлюдные улицы наполненные страданием культого белка движущего по бесконечной морали самой себя начинают плескаться в голубых пожарах бедных тараканчиков и богомолов – парализованные они двигаются лишь по прибытию светодиодов и новоскальных потускнениях мглы отступов людей постоянно проходящих людей. Что в их чемоданах?
Задай вопрос лучше себе хуйло, ой. Задай лучше вопрос о себе, хуйло. Что в твоем чемодане? Найдется ли там место для бедного и хмурого, как клубничная веснушка или пьяный ход бабочкиной беседочки, для вечно скитающего в поисках своей нулевости – бедный квант. Нет. Давайте я напишу красивее. Найдется ли там место для бедного и хмурого, как клубничная веснушка или пьяный ход бабочкиной беседочки, для вечно скитающего в поисках своей нулевости беднОГО (правильного ого, ведь у нас склонение под 50 градусов, под моего родителя не столь далекого. Да. Отношение не очень явное.) квантА. Все? Я теперь грамотный аффтор? Это все ребячество. Но найдется ли? Среди ключей от говорящих левоцентристкие лозунги дверей. Ведь каждый хочет стать свободней от лишней смерти. Я знаю вас. Хоть я и стар по свеой сути лишь моряк и лишь пишу дневник. Но вас суки я вижу. Я вижу вас насковзь как прорезь во временной пенке, или тефтеле – коль угодно показаться эстетичным. Среди бумаг олицетворяющих ваше расположение средь атомных единиц. Между каждым уровнем этой матрицы. Какой твой столбец? А строка? Но в итоге общий – детерминанта всегда будет равна нулевости. В этом ее деградация и специфика. То как гниют зубы знают лишь зубные ткани. Никто не скажет как больно им лишаться жизни. Ни один люреги не передаст боль смерти. Напиши я про свою радость.
На улице бледеяла межстрочная прохлада, дающая дамам закрывать свои славоточины и мягкие икринки медными, ложными до шюрлоли – ными (это прилагательно для вас) ватками сплетенными в куртки. Бедные людищки ходили рожать бурые конфеты для нечто сточного рая. Облака мило перевозя ангельские шаги – также яростно перешептываются в надежде просто прослыть для некой безмолвной утехи, мол ту о которой говорить среди улыбок запрещено.
Выходя из учебного заведения – после погодных бунтов от неуспеваемости – Легорий усопши начинает жить новой – выходящей за школой жизнью. Лишь сыграв аккорд самого себя. Можно понять – что-то можно, но не знаю что.
Среди острых углов фонарей и их платьев , вполне пошло прозрачных, Л-рий находит остановку до дому. И маршрутку в которой копятся люди бешенной ионизацией от улиц. Улицы грустят от одинокости. Словно боясь что люди больше и шагу не вступят на них. Ох уж эти безлюдные вечно улицы. Как мне их понять легко. Было давно мне одиноко. Но сейчас есть ли смысл?
Среди всех он нашел свободное место попарно. Сел и полушумно у окна начал рассматривать окоченелые уличные заморочки и вштыривания, или ширяния. Убедительно закрыл глаза. Лег спать полусоной кочерчей. На этих местах часто сидели те – кто не хотел казаться видимым для люда. Кто хотел исчезнуть из облика самого себя. Раньше здесь сидели частотники ищущие приправ для лютых сновидений. Эти сидения видели и ширку, и вязанку, и заморочку. Они нучены.
В момент – Л-рий ощутил сокращение пары его сиденья. Долго игнорируя интерес к пролетчику – он думая что час он спать не может решил вдуматься зрительно в личность. Рядом сидела девочка. Вполне привлекательная – как казалось 15-ти летнему Л-рию. Признаю в ней есть характерные для черты. Тонкие ручки. Чуть вздутые коконы длинных ножек. Короткая поглощающая весь свет стрижка в черный цвет. Широкие возбуждительные глаза. Тощее как утюг лицо. И ласкотные как дейзик для ног губы.
Л-рий улыбнулся и продолжил лежать.
Словно электрический щелчок уголком сердца он почуял гладкое тепло в районе паха. Вдруг он начал видеть в коридоре сновидений грубые образы непристойных святоточений дам. От чего он думал идет жар. И сердце наполнялось бижютерией синтезов опилок его сновидений. Среди всех снов он наткнулся на сильное покалывание, на острое вырезание холода, даже расстрел оного из части паха. Его мысли выходили изо сна и после эмульсивного массировния, вполне как кажется ему реального, хуя – он очнется опять на этих креслах. Но обнаружив теплую и бледную руку моментальной соседки. Она ни сказала не слова. Не говорила вообще. Как только колбочки ее глаз ощутили скорый свет словестного гороха – холод ее губ начал тянуться к Л-рию. В момент распылив ферменентную жидкость вокруг губ – она начала искать свободной от пристрастий рукой искать руку Л-рия. И медленно водя своей ладошкой по чрезмернораскаленному хую Л-гию, тот уже принял свою судьбу, еще лет сто назад, она не испытывает и толики стеснения. Хоть ее и пытали манерами и приличиями. Ей не было ясно что не так если ублажать кого-то? Это ведь делает хорошо, в чем тогда проблема? Она читала это – что словно турбулентный насос, маленький, невинный и не видящий острия тех окликов, что могли ее ждать водит туда сюда пространство воздуха и делая нам удобнее – и знала, как сделать приятно. И правда. Вылизовывая своим языком весь пергамент рта Л-рия ей касательно продвигались капли бестелестной, как ртуть, жидкости. Сквозь сердце и ум. Л-рий испытывал страх что их спалят, но от этого осзнания получал дополнительные иглы. Вообще не ясно когда потеряется очередной ум от неспешной операции. Сколько звезд еще прилетят и своим громким шумом высветят наши глубокие раны. Сколько еще дышать воздухом дано мне?
Найдя руку она потянула ее к саксофону своей юбки. Пройдя теменные пути ласковых ваточек ног – очарованный палец находит ответ на вопросы о доме. Точнее что даст есть культурность ума. И его сонность от реальной отстраненности от реалиев. Его сознание словно пробудилось. И слеза окунулась в его палец. Сотни слез держались за дежурные ткани нижнего белья. Слезы начали кричать – Дааа!! Мы спасены – чем вызвали сильный удар по системе чувств малой девочки. Поцелуи стали более глубокими и уже не раздражали холодом ,а вызывали антигной экстаза. Слюна вышла в перепончатое явление – типо сцены – и приняло вальсовые стойки. Девятый вал нахлынул для их жизнественности. Корабли топились под напором крышечек от ручек. Она продолжала водить рукой вверх- вниз, вверх – вниз, вверх – вниз….
Прерывая медленные толчки утягощенным дыханием, она не давала ему быстро кончить. Она хотела дать ему причины ненавидеть это все, хоть и сама не сознавала глубину этой мысли и желала просто насладиться и дать счастье другим. В момент сильного разряда оргазма она натолкнулась на него всей своей телесной честью. От облачной парадигмы груди Л-рий вспорол себе держание сливочной крови. Рука начала плавиться под тяжестью давления температуры. Стекла лопались как каркас на лопасти себя самой. Ты видело столько щелчков – деконструируй их.
Далее был контуженный сон. Проснувшись ему на глаз наткнулась сливочный кусок стены – треснувший как сахарная пудра. Та самая герла прибрала все – языком или салфеткой – не имеет значения. Как вас сильнее возбудит так и считайте. Мне не до этого. Перед тем как он отключился – было странное ощущение на щеках. Сизые эллипсы некой холодности десантировались – были то слезы? Или пот? А если все то сон? Не сон же. Ведь такое не снится. Мне помню удалось попась во сне в смертельные моменты самого себя. Я видел дьявола в обличии ангела. Я видел тьма обратилась в свет. Но……Где я был. ВЕДЬ ЕСЛИ ИХ РОЛИ ПРОСТО ПОМЕНЯЛИСЬ?
Тут они вдруг заговорили о печальной судьбе – довольно косвенно конечно – о судьбе старкома. Конечно уже несли пулю – но потом вдруг все впало в такое зеленое пюре. Накрыло тучей рома и карамельного спирта. В душе просто скакал кролик. И прыгал медленно вычленяя страх на кубики морковки или рубильного мирного атома. Самое страшное – оказывается – лишь тогда, ЛИШЬ ТОГДА – когда ничего НЕТ. Просто движение по коросольной воде. Как ты летал. Как ты двигал собой.
Бедный СтарКом(СК) ему просто было дано. Жестокое бытие. Оно иногда так пивно вытекает и выгинает стерильные веточки цикла морали. Словно коммунистическая тарелка просто решает стать легитимней, скоротечней. Ему на карманы были зашиты – какой нахуй зашиты, вы бы вглядели в данные межпальтовые пространства: они были припаяны легкими горошинками крови. Вкрапленные как ленивые угли в эмбрию. Ленивые. Ой ой. Как ты вообще выглядишь. Это все равно. Не то чтобы прировнено к некоему знаменательному знаменателю. Тут скорее я хотел выблевать смысл что поебать дОлжно быть. Что само явление сути данного авторского смысла – лишь повод забить хуй на вообще значение самой себя. Ну забей на свои излишки мысли. Вот мой повод. Да ты, тебе пока лишь 41 год. Да. Тебе предстоит только познать мораль этого как его – этого похотливого и пошлого. Явления. Жизни. Но не забы. Вай мой молодой негр. Ебаный негр – который сидит и ждет. Са. Мой кружки мироздания. Тут все люди на блюдце. На фоне просмотра. Тебе есть еще повод менять свою. Когда СК еще просто дышал. Просто душно думал. Просто ожидал такой странности от круговерти языков и духовенств. ТЫ еще найди. Все иглы. Когда начинает рушится сам хор.
Ты просто будешь ждать – я разжую что есть такое вакуум и что в нем может существовать. Вот например само понятие, созданное что смешно да? для самого себя, хааххахахааха – вот там долг перед, ну там перед , так называемыми близкими людьми. Вот ответственность. Не то что СК. Был так спокоен. До того как его любимую любовь. Теоретическую жену искромсали сильные мира сего.
ООООО. Идея. Я щас такое вам напишу – вы охуете. Вы потом будете писать самое талантливое существо, типо памфлета о том что есть некоторые – вам же дано самое талантливое свойство. Давать сильные и долгие мысли, а главное такие межконтинентальные. Снадобные и карательные. Зайки скачут и прыгают. Они выкорчевывают себя самих. Тут плюшки и дантеисты. Они говорят что эти 7 эллипсоид . и В КОНЦЕ ОН. Держит три милых экстремума. О да. Зайка ты прыгай вслед. И прышай и прыгай. Малые прыщи свои лопай и думай что ее пасть не съест. А тут будут стремливые цикады, дольниые и каторжные и еще каторжные, предельно каторжные. Все это стало каторжным.Каждая нота лишь подступило. ТЫ. ТЫ. А как вообще можно писать ты так немилосердно. Все таки СК обращается к вам. Как
Вы бы не плетались. Не избежите его вопросов. Зачем. – Это лишь милая картина. К артинка о том как мило можно болеть насчет ужасных штыков кроссовок. Это быль июнь. Легкий весенний бриз протрезвлял бытовую необычность. Эти углы мостов и деревьев. Они высачивали флаги побед и зелени. Она, нежно бледная пробегала меж августовских чайников, проплывала асьм спело то гром то тоска навивала усы типо Дали или Канта(а были ль у Канта усы?????). Словно восстание нот и студентов – расстет смертоностность в дали. Из заката в грабли беспорядочной пыли. Так перешла она.
Бурей как в берлине. Тип отого. Ой. В Берлине!!! Lflflflfl
Я скажу так. Именно – форма нынешней идеи есть абсолютной сигритизм самой себя. Высмеивание самого своего смысла. Бродя среди взвилистых горстей улиц, милая дама, совсем девочка, выглядывала методы – как удивить Нашего СтарКома. Дать ему таких незабучих наслаждений полки. Что…..ему просто будет хорошо. В ЭТОМ же нет чего-то……странного? Просто давать людям – коих ты любишь – унций счастья. Ведь так? Ведь так?
Проходила и углы и трапезы. И чужие горести и ненастия. Видела как сокращается глаз и как детская неуверенносться вырисовает милые макияжи детям. Как рисует им на глазах антисиняки. Как дает их глазам живую блестящесть. И челтурную бледность – коже. Она грубила себе самой. Сама на своем уму. Она видела думала – слезу не тронут, он придет к ней еще…Эти окна висят века и веками.
И пробегая еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще и так пока она не поняла что нужно искать еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще еще и еще еще и еще еще и еще и еще и еще и еще.