Лиза Гамаус
Лицом к лицу. Бывшие. Исчезнувшая
С людьми что-то происходит. Разве непонятно, что любое лицо может быть интересным и даже красивым, если оно принадлежит увлечённому, доброму, любящему человеку. Душа делает человека, его внутренний мир. Можно сделать себя Лениным, блин, или Мерилин Монро, а дальше-то что?
Ощущения, что мы врываемся в запретную зону законов мироздания.
Жду, когда мне разрешат поговорить с той женщиной. Которую прооперировали три дня назад. Жду с нетерпением её реакцию на новое лицо.
Пишут, что мозг не узнаёт себя с новым лицом и ищет старое. Первое время даже не рекомендуют смотреться в зеркало. С мозгом вообще всё не просто, ему нельзя приказать, он сам выбирает время, когда что вспомнить, а когда забыть. Хоть оборись: это я в зеркале, новая я, привыкай! А ему всё равно, у него свои законы и правила. Он помнит себя маленьким, потом подростком, он помнит свою улыбку, родинки, морщинки, как растут брови. А вы ему подсовываете фальшак. С мозгом надо договариваться. Знать бы как.
Ей всего тридцать пять лет, этой пациентке. Основным аргументом её желания поменять внешность было желание стать непохожей на своего отца. Семейная трагедия, судя по всему. Отец тиран, насильник или что-то вроде этого, хотя, кто знает, истинные причины могут оказаться совсем в другой плоскости.
Донором была девушка, выпавшая из окна с шестого этажа. Упала на спину, и лицо совсем не повредилось. Нужная группа крови, четвёртая отрицательная, поди найди ещё такую. Пациентка, наверное, долго ждала.
Она хочет поменять имя – с Анны на Мелинду. Интересно, как она будет менять паспорт. Придётся как-то объясняться в полиции. А соседям? Скорее всего, она уже переехала на новое место жительства.
Я вот тоже переехала.
– Антон, выхожу через полчаса, едем в клинику, – сообщаю я водителю.
ГЛАВА 6. Сергей. Шура.
Сижу в кабинете и думаю о людях, которые работают в офисе. Каждый особенный, со своим прошлым, детством, взрослением, приехавший в столицу из разных концов огромной страны, у каждого свои цели и особенности характера.
Можно не обращать на это внимания и только выжимать результат, но получаются такие вещи, как с Митюхиной, а их можно было предотвратить, знай я больше. Хреновый я руководитель. Мало этого, я бы узнал больше и про Шуру. Человеческий фактор никто не отменял.
Какое обещание нарушила моя невеста? Дикость какая-то.
Я наивный болван, решил, что всё про неё знаю. Надо было сразу навострить уши, когда начал отношения с девушкой, выросшей без родителей.
– Сначала надо узнать всё о её семье, – говорила мне мама, – а потом уже строить серьёзные планы. Всё формируется по образу и подобию, хотим мы этого или нет.
Кто бы слушал, когда такие чувства, эмоции, столько общего в профессии, грандиозные совместные планы.
Сейчас вот вспомнил. Мы сильны и мудры задним числом, как никогда.
Шура выросла с тёткой по отцу в подмосковном Одинцово, у которой и без неё было трое детей и все мальчишки. Отец девочки был конченный алкоголик, а мать, художница графити, просто исчезла, предварительно договорившись оставить дочку на три дня у сестры мужа – тёти Ани.
Три дня прошли, за ребёнком никто не приходил. Муж Анны, водитель-дальнобойщик, редко бывал дома, так что согласился оставить девчонку у них. Анна никак не хотела отдавать племянницу ни брату, ни в государственные руки.
За крышу над головой Шурочке приходилось работать по дому от зари до зари. Как только закончила школу, сбежала в Москву.
Что в ней было особенным, так это страсть к рисованию. Она выбрала РГУ им. Косыгина – мечтала стать художником компьютерной графики, настоящим профи. Мечтать не вредно, но сначала пришлось пойти в салон маникюршей рисовать узоры на ногтях. Шура дала себе год на подготовку и заработать на жизнь хоть что-то.
Выставила пару работ в сетях. Обратная связь не дала себя долго ждать – о странной, необычной художнице-маникюрше, то есть мастере ногтевого дизайна, поползли слухи, и тут же пошла запись. В салоне ей быстро сделали отдельный золотой кабинет, так как хозяйке хватило ума увидеть в Шуре талант и источник дополнительного дохода. Заработки начали приятно удивлять.
Помимо узоров, картинок, букв и всего на свете, что можно поместить на ноготь и нарисовать кисточкой, Шура стала распознавать характеры, взглянув на руки клиентки. Сами ногти, их форма, пальцы, ладони – все эти наблюдения удивительным образом выстраивались в стройную систему её собственной хиромантии. Потом начала почитывать соответствующие книжки и ходить на те самые сайты, где занимались экстрасенсорикой.
– Шурочка, погадайте, я вам дополнительно заплачу, – эти слова стали звучать всё чаще и чаще в её золотом кабинете.
Год пролетел незаметно, Шура окрепла, сняла неплохую квартиру рядом с салоном, но мысли об учёбе не оставила. Поменяла ВУЗ. Выбрала более короткий путь –колледж в Перми. Поступила на заочное отделение на графический дизайн и стала совмещать учёбу и работу. Даже тётке иногда помогала по праздникам, покупала ей лекарства и разные нужные мелочи.
Марина Митюхина ходила к Шуре на маникюр регулярно, как сделала первый раз, так и продолжила. К тому же, салон находился поблизости от её квартиры. Один раз Шура погадала ей на руке – но не хотелось говорить, что у Марины выходила короткая жизнь, насочиняла разного. Марина как будто заметила что-то. Улыбалась. Пригласила её после работы в кафе.
– Хочешь, я найду тебе подработку у нас в компании? Начнёшь с малого. К нам попасть не так просто, – предложила Марина, – ты каким софтом владеешь, кроме фотошопа?
Шура назвала три.
– Пойдёт. Нам часто нужны дополнительные резервы по моделированию. Если закрепишься, я замолвлю словечко, – она к тому времени работала в «Апп-Стар» уже около года, – коллектив нормальный, баб мало, мужики творческие, бабла зашибают прилично. Мужа себе найдёшь, – напророчила Марина.
– Я не готова замуж.
– А ну, и не надо тогда, – согласилась Марина.
Шурочка стала брать заказы, постепенно заработала себе имя в компании и продолжала учиться. Она прекрасно рисовала в любом стиле, как рукой, так и на графическом планшете, уверенно пользовалась программами и никогда не нарушала сроков.
Пришло время, и мастер маникюра покинула салон и свой золотой кабинет. Новая профессия давала намного больше радости и денег, а перспективы были просто безграничными. Спрос на Шурочкин талант поднимался. «Апп-Стар» предложила ей место младшего сотрудника.
– Спасибо тебе, Маринка! Если бы не ты, не видать бы мне такой работы. Всегда будешь теперь с маникюром, – шутила Шурочка.
– Я счастлива, что сделала доброе дело, – ответила Марина.
– Я у тебя в долгу.
– После рассчитаемся, – улыбалась Марина.
– Сергей Тимофеевич, – звонит Оксана из приёмной, – Ли Нин выехал из отеля и будет в офисе через двадцать минут.
– Спасибо. Я жду. Пусть его проводят сразу ко мне, Виталия Аркадьевича сегодня не будет.
Завтра вернисаж у знаменитого китайца. Сгорает от любопытства по новой версии «Зельта».
ГЛАВА 7. Сергей. Биопринтинг
Полный до отказа зал аплодирует с большим энтузиазмом.
Нашу презентацию новой версии «Зельта» давно ждали, и сейчас пришли все, кого мы пригласили. А сколько было желающих, кто не попал. Лепота!
Я практически закончил доклад, где рассказал о всех преимуществах новой программы.
– Если есть вопросы, с удовольствием отвечу, – говорю я публике.
– Когда выпуск? – слышится из зала.
– Ровно через двадцать восемь дней. Следите за обновлениями и рассылками, господа! Октябрь – это наш месяц.
– Что нового программа даст биопринтингу, простите за популистский вопрос, но в целом, интересно, – спрашивает высокая девушка.
– Много нового, могу вас заверить. Биопринтинг, как вы знаете, находится на пересечении 3D-печати, биотехнологий и регенеративной медицины, так что не всё зависит от нас, но мы движемся. За более подробным ответом милости прошу в наш офис, – кидаю я формальный ответ.
– С удовольствием. На какое время можно записаться на завтра? – продолжает девушка.
– К вам сейчас же подойдёт мой секретарь. Думаю, что мы найдём время, – улыбаюсь я и неожиданно узнаю её. Это ведь та самая красотка-хирург, в машину которой я врезался, когда гнал домой с корпоратива. Как же её звали? Она же мне оставила визитку, кажется, но я ни разу на неё не взглянул. Даже не знаю, где она.
Спускаюсь со сцены, здороваюсь за руку с некоторыми гостями, принимаю поздравления. Среди гостей есть довольно высокопоставленные чиновники и замминистра. Мне приятно, что мы вызываем такой большой интерес.
Опять вижу эту девушку среди гостей, она разговаривает с Герасимовым, моим старым знакомым, биохимиком из МГУ.
Подхожу к ним. Тянет немного отвлечься от грустных мыслей о Шуре, которые не отпускают с той самой минуты, как я вернулся ночью и не нашёл её дома. Чувство вины крепко засело в сознании.
Я не прочь пообщаться с людьми, даже если только по работе, мне всё равно. Иду к Герасимову. Можно и о красивых скульптурах Ли Нина поговорить. Встретиться с Герасимовым тоже не помешает.
– Добрый вечер, ещё раз! – встреваю я в их разговор.
– О, Сергей, рад тебя видеть. Вы знакомы? – показывает он мне глазами на девушку.
– Мне кажется, мы виделись однажды, – смотрю я ей в лицо, – на ночном шоссе.
– Да что вы! – восклицает с иронией Герасимов.
– Это не то, что ты подумал, – улыбаюсь я.
– Сергей Тимофеевич имел неосторожность забыть про тормоза и въехал в мою машину на светофоре, – вносит ясность девушка.
Мне неудобно, но я, убейся, не могу вспомнить её имя. Мучаюсь, как старый дед в деменции. Начинаю перебирать имена по буквам. А вдруг Яна?
– Вот это да-а! – протягивает Герасимов, – Как же так?
Да, бывает. А не свалить ли тебе? – звучит у меня в голове, но он этого не слышит. Мне резко расхотелось с ним беседовать.
– И здорово он вам повредил машину? – любопытничает биохимик.
– К счастью, я отделалась всего лишь одной вмятиной на бампере.
Лариса Лемешева! Вспомнил! Мозг смилостивился. Прохиндей.
– Почему вас заинтересовал биопринтинг, – перескакиваю я к теме её вопроса. Мне не очень хочется продолжать про биопринтинг, но очень почему-то хочется, чтобы Герасимов поскорее удалился.
– Да, действительно, это так интересно, новые органы, новые части тела, печатание живых клеток, – размышляет он.
– Мы же ваши старые клиенты, то есть не я, а клиника, в которой я работаю, – обращается она ко мне, – Вы, наверное, забыли, что я врач. Я записалась у вашего секретаря на завтра на три часа дня.
– Отлично. А что с машиной? Вы её починили? Может быть, нужна помощь?
– Простите, я отойду, – вдруг произносит догадливый Герасимов то, чего я так сильно жду, якобы увидев кого-то среди гостей.
– Я выставила машину на продажу. Она мне больше не нужна сейчас. Так получилось, что мне дали машину на работе, – говорит Лариса.
– Впечатляет. Вы далеко живёте?
– Относительно далеко, но за городом. На свежем воздухе. Скажите, Сергей, вы действительно печатаете органы или это только рекламные разговоры о хорошей перспективе?
– На сегодняшний момент лучше живого органа от донора ничего пока нет, увы. Во всяком случае, для того, чтобы можно было говорить не о единичном случае.
– Я видела, вы разговаривали с Фильдиным, вы хорошо с ним знакомы?
А вот это неожиданно. Она, как я посмотрю, внимательно следила за мной. Фильдин – член совета директоров одного крупного коммерческого банка.
– Что значит хорошо? Он наш заказчик и клиент. Можно сказать, что я хорошо с ним знаком, но без личных отношений. Вы хотите, чтобы я вас познакомил?
– У меня есть к нему небольшое дело, но сейчас, я думаю, не стоит к нему подходить. Я могу к вам обратиться с этой просьбой несколько позднее?
Ой! У нас имеются далеко идущие планы?
– Конечно, но вы же знаете, что люди этого уровня очень внимательно относятся к новым знакомствам. Я могу спросить хотя бы примерно, зачем вы ищете с ним встречу? Я в некоторой степени отвечаю за тех людей, которых знакомлю.
Она ничего не говорит. Мой вопрос растворяется в воздухе, как шипучая таблетка в стакане воды.
– Не хотите что-нибудь перекусить? У нас отличный буфет. Отвечаю! – киваю я в сторону основной тусовки.
Она как будто хочет что-то сказать. Я чувствую.
– Да, я не против. Сергей, у меня к вам есть одно важное предложение.
Я же чувствую такие вещи, она что-то от меня хочет.
– И какое же?
Я честно говоря даже не знаю, что и подумать.
– Надеюсь, вы отнесётесь к нему достаточно серьёзно. Опять же, вы сможете неплохо заработать.
– Насчёт этого я почти всегда готов, – смотрю ей в глаза.
ГЛАВА 8. Сергей. Пара
– К вам Лариса Лемешева, клиника «Эволюция». Вчера записывалась на презентации, – говорит Оксана в телефон.
– Пропустите через пять минут, пожалуйста.
Вчера она так и не дошла до буфета. Слилась за три минуты после того, как озвучила новость о своём предложении. Извинилась и сказала, что хотела бы всё обсудить завтра на встрече. Определённо что-то себе планирует. Дам ей двадцать минут на всё про всё для начала.
Опять думаю о Шуре. Вспоминаю вдруг, что она как-то попросила меня её не искать, если она решит от меня уйти. Определённо был такой разговор. Точно. Этой весной. В мае, кажется. Мы опять полетели в её любимый Питер гулять и вдохновляться, как она говорила. Художник же, я уважал её затыки, как она выражалась. В Питере ей нужны были не столько музеи, сколько сами улицы, здания, статуи на крышах, окна, подъезды, ограды, парапеты на набережных.
– Запомни, в этом случае меня бессмысленно будет искать. И не делай вид, что я говорю глупости.
– Я и не делаю. Почему ты вдруг об этом? – спросил я её немного удивлённый. Никаких причин для подобных разговоров я не находил, мы не ссорились и ничего не делили.
Она взяла мою правую руку и стала рассматривать ладонь.
– У тебя есть знак один, ты далеко пойдёшь. У тебя всё будет. Высшие силы тебя не оставят. Я спокойна. Даже если бы хотела, не смогу тебе навредить. Я не хочу, не подумай. У тебя многое случится благодаря мне, я рада.
– Хватит загадок, Шур. Я не верю в хиромантию.
– Не ищи. Запомнил? – повторила она.
Не сразу, а постепенно всплывают в памяти разные мелочи. Хотя, такие странные просьбы совсем не мелочь. Разве я мог придать тогда этому серьёзное значение? Нет, конечно. Мы всегда подвергаем критике разные пророчества, так принято в нашей культуре. Излишняя доверчивость до добра не доводит, как правило. Все пророчества и заглядывания в будущее сродни программированию.
И всё-таки она дала мне понять, что её исчезновение возможно, и она, правда, читает по руке.
Вспомнил.
Открывается дверь, в кабинет заходит Лариса.
Строгий приталенный китайский брючный костюм синего цвета застёгнутый на все пуговицы, точнее, не пуговицы, а тряпичные такие двойные узелки. Если бы не ярко-бирюзовая шаль, вид бы был довольно строгий. Она явно пытается что-то мне дать понять. Серьёзность её намерений, что ли? Не пойму пока.
– Простите, что мне пришлось неожиданно уйти вчера вечером с презентации, мне срочно надо было в клинику.
Вот что мне в ней определённо нравится, так это голос. Низкий и запоминающийся. С такими оригинальными интонациями.
– Но у вас же не роддом там, чтобы лететь сломя голову, – улыбаюсь я, – хотя, это меня не касается, и я всё понимаю. Работа есть работа, – делаю из себя важного бизнесмена-директора.
– У меня безумная просьба. То есть она нормальная, но вы к ней можете именно так отнестись.
Значит, она явилась сюда вовсе не из-за биопринтинга.
– Никто этого не знает пока я не услышу, о чём речь, – держу я ноту.
– И ещё, Сергей Тимофеевич, пусть наш разговор останется между нами.
Молчу. Ну, просто сплошная интрига. Киваю.
– Вы наверняка знаете, что мы являемся одной из ведущих клиник в стране в области эстетической хирургии.
– Знаю, да.
Она нервничает.
– Мы частная клиника, мы должны быть лучшими и самыми передовыми, чтобы удерживать лидерство. У нас нет государственных дотаций. Но нам, как и любой бизнес структуре, нужны платежеспособные клиенты. Сергей Тимофеевич, у меня есть небольшой список ваших клиентов, с кем бы мне хотелось наладить контакты с вашей помощью. Простите за наглость и самонадеянность. Это моя личная инициатива. И, конечно, это оплачивается. Ещё раз простите.
Ну, наконец-то выплюнула камушек. Всего-то. А чего я, собственно, ждал? Девушка не промах, как оказалось. И надо было мне въехать именно в её автомобиль тогда.
– Покажите список, – спокойно говорю я.
Читаю и диву даюсь. Откуда ей может быть известно, что этим высокопоставленным и богатым людям нужна помощь в эстетической хирургии? Я со всеми знаком лично.
– И как вы видите наше сотрудничество, я не совсем понимаю?
Что, интересно, она придумала? Что я буду всем звонить и договариваться, чтобы её приняли лично? Да меня на смех поднимут.
– Оно… несколько необычно. Просто то, что мы сможем им предложить, не сможет больше никто на сегодняшний день.
– И что же это такое?
– Я уверена, что они останутся довольны. Но они ещё об этом не знают. О наших разработках. Тут есть общее поле для сотрудничества. Для вашей компании, я имею в виду. Я бы хотела… чтобы мы вместе с вами попали на одно мероприятие, как пара… – она замолкает и смотрит на мою реакцию.
Это ещё что за подход? Какая пара?
– Пара? Я и вы?
– Да, именно.
– Но Лариса, я вас практически не знаю. Да и потом… у меня есть… как бы вам это сказать… у меня есть невеста, и ей вряд ли это понравится.
– Сергей Тимофеевич, речь идёт о серьёзном прорыве в науке. Эти люди ждут этого, но до них не достучаться обычным маркетингом, они смогут проникнуться только после личного контакта и в обстановке полной дискретности. Особенно после выхода вашей новой программы. В списке нет случайных людей. Все они подали заявки в Сингапурский институт трансплантации, а у нас более передовые наработки. Давайте попробуем.
– О чём вы говорите, я не понимаю. Какой ещё трансплантации? Трансплантации чего?
– Лица. Полной замены. До неузнаваемости.
– Что? – я впадаю в ступор. О чём она говорит?
– Вы хотите сказать, что Евгений Фильдин спит и видит, когда ему сделают подобную операцию?
– Да. Но только он это хочет не для себя, а для своей дочери, Виктории. Он готов заплатить любые деньги, чтобы это сделать. В каждой семье есть глубоко спрятанные проблемы. Я сама… не знаю, как мне получить к нему доступ.
– У его дочери проблемы с законом?
– Нет. Я потом вам расскажу.
– Мне сложно дать вам положительный ответ, Лариса.
– Можно я попрошу у вас ещё одну встречу, где-нибудь в другой обстановке. Сегодня я сказала только очень примерные ориентиры. Мы могли бы встретиться у меня дома, я покажу вам некоторые вещи в компьютере, которые не могу переслать или оставить на флешке. Вечером послезавтра вас устроит? Вот адрес, – она открывает сумочку и оставляет мне визитку, – Напишите мне, пожалуйста, о вашем решении. Я буду ждать.
Её напору можно только позавидовать.
Я в каком-то непонятном состоянии. Но не спешу отказываться. Что-то в этой Ларисе есть такое, что меня интригует.
ГЛАВА 9. Сергей. Мишка
Проходит около двух часов после разговора с Ларисой. Чертовщина какая-то, а не предложение. Но она не сама тут выступает, её уполномочили. Такие списки из головы не придумываются и в интернетах не постятся. Больно крутой заход. Она готовилась к визиту ко мне. Она ждёт мой ответ вместе со своими командосами. Клюну я или нет. И они что-то мне преподнесут. А мы посмотрим.
Я погружаюсь в текучку, потом встречаюсь с заведующими отделами. У каждого есть свои вопросы, и не все решения они могут принимать сами. В конце совещания прошу остаться Диму Захарова, у которого работали Митюхина и Степашина.
– Что Степашина? Увольняется или как? – спрашиваю я его.
– Да, Сергей Тимофеевич, сначала Митюхина, потом Степашина, не пойму, что с ними происходит. Не люблю я баб в нашем деле, простите меня, пожалуйста. Эмоции какие-то необъяснимые. Я не пойму, куда они сорвались обе. Всё, вроде, было ровно. Митюхина сама кого хочешь может и обидеть и всё такое. Никто их не трогал, так, подшучивали немного, но всё в пределах нормы. Может, к конкурентам каким подались?
– Скорее всего. Степашина позвонила и сказала, что увольняется?
– Да, по сути. У них у обеих контрактов не было. Их приняли просто на ставку и всё. Митюхина вот-вот должна была подписать трёхлетний контракт. Она далеко не глупая. Степашина слабее. Может, из-за контракта Митюхина и уволилась?
– У вас есть им замена?
– Да, не проблема. Но одного человека надо точно взять новенького на их место. Желательно паренька, – улыбается Дима.
– Хорошо. Я не против. Идите. Спасибо.
Что за поспешные увольнения? Без причин люди не уходят из стабильной компании. Неужели и правда конкуренты? Тоже мне, две звезды моделирования! Что там могут такого им предложить, чего нет у нас? Смотря что они ищут.
Я как-то не могу толком заняться Шуриным исчезновением. Мне постоянно слышится её голос, который говорит и просит, чтобы я её не искал. Даже во сне снится. Это очень сильно на меня действует, просто парализует. Шура вообще из тех женщин, которые не бросают слова на ветер. Когда она что-то просит, она это и имеет в виду.
Обида, я понимаю.
Свадьбы не будет. Это я тоже понимаю.
За вещами Шура не возвращается. Человек же не может жить без одежды, в конце концов. Я же не африканская ядовитая змея, которая будет ждать её под кроватью. Всегда можно приехать в квартиру, когда меня нет, например. Всё спокойно собрать.
А куда она поедет со своими чемоданами и коробками? Да, она в состоянии снять себе квартиру, она постоянно работает на удалёнке, но она не взяла с собой компьютер. Стоп! Может быть, я просто его ещё не нашёл? Я плохо осмотрел квартиру. Мне всё время некогда, или я сам себе запрещаю ходить по квартире – только кровать, ванная комната и кухня, а там ещё две комнаты. Надо непременно заняться.
Смотрю на визитку, которую мне оставила Лариса. Она попросила встречу на послезавтра у неё дома. Необычно как-то, какая-то полу официальная обстановка. Почему дома? А-а-а! Там она хочет мне что-то показать на своём компьютере, что не может переслать по сети. И что же это может быть? Люди со старыми и новыми лицами? А причём тут наша компания? Мы не работаем с живой тканью так , как им всем хочется, этим врачам.
После работы еду сразу домой. Перебираю все её вещи, сумки, смотрю в каждую полку и открываю каждый ящик, внимательно и последовательно. Лэптопа нет! Почему я сразу об этом не подумал? И нет нового чемодана на колёсиках. Значит, она кое-какие вещи с собой собрала. Получается, Шура получила ту самую фотографию и, не долго думая, собрала чемодан, прихватила компьютер и уехала. Куда? У неё был наготове адрес?
А зачем она ни с того ни с сего купила себе новый чемодан? Я ещё спросил её тогда, почему только один? Купила бы два одинаковых, и мне тоже. А что она мне ответила?
– Зачем нам одинаковые? Мы же не спортсмены из олимпийской сборной.
Звоню Мишке, старому приятелю по универу, который так и остался там преподавать. Сто раз звал его в бизнес и к себе в «Апп Стар», но он предпочёл научную карьеру. Идёт по стопам отца профессора.
– Удивляюсь я на тебя, Шишкин. Если ты только не хочешь с ней расстаться и оставляешь всё на самотёк.
– В смысле?
– Если ты не найдёшь её в течение ближайшей недели, то дальше тем более не найдёшь. Она устроится и будет жить новой жизнью. А вдруг с ней что-то случилось, ты об этом не подумал? – недоумевает Мишка, – позвони её тётке в Одинцово, может, она что-то знает. Я бы искал.
– Считаешь, надо обратиться в полицию?
– Они не будут этим заниматься. Женщина ушла от мужика и вещи собрала. Что им тут искать? Да ещё и измена твоя. Лучше некуда.
Мишку я послал. Мне кажется, что он не думает, а говорит обычные вещи, которые сразу приходят в голову, и все их говорят в подобных ситуациях.
Иду на кухню. Завариваю чай, что-то ем, не вникая во вкус, в голову приходят мысли: "Как на ночном шоссе недалеко от моего дома оказалась эта Лариса со своей машиной? Причём, приветливая и понятливая, готовая на любой мой каприз с визиткой наготове? И сейчас я читаю список моих клиентов и слышу от неё вполне себе серьёзное предложение. А дела-то не совсем простые…"
ГЛАВА 10. Лариса. Виктория
Список с клиентами Шишкина, точнее, «Апп Стара», мне даёт Тимошина. С кислой физиономией. Как обычно, когда разговаривает со мной. Не то, чтобы ревнует меня к Гришину, но имеет в виду. Любовница она его или нет, не знаю, знаю только, что самые неверные, не считающие десятиминутный перепих в какой-нибудь пустой палате чем-то серьёзным или изменой, это врачи. Особенно в стационарах. Для них тело – это физиология, не более того.
Гришин считает себя счастливо женатым. Мы все ему, конечно, верим.
– Мне сложно сказать, как вы будете работать с этими людьми, – говорит она мне, протягивая лист со списком, – я не была сторонницей идеи уполномочивать вас на такие подвиги, лучше бы это дело было поручить профессионалам, но Фёдор Степанович настоял. Поверил вашим светлым глазам, наверное. Решили дать вам испытательный срок около месяца на всё про всё.
Кто решил, не уточняет, приписывая себя к избранным, что-то решающим.
Я читаю фамилии. Некоторых я знаю, некоторых нет. Ну, как знаю, слышала об их существовании, лично не знаю никого.
– И сколько человек я должна привести за этот месяц? – задаю я наивный вопрос.
Тимошина смеётся.
– Да хотя бы одного, но по делу. Можете, конечно, всех сразу, но, боюсь, это невозможно.
Она разговаривает со мной на грани официального коллегиального тона и лёгкой насмешки. Ей, типа, можно. Небольшое такое снисхождение, как будто сама знакома с этими людьми и может к ним подступиться.
– Спасибо, Ольга Егоровна, – складываю листок со списком в четыре раза и кладу в карман халата. Стараюсь не показывать неуверенности или беспокойства.
– Удачи! – чуть ли не хихикает.
Про проблему Фильдина я узнаю от Гришина.
– Начните с Евгения Александровича Фильдина. Там непростая семейная ситуация, но, как правило, срабатывают именно сложные ситуации, когда нельзя откладывать, или другого выхода нет, – сижу у Гришина в кабинете.
– А что там?
– У него две дочери двойняшки, Виктория и Анна. Анна нормальная физически, а у Виктории серьёзные орофациональные расщелины.
– Заячья губа и волчья пасть? – уточняю я.
– Да. Хейлопластика и ринопластика были сделаны неудачно за границей, затем девочка попала в автокатастрофу, получила серьёзную травму лица, повторные операции дали неудовлетворительный эффект. Психологически ребёнок рос очень неустойчивым, особенно на фоне своей нормальной сестры. Говорю быстро и коротко, ввожу в суть. Были две попытки суицида. Почти никто не знает о существовании Виктории, сейчас она живёт за границей.
– Насколько подробно я могу разговаривать с самим Фильдиным? Что я могу, а что не могу ему говорить и показывать?
– Всё, что сочтёте нужным в рамках доступных материалов, которыми вы сейчас располагаете.
– Сколько ей лет? Виктории.
– Девятнадцать.
Меня опять подталкивает к тому, чтобы спросить, а донор-то есть? Как скоро вы найдёте ей подходящее лицо нужной группы крови, которое ей ещё и понравится? Но я молчу, Гришин почему-то терпеть не может такие вопросы.
– Дело не в хирургии как таковой, Виктория хочет поменять свою идентичность, сохранить всё в тайне, поменять имя и так далее. Возможно, есть непоправимый глубокий конфликт с Анной. Мы не в курсе её помыслов и амбиций.
– А откуда вы знаете, что отец согласен на подобную операцию?
– Он подал заявление в Сингапурский институт трансплантации, у нас там есть человек, который отслеживает заявки из России. Мы сделаем лучше, у нас есть новые разработки, связанные с ИИ.
– «Апп Стар» как-то участвует в процессе?
– Да. Попробуйте наладить контакт с Шишкиным, очень головастый парень, по сути управляющий компанией и новыми технологиями. Прямиков, Генеральный, больше занимается формальностями и бизнесом как таковым, разными стратегиями и прочее, не наукой.
– Сергей Шишкин. Я слышала о нём, да.
– Симпатяга. Вам понравится. Постарайтесь, Лариса, сделайте невозможное. Я в вас верю, в отличии от остальных из нашего руководства. Запомните, вы – это я в этом вопросе. Я не хочу, ещё раз повторю, привлекать к делу посторонних лиц.
– Можете на меня рассчитывать, Фёдор Степанович, в рамках моей компетенции.
– Берите шире, Лариса! – то ли намекает, то ли ещё что-то.
После этого разговора я понимаю, что от этого задания зависит моё пребывание в клинике и возможность новой квалификации. Может, я сумасшедшая, мне бы успокоиться и не лезть так высоко, найти себе мужа, нарожать двоих детей и заниматься обычными подтяжками, но кто сказал, что одно должно мешать другому? И потом, мне не сорок пять, у меня ещё полно времени, и я терпеть не могу себя ограничивать и ставить временные рамки.
Приезжаю в свой новый дом.
Даша ждёт указаний. Ужин приготовлен. Я не ем днём, это мне мешает работать, а ем только два раза в день – утром и вечером. Днём только вода или кофе. Поэтому ужин для меня очень важная вещь. Даша ещё и отлично сервирует. Мелочь, а приятно.
Нахожу в сети снимки Шишкина. В нём есть какое-то мальчишество, какие-то необузданные порывы и открытый взгляд. На два года старше меня. С ровесниками всегда легче находить общий язык – одна примерно музыка, фильмы, мода, стили, кумиры, эталоны красоты.
Но с таким придётся казаться проще, чем я есть на самом деле. Мальчик-альфа. Не брутальный, а тихий такой, напористый в том, что задумал. Мне так видится его образ.
До встречи, Сергей Тимофеевич!
ГЛАВА 11. Лариса. Орхидеи
Женщина с новым лицом, которую я видела в первый мой визит в Отделение, пришла в себя. Она на удивление спокойна и принимает свой новый облик достаточно позитивно. Ей ещё трудно разговаривать, но она уже справляется с мягкой пищей и может немного улыбнуться.
Конечно, надо ещё подождать, но я уже вижу, что «склейка» встала идеально. Мне разрешается побыть с ней пятнадцать минут в день. На мои вопросы она может дать только положительный или отрицательный ответ. Если она машет правой рукой, то это означает «да», если левой, то «нет».
– Скажите, Юлия, вам нравится быть другой?
«Да».
– Вы хотите начать новую жизнь?
«Да»
– Вы физически комфортно себя чувствуете? Что-то вас беспокоит, создаёт неудобства?
«Нет»
– Мы сделаем всё, чтобы вы как можно быстрее прошли период реабилитации. Вы большая молодец. Спасибо. Отдыхайте.
Ни один из вопросов, которые я действительно хочу задать, задать невозможно – ни о причинах её такого радикального решения, ни о её планах на будущее, ни о том, готова ли она завести ребёнка, который, очень может быть, будет похож на неё прежнюю. Такие вопросы вполне могут заставить её задуматься над тем, над чем она не готова думать, может дестабилизировать её психику и вызвать психическое отторжение себя.
