Лиз Томфорд
Идеальный план
8
Инди
Сосед: У тебя есть платье на завтрашний вечер? Только модное!
На самом деле Райан еще не очень хорошо меня знает, потому что у меня есть наряды на все случаи жизни.
Гостья на свадьбе? Есть.
Похороны? Есть.
Официальный сбор средств с участием профессиональных команд Чикаго? Есть.
День, проведенный в книжном магазине, где я небрежно просматриваю полки, выглядя непринужденно и академично. Идущий по проходу красивый мужчина совершенно неожиданно смотрит мне в глаза, застенчиво улыбается, а затем берет ту же книгу, что и у меня в руках. Специфично, но да, у меня есть наряд и для этого.
Я бы с удовольствием купила новое платье, но сейчас у меня ограниченный бюджет.
Я: Я уверена, что у меня в шкафу что-нибудь найдется.
Сосед: И тут я как раз собирался предложить своей дорогой подружке воспользоваться моей кредитной картой. Так, «на булавки».
Я: Теперь, когда ты это сказал, я почти уверена, что весь мой гардероб потерялся при переезде.
Сосед: Странное дело, ведь дверь твоей спальни до сих пор не закрывается из-за одежды, которая разбросана по полу.
Я: А, так вот куда все это делось! Тебе повезло, на этот раз ты меня побил.
Сосед: Отлично. И, Блу, я должен тебе кое-что сказать.
О боже. Сейчас-то что не так? Мой разум лихорадочно перебирает бесконечные варианты. Что-то случилось со Стиви. Ты должна съехать. Я нашел другую на роль своей мнимой девушки.
Последнее на этой неделе не раз приходило мне в голову. Вдруг Райан передумает и откажется от нашей сделки. Потому что, если быть до конца честной с собой, я хочу, чтобы у нас получилось. Можно даже сказать, я отчаянно хочу, чтобы это сработало, меня греет мысль о том, как я появлюсь на свадьбе Мэгги и столкнусь с Алексом, держа Райана под руку.
Я:???
Сосед: Я убил твои цветы.
От странного чувства облегчения у меня что-то сжимается в груди. Он действительно драматичен, но я ему подыграю.
Я: Райан!
Сосед: Я пытался! Я действительно пытался сохранить им жизнь, но, думаю, я слишком много поливал их и в итоге утопил. А когда сегодня зашел в цветочный киоск, чтобы купить такие же в надежде, что ты не заметишь, их там не оказалось. Так что я купил тебе цветы под названием «Черноглазая Сюзанна». Черт возьми, что за странное название для цветка?
Мои щеки горят от расплывающейся на лице улыбки. Мысль о том, что Райан Шэй, суперзвезда НБА, выбирается из своей квартиры, выходит на улицы Чикаго, чтобы заменить мои цветы, за которыми он так старательно ухаживал, что залил их, просто очаровательна. Как будто я – ребенок, родители которого хотели оградить чадо от переживаний и думали, что он не узнает, что в его аквариуме каждую неделю появляется новая золотая рыбка.
Сосед: Извини.
Я: Все в порядке. «Черноглазая Сюзанна» мне тоже нравится. Спасибо, что стараешься.
Сосед: Иду на разминку. Увидимся дома.
Я беру с прикроватной тумбочки книгу, нуждаясь в вымышленном парне, который отвлек бы меня от того, как сильно мне понравилось слышать «увидимся дома» от моего вполне реального соседа по квартире.
Это третья книга, которую я прочитала на этой неделе, но я не могу сказать, как выглядят герои, потому что где-то по ходу повествования все они в моем представлении оказываются ростом метр девяносто два, со светло-коричневой кожей, глазами цвета океана и особым умением организовывать домашнее пространство.
Не понимаю, что происходит. Да, меня влечет к Райану. Райан всегда привлекал меня, но на этой неделе он проник в мои мысли больше, чем следовало.
Может быть, именно перспектива притворяться, что мы вместе или живем бок о бок, вызывает у меня в голове все эти нереалистичные фантазии, но наиболее вероятно, причина – в тех объятиях на кухне на прошлой неделе, когда я почувствовала его достоинство.
Он был твердым. Я обняла его, и он был твердым.
Я просто сдерживаюсь и разочарована тем, что Алекс – последний мужчина, с которым я была. Единственный мужчина, с которым я была. У меня не было секса почти семь месяцев. Я живу с потрясающим мужчиной, спортивным, высоким, который знает толк в готовке. Было бы странно, если бы у меня не возникало таких мыслей.
Это пройдет. Мне просто нужно понять, как, черт возьми, отделить секс от любви. Я никогда не делала этого раньше, но я все еще так вымотана, так изранена, что моему сердцу больше нечего предложить. Все это время мое тело напоминает мне, что что-то не так. Что мне двадцать семь лет, а я не испытывала оргазм уже семь месяцев. Я чувствую себя разбитой, причем во многих отношениях, и я почти отчаялась доказать себе, что это не так.
Обычно ночная игра на Западном побережье означает для нас очень поздний вылет домой. Райан на Восточном побережье, так что его игра начинается через пятнадцать минут, и внезапно идея посмотреть на экране телевизора, как пот стекает по его телу, становится единственным возможным решением скоротать время, пока мне не понадобится встать с кровати и надеть рабочую форму.
Быстрый поиск, и на экране появляется изображение. Пятый номер находится в углу площадки во время разминки, в его руках два баскетбольных мяча, каждый из которых быстро и точно отскакивает от твердого деревянного пола. Легкими движениями рук он задает им направление. Между ног. Друг напротив друга. За спиной. Длинные тонкие пальцы управляют каждым движением.
Точность. Сила. Контроль.
Райан Шэй, одетый в майку «Дьяволов», очень похож на того Шэя, с которым я живу. Он контролирует свое пространство, не подпускает никого достаточно близко, чтобы повлиять на него. Но что, если кто-нибудь подойдет и выхватит один из этих мячей у него из рук? Бессмысленно. Он просто разминается сам по себе, вдали от других игроков. Но мне интересно, расстроится ли он, если утратит контроль, как это случилось в тот день, когда он решил накричать на меня за то, что я сменила интерьер в его квартире.
Он был так взвинчен и расстроен, но я смогла его успокоить. Ощущение победы разлилось по моим жилам, когда мы сидели и завтракали вместе, когда он обнял меня, когда предложил поливать мои цветы, пока я буду в рабочих поездках. В конце концов, он позволил мне оставить немного красок в его суровой квартире, и я почти уверена, что ему не противно мое присутствие.
Он играет уже пять минут, и я не могу оторвать от него глаз. Я знала, что он хорош, судя по его репутации, но для некоторых фанатов он практически бог. Бостонских болельщиков больше, чем чикагских, но большинство из тех, кто одет в красное и черное, носят майки с его фамилией.
Он потрясающий. Изящный. Уравновешенный. Даже когда игра идет не так, как ему хочется, или судья выносит неправильное решение, он держит свои эмоции в узде. На экране он выглядит маленьким, но его талант и способности превосходят возможности противников.
Это чертовски сексуально.
Именно тот тип контроля, который мне нравится. На площадке все склоняются перед ним. Он создает ходы. Он принимает решения. Он главный, и я не могу отвести от него взгляд.
На нем сфолили во время выхода один на один, но он все равно отыгрывается, вставая на штрафную линию и выполняя бросок.
Спокойный, хладнокровный и собранный, он направляется к линии штрафного броска, и когда он поднимает футболку, чтобы вытереть ею пот со лба, я совсем не спокойна, не хладнокровна и не собранна. Его грудь вздымается, он восстанавливает дыхание. Пот каскадом стекает вниз, пока не становится добычей напряженных мышц пресса. Прядь темных волос под пупком наводит меня на размышления, заставляя представить, куда она ведет.
Мышцы его живота сокращаются быстро и резко, и я не могу не представить, как они напряглись бы, нависая надо мной. Как могли бы дрожать его руки, когда он приподнимается. Сможет ли он сохранить свой драгоценный контроль? Или позволит мне забрать его, став диким и неуправляемым?
Мои шторы задернуты, в комнате темно. Единственный источник света – свечение телевизора. Никто не узнает. Может быть, одна очень необходимая разрядка заставит меня перестать испытывать вожделение к мужчине на экране. Может быть, непреодолимое влечение исчезнет так же быстро, как и возникло.
Скользя пальцами вниз, я засовываю их под хлопковые шорты. Я уже на взводе. Касаюсь средним пальцем клитора, он набухший, жаждущий и влажный. Я чертовски возбудилась из-за соседа по квартире. Кружа, я представляю, что мои пальцы – это его пальцы. Они изгибаются, двигаются и обладают таким большим контролем. Он управляет всей игрой этими пальцами. Этими руками, сильными и властными. Я вспоминаю, как он обнимал меня этими руками. Как мне хотелось, чтобы он опустил их ниже, обхватив меня за бедра. Что бы я почувствовала, если бы он поднял меня, а я обвила бы его ногами, когда он будет нести меня в кровать. Интересно, насколько тяжелым будет его тело поверх моего. Какими твердыми будут его ноги, прижимающие мои к матрасу.
О боже, это так приятно.
Его тело, блестящее от пота. Сине-зеленые глаза, распахнутые, потемневшие, безумные. Мои руки пробегают по всей длине его спины, пальцы впиваются в его кожу и волосы. Светлые волосы падают ему на глаза, прилипая ко лбу.
Стоп. Что?
Глаза цвета морской волны сменяются карими. Вместо мозолистых кончиков пальцев – мягкие руки, которые знают только работу в офисе. Каштановый оттенок волос Райана сменяется светлыми волосами, а мое тело заменяется ее телом.
Меня здесь больше нет. Я стою в дверях, заново переживая худший день в своей жизни. Он был с ней, они занимались сексом в нашей постели. То, как она выкрикивала его имя – имя, которое принадлежало мне. Его движения, его темп, как растерялся он в тот момент, когда не услышал, как открылась входная дверь, не увидел, что я стою там и наблюдаю за ними. Как она, мать ее, кончила, и никто из них не знал, что я там была. Меня словно приковало к месту, когда я, потрясенная, недоверчиво наблюдала за тем, как единственный мужчина, которого я когда-либо любила, заставляет кончить другую.
Все прошло. Момент упущен. Я не могу избавиться от этих воспоминаний. Он разрушил меня, нас, наше будущее, нашу историю, и точно так же он разрушил каждый оргазм, которого я пыталась достичь за последние семь месяцев.
Каждый раз, когда я близка, эта картина вторгается в мое воображение, и все. Я не могу этого сделать. Возбуждение исчезает так же быстро, как появляется, и из-за этого я не могу кончить уже семь чертовых месяцев.
9
Райан
– Что, черт возьми, значит «милое знакомство»? – Я сажусь на диван в гостиной, повышая голос так, чтобы его было слышно сквозь стену спальни Инди и ее громкую музыку.
– Так знакомится пара. Обычно это очаровательная история о случайном столкновении или о том, как две собаки обмотали поводки вокруг ног своих хозяев, вынуждая их встретиться лицом к лицу.
Я благодарен Инди за то, что она в своей комнате, и дверь закрыта, так что она не может видеть, как я слегка поджимаю губы. Сшитый на заказ костюм, запонки и часы «Ролекс» выглядят немного неуместно в сочетании с глупой улыбкой, которую я адресую своей двадцатисемилетней соседке, ссылающейся на «Сто одного далматинца».
– Думаю, если кто-нибудь спросит, как мы познакомились, мы скажем правду, – решаю я. – Ты пришла ко мне домой в слезах, а после пускала слюни от того, как потрясающе я выглядел, стоя без рубашки на кухне. Потом тебя вырвало прямо на мои туфли. Как по тебе, это достаточно мило?
Одна мелодия сменяется другой, но в перерыве между песнями Инди спрашивает:
– Я уже напомнила тебе о том, насколько ты сегодня сильно облажался??
– Только дважды.
Сейчас между нами существует едва уловимое чувство симпатии, скорее всего, потому, что я должен доверять ей настолько, чтобы притвориться, что между нами есть отношения, и наоборот. К несчастью для нас, на этой неделе мы виделись только мельком, в перерывах между ее и моими поездками, так что нам нужно додумать историю наших отношений за пять минут до отъезда на осенний банкет.
Она кричит из-за стены.
– Как насчет того, что ты увидел лучшую подругу своей сестры издали и сразу понял, что она – та самая? Я постоянно отвергала тебя, потому что, конечно, так оно и было. Но ты ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, пока я не сдалась и не назначила тебе свидание из жалости.
– Сюжет не очень реалистичный.
– Я думаю, большинство людей купились бы. – Дверь ее спальни открывается. – Что скажешь?
Первое, что я вижу, когда она заходит в гостиную, – сиреневые ногти на ногах и белые босоножки на каблуках. Мой восхищенный взгляд скользит по всей длине ее золотистых ножек, хотя сегодня на всеобщее обозрение полностью выставлена только одна из них благодаря опасно высокому разрезу на бедре. Мерцающий атлас окрашивает ее тело в ярко-розовый цвет, и я не понимаю механизма всего этого, но платье идеально держится благодаря единственной бретельке на плече. Интересно, как быстро оно окажется у ее ног, открыв то, что под ним, если бретелька соскользнет?
– Райан.
– Хм, – я заставляю себя поднять глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Я спрашиваю, как тебе? – Она вытягивает руки, указывая на себя.
Господи Иисусе, возьми себя в руки.
Кивнув, я встаю с дивана, разглаживая свой костюм.
– Блу, ты прекрасно выглядишь.
– Ты тоже прекрасно выглядишь.
Я вздыхаю.
– Я хотел выглядеть устрашающе, царственно и обходительно.
Она делает шаг ко мне и благодаря естественному росту и добавленным сантиметрам каблуков почти встречается со мной взглядом.
– Мы поработаем над этим в следующий раз.
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы держать руки по швам, когда все, чего они хотят, – это положить их на эти бедра. Я могу только представить, каким прохладным окажется атлас под моими ладонями, какой маленькой она будет казаться под моими прикосновениями. Она – само совершенство, женственная и красивая, но мы – соседи по квартире, она – лучшая подруга моей сестры, и прикасаться к ней следует только тогда, когда за нами наблюдают посторонние глаза. Только тогда, когда за нами наблюдают посторонние глаза.
Руки с сиреневыми ногтями находят мой галстук, Инди поправляет его, и я не могу не наблюдать за тем, как она это делает. Ее веки мерцают, щеки накрашены розовым, а ресницы темнее обычного. Может быть, это с моего ракурса, но они идеально обрамляют ее карие глаза цвета виски, когда она сосредотачивается на моем галстуке.
– Ты хорошо поработала над своим макияжем.
Она вскидывает голову, в замешательстве хмуря брови.
Я указываю на ее лицо.
– Твой макияж. Он тебе очень идет.
– Странно такое говорить.
– Почему?
– Потому что ты должен говорить, что я нравлюсь тебе естественной или что-то в этом роде. Это типичное мнение представителей мужского пола.
– Ну, что я могу сказать? Я не такой, как другие парни.
Она улавливает насмешливый тон избитой фразы, закатывает глаза и издает тонкий смешок:
– Шэй, иногда ты так забавен.
– Тебе нравится твой макияж? Ты потратила на него все это время?
Она не отрываясь смотрит на мой галстук, избегая смотреть мне в глаза.
– Да.
– Ну вот. Итак, я думаю, ты должна знать, что у тебя здорово получилось.
Накрашенные розовым щеки пылают.
– Спасибо.
– Какой у тебя рост? – Я говорю тихо, потому что она всего в нескольких дюймах от моих губ.
– Метр семьдесят пять, и нет, я не собираюсь переходить на более низкие каблуки.
– Зачем мне просить тебя об этом?
Она закончила поправлять мой галстук, но ее руки медлят, пальцы притворяются, что работают.
– Потому что сейчас я всего на несколько сантиметров ниже тебя.
– Я и не против.
Опустив взгляд, я наблюдаю, как ее пылающие щеки снова вспыхивают. Пожалуй, стоило предупредить ее, чтобы она вообще не пользовалась румянами сегодня вечером.
– Нам пора идти. – Она направляется к двери, по пути хватая свою крошечную сумочку.
– Куртка, – напоминаю я ей.
Она важно поворачивается, демонстрируя свое блестящее розовое платье.
– Я ее не беру. Красота требует жертв, и к этому наряду куртка не подходит.
После короткой прогулки от моей квартиры до машины Инди потребовалась вся поездка, чтобы перестать дрожать. Я предложил ей свою куртку, но она отказалась, заявив, что если она собирается фотографироваться со мной под руку, то только в одном платье. Я не виню ее, потому что, черт возьми, что это за платье, но я буду полным придурком, если позволю своей спутнице замерзнуть в вечернем Чикаго.
– Ты готова? – спрашиваю я ее, когда мы подъезжаем к шикарному отелю, где проходит осенний банкет. И хотя вопрос адресован Инди, внутренне я задаю себе тот же вопрос.
Помимо прошлогоднего мероприятия меня не фотографировали с женщиной с тех пор, как я переехал в Чикаго, и теперь я сожалею, что втянул Инди в это безумие. Моя жизнь всегда выставлена напоказ, и я ненавижу это. Анонимность – ценная вещь, а я собираюсь лишить ее этого.
– Думаю, да, – слова звучат с придыханием, затуманивая заднее стекло, в то время как ее глаза прикованы к толпе фотографов снаружи.
У меня в голове мелькает образ Стиви. Прошлой весной я не смог защитить ее от пристального внимания прессы, и я отчетливо помню, как это отразилось на ее психике. Она была обычной девушкой, и я как мог держал ее подальше от всеобщего внимания, но как только стало известно, что у Эвана Зандерса есть девушка, ее жизнь изменилась за несколько недель.
И я намеренно собираюсь сделать это с ее ближайшей подругой.
Хотя я сомневаюсь, что спекуляции по поводу моей личной жизни будут столь же серьезными, как в случае Зандерса. Я не повеса. Не эпатирую публику. Никогда не выставлял напоказ свою холостяцкую жизнь, как он раньше, но это все равно слишком рискованно.
– Гарольд, разворачивайся, – обращаюсь я к своему водителю. – Пожалуйста, возвращайся домой.
– Что ты делаешь? – поворачивается ко мне Инди.
– Я не могу позволить тебе пойти туда со мной, – нервничая, я провожу ладонями по бедрам, ожидая, когда Гарольд развернется и отвезет нас домой.
Рука Инди ложится на мою легким движением, бездумно. Как будто до этого мы касались и утешали друг друга сотни раз.
– Что не так?
Я смотрю на то место, где она меня касается. Ее рука такая маленькая по сравнению с моей. И хотя Инди большая и смелая духом, она мягкая. У нее есть чувства. Их много.
– Ты нормальный человек, Блу.
Ее губы изгибаются.
– Шэй, ты сегодня такой наблюдательный.
– Быть нормальной – это нечто особенное. Я не стану причиной, по которой ты лишишься своей личной жизни. Особенно из-за чего-то столь тривиального, как фальшивое свидание.
Мой водитель поворачивает руль, чтобы вернуться на главную дорогу.
– Не смей поворачивать руль, – резко и повелительно произносит Инди. Гарольд нервно встречается со мной глазами в зеркале заднего вида.
Он был моим водителем четыре года, и я никогда не видел, чтобы он так быстро выполнял чьи-то приказы, как выполняет распоряжения блондинки, сидящей рядом со мной.
Она поворачивается ко мне, этот греховный разрез медленно расходится и дразнит меня видом золотистых ножек.
– Я понимаю, что ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, и ты беспокоишься обо мне, – она похлопывает меня по груди. – Это, конечно, мило, но мне нравятся люди. Я в восторге от этого мероприятия. Ты меня ни к чему не принуждаешь. Если захочу – уйду.
– Инди…
– Что тебя беспокоит? Конечно, может появиться несколько заголовков, и мое имя может всплыть, но кого это волнует? Это продлится день, может быть, два. Когда они заинтересуются моей жизнью, они узнают, что я хожу на викторины, в свободное время вышиваю крестиком и читаю непристойные книги. Никому нет до меня дела. Райан, я – не ты. Это тебе они поклоняются. Так что, пожалуйста, позволь мне побыть светской львицей, потому что я изголодалась по вниманию.
В нетерпеливых карих глазах светится веселье.
– Ты вышиваешь крестиком?
– А то!
– Как бабушка. – В ответ она улыбается, повторяя теперь уже расслабленную улыбку на моих губах. – Ты уверена?
– Я побрила и намазала увлажняющим кремом каждый дюйм своего тела не для того, чтобы вернуться домой. Да, я уверена.
Снова встречаясь взглядом с Гарольдом, я слегка киваю в знак одобрения.
Как только мы подъезжаем, мою дверь открывают снаружи. Я выхожу, застегивая костюм, и темное небо озаряется вспышками. Выкрикивают мое имя, камеры слепят, но я продолжаю двигаться. Обходя машину со стороны Инди, останавливаю швейцара, который тянется к ручке двери.
– Я сам.
Он вежливо кивает и отступает назад, сложив руки за спиной.
Я приоткрываю дверь Инди совсем чуть-чуть, давая себе минутку, чтобы окинуть ее взглядом и убедиться, что с ней действительно все в порядке, прежде чем показать ее всему миру. На ее губах в форме сердечка играет нетерпеливая улыбка, а карие глаза сияют от возбуждения.
Я боюсь этих вечеров, когда нахожу их в своем календаре, а она пребывает в полном восторге.
Фотографы и папарацци за моей спиной неустанно пытаются сделать снимок, но я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на них впечатление или убедить их. Мы делаем это не для них. Мне просто нужно удостовериться, что мы будем на высоте к тому моменту, когда неизбежно столкнемся с Роном Морганом.
Инди вкладывает свою руку в мою, белый каблучок касается земли, и она выскальзывает из машины с такой грацией и лоском, что все мои прежние опасения и беспокойство вспыхивают ярким пламенем.
Потому что, учитывая, как идеально она выглядит сегодня вечером, никто не поверит, что она моя.
Мы ступаем на ковровую дорожку, ведущую в отель, и камеры взрываются вспышками. Пальцы Инди переплетаются с моими самым естественным образом, но я, черт возьми, не знаю, как это делается. Я не продумал это до конца. Обычно я ловлю себя на том, что бегу бегом, чтобы попасть внутрь и оказаться подальше от фанфар, но мне точно нельзя торопить Инди, когда она на этих каблуках и привлекает всеобщее внимание, как сейчас.
Она плывет, а я следую за ней, напряженный, как доска, с чувством невероятного дискомфорта. Ясно, что девушка сногсшибательна, но идеальное шоу, которое она устраивает сегодня вечером, отличается от той версии, которую я вижу дома.
Я не понимаю, как реагировать.
– Райан Шэй, фото!
– Сюда!
– Райан, сюда!
Моя спутница останавливается, притягивая меня к себе.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
Она улыбается толпе, бормоча сквозь зубы:
– Расслабься и позируй со мной.
Я поворачиваюсь к группе фотографов, а она кладет руку мне на грудь.
– Я не позирую, – говорю я достаточно тихо, чтобы никто больше не услышал.
– Ты хочешь, чтобы все купились? Ну, бегство внутрь точно этому не поможет.
Она права. Рон уже считает, что я вру. Если я приду с Инди, которая, как я утверждаю, является моей девушкой, и покажу ее ему всего на несколько мгновений, он поймет, что прав.
Стоя неподвижно, я улыбаюсь, позволяя Инди прижаться ко мне.
– Обними меня.
– Нет.
– Райан, – предупреждает она, пряча слова за сверкающей улыбкой. И как ей удается так четко говорить сквозь зубы? Она, должно быть, чертова чревовещательница. – Ты не заведешься от одного прикосновения к женщине. Обхвати меня чертовой рукой.
Глубоко вдыхая, я завожу руку ей за спину, кладя ладонь на почтительной высоте – на ее лопатку.
– Ниже.
Ниже лопатки.
Я чувствую, как по ее телу разливается раздражение, она тянется за спину, находит мою руку и сдвигает себе на талию. Прижимается всем телом к моей груди и продолжает играть свою роль.
Как у нее это так чертовски хорошо получается?
– Поцелуй меня, – тихо бормочет она. – В щеку. Лоб. Без разницы.
– Ни за что.
– Целуй…
Я протягиваю руку и быстро машу толпе.
– Спасибо, ребята. Хорошего вечера.
Держа Инди за руку, я тяну ее к отелю, мне нужно убраться отсюда к чертовой матери.
Она вздыхает:
– Нам еще работать и работать!
Еще час.
Еще на час надеть улыбку Райана Шэя. Еще час побыть блистательным золотым баскетбольным мальчиком. Еще час все будут пялиться на меня, а потом я смогу пойти домой и расслабиться.
Я мысленно повторял эти фразы в течение последних двадцати минут, пока мы с Инди работали в зале, приветствуя приглашенных, высшее руководство и передавая привет моим знакомым парням, которые играют за другие городские команды высшей лиги.
Какой-то случайный мужчина похлопывает меня по спине, проходя мимо:
– Сынок, ты отлично играл вчера вечером.
Я видел его на мероприятиях, он богатый болельщик, и я уверен, он заплатил кругленькую сумму, чтобы присутствовать сегодня вечером на этом мероприятии.
– Спасибо, сэр, – слегка кланяюсь я.
Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, Инди поворачивается и становится прямо передо мной.
– Почему ты так напряжен? Ты же знаешь, нужно улыбаться, – она кладет руки мне на плечи и слегка надавливает вниз. – Расслабься и давай повеселимся, – блестящими от возбуждения глазами она оглядывает помещение.
– Я не могу расслабиться, когда занимаюсь подобными вещами.
– Почему?
Потому что я никому не доверяю.
Но прежде чем я успеваю ответить, по иронии судьбы один из немногих людей, которым я доверяю, привлекает мое внимание через весь зал, направляясь ко мне и моей спутнице.
– Райан Шэй! – взволнованно произносит он, вкладывая свою руку в мою, а другую закидывая мне на плечо. – Не могу поверить, что застал тебя до того, как ты по-тихому смоешься.
– Рад тебя видеть, Кай.
Кай Роудс – хороший парень и чертовски хороший бейсболист. Стартовый питчер[14] «Воинов Города Ветров», Кай подписал один из крупнейших контрактов в истории ГЛБ[15] в прошлом сезоне, когда его независимый агент привел его в Чикаго. У нас один и тот же агент, который снял для него квартиру в моем доме, и я не могу точно объяснить, почему он мне так нравится.
Он ведет себя безупречно, и я думаю, что моя слабость к нему объясняется огромными переменами, произошедшими в его жизни за последнюю пару месяцев, и тем, насколько хорошо он проявил себя и справился со своими обязанностями. Парень мог бы тусоваться каждую ночь, ему сошло бы с рук все, но вместо этого он сидит дома и заботится о своем сыне как отец-одиночка.
– А это кто? – Взгляд Кая задерживается на женщине рядом со мной. – Не пойми меня неправильно, но ты одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо имел удовольствие встретить.
Я сказал, что он мне нравится, но если он в ближайшее время не отведет от нее глаз, я без проблем откажусь от своих слов.
К сожалению, мы достаточно близкие друзья, и я не могу называть Инди своей девушкой.
– Это Инди, моя соседка по квартире, – указываю я на нее, собственнически держа руку на ее пояснице.
Он берет ее за руку, пожимая ее, его глаза блестят, как будто он только что нашел будущую мать своего ребенка.
– Я Кай, но ты можешь звать меня Туз.
– Туз, да? Что это еще за прозвище?
– Всегда был лучшим питчером в команде. У меня хорошие руки. Правильное прикосновение. На случай, если тебе интересно.
И эти хорошие руки все еще сжимают руки моей фальшивой девушки.
– Ладно, кажется, рукопожатия достаточно, приятель, – я разделяю их, слегка заслоняя Инди своим телом и не давая ему на нее пялиться.
Кай, по сути, гребаный золотистый ретривер с его явно привлекательной внешностью, очками в черной оправе и очаровательной улыбкой. Я не хочу, чтобы он демонстрировал Инди эти свои улыбки, особенно когда я не дарю ей достаточно своих.
– Понял, – усмехается он.
Ясное дело, что понял. Не знаю, правда, что именно, но теперь он знает, что она под запретом.
– Ты здесь надолго?
– Ровно настолько, чтобы выполнить контрактные обязательства, – он качает головой. – Мне нужно вернуться домой, чтобы отпустить няню.
– Я думал, последнюю ты уволил?
– Верно. И нанял еще одну, которую, вероятно, тоже скоро уволю.
– У тебя есть ребенок? – голос Инди срывается от волнения.
– Сын, – сияет Кай. – Макс. Ему восемь месяцев.
Достав телефон, гордый папа показывает бесконечные фотографии.
Я его не виню. Макс – один из самых симпатичных детей, которых я знаю.
– Это не ребенок. Это малыш. – Инди смотрит в телефон Кая, и ее тон становится мягким и милым.
– Да, – вздыхает он. – И он ищет маму.
– Господи Иисусе, – я издаю смешок. – Может, мать твою, постараешься не быть таким прямолинейным?
На лице бейсболиста ростом метр девяносто три расцветает не такая уж невинная улыбка. Брови Инди мгновенно хмурятся.
– А где его мама?
И поскольку я знаю, насколько она эмоциональна, ее глаза в двух секундах от того, чтобы буквально остекленеть, когда она понимает, что где-то там есть маленький мальчик, у которого нет мамы.
Кай похлопывает меня по плечу:
– Уверен, твой сосед будет рад ввести тебя в курс дела. Мне нужно улизнуть отсюда. Сколько тебе еще осталось?
Мы оба оглядываем комнату.
– В лучшем случае час.
– Справишься. – Кай поворачивается к женщине, стоящей рядом со мной. – Инди, было приятно познакомиться. Проследи, чтобы наш мальчик повеселился, ладно?
И с этими словами я наблюдаю, как Кай незаметно выскальзывает через боковую дверь, и я не могу больше завидовать этому парню.
– Райан Шэй, у тебя есть настоящий друг? – Я не отвечаю на подколку, но замечаю, что Инди смотрит ему в спину. – Так что там насчет бейсбольного Кларка Кента?[16]
Темные волосы. Очки в темной оправе. Высокий. Хорош, как ни погляди, не говоря уже о том, что он неплохой парень. Я ищу хоть какой-то интерес в выражении лица Инди, но она просто кажется искренне любопытной.
– У нас с ним общий агент. Он переехал сюда прошлой весной, а потом узнал, что у его бывшей родился ребенок. Она оставила его у порога Кая и сбежала из города.
– Подожди, у Макса действительно нет мамы?
Я закатываю глаза.
– Не позволяй ему одурачить себя. Кай счастлив заниматься ребенком без нее. И у Макса может быть любая мама, какую он захочет. Несколько мам, но Кай и сам заботливый. Он, черт возьми, самый милый парень в мире, если только ты – не нынешняя няня. Он увольняет их через день, но в остальном он хорош.
– Что, черт возьми, за женщина могла вот так бросить своего маленького мальчика? – Подбородок Инди дрожит, но тут она заглядывает мне через плечо и резко втягивает воздух. – Придержи эту мысль. Время шоу, парень.
Ее вымученная улыбка адресована тому, кто, как я предполагаю, является моим генеральным менеджером. Я делаю глубокий вдох и оборачиваюсь.
– Мистер Морган, – я протягиваю ему руку.
– Шэй. – Генеральный менеджер пожимает мне руку и кивает женщине рядом с ним. – Ты знаком с моей женой Каролиной.
– Конечно. Рад вас видеть, миссис Морган. – Я поворачиваюсь к Инди, подняв руку, не зная, какое количество прикосновений уместно или правдоподобно, и в итоге пару раз похлопываю ее по плечу, как школьник средней школы, боящийся подхватить вшей. – Это моя девушка, Инди.
Инди непонимающе смотрит на меня. Мы не слишком хорошо знаем друг друга, но ее взгляд ни с чем не спутаешь. У тебя плохо получается. Ты понятия не имеешь, что делаешь. Но, все же немного зная Инди, я мысленно добавляю: «Ты действительно так боишься девушек?»
