Лия Альман
Когда вода заговорит

Кузен всегда был старомоден. Даже в одежде он предпочитал исключительно классику. Макс всегда посмеивался над таким консерватизмом, но сейчас, эта черта брата была ему, как никогда, выгодна. Он легонько ударил ногой дощечку, та пошевелилась.

– Бинго! – Макс вытащил из-под комода потрепанную папку. Едва он открыл ее, как на пол выпало несколько старых, потертых листов, исписанных ровным и аккуратным почерком. В папке осталась коричневая тетрадь с погнутыми уголками. Брови Максимилиана изогнулись в удивлении. Дневники? Бруно ведет дневники? В голове не укладывался образ кузена, корпящего над записями. Это так… романтично…

Макс открыл тетрадь и прочел первую страницу.

Запись 1.

Кто бы мог подумать, что сны способны довести слугу Смерти до того, чтобы начать вести дневник. Какая нелепость! Особенно если учесть, что сон вообще не обязателен для нас. Макс предпочитает не спать. А я не хочу лишаться этого. Сон – моя единственная возможность увидеть маму. Хотя бы так. Я не хочу забыть ее лицо. И даже боюсь этого.

Но каждый раз сон один и тот же. Мама стоит вся в белом, такая нежная, такая красивая, будто светится. И я бегу к ней. Она раскрывает руки, чтобы обнять меня. Я бегу, такой счастливый, будто снова стал ребенком. Будто мне снова десять, и мы вышли в поле собрать душистые травы. Мама так любила аромат этих трав дома! Но когда добегаю до нее, она падает ко мне на руки мертвая, вся в омерзительных черных пятнах. Метки чумы изуродовали ее прекрасное лицо, вмиг сделали старым. Я чувствую, как кто-то хватает меня за рукав. Оборачиваюсь. Агнесса. Растрепанная, в глазах страх, черные волосы липнут ко лбу. Она хрипит, задыхается и проклинает меня. И я просыпаюсь.

Этот сон – все, что у меня от них осталось. На днях я решился прийти к Смерти, умолял ее дать мне возможность увидеть любимых. Но эта мерзкая старуха… Ненавижу ее! Будь она проклята! Она убеждала меня, что мне повезло, что я могу жить вечно и ни в чем не отказывать себе. Даже упрекнула, что у меня слишком много “любимых”. Мерзкая, смердящая старуха! Она никогда не поймет, что я любил только их: маму и Агнессу. Все остальные – это просто игрушки, которыми я отвлекаюсь все эти невыносимые шестьсот лет.

Если бы она дала мне обещание, что когда-нибудь отпустит меня. О, я бы стал самым преданным ее слугой. Я готов ждать еще шесть сотен лет и выполнять любые ее приказы, готов подавить свою ненависть и даже начать уважать ее. Но пока все, что у меня есть – это только дурной сон.

И все-таки, вести дневник – правильная идея. Так много всего стирается из памяти, так много растворяется во времени, не оставляя даже туманного следа. Порой сложно вспомнить, что было какую-то сотню лет назад, всего лишь. Могу ли я тогда быть уверенным, что всю свою бесконечную жизнь буду помнить, что потерял? И кто в том повинен. У меня нет права забыть об этом даже на день. Моя ненависть не может смениться ни жалостью, ни прощением. И дневники помогут мне в этом.

Макс оторвал взгляд от записей и взъерошил светлые волосы. Все еще было сложно осознать, что это дневники кузена. Да ему чертовски повезло найти их! Похоже, что он никогда не знал Бруно так хорошо, как думал. Максимилиан пробежал глазами следующую запись – ничего важного. А вот старые листы заинтересовали его куда больше. На потертой и выцветшей бумаге непросто было разобрать буквы. Он разложил листы на полу и принялся внимательно их изучать.

Из кармана послышался сигнал гаджета. Макс чертыхнулся и посмотрел на дисплей. Нужно было срочно уходить – Смерть ждала свои души. На несколько секунд он замер в нерешительности: оставить дневник здесь, чтобы Бруно ничего не заметил или забрать записи с собой? В конце концов, Максимилиан решился, быстро собрал листы, небрежно кинул их в папку и вместе с ней выскочил из квартиры.

Глава 5

Сидя в такси, Макс нервно поглядывал на часы. Он слишком долго возился с дневником Бруно и сейчас опаздывал на встречу с русалками. До визита к Смерти времени еще было предостаточно, но подводные девы так непредсказуемы. Беккай может просто не дождаться его и уплыть, тогда он не получит души, ему нечего будет отнести своей госпоже. Это может печально закончиться. Тогда Диана… нет, об этом он даже думать не хотел! Макс взъерошил волосы и зашипел на водителя:

– Ты бы еще медленнее ехал! Нас и черепаха догонит!

Мужчина за рулем открыл рот, будто собирался что-то ответить, но лишь натужно закашлял и сосредоточенно уставился на дорогу.

Спустя несколько минут Макс вылез из такси. Он нарочито громко хлопнул дверью. Из закрытой машины донеслась брань водителя. Максимилиан похлопал по карману ветровки, нащупал пачку сигарет и быстрым шагом направился в сторону невзрачных тёмно-коричневых гор. Там, между скалами и отвесными обрывами, извивалась узкая дорожка. Она спускалась прямо в бухту, окружённую частоколом высоких скалистых пик. Тихое и скрытое от любопытных глаз местечко идеально подходило для встреч слуг Смерти. Макс разулся, зашёл по щиколотку в воду, залез на высокий пологий камень и внимательно осмотрел блестящую водную гладь, надеясь, что Беккай еще не приплывала.

Максимилиан достал сигарету и несколько раз чиркнул зажигалкой. От волнения руки дрожали так, что он едва не выронил ее. Неужели опоздал? Макс снова пристально вгляделся в поверхность воды, но увидел только гребешки волн, играющих пеной. Он сидел так неподвижно, будто и сам являлся продолжением камня. Лицо выражало непробиваемую сосредоточенность. Волны легко разбивались о камни и роняли брызги на берег. В руках почти закончила тлеть сигарета. Горячий пепел упал на голую ногу и вывел из оцепенения.

«Твою мать! Чертовы русалки!» – выругался про себя Макс. Нет идеи хуже, чем злить Смерть. Она ждет свои души, и ей нужно их дать любым способом. Он уже прикидывал, успеет ли сам добраться до территории Лорелей, как вдруг рядом блеснула чешуя.

– Моя бледная красавица! Я уж тебя заждался! – Макс с облегчением выдохнул.

Марга выглянула из воды и схватилась за камень.

– Оу, сегодня мне не будет радости лицезреть мою бледную красавицу, – с наигранной грустью произнес Макс. Он внимательно присмотрелся к русалке и воскликнул: – Я помню тебя! Ты – малышка Мелек!

– Не стоит меня так называть, – презрительно фыркнула та, – много лет прошло. Теперь меня зовут Марга.

– Серьезно?! Жестокая Марга из племени Лорелеи – это ты? Признаюсь, не ожидал. Что ж, для меня честь узнать тебя с другой стороны.

Максимилиан подал русалке руку и помог взобраться на камень.

– Давай обойдемся без этого всего. Не ломай комедию. Я принесла их, – Марга подала ракушку, – можешь забирать и идти.

– Какая ты холодная, даже не хочешь поговорить. Беккай всегда со мной говорила, – Макс опустил голову, делая вид, что ему грустно.

Марга пытливым взглядом уставилась на посыльного. Лицо было напряжено, а на лбу залегла морщинка, будто она высчитывала какую-то сложную формулу.

– Я не помню твоего имени, – Марга нахмурила лоб.

– Максимилиан. Но ты можешь называть меня Макс, – парень сладко улыбнулся.

– Так вот, Макс. Во-первых, Беккай не стала бы разговаривать с мужчиной. Мы оба прекрасно знаем, она их или убивает, или боится. Третьего не дано. Во-вторых, меня до тошноты раздражают твои попытки казаться остроумным. Так что, если ты не прекратишь, в следующий раз за душами поплывешь сам. В-третьих, ты слышал про интуицию русалок? Так вот, сколько бы ты ни строил из себя придурка, я вижу, как болит твое сердце, ну или что там у тебя вместо него. Если честно, мне абсолютно плевать на причины, но мне необходимо отдохнуть перед обратной дорогой. Поэтому я вынуждена на некоторое время остаться здесь. А еще я люблю слушать истории. Так что, если ты выключишь “режим идиота”, у нас есть шанс неплохо провести ближайший час. Если нет, сделай одолжение – скройся с моих глаз.

От удивления у Макса вырвался глупый смешок. Немногие русалки, которых он встречал раньше, были или слишком тихими и боялись людей, или слишком агрессивными и не позволяли заговорить с собой. Марга выделялась холодной выдержкой, бесстрашием и рассудительностью. Несколько секунд он беззвучно открывал рот. Похоже, это позабавило русалку, потому что она усмехнулась и прокомментировала:

– Ты похож на глупого тунца. Хотя…чего можно ожидать от мужчины…

– У меня встречное предложение, – Макс наконец-то справился с удивлением. – Одна история с тебя, одна с меня. Что скажешь?

Марга приподняла бровь – возможно, из этого может что-то получиться, – и кивнула в ответ.

– Расскажи мне, Мелек, зачем же ты сменила такое нежное и прекрасное имя? – начал Макс.

Холодный, злой смех разлетелся по бухте, ударился о камни и возвратился эхом.

– Посмотри на меня! Я убила две тысячи восемьсот одиннадцать мужчин. Скоро к ним прибавится еще один. Неужели ты думаешь, что я могу называться ангелом*? Марга подходит мне намного больше. Я зовусь так почти двести лет. Пусть так и будет. Моя очередь. Что за боль наполняет твое сердце?

Макс нахмурился. Он не знал, может ли довериться русалке. Вреда она ему не причинит, но что, если его откровения обернутся против него самого?

– Ну что ж, беседа окончена. Забирай души и уходи отсюда, – Марга явно была не из тех, кто будет уговаривать.

– Я не знаю, могу ли тебе доверять.

– Конечно, нет! Ты – мужчина, а я – русалка! – Марга взглянула на собеседника так, будто около нее сидело самое неразумное существо в мире. – Русалки моего племени ненавидят мужчин. Уже тот факт, что ты являешься нашим посыльным, либо издевка, либо глупая ошибка.

– А тебе обязательно проявлять свою злость ежеминутно?

– А есть причины, по которым я не должна этого делать?

Разговор зашел в тупик. Макс опасался откровенничать, но тревога и сомнения так сильно грызли его, что держать их в себе уже не было сил. Когда Марга уже собиралась прыгнуть в воду, он заговорил:

– Я должен убить девушку, в которую влюбился.

– Ну надо же, как не повезло! – иронично всплеснула руками Марга.

– Ты права. Пожалуй, беседа окончена, – жестко парировал Макс. Его неприятно задела реакция русалки.

Заметив растерянный и грустный взгляд, она нехотя извинилась:

– Я подумала, ты не серьезно. Не каждый день можно увидеть влюбленного слугу Смерти.

Из груди Макса вырвался тяжёлый вздох.

– Кроме того, пропал мой кузен. Он тоже слуга Смерти. Его исчезновение не предвещает ничего хорошего.

– Не знала, что такие, как ты, могут волноваться, – съязвила Марга.

– Я волнуюсь не за него. Он ненавидит меня. Боюсь, если ему стало известно про Диану, он попытается навредить ей. А если узнает, что она уже должна быть мертва.... – Макс снова вздохнул и не закончил фразу. – А еще, не знаю, зачем говорю тебе все это.

– Чем она тебя зацепила? Что такого особенного в этой Диане?

– Не знаю. Она мне напоминает кого-то из прошлого. Далекого, когда я был человеком, понимаешь? А еще она храбрая. Даже в минуты, когда не знала, выживет или нет, она оставалась такой спокойной. В ее глазах не было и тени страха.

– И? – Марга исподлобья взглянула на собеседника, – Сколько ты уже живешь? Не верю, что она первая такая смелая тебе повстречалась.

– Нет, пожалуй. Не первая. Но она не просто не боялась, она…представляешь, она пыталась контролировать смерть, – его руки принялись нервно дергать “молнию”. – Говорила, что сама решит, когда умирать.

– Все ясно, – Марга скривила губы в презрительной усмешке. – Просто ты – трус. В твой жалкий ум не помещается мысль, что можно противостоять Смерти. Ты так жаждешь ее одобрения, что не можешь даже подумать ослушаться. А Диана плевать хотела на законы миров. Она не соглашается с тем, что ей не нравится. Потому ты и запал.

Губы Макса сжались в тонкую полоску. Ему не нравилось то, что сказала Марга, но еще больше не нравилось, что она права. Все его существование было посвящено безуспешным попыткам заслужить любовь – сначала отца, а потом Смерти. Его жизнь всегда принадлежала кому-то другому. Он прокашлялся и разгладил несуществующую складку на кофте.

– Теперь ты знаешь мой страшный секрет. Твоя очередь. Что скрывает самая жестокая русалка океана?

Марга запрокинула голову назад.

– Откровение за откровение, – медленно проговорила русалка, щурясь на солнце. – Во время последнего крушения я взяла себе пленного, но, кажется, я не хочу его убивать.

– Неужели тоже влюбилась? – Макс хлопнул себя по колену и рассмеялся.

Он думал, что его смех разозлит собеседницу, но ее лицо не отражало ни единой эмоции.

– Нет, не влюбилась. Просто он еще ребенок. Мальчишка совсем. На корабле случайно оказался. Вроде как незаслуженно это, понимаешь?

Макс молча уставился на воду. Он достал из кармана зажигалку и несколько раз чиркнул ею о камень. Волны продолжали разбиваться о берег с тихим плеском, будто всхлипывали напоследок.

– Такова наша с тобой суть. Мы рабы, низшие создания. И не можем выбирать. Наша задача – забирать жизни и передавать их госпоже. И даже поговорить мы можем только с таким же чудовищем, каким являемся сами. У рабов Смерти нет духовников.

– А что, если это наш собственный выбор? Кто-нибудь пробовал противостоять? – задумчиво спросила Марга.

– Противостоять Смерти? Нелепая затея.

– А Диана бы противостояла? – русалка несколько минут молчала, а потом насмешливо спросила: – Может, подаришь мне на память зажигалку? Раз уж столько откровений у нас случилось.

– Осторожно, не устрой пожар, – нелепо пошутил Макс, протягивая подарок, – Мне понравилось болтать с тобой. Надеюсь, теперь будем видеться чаще?

– Зря надеешься. Это была разовый эпизод. Беккай ранена. Это единственная причина, почему я здесь.

– Ранена? Надеюсь, йошо не станут вашими гостями в ближайшее время. Хотя, если это позволит нам встречаться чаще.... – Макс выдержал многозначительную паузу и игриво подмигнул.

– Тебя заждалась госпожа, смотри, не прогневай ее! – с раздражением бросила Марга и аккуратно опустилась под воду, стараясь держать зажигалку на поверхности.

– Мелек, подожди!

Русалка высунулась из воды и недовольно посмотрела на него.

– Как Беккай стала одной из вас? Давно терзает любопытство.

– Никогда не спрашивай у русалки, как она стала таковой, если не хочешь поселиться на морском дне! – ответила Марга и, махнув хвостом, скрылась из виду.

Максимилиан посмотрел на ракушку с душами.

– Диана бы противостояла ей, – пробормотал он себе под нос и привычным жестом почесал шрам на щеке.

Впервые за несколько сотен лет Макс ощутил усталость от своей жизни. Он служил Смерти и, надо сказать, преданно. Безупречно выполнял свою работу, приносил все души, что она желала, научился полностью выключать сострадание и жалость. Смог увидеть в гибели прекрасное, стал циником и «отрастил» толстую кожу. Он наслаждался привилегиями своего положения, свободно пользовался услугами чертей и жил одним днем, зная, что впереди целая вечность. Он не отказывал себе в желаниях и с легкостью принимал решения. И вдруг хрупкая смертная девушка смогла разрушить весь его мир. Так легко. Один взмах руки, и старательно выстроенная защита разбилась о звон тонких металлических браслетов.

Макс выбрался на берег. Мокрые носы туфель дали понять, что настырные волны достали-таки до его обуви. Неприятно хлюпая, он отошел подальше от воды. Сейчас самое время передать Смерти новых жителей ее царства.

Глава 6

Запись на старых листах.

Если есть Смерть, то может есть и что-то большее? Что-то сильнее, могущественнее? Нечто, обладающее еще большей властью? Например, Судьба. Потому как, если нет, то я не знаю, как объяснить себе, почему связанными оказываются совершенно несовместимые люди. Такие, как я и мой гнусный братец. Этот ублюдок сделал все, чтобы я его ненавидел.

О, как он старался сегодня мне угодить! Как мил и обходителен со мной был! Будто я могу поверить в истинность того, что он хочет примирения. Один раз я уже поверил в его искусную ложь. И каков итог? Плачевный: я, полный омерзения и ненависти, исписываю эту страницу.

Хотя надо признать, он много раз усыплял мою бдительность. Несколько раз я был близок к тому, чтобы простить его. Как хорошо, что есть эти дневники. Записи напоминают мне все, что он заставил меня пережить. Все, что я потерял по его вине. Ненавижу его! Всей душой ненавижу. За то, в кого он превратил меня! За то, что я вынужден служить старухе! За то, что он сам ни капли не тяготится этой судьбой.

А могли бы мы с ним быть настоящими братьями? Если бы мой отец был жив… Но он умер слишком рано. Я его и не знал почти. Но я уверен, будь отец жив, маме бы ни за что не пришлось терпеть сальные приставания моего противного дядюшки. Фу! Воспоминание о нем вызывает во мне брезгливость. Хочется помыть руки. Никогда не забуду, как этот жирный боров, перебрав вина, пытался усадить маму себе на колени. Его похотливый взгляд… поросячьи глазки поблескивают… толстые пальцы хватают ее платье… Ненавижу всю их семейку!!!! О, как я хотел тогда остановить его! Но что мог сделать я? Мальчишка семи лет. Я едва дорос до пояса этого борова. Он мог раздавить меня одной рукой. Поэтому я изливал свой гнев на братце. И поделом! Он такой же мерзкий, как его папаша.

Никогда не пойму, как моя светлая, прекрасная мама, этот чистый ангел, самый светлый человек, какого мне довелось узнать за несколько столетий… Как она могла породниться с этой мерзкой семейкой? Мама всегда рассказывала, что отец был совсем иным. Он, словно подкидыш в той семье: умен, благороден, мудр. Я верил ей. И сейчас верю. Не могло быть иначе. Она бы ни за что не вышла замуж за того, кто был бы недостоин ее чистой души. Она скорее бы умерла.

Но даже и она мне врала. Знаю точно. Врала. Ведь она говорила, что Макс очень похож на моего отца. Так похож, что люди обвиняли в непотребных грехах покойную тетушку. Но не одной лишь внешностью. Мама с нежностью смотрела на братца, повторяя, что его нрав словно срисовал искусный художник. Что же сказать, я бы мог поверить, что вся их семья насквозь пропитана предательством и скверностью. Но мой отец не мог быть столь глуп, чтобы попасть под очарование тетушки, когда рядом с ним жил настоящий ангел. И Максимилиан не может быть копией отца. Ведь это означало бы, что отец был столь же примитивен и тщедушен. Это не может быть правдой.

Я понимаю маму. Она лишь хотела, чтобы мы не ругались. Семья всегда была для нее святым каноном. Убежден, она бы сказала что угодно, лишь бы мы были дружны. И я ей врал. Врал, что уважаю брата, хотя в моей душе жило лишь презрение к нему. Врал, что мы всегда будем дружны. Фальшиво улыбался ему, когда тот приезжал погостить. Я не хотел расстраивать маму правдой, как и она меня.

Глава 7

Из коридора доносился шум. Суета и громкие разговоры медсестер разбудили Диану. Она огляделась. Палата пустовала. Наверное, Макс уже ушел по своим делам.

Диана встала, чтобы опустить жалюзи. За окном сверкали на солнце высыхающие лужи, а воздух казался особенно прозрачным. Часы показывали 7:45, можно было еще поспать, но сон уже рассеялся. Она взяла телефон и набрала номер лучшей подруги. После нескольких гудков на экране показалось заспанное лицо, усыпанное веснушками.

– Ди, – захныкала девушка, – это же мой выходной. За что?

– Прости, Крис, я забыла! Думала, ты на работу собираешься. Отключаюсь, спи.

– Да ладно, все равно уже проснулась. Рассказывай, как дела? Что насчет выписки? – Кристина поудобнее устроилась и откинула назад каштановые кудряшки.

– Лежать еще не меньше двух недель, – Диана захныкала. – Врач сказал, нужен покой. Но скоро мне разрешат выходить на террасу. Наконец-то! Хоть что-то.

– До сих пор не понимаю, как тебя угораздило, – сочувственно сказала Крис. Ее лицо выражало беспокойство. – Ты же все перепроверяешь на сто раз. Как страховка могла оказаться не закрепленной? Да и скалодром этот считается одним из самых безопасных.

– Я и сама не понимаю.

Диана вздрогнула, вспомнив, как падала с высоты нескольких метров. Хотя это произошло в считанные секунды, ей казалось, что падение длилось вечность, словно воздух пытался ее удержать. Она прекрасно помнила перепуганное лицо инструктора, подругу, бегущую к ней. А потом – темнота. Очнулась уже в больнице.

Диана стремилась контролировать абсолютно все в своей жизни. Она была одной из тех безумных, которые всегда имеют план B, план С и еще кучу планов на все буквы алфавита. Уже в старших классах она точно знала, куда поступит. Со стажировкой тоже вопросов не возникало. После десяти минут разговора Диана смогла убедить будущую начальницу в двух моментах. Первое – для нее нет слова «невозможно», она достанет из-под земли и преодолеет любые преграды. Второе – либо она получает работу прямо сейчас, либо будет приходить сюда каждый день, пока ее, наконец, не примут. Ну а после окончания стажировки, по плану было открытие собственного ивент-агентства.

Диана контролировала в своей жизни все: питание, режим, общение, работу, учебу, отношения, и даже влюбленность. И только одно помогало ей расслабиться и немного отпустить контроль – спорт. Являясь фанатом экстремальных видов спорта, она летала на параплане, занималась серфингом и скалолазанием. Хотя Диана утверждала, что отдается на волю случая, в глубине души понимала, что выбирает только тот спорт, в котором все зависит от ее мастерства. Верить в судьбу или случайности она не умела, но объяснить свое падение никак не могла. Ремни были закреплены, страховка исправна – это было так же точно, как и то, что вода мокрая. Тогда что же произошло?

– Зая, отнесись к этому, как к отпуску. Полежишь немного, расслабишься. Без твоего контроля планета не развалится! – воскликнула Кристина, вернув подругу в реальность.

– Планета не развалится, – Диана вздохнула и потерла запястье, – а вот моя жизнь может. Я должна была создавать свою компанию, а вместо этого – лежу тут.

– Считай это знаком Вселенной, – голос Крис зазвучал строже. – Ты не всемогущая! Хватит думать, что можно спланировать все до мелочей. Обязательно создашь ты свое агентство, когда придет время.

Диана покусывала нижнюю губу. Она не могла подобрать слов, чтобы объяснить подруге: неизвестность для нее подобна смерти.

– Ой, да ну тебя с твоими тараканами! – воскликнула Кристина, – Лучше расскажи, как там твой красавчик? Так и приходит каждый день?

– Угу, – на лице Дианы появилась нелепая улыбка, – представляешь, сегодня даже ночью здесь был, пришел посмотреть на меня спящую.

– Уууу… – протянула Крис и присвистнула. – Нездоровые какие-то наклонности, не находишь? Как-то это жутко.

Диана пожала плечами, старательно делая вид, что ей безразлично.

– Да вроде нормальный. Хотя… есть пара странностей, которые я вообще не понимаю. С другой стороны, мы и не так давно знакомы.

– Если честно, он меня немного пугает. Не обижайся, зая. Просто есть в нем что-то… – Крис помолчала секунду и спросила: – И что за тараканов ты нашла?

– У него кулон есть. На нем, знаешь, будто герб изображен какой-то.

– С каких пор кулоны – это странно? – скептическим тоном произнесла Кристина.

– Да не перебивай ты! – возмутилась Диана. – Я долго не могла вспомнить, где видела такой. По Discovery. Это вроде как герб какой-то известной семьи еще из средневековья. Но самое странное то, что все ценности этой семьи давно утеряны. Я даже специально находила потом информацию в интернете. Даже изображение этого фамильного герба дошло до наших времен чудом. Через какие-то рисунки или что-то такое.

Кристина поджала губы и подняла брови:

– Серьезно? Ди, что ты несешь? Ну, есть у мужика кулон, что такого?

– Ты меня не слушала? Я же сказала, все ценности этой семьи утеряны! Откуда у него этот кулон?

– А ты вот прям уверена в его подлинности?

– Не знаю, – неуверенно произнесла Диана, – выглядит старым…

– Побрякушка и все! Спроси, в конце концов, откуда у него эта штуковина. А реальные тараканы все-таки есть?

– Ну… например, мы ни разу не целовались. Хотя уже миллион возможностей было. Он будто боится или не хочет. При этом всегда так нежно ко мне относится, обнимает. Очевидно, я ему нравлюсь.

– Ни разу? За… – Кристина прищурила один глаз, что-то подсчитывая, – почти три месяца?! Точно, фрик! Я так и думала! Ди, кажется, ты влюбилась и не замечаешь очевидного.

– Кто бы говорил, Крис! Забыла, как мы из-за твоего последнего «парня», – Диана изобразила пальцами кавычки, – поссорились? Вот там точно мутный тип.

– Не начинай! Бруно классный. Он такой…такой необычный, – Крис мечтательно закрыла глаза и улыбнулась. – Не знаю, чем он тебе не угодил!

Диана нахмурилась.

– Помяни мое слово, он совсем непрост. Нутром чувствую. Сама подумай: сначала я встречаю его на рабочей вечеринке. Он так назойливо пытался поговорить, что мне сквозь землю провалиться хотелось. Я его отшила и через неделю он якобы случайно знакомится с тобой. Разве это не странно?

– Знаешь, дорогая, мир не вертится вокруг тебя. Он мне нравится! – Щеки Кристины залил румянец от негодования. Она выдохнула и привела последний аргумент, который смогла придумать: – Зато у Бруно нет подозрительных кулонов!

Девушки недолго помолчали, ни одна не хотела уступать. Наконец, напряженную тишину прервала Крис:

– Давай не будем, зая. Мы столько лет дружим и никогда из-за парней не ругались. Что происходит?

– Ты права. Прости, просто я волнуюсь за тебя. Будь осторожнее, пожалуйста.

– А ты уже возьми инициативу в свои руки и поцелуй сама своего недотрогу, – засмеялась Крис.

– Доброе утро! Как спалось? – в палату зашла высокая медсестра с приветливой улыбкой. Она положила на тумбочку две таблетки и напомнила: – Желтую после еды! Завтрак принесут через десять минут.

– Спасибо – улыбнулась в ответ Диана и вернулась к телефону: – Крис, мне пора. Нужно привести себя в порядок.

Кристина послала подруге воздушный поцелуй и отключилась.

***

Просторный кабинет слепил безупречной белизной. Стены, пол, пушистый ковер, стол, кресло и даже набор одинаковых ручек – белым было все. От такого яркого беззвучия цветов глазам становилось больно. Разбавлял странный интерьер только длинный алый диван у стены. На этом фоне он казался неуместно ярким. Макс занял место посередине. Кожаная обивка неприятно скрипнула. Очевидно, здесь не слишком часто сидели.

В дверях показалась высокая худощавая женщина. Седые волосы, собранные в идеальный пучок, и костюм, такой же белоснежный и безупречный, как и весь кабинет, придавали ее виду пугающую строгость.

Макс быстро встал и опустил взгляд. Диван снова недовольно скрипнул.

– Я принес души от русалок, – с придыханием произнес он, – и несколько от себя.

Женщина указала жестом на полупрозрачную вазу на столике возле дивана, села за стол и переложила несколько бумаг. Мужчина аккуратно опустил туда ракушку и каменный шарик примерно такого же размера, после чего направился к двери.

– Максимилиан, – ледяной голос прозвучал тихо, но при этом заполнил собой не только кабинет, но, кажется и самого Макса, – уверена, ты отдал не все.

Он вздрогнул. Было глупо надеяться, что госпожа ничего не заметит, и все же, надеялся.

– Это так. Я прошу дать время для этой девушки, – Макс поднял глаза. Руки предательски дрожали, а голос охрип.

Смерть приподняла бровь и перестала писать. Она встала из-за стола, облокотилась на него и разгладила складку на струящихся брюках.

– Ты смеешь просить меня об отсрочке? – голос звучал спокойно, но в тоне присутствовала такая жесткость, что, казалось, им можно рубить канаты.

– Я уже не одну сотню лет один из ваших лучших приспешников, вы ни разу не сделали мне даже замечания…

– Так не зарабатывай его и сейчас! – перебила его Смерть.

Максимилиан замолчал и опустил взгляд. От страха ноги стали похожими на желе, и он едва удержался на них, белый ковер поплыл перед глазами. Макс хотел уйти, но не мог сдвинуться с места. Где-то там, в больничной палате, лежит та, ради которой он осмелился спорить с госпожой.

«А Диана бы противостояла?» – вспомнил он вопрос Марги и вновь посмотрел на Смерть.

– Я уже долгое время один из ваших лучших приспешников, – повторил он, четко проговаривая каждое слово, – но до сих пор остаюсь лишь жалким посыльным и слугой. Если за все эти годы я не заслужил более высокого ранга своей безупречной службой, то может быть заслужил хотя бы возможность развлечься со смертной?

Максу стоило больших усилий не отводить взгляд и держаться уверенно. В горле пересохло, две алые капли просочились из сжатых кулаков. Отчасти он даже был горд собой. Удивительно, но только сейчас он заметил, что лицо Смерти не настолько старое, как он привык считать. Скорее, ее старила лишь напускная суровость. По тонким губам Смерти скользнула едва заметная улыбка.

– Может быть. Пожалуй, да, ты заслужил такое право, – Смерть сделала паузу и еще раз осмотрела Макса с ног до головы, словно сканируя и выявляя дефекты. – Хорошо, считай это поощрением за отличную работу. Позднее я дам знать, сколько у тебя времени. Теперь убирайся отсюда!

Изо всех сил, сохраняя внешнее спокойствие, Макс почтительно опустил глаза и быстро, на сколько это позволяли обмякшие ноги, вышел из кабинета.

Глава 8

Запись №3.

Не представляю, что на меня нашло сегодня. Впрочем, это случилось уже не в первой. И каждый раз я вижу все, словно во сне.

Мне предстояло забрать душу у девушки. Она была еще совсем юной, лет шестнадцати. Нежное лицо болезненно бледное, а руки такие тонкие, что было страшно сломать их одним касанием. Невинное создание даже не испугалось. Наоборот, мне показалось, что она рада мне. Это один из тех случаев, когда Смерть проявляет милосердие и благосклонность. Жизнь девушки была так тяжела, что смерть ей казалась лучшим исходом.

Мы проговорили не меньше часа. Сначала она не поняла, кто я, но у меня не было ни малейшего желания скрывать это. Подумалось, что за час до последнего вдоха каждый имеет право знать, чем все закончится. Моник, так звали девушку, рассказала о своем недуге и тогда я понял, отчего ей вовсе не страшно мое присутствие. Она была так мила и учтива, что я почувствовал к ней даже симпатию.

Моник с большим интересом расспрашивала обо всем, что связано со Смертью и потусторонним миром. И мне было приятно рассказать ей все, что самому известно. Ведь покойники не выдают секреты. А Моник уже была практически таковой. Я поведал ей, как выглядит старуха и как ей дорог потусторонний мир, рассказал, чем я занимаюсь и что Смерти служат не только на земле. Она с упоением слушала про йошо и про русалок, про то, как выглядит душа и зачем старуха тщательно ведет все записи.

Эта душа была так чиста и прекрасна! Губы Моник еще не познали поцелуя. Когда я сказал, как именно заберу душу, сквозь ее мертвенную бледность пробился румянец. Разве она не чудесна? Она мне так напомнила Агнессу. Мы были примерно в том же возрасте, когда впервые поддались искушению. Мне стало даже немного жаль, что первым поцелуем этого невинного создания стал поцелуй смерти.