Андрей Ливадный
Взвод. Авторская версия 2019

– Я двадцать лет работал на агентство! – резко ответил он. – У меня было имя и репутация в научных кругах! Но год назад… – он запнулся, затем безнадежно махнул рукой. – Я совершил… как же это сказать? Гражданский поступок!

Иван прищурился, уже догадываясь, куда клонит Джон, но решил не задавать ему наводящих вопросов.

– Ко мне пришли люди из разведки, – продолжил Херберт. – Они сказали, что моя репутация ученого-астрофизика является отличным… – он вновь запнулся, подбирая правильное слово.

– Прикрытием? – подсказал лейтенант.

– Да! Я предвзято относился к твоей стране, Иван, и дал им свое согласие. Меня завербовали. Я получил звание капитана и прошел полугодичную подготовку, – Херберт внезапно замолчал, а когда заговорил вновь, в его голосе ясно звучала запоздалая горечь: – Они использовали мое имя, мою репутацию!.. Я только теперь понимаю это!.. В вашу дивизию не мог проникнуть рядовой агент, а меня как известного ученого, не раз приглашали для консультаций по некоторым специфическим вопросам! – он безнадежно махнул рукой. – Насте было все равно кто я, а ты…

– Ладно, Джон. Проехали и забыли, – неожиданно ответил Лозин, опуская автомат.

Лицо Херберта вытянулось. Вероятно, он ожидал совершенно иной реакции.

– Ты не станешь меня убивать?

– Нет, – сухо ответил Иван.

Херберт молча сел рядом с ним, уставился в землю, шумно дыша.

– Я не знаю, что мне делать… – глухо признался он. – Я устал бояться… Рано или поздно они доберутся до нас…

Лозин согласно кивнул.

– Если будем сидеть, сложа руки, – непременно доберутся.

– Но мы не можем сопротивляться!.. – вскинул голову Херберт. – Ты не видел чужих! Техника пришельцев совершеннее нашей! Их корабли движутся совершенно беззвучно, свободно маневрируя на любых скоростях и высотах! У них на вооружении – лазерные установки, как ручные, так и стационарные! Это я видел своими глазами! Ты понимаешь меня, Иван?!

Лозин ничего не ответил, лишь надолго задумался, машинально покусывая сорванную травинку.

– Теперь послушай меня, Херберт, – произнес он, нарушая затянувшуюся паузу. – Я действительно еще не видел чужих, но у меня есть опыт, связанный с подготовкой межзвездной экспедиции.

– И что твой опыт говорит о пришельцах?! – с мрачным скепсисом осведомился Джон.

– Прежде всего, их мало, – ответил лейтенант. – Меньше, чем рисует тебе страх, – безжалостно добавил он. – Пришельцы оказались в условиях враждебной, неизученной биосферы. Об этом свидетельствует тот факт, что они постоянно носят защитные костюмы, ты согласен?

На этот раз Джон кивнул.

– С момента вторжения прошло всего три месяца, – продолжил развивать свою мысль Иван. – За это время чужие вряд ли успели провести полномасштабные исследования, а тем более – овладеть нашими технологиями. Я ясно выражаюсь?

Херберт выглядел крайне подавленным.

– Ты говоришь правильные слова, Иван, но… несколько поздно! Пришельцы уже захватили планету и продемонстрировали свое превосходство! Мы – всего лишь уцелевшие. Те, кому повезло.

– Мы не просто уцелевшие! – резко ответил лейтенант.

У Джона вдруг мелко задрожали губы.

– Ты сумасшедший… – выдавил он. – Сумасшедший…

Иван нахмурился.

– Я это уже слышал. И у меня нет никакого желания командовать тобой, Херберт. Прячься. Может, тебе удастся дожить до старости, скрываясь где-нибудь в таежных чащобах.

– А ты?!.

– Я буду искать тех, кого не раздавил ужас.

Лейтенант поднял голову, глядя на звезды.

Он не ждал от Херберта ответа, но Джон, после долгого молчания вдруг произнес:

– Позволь мне остаться с тобой… Я устал прятаться…

Лозин искоса посмотрел на него, но ничего не ответил. Встав, он поднял с земли разгрузку, снял с плеча второй автомат, протянул их Херберту вместе с кевларовой броней и сказал:

– Пойдем, а то Настя будет беспокоиться.

Кто есть кто – покажет время. Только оно проявляет человеческие характеры, расставляя все на свои места.

Глава 2

4 мая 2055 года…

Стоял ясный жаркий майский полдень.

Иван сидел на крыльце, разбирая найденный накануне «Шторм», рядом, греясь на солнышке, устроился Биш. Настя с Джоном ушли в город, на поиски продуктов. Лозин хотел идти сам, но его отговорил Херберт, в настоятельной форме убедив лейтенанта, что справится.

Иван уже осмотрел, почистил и смазал детали оружия, начал собирать автомат, когда чуткий слух Биша уловил какой-то посторонний звук.

Пес моментально напрягся, пружинисто вскочив на ноги. От его разморенной сонливости не осталось и следа, – Биш не издал ни звука, даже глухого рычания, против обыкновения, не вырвалось из пасти, но взгляд, устремленный к ближайшим зарослям, вместе с напряженной стойкой встревожил Ивана.

Защелкнув крышку ствольной коробки, он присоединил магазин, и коснулся сенсора активации. Автомат прошелестел приводом затворной рамы, словно доложил едва слышным металлическим шорохом: «я готов».

Спустя пару секунд Иван услышал звук, обеспокоивший пса. Кто-то бежал через кусты, напрямик, не разбирая дороги.

Лозин присел, укрывшись за невысоким крыльцом, готовясь встретить незваного гостя, но оружие не понадобилось, – пружинисто всколыхнулись ветви, и на полянку перед домом выскочила Настя.

В ее бледном лице не было ни кровинки, грудь часто вздымалась от заполошного бега, во взгляде читалась паническая растерянность.

Иван привстал из-за укрытия, и она, заметив лейтенанта, молча кинулась к нему.

Неловко обняв Настю, Лозин ощутил, как ее тело колотит бесконтрольная дрожь.

– Ну, говори, что случилось?!

– Джон… – задыхаясь, выдавила она. – Чужие… Они вернулись! С ними какие-то люди на машинах… Они схватили… Херберта…

– Тебя видели?

– Неет… – она, наконец, не выдержала, разрыдалась, уткнувшись лицом в плечо Ивана.

– Так, – он мягко отстранился, силой заставив ее сесть на ступеньки крыльца. Судя по поведению Биша, за ней действительно никто не гнался. – Успокойся и рассказывай! Где это случилось?!

– На окраине города. У перекрестка.

– Там, где стоит сгоревшая БМД?

– Да… – всхлипнула она.

– Откуда они появились? Что за люди, сколько их?

– Много. Десять, может пятнадцать человек… На машинах. С ними несколько чужих… – голос Насти прерывался судорожными всхлипами. – Я сразу же спряталась, как ты велел, а Джон побежал…

– Испугался?

– Наверное… Не знаю!

– Что дальше?

– Машины затормозили, оттуда выскочили люди. Они догнали Джона, сбили с ног и потащили назад к дороге. Я видела, как его втолкнули в салон, где сидел чужой!

– Херберт сопротивлялся?

– Нет… Он был… – Настя запнулась, – как тряпичная кукла!

– Ясно. Куда они поехали?

– В военный городок. Я видела, как машины свернули к КПП. Потом бегом кинулась сюда!

– Молодец, – скупо похвалил ее Иван. – Снимай пальто и платок! – внезапно приказал он.

Настя недоуменно подняла на него испуганный взгляд заплаканных глаз.

– Делай, что говорю! Ты хочешь спасти Джона? – Лозин намерено избрал резкий тон, зная, что ее необходимо выбить из состояния морального ступора; действием, окриком уничтожить страх, прочно поселившийся в рассудке девушки за долгие месяцы отчаяния и морального одиночества.

– Конечно, хочу… – едва слышно ответила она, вставая, – но…

– Тогда не спорь! – ответил Иван, исчезая в доме. Спустя минуту он вышел оттуда с двумя комплектами эластичной брони, – своим и найденным накануне. – Надевай.

Настя лишь кивнула, больно закусив губу, чтобы не расплакаться вновь.

Слова Ивана оглушили грубостью, она ожидала от него защиты, сострадания, а он лишь приказывал, – делай то, надевай это!

Однако обида не помешала Насте исполнить его распоряжения. Она сняла пальто и надела броню, которая облегала тело, будто толстый спортивный костюм. Материал защитной экипировки имел свойство, схожее с качествами синтетической ткани, которая не имеет определенного размера, и всегда плотно облегает фигуру, растягиваясь, либо сжимаясь в зависимости от телосложения человека.

– Держи! – Лозин протянул ей боевой шлем с прозрачным забралом. – Нас свяжет канал телеметрии. Вот так, – он активировал устройства. – Видишь, открылось маленькое оперативное окно?

– Да.

– Туда поступает изображение с датчиков моего шлема, – коротко пояснил он. – Точно так же я принимаю данные с твоего комплекса сенсоров, – лейтенант завершил экипироваться, протянул ей только что собранный автомат. – Раньше стреляла?

– На полигоне… – ее лицо вдруг приобрело землистый оттенок. – Мы пойдем туда?

Мгновенья выбора – самые тяжелые. Лозин знал: она отчаянно боится чужих, и ему пришлось принимать решение за двоих. Оставить ее тут, раздавленную страхом? Именно этого подсознательно ждала Настя. Она уже на пределе. Еще одну схватку с ужасом немого ожидания она не выдержит. Надломится и уже никогда не сможет взглянуть в глаза своему страху.

Проверив, плотно ли подогнана ее разгрузка, он подумал: «нет, одну не оставлю», затем указал на крутившегося под ногами Биша и сказал:

– Настя, привяжи его.

– Зачем?

– Чтоб не увязался за нами!

– Но мы же вернемся? – она ловила его взгляд, ждала ободряющих слов.

Лозин несколько секунд пристально смотрел ей в глаза.

– В крайнем случай он перегрызет веревку. Пошли.

Настя с трудом заставила себя кивнуть.

Ноги подкашивались. Экипировка сковывала движения. Шлем казался громоздким, мешал.

События вновь, как и три месяца назад, обрушились внезапно, подмяли, причиняя боль, страх, растерянность. Она откровенно боялась чужих, переживала за Джона, злилась на холодное, расчетливое поведение Ивана, но его прямота, казавшаяся грубой и бесчувственной на самом деле медленно выводила ее из состояния шока.

Руки все еще дрожали, пока она привязывала Биша к хлипкому крыльцу.

– Мы вернемся… – тихо прошептала она на ухо псу, пододвигая ему миску с едой. – Ты жди нас, ладно?

– Готова?

Она выпрямилась, не зная, куда девать автомат. Он мешал.

– Нет…

– Тогда пошли, – он как будто не расслышал, развернулся и, не оглядываясь, направился к тропинке, ведущей через кустарник к окраине поля.

Настя бегом кинулась догонять его.

– Иван!.. Ваня!.. Да, подожди же!

Он чуть сбавил шаг:

– Настя, нет времени на разговоры. Запомни, ты нужна мне!

– Зачем? Какой с меня толк?

– Сейчас береги дыхание. Если придется стрелять, – не суетись, но и в ступор не впадай. Они – враги!

– Кто? Чужие?

– Люди! – коротко и зло обронил Лозин. – Люди, что привезли чужих на территорию части. Как ты думаешь, кто они?

– Не знаю.

Лейтенант не стал ничего втолковывать ей.

– Иван, там было страшно, – спустя некоторое время выдавила Настя. – Может они и не виноваты? Вот у меня едва хватало духа смотреть на чужих. Ты просто ничего не понимаешь! – вскрикнула она. – Это какой-то животный ужас!

– Может и так, – кивком согласился он. – Выясним на месте.

Несколько минут они шли краем поля в полной тишине.

– А что бы делал ты?.. – внезапно спросила Настя. – Ну хотя бы сегодня, на месте Херберта?

– Дрался, – без колебаний ответил Лозин.

– Ты настолько уверен в себе? Всегда и все знаешь наперед, да? В глаза их еще не видел… – она осеклась, замолчала.

Лозин понимал: она права. Нет-нет, а пробегал предательский холодок по спине. И решимость, с которой он шел, была отнюдь не бесстрашием, а некоей производной от безысходности.

Минут через пять они вышли к дороге. Впереди, правее начинался высокий серый забор металлобазы.

– Настя, постой. – Иван взял ее за руку. Взгляд лейтенанта напряженно фиксировал окрестности, не упуская ни одной мелочи, но вокруг царила вязкая, глубокая тишина. – Выслушай. Другого времени не будет. Я действительно не видел пришельцев, и совершенно не уверен, как отреагирую. Но хочу попытаться, понимаешь?! – он говорил глухо, надтреснуто. – Ты мне нужна. Если сейчас не спасем Херберта, то страх изведет нас до состояния бессловесных тварей, а безысходность, в крайнем случае, даст мужество застрелиться.

Настя не ждала таких слов. Она судорожно сглотнула, взглянула на Ивана так, словно видела его впервые.

– Ты готова? Сейчас не надо мыслить глобально. У нас есть друг, который попал в беду, и есть враг. Справимся, – будем жить. Нет – погибнем.

Дождавшись ее кивка, он указал в сторону забора:

– Металлобаза вплотную примыкает к военному городку. Оттуда мы сможем увидеть, что происходит на территории части. Если они еще там – будет бой. Ты не должна вступать в него без приказа. Это важно. Я сам попытаюсь освободить Джона. Ты поняла меня?

– Да, – с усилием выдохнула Настя.

– Все, тогда двигаемся быстро и тихо.

* * *

Через пару минут они добрались до приоткрытых ворот металлобазы. Здесь тоже висела гнетущая тишина. День выдался безветренный. Над горами металлического лома понуро склонилась оплавленная решетчатая конструкция установленного на рельсах подъемного крана.

Покатые крыши ангаров источали марево, воздух над ними струился, размывая очертания строений военного городка.

Иван жестом указал на сходящийся углом периметр бетонного забора. Над ним высилась покосившаяся, оставшаяся с давних времен караульная вышка. Видя, что Настя не поняла его указания, Иван, не рискнув воспользоваться коммуникатором, тихо шепнул ей:

– Иди за мной, не отставай.

Пригибаясь, они пересекли открытое пространство и оказались между двух ангаров. Узкая, уже заросшая травой тропка вела к вышке.

– Я иду первым, – тихо произнес Иван. – Когда дам знак, поднимайся наверх.

Не дожидаясь ответа, он бесшумно вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и распластался на деревянном, слегка подгнившем, но еще вполне надежном полу.

Выглянув сквозь небольшое отверстие в проржавевшем металлическом листе, лейтенант понял, что находится чуть выше и левее боксов, где в мирное время стояла на консервации боевая техника дивизии. Правее приземистых строений открывался вид на паркинги, чуть дальше к ним примыкал плац, с опаленным кругом посередине, за ним, перекрывая обзор, возвышались здания казарм, штаба и двух многоэтажных административных построек.

Еще по пути сюда, мысленно анализируя скупой рассказ Насти, Лозин пришел к выводу, что захватившая Херберта группа не ставила себе целью охоту на людей в опустевшем городе. Судя по всему, они направлялись в расположение части, а пленение Джона оказалось делом случая.

Он не ошибся: пять одинаковых внедорожников стояли на ближайшем техническом паркинге, образуя широкий круг, внутри которого разворачивались непонятные события.

Лозин задействовал датчики шлема, и цифровые видеокамеры тут же выдали на полупрозрачный экран увеличенную картинку происходящего, сопровождая ее аудиорядом, – звук снимали чувствительные узконаправленные микрофоны боевой экипировки.

В кольце внедорожников находились пять человек, там же стояло два складных стула. На них восседали гуманоидные существа, облаченные в глянцевито-черные защитные костюмы. Их черты скрывали дыхательные маски, но все равно лейтенанта охватила неподконтрольная разуму дрожь.

Несколько секунд он смотрел на них, впитывая чуждый образ каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.

Настя нисколько не преувеличивала. Моральный удар оказался сильным, парализующим. При взгляде на чуждых тварей кровь вдруг начала глухо и ритмично ломиться в виски, но не от отвращения или страха, а от пожирающей разум вспышки ненависти, – ведь это они убили миллиарды человек, превратив мегаполисы в обугленные склепы.

Иван смотрел, не отрываясь, захлебываясь эмоциями, спрашивая себя: смогу ли взять хотя бы одного живым?

Не факт…

Он с усилием отвел взгляд от двух чужеродных фигур, сосредоточив внимание на людях, сопровождавших пришельцев.

Лозин насчитал двенадцать человек. Все не моложе тридцати лет, в гражданской одежде, с автоматическим оружием в руках. Трое из них находились внутри замкнутого внедорожниками пространства, остальные охраняли внешний периметр импровизированного укрепления.

Напряжение возрастало с каждой секундой. Он не имел права ошибиться, оценивая этих людей, и потому его взгляд задержался на каждом.

В их позах, лицах не ощущалось напряжения, скорее наоборот, они демонстрировали спокойное безразличие к тому, что происходило внутри замкнутого машинами пространства. За несколько секунд взгляд Ивана подметил десяток отличительных черт их поведения – в присутствии чужих оказалась важна каждая мелочь, такая, например, как небрежный плевок на теплый асфальтобетон, негромкая фраза, адресованная соседу, ответная усмешка.

Нет, они не походили на запуганных, работающих по принуждению людей.

Сделав неприятный, но очевидный вывод лейтенант перевел взгляд внутрь замкнутого пространства.

Кроме чужих там находилось еще пять человек: один из них, скорчившись, ничком лежал на нагретом асфальтобетоне. Судя по порванной, испачканной одежде, это был Херберт, избитый, но живой. Его даже не связали, – очевидно, Джон с первых минут повел себя безвольно, не внушил опасений.

Второй пленник выглядел крайне необычно.

Металлический ошейник, с обращенными внутрь шипами, явно свидетельствовал о его рабском положении. При помощи длинного прочного поводка он был привязан к бамперу одной из машин. Неестественная поза, одутловатые черты лица, лишенные осмысленного выражения, и тонкая струйка слюны, стекающая из уголка губ, указывали: он совершенно не осознает окружающего.

В этот миг один из троих людей, находившийся неподалеку от чужих, внезапно повернулся, пнув ногой лежащего на асфальте Херберта.

– Ты будешь отвечать на вопросы, тварь? – резко, с придыхом спросил он.

Джон глухо застонал от боли.

– Я не могу объяснять… – прохрипел он, захлебываясь выступившей на губах кровавой пеной. – Я не русский солдат! Мне ничего не понятно тут!..

– Врешь, паскуда! Я видел тебя на территории части! – выкрикнул сухопарый, жилистый, смутно знакомый Ивану человек, вновь ударив Херберта ногой в живот.

Джон сдавленно застонал, и в этот миг лейтенант вдруг вспомнил.

В кольце внедорожников стоял бывший капитан ВДВ по фамилии Заулов, уволенный с формулировкой «по неполному служебному соответствию». Позже, примерно за месяц до роковых событий, Иван несколько раз случайно встречал его в городе. Еще тогда он с недоумением подметил, что бывший капитан, пойманный на краже войскового имущества, вместо того чтобы сидеть в следственном изоляторе, спокойно разъезжает на дорогой иномарке, в компании хмурых типов, похожих на тех, что стояли сейчас во внешнем охранении машин.

Вспышка памяти, больно задевшая за живое, мгновенно устранила двойственность восприятия ситуации.

В том, что существа иной расы, оккупировав Землю, станут подбирать себе пособников из среды людей, Лозин не сомневался. Если они хотели овладеть технологиями человечества, использовать уцелевшие инфраструктуры, то им необходимо подобное «сотрудничество».

Вот, значит, кого они привлекли? Ну, вообще-то, логично, со стороны пришельцев. Бывший офицер дивизии вполне мог предоставить им информацию относительно современных вооружений и некоторых видов техники.

– В последний раз спрашиваю, будешь говорить? – прервал мысль Ивана голос Заулова.

– Я ничего не знаю! Я гражданин Альянса!.. – попытался убедить его Джон.

Двое чужих, сидевших до этого момента абсолютно бесстрастно, внезапно повернули головы друг к другу, и до слуха лейтенанта долетели щебечущие звуки их речи.

Парень, прикованный к бамперу машины, вдруг слабо шевельнулся.

– Они… спрашивают… зачем… ты… его… бьешь?.. – медленно произнес он, даже не повернув головы в сторону Заулова.

– Скажи им, что этот ублюдок – ценный специалист! Вот только не хочет разговаривать по-хорошему, урод.

Как бы ни пытался Лозин подготовиться к встрече, все блекло, теряло значение и смысл под яростным напором вспыхнувших эмоций.

Теперь он понимал Настю и Джона.

Он думал, что уже давно познал цену настоящей боли, но ошибался. Она пришла сейчас, при виде скорчившегося Херберта, циничной усмешки Заулова и отсутствующего, бессмысленного выражения на лице прикованного к бамперу машины изуродованного человека.

В эти секунды сознание перерождалось, – взгляд, брошенный на чуждых существ, уже не вызывал столь сильного потрясения, как минуту назад: Иван вдруг понял, что его ненависть к пришельцам стала холодной, осознанной… а вот людей, которые измывались над другими в силу привычки, оставшейся от прежнего образа жизни, он воспринимал, как врагов особого сорта.

В этом и заключалось потрясение. Лозин мог понять и простить многое. Он сам не раз рисковал жизнью, на себе испытал, как трудно побороть страх перед смертью, но, глядя как боевики Заулова вполголоса обмениваются шутками, стоя рядом с изуродованным, прикованным к бамперу машины потерявшим собственное «я» человеком, он не находил им оправдания.

Земля еще не пала, но стояла на краю пропасти. Чужих от полного господства над остатками человечества отделяло всего несколько шагов, и они будут легко пройдены при помощи таких вот продажных тварей.

У каждого – свой Рубикон.

Для лейтенанта Лозина им стал ржавый лист железа и невзрачный бетонный забор, по одну сторону которого оказался он и тревожно замершая Настя, а по другую – неведомая мощь иной цивилизации…

Мог ли он что-то изменить, или все же единственный выход – бежать, прятаться?

Ивану вдруг представились глухие таежные дебри, где их не отыщет ни один чужой, но сердце билось все чаще, рассудок работал быстро, уже вне эмоций, – он увидел и услышал достаточно.

Здесь и сейчас ему представился шанс, которого, возможно, уже не выпадет в обозримом будущем.

Чужих всего двое. Вряд ли они умеют водить наши машины, – мысли теперь проносились отчетливые, холодные, скупые. Парень, прикованный к бамперу, способен переводить. Надо брать. Брать хотя бы одного из пришельцев живым!

– Настя, – едва слышно выдохнул он в коммуникатор. – Медленно считаешь до десяти и поднимаешься наверх. Затаилась, и смотришь. Что бы ни случилось, – не вмешивайся. Мне от тебя нужна только телеметрия. Ясно?

Секундная пауза.

– Да.

…

Заулов занес ногу для очередного удара. Херберт инстинктивно скорчился, закрывая голову руками.

Чужие о чем-то переговаривались между собой. До слуха долетали щебечущие звуки их речи.

Взгляд лейтенанта фиксировал каждую мелочь. Девять человек в наружном охранении вели себя расслаблено. Сопровождение пришельцев для них – рутина. В сторону забора даже не смотрят, опасности не чувствуют. Двое совсем близко, один облокотился о капот внедорожника, слушает. Второй что-то рассказывает ему. Оружие оба держат стволами вниз.

Это – всего лишь миг. Один удар сердца, выцветший срез сознания, пока палец продавливает упругое сопротивление сенсора огня.

…Короткая очередь по ногам Заулова. Вскрик, захлебнувшийся воем. Всеобщее секундное замешательство, – как и рассчитывал. Прыжок на широкий гребень забора, равновесие, выстрел. Кровь – веером по капоту. Короткое движение ствола и еще один выстрел. Ветровое стекло – вдребезги. Судорожный взмах рук второго охранника, булькающий хрип, – рану не зажать, кровь брызжет между пальцами.

Вниз!

Ноги пружинят, принимая вес тела. Над головой – грохот очередей, едкое бетонное крошево, визг рикошета.

«Только бы Настя не замешкалась»!

…

Лозин заскочил в узкий сумеречный полуметровый зазор между забором части и крайним консервационным боксом.

Стрельба стихла. Крик бывшего капитана захлебнулся.

– Он туда рванул!

«Все отлично. Заметили», – Иван быстро вскарабкался на крышу бокса, откатился от края, замер вне поля зрения боевиков Заулова (даже в мыслях язык не поворачивался назвать их людьми).

Настя заняла позицию. Телеметрия с датчиков ее шлема стабилизировалась, дала четкую картинку: шестеро ринулись в погоню, разбившись на группы, обходя боксы с двух сторон.

Где же седьмой?

Ага, вот он, остался на месте, присел, держа под прицелом обращенный в сторону паркинга срез покатых крыш.

Еще двое, – внутри периметра машин, укрылись за колесами, но в бой явно не рвались, осторожно выглядывали, не обращая внимания на Заулова, который уже не выл, а хрипел, корчась на земле.

Чужие не испугались, не попытались спрятаться, а наоборот выпрямились в рост, возможно – вели сканирование. Вот их следовало опасаться.

Настю скрывала мощная тепловая засветка. Лист металла, нагретый на солнце, да маскирующие свойства экипировки сведут на «нет» работу датчиков обнаружения.

В дополнительном оперативном окне лейтенант видел, как первая группа боевиков, пробежав по его следам, остановилась. Не очень-то уверенно они себя чувствовали. Лезть под пули никто не хотел. Но сейчас главное, – те двое, что остались внутри периметра. Если заведут машину, впихнут в нее чужих и рванут прочь, – остановить не успею.

Внизу прошуршали шаги, затем поступь зазвучала отчетливее – преследователи удалялись от бокса в сторону плаца. Лозин уже понял, с кем имеет дело, просчитал их реакцию. Они злы, испуганы, но сильны в стае. Шок первых секунд прошел, а численное превосходство придало уверенности, все же девять стволов, – не шутка.

Их логика подсказывала, что нападение – дело рук одиночки, озверевшего от мытарств в мертвом городе.

Пять секунд.

Десять.

Пятнадцать…

Они пересекли границу плаца, перебежками рванули в сторону двухэтажных строений.

Внезапно один из них остановился, прошил длинной очередью невысокую кустарниковую изгородь. Пули срубили несколько веточек, со звоном выбили случайно уцелевшее стекло на первом этаже казармы.

«Они уверены – я побежал туда».

Лозин знал, другого шанса не будет.

Он прополз несколько метров по нагретой солнцем крыше бокса, рывком поднялся на колено, и «шторм» в его руках ударил форсированными очередями.

Боевика, державшего под прицелом срез крыши, отшвырнуло назад, двух других, прятавшихся за машинами, не спасли укрытия. Благодаря Насте лейтенант видел их позиции, и бил наверняка, целясь выше колес, в головы.

Чужие метнулись к Херберту. Наверное, решили впихнуть его за руль, понимая, что надо убираться отсюда, но не успели. Два одиночных выстрела, произведенные по ногам, повалили тварей на землю, – иного выхода не нашлось.

«Несколько минут проживут. Допросить успею».

В этот миг пластиковый слив разнесло в щепу, над головой засвистели пули, – стреляли со стороны казарм.

Он перекатом ушел к краю крыши, спрыгнул вниз, оказался между боксами, пробежал вперед, выглянул. Подле казармы росли тополя. Стрелки прятались за ними. Один менял магазин в автомате, трое продолжали вести неприцельный огонь, оставшиеся оказались умнее, – переглянувшись, они переключились на подствольники.

– Настя, пригнись!

Хлопок. Второй.

Огонь прекратился. На крыше бокса взметнулось два разрыва, звонко взвизгнули осколки, гулким эхом отозвалась прошитая навылет пустая емкость из-под масла.

Один из боевиков нервно выругался, второй шумно выдохнул:

– Все. Он готов. Точно говорю!

– Так иди, проверь, раз такой умный!

– Вместе пошли!

Они поверили в тишину, вышли из-за укрытий, громко, возбужденно переговариваясь, матерясь, теряя чувство реальности из-за переизбытка нерастраченного адреналина, а затем толпой двинулись через плац.

Лозин выждал, пока они подойдут поближе, ударил наверняка. Пятеро повалились сразу, как подрубленные, и лишь один, прихрамывая, попытался бежать, но его догнала пуля.

– Настя?

– Да…

– Не задело?

– Нет… – она по-прежнему говорила шепотом.

– Пока не спускайся. Следи за обстановкой.

– А ты?

– У меня есть дело.

* * *

Рассудок лейтенанта еще жил ритмом яростной схватки, но сжигающее нервы напряжение играло на руку, давало короткий отрезок морального иммунитета, возможность идти до конца.

Он сменил магазин, бегом кинулся назад, к технической парковке, как вдруг внутри замкнутого машинами пространства ударила автоматная очередь, за ней еще и еще одна, затем зловещая тишина вновь окутала военный городок.

«Заулов»! – метнулась в голове Лозина страшная догадка, но, мгновением позже, перекатившись через капот, он понял, что жестоко ошибся.

Тело бывшего капитана подергивалось в конвульсиях, из ран в груди пульсирующими толчками била кровь, а напротив, привалившись спиной к колесу машины, сидел Херберт. Его разбитые в кровь губы мелко дрожали, побелевшие пальцы сжимали автомат, до которого Джон сумел дотянуться, но самое скверное ожидало впереди…

Проследив за взглядом Херберта, лейтенант увидел Чужих.

Мысленно он готовил себя к первой встрече с представителями иной расы, но все усилия обернулось тщетой.

Два ксеноморфа, изрешеченные пулями, валялись в лужицах розоватой крови!

В глазах у Ивана потемнело, он развернулся, схватил Херберта за грудки, рывком поднял на ноги, выдохнул в лицо:

– Ты что наделал, мать твою?!

Херберт побледнел, но смотрел волком, исподлобья.

– Они били меня!.. – в исступлении захрипел он. – Я их ненавижу!.. Ненавижу! – на губах Джона пузырилась кровавая пена.

Злость клокотала, искала выход, но лейтенант сдержался, отпустил ворот потрепанной куртки, оттолкнул Херберта.

Тот бессильно присел на корточки, обхватил голову руками.

– Я собирался их допросить! – Лозин в сердцах пнул спустившее колесо внедорожника, безнадежно махнул рукой, увидел Настю, и, закинув автомат за спину, протиснулся в небольшой зазор между бамперами машин, подошел к забору, подставил плечо: – Спускайся, я помогу.

Она соскользнула вниз, на миг прижалась к нему, замерла.

Ее сердце билось часто, неровно и злость, душившая Ивана, понемногу отпустила.

– Херберт? Как он? – тихо спросила девушка.

– Живой, – лейтенант взглянул поверх ее плеча. – Видишь спортивную площадку?

– Угу.

– Иди туда, не на что здесь смотреть, – взгляд Лозина невольно задержался на трупах Чужих. – Я подойду. Скоро, – пообещал он.

– Хорошо… – ей и самой хотелось отойти в сторону, присесть, унять дрожь, почувствовать, что жива, что все уже закончилось.

– Херберт!

Джон появился в поле зрения, неуклюже перевалился через капот машины. В руках он сжимал трофейный автомат.

– Побудь с Настей.

Тот лишь угрюмо кивнул, стараясь не встречаться взглядом с лейтенантом.

* * *

Подождав, пока Настя и Джон отойдут, Лозин вернулся к трупам Чужих.

Иван понимал, что произвести необходимую операцию с минимальным риском для здоровья может только он, ведь обращающиеся в крови микромашины уже доказали свою функциональность.

Защитные костюмы ксеноморфов, исполненные из темного глянцевитого материала, полностью скрывали их анатомию. Перевернув тело Чужого, Лозин заметил, что жесткие сегменты экипировки все же имеют стык.

На сложные операции не осталось ни времени, ни сил, и он, действуя боевым ножом, вскрыл защитный костюм инопланетного существа, будто раковину двустворчатого моллюска.

Раздался хлюпающий звук, две половинки панциря раскрылись, изнутри вытекло немного тягучей слизи.

Холодок инстинктивного отвращения мерзкой дрожью скользнул вдоль позвоночника.