Литературно-художественный журнал
Журнал «Юность» №12/2023
© С. Красаускас. 1962 г.
На 1-й странице обложки рисунок Нюси Красовицкой «Дракон»
Поэзия
Татьяна Стоянова
Поэт, куратор литературных проектов. С 2015 года занимается продвижением современной русской литературы в издательстве «Редакция Елены Шубиной». Автор сборников стихотворений «Матрешка» (2019), «Контур тела» (2023). Финалист и лауреат поэтических конкурсов и премий. Стихи переведены на турецкий и болгарский языки.
ПОЛЯРНЫЙ ЦИКЛ
Вечный причал
Полярный день.
Солнце, как ледокол «Ленин»,
стоит на вечном причале
в воде, отраженной в небе,
в небе, отраженном в воде.
Так я стою
на вечном причале
в твоем Кольском заливе.
И вода там не замерзает
никогда,
даже полярной ночью.
11 июня 2023 года
териберка
душа корабля
доживает свой век
на том берегу
и раз я душа твоя
и человек
так
тоже смогу
и пусть
в этом мерзлом
ледовом краю
последний наш дом
как душу для судна
любовь мы свою
с тобой
сбережем
10 июля 2023 года
вечная мерзлота
вечная мерзлота не такая уж вечная
ледниковая эпоха уходит в историю
вместе с моими следами
на снежном берегу баренцева моря
айсберг больше не столкнется с титаником
но он все равно снова уйдет на дно
спина атланта проломлена
высокоточным ударом ракеты
океан забирает с собой на дно
не только венецию
но и всем нам обещанную в ней смерть
ноев ковчег распадается тлеет
на кладбище кораблей в териберке
я держусь за его обломок
как за соломинку
но даже она
самовоспламеняется
28 июля 2023 года
ЦИКЛ ПРЕВРАЩЕНИЯ
Превращения
Снег превращается в дождь и смывает себя же.
Снова утиным становится город лебяжий.
Мокрые перья и спины, хрустящие лужи.
Белое – серо в отсутствие света и стужи.
Снег превращается в дождь, размывает границы.
Серая Шейка в пруду замерзающем снится
Мне. Там к ее полынье подползает Лиса, и
Я по сугробам бегу к ним из детства – босая.
Чье-то ружье вдруг стреляет, в нас всех попадая.
Дождь размывает границы, наверное, рая.
12 декабря 2022 года
Снегопад
Снег накрывает меня с головой, как перина.
Жизнь в белизне этой стала нова и невинна.
Жизнь снова кажется мне среди смерти возможной.
Пусть и в метель будет путь этот без подорожной.
Снег накрывает поля, разметает границы.
Буквы на чистой странице – как черные птицы.
С неба слетают, следы оставляют на глади
белого поля заваленной снегом тетради.
Так мне дается из облака, из ниоткуда
строчка стиха – как прощение.
Или как чудо.
14 декабря 2022 года
Иней
Виноградники в инее.
Застывают поля.
Стала словно невиннее
и спокойней земля.
Все раздала до семени,
и пусты закрома.
Нет безгрешнее времени,
чем в начале – зима.
Как свобода от прошлого,
сон земли до пороши, но
нам обеим приснится
крест – на белой странице.
29 декабря 2022 года
Закат
Я провожаю гаснущий закат,
Как будто жизнь, что не вернуть назад,
И жду утра, когда моя утрата
Окажется лишь призраком заката.
Там на рассвете снова возвратимо
Все, что мерещится прошедшим мимо,
Все, что казалось канувшим во тьму.
Настанет день. Я снова не пойму:
Как можно распрощаться с жизнью этой —
За горизонт скатившейся монетой.
4 января 2023 года
Пена
Вода превращается в пену —
волна за волной,
осесть и сойти не успев,
закипает прибой.
Вода превращается в пену,
шипя, клокоча.
Как будто она – молоко,
и она – горяча.
И я захожу в нее, веря,
что будет тепло.
Но там ледяная пустыня,
белым в ней бело.
От холода пальцы немеют и сводит ступни.
Мое возвращенье на берег
побегу сродни.
Так смерть искушает меня,
словно в шторм океан.
Вода превращается в пену, но это обман.
11 января 2023 года
Миндаль
Там, на закате, где цветет миндаль,
Мне ничего, наверное, не жаль
И мне ничто не кажется утратой.
Так лепесток сквозь золото заката
Не опадая, контуры плода
В себе скрывает, словно блеск – руда.
И это мне вселяет веру в чудо,
Что вновь придет любовь – из ниоткуда.
26 февраля 2023 года
Кайнозой
Прошлой жизни больше нет.
Развалился белый свет.
И теперь в его разломе
Мы с тобой живем, как в доме.
Прошлой жизни не вернуть.
Плачь – не плачь, не в этом суть.
Я сегодня научилась
Вить веревочку, что вилась
Сотни лет до нас: почин
И конец ее один.
Если я веревкой этой
Обмотаю всю планету,
Обвяжу хвосты комет,
В этом смысла больше нет.
Потому что все былое
Там живет – в культурном слое.
А над ним растет другой —
Пятеричный кайнозой.
3 июня 2023 года
каменная симфония
базальтовый орган
река азат
симфония молчания
из камня
журчит вода
и кажется
она мне
дает надежду
что нельзя назад
все возвратить
река идет с истока
какой бы ни была
она глубокой
всегда до устья
и речной поток
не в дом стремится
за его порог
и то как горный
здесь звучит орган
природы милость
не ее изьян
27 мая, Армения, – 8 июля, Москва
Аля Карелина
Родилась в 1993 году в Кемеровской области, окончила филологический факультет КемГУ, живет в Краснодаре. Работала секретарем в издательстве, телеведущей. Лауреат всероссийских фестивалей имени А. Бельмасова (2014), «Мцыри» (2016). Награждена медалью имени М. Ю. Лермонтова (2016). Победитель литературного конкурса в рамках Сибирского фестиваля искусств «Тарская крепость» (2020). Публиковалась в «Литературной газете», журналах «Новая Юность», «Prosodia», «Знамя».
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией союзов писателей и издателей России (АСПИР).
* * *
Возможно, в следующий раз тебе повезет —
сам Царь Коры съест тебя, как заморский деликатес.
В ямку, что под тобой останется, новая гусеница заползет.
Еще ни одна гусеница не выразила свой протест.
Это так скучно, я б зевнула во весь свой клюв.
Дядя, не гусеницу, а радужного жука принеси!
Пополам его, как драгоценный камушек, расколю,
буду в сережках носить.
ДЕВОЧКА С ПЕРСИКАМИ
Провела целый день, разгуливая по дереву,
насекомым взглядом осваивая ландшафт —
от горбатого корня до абрикоса спелого,
застревала в росе, забывала порой дышать.
Не в одну вгляделась рану и червоточину,
сколько дивной метаморфозы сокрыто в них.
Где с утра был саван, к обеду парча барочная,
а хитин, угодивший в камедь, почти финифть.
На высокой ветке в царственной кататонии
птица-туча нахохлила перистые бока.
Крах! Ужалила ветку ржавую клювом-молнией
и оставила только слово от червяка.
Тут я – вздрогнула – и по коре покатилась кубарем,
перламутровый панцирь от передряги спас.
На другое дерево, персиковое, взберусь скорей,
обещаю себе на этот раз не упасть.
МОЛОКО И ХЛЕБ
Дед с костыликом, навеселе,
хрипло подначивает: «Не едет автобус, мальчик?»
Объявление: «Магазин “Молоко и хлеб”
для обогрева [в морозы] не предназначен».
Лишних денег на булочку нет.
Хоть бы богатый прохожий выронил сотку.
Собака облизывает красный снег.
От мысли, что это такое, становится жутко.
Страшно трясущимся телом войти в магазин,
девушку-продавщицу напрасно тревожить.
Вдруг она рявкнет: «Хлеб остался черный один,
нет молока, только снег. Убирайся, противней не видела рожи».
Топ-топ ногами, снова топ-топ. Вконец напугал
дед с костыликом – а вдруг у него костылик
оттого, что однажды зимой задубела нога
у магазина на остановке, когда автобусы не ходили.
* * *
С той стороны промолчит, с другой стороны, ой, смотри!
Стекла заиндевеют, лампа перегорит,
балкон золой и снегом наполнится до краев,
ворон не своим голосом проорет —
прежде, чем
он с ней заговорит.
Но не зарница, не свет, не затмение, не гроза —
кошачий бархат – вот какие его глаза.
Она его не ждала, не ждала, хочет – сама придет,
когда петербургский гранит прорастет
маками —
на могиле плясать.
ДАРЫ
В июле гуляю по яблокам и улиткам.
Во время гниения, жирного урожая,
во время убытка,
в общем, во время подсчета
(не то чтобы это важно, но надо сказать о чем-то)
тебя и меня не суммировали, умножали.
Плоть дерева разрезает ужасный прочерк.
Год смерти – он и рождения, жалко, тот же.
Борис распугал всех птиц, хоронила молча.
Молитвой за некрещеного подытожив.
У Бори других даров на уме немало —
И жабка, и птенчик, и пирожок с капустой.
Мне жалко живое, я Борю не обнимаю.
И вздрагиваю от яблочного хруста.
Проза
Марина Шубина
Родилась в 1964 году в г. Зеленодольске (Республика Татарстан), там же выросла.
Окончила Ленинградский кораблестроительный институт (ныне СПбМГТУ). Получила диплом инженера-электромеханика. По распределению попала в г. Алма-Ату (Республика Казахстан). Работала на заводе имени Кирова.
В 2002 году вернулась на родину, через полтора года купила компьютер и начала писать – для себя и друзей. Девиз жизни – «Никогда не бойся делать то, чего не умеешь. Помни, Ковчег был построен любителем, а “Титаник” построили профессионалы».
Зимние сказки
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией союзов писателей и издателей России (АСПИР).
Йольский поход
– Ура!!! Я избранный, – радостно вопил бабкин любимый козел Пукки, влетая в козлятник, – мне выпал жребий разносить подарки в Йоль!
Суровая бабка Суоми, глядя на радостного козлика, скептически поджала губы и провор чала:
– А эликсир бессмертия к жребию случайно не прилагается? – Она-то знала, что Йольский поход – опасное мероприятие.
– Риск – благородное дело! – напыжился козел, но пыл его несколько поутих.
Козий гарем смотрел на своего супруга крайне неодобрительно.
– Гляди, останутся от козлика рожки да ножки, – предупредила бабка и пошла топить баню.
Сентиментальностью она не отличалась, но терять лучшего в деревне козла? Увольте!
– Значит, так, – сказала она, вернувшись, – от праздничных обязанностей теперь не отвертишься. Знак судьбы – это серьезно. Поэтому быстро пошел в баню!
– Что-о-о? – возмущенно заблеял козел. – Я-а-а? – Пукки отродясь не мылся, и одна мысль об этом была кощунственной.
– Волки, – лаконично ответила Суоми, – сожрут. А ну пошел! – И она огрела упрямого козла хворостиной.
В бане бабка полоскала козла в семи водах, чтоб хоть как-то отбить неистребимый козлиный запах. Козел щурился и возмущался.
– Терпи, – говорила бабка, – от тебя за версту козлом разит, волки учуют.
Чтоб еще больше запутать волков, бабка окатила Пукки ядреным хвойным отваром, который сама готовила с наговорами и прибаутками. Поговаривали, Суоми подколдовывала, но это не точно.
Бабка насухо вытерла благоухающего елкой козла и даже расчесала его шкуру.
– Ну вот, – хмыкнула она, – почти готово.
Козел недовольно фыркал, молчал и нетерпеливо бил копытом.
– Ну что, мне уже можно отправляться на дело? – наконец не выдержал он.
– Нет, – отрезала бабка, роясь в древнем сундуке, – погоди. Для полной маскировки нужно кое-что еще.
Она вытащила из сундука какое-то красное тряпье и принялась наряжать козла.
– Во-первых, – наставляла она, – нынче принято праздновать Рождество, а не Йоль. Будешь маскироваться под Санту. – И она сунула под нос козлу сухонький кулачок.
Козел понимающе кивнул и не стал возражать. Силу этого с виду маленького кулачка его ребра знали более чем хорошо.
– Во-вторых, – продолжила бабка, напяливая на козьи копыта башмаки, – маскироваться надо тщательнее. – С этими словами она водрузила на козлиную голову красный колпак, полностью скрывающий рога. – Волков обмануть – это тебе не фунт сена сожрать.
– А ходить тоже на двух ногах? – осторожно поинтересовался Пукки.
– Жить захочешь – не так раскорячишься, – отрезала старуха. – Помолчи немного.
В избушке воцарилась тишина, и бабка с козлом услышали заунывный многоголосый волчий вой.
– Понял? – грозно спросила бабка.
Она вышла в сени и притащила оттуда старую метлу, которую принялась разукрашивать обрывками цветных ниток, оставшимися от вязания. Заодно привязала к метле пару бубенцов. Уж где она их раздобыла – неясно. Говорят, в молодости бабка Суоми крутила шашни с местным шорником, который делал лошадиную сбрую. Он и подарил. Но это не точно.
Бабка критически осмотрела Пукки, затем снова полезла в сундук и достала оттуда круглые треснутые очки.
– Это чтоб твои бесстыжие козлиные глаза скрыть, – пояснила она. – А ну, смирно! На две ноги становись!
Козел немедленно вытянулся в струнку.
Суоми вновь окинула козлика взглядом. Теперь перед ней стоял вполне молодцеватый дедок с белой, тщательно расчесанной бородкой. И только бедовый взгляд, сверкающий сквозь помутневшие очки, выдавал его козье происхождение.
– Вот теперь ладно, – довольно буркнула старая Суоми, – возьми метлу. И опора, и волков пугать пригодится. Пора. Полночь уже. Теперь ты – Йоулупукки. Йольский козел. И как будто Санта.
Козел согласно кивнул и поковылял на выход. За дверями уже стоял мешок с подарками, которые нужно было разнести по окрестным селениям.
Воодушевление потихоньку испарилось, и новоиспеченный Йоулупукки на подгибающихся ногах отправился выполнять свою миссию через страшный лес, буквально кишевший волками.
Он опирался на разукрашенную метлу, яростно гремя ею, и от ужаса орал песню собственного сочинения:
Жил был у бабушки серенький козлик,
Жил-был у бабушки серенький козлик,
Вот как, вот как, серенький козлик,
Вот как, вот как, серенький козлик.
Бабушка козлика очень любила,
Бабушка козлика в бане отмыла,
Вот как, вот как, очень любила,
В Санту на праздник его нарядила.
Ждут детвору новогодние елки,
И разбегаются страшные волки.
Слышите эти чудесные звуки?
К вам приближается сам Йоулупукки!
Козел вошел в раж и так отчаянно громыхал метлой, что волки и впрямь оторопели. Завидев одетое в красное существо, горланящее странные песни, они осторожно принюхивались и в ужасе разбегались от ядреного запаха елки.
«То, что выглядит так странно и воняет деревом, не может быть съедобным, – безоговорочно решили они, – но если деревянное еще и само собой движется, то не иначе – наступил конец света». Волки мигом потеряли аппетит и разбрелись по кустам.
А Йоулупукки благополучно разнес все подарки. Дети уже спали, и только одна девочка Мимми бодрствовала.
– Дедушка, ты кто такой? – спросила она недоверчиво. – А где мой любимый козлик, где мой Йоулупукки? Как теперь праздновать Йоль?
– Я и есть Йоулупукки, – признался переодетый козел, снял очки, и девочка увидела настоящие козьи глаза.
– А почему ты не пахнешь, как козлик? И зачем ты надел эту одежду? – продолжала допытываться Мимми.
– Это чтобы волки меня не съели, – пояснил Йоулупукки, – знаешь, как страшно идти через лес одному, да еще и с целым мешком подарков?
– Бедненький, – посочувствовала девочка.
– Ты только взрослым не говори, ладно? – попросил Йоулупукки. – Пусть они думают, что я – это Санта. И что мы празднуем Рождество. Хотя это совсем другое.
– Ладно, – согласилась Мимми, – я никому не скажу. Только детям.
– Порядок, – доложил козел, вернувшись к бабке Суоми, – миссия выполнена.
– Молодец, – скупо похвалила козла суровая Суоми и утерла внезапно набежавшую слезу.
Не каждому козлу удавалось вернуться из Йольского похода живым. Иногда находили рожки да ножки…
Теперь в этой северной стране его называют Рождественский дед Йоулупукки. Но дети знают, что это никакой не дед, а настоящий козлик. И празднуют Йоль. Только тсс…
Эльф-лазутчик, космос и русские хакеры
Дурашка был самым молодым и бестолковым в мастерской Санта-Клауса, поэтому получил метлу и должность уборщика. Так от него было меньше вреда. Близилось Рождество. Эльфы недовольно бурчали.
– Вот мы каждый год пашем, как проклятые, а у русских тишь да гладь, да божья благодать! Будто и не праздник.
– У русских шеф на юга укатил, – авторитетно сказал эльф Смарти, – мне олени нашептали. Резиденция у него там, в Великом Устюге. Только к Новому году сюда заскочит. Не то что наш!
– Цыц! – прикрикнул Бригадир. – Молчайт! Арбайт! Каждый бездельник будет наказайт!
Эльфы тут же замолчали. С бригадиром шутки плохи.
Но подошло время перекура, и заморенные эльфы вывалились на улицу. Они сидели в курилке и пыхтели трубками. Дурашка не курил. Словно зачарованный, он смотрел на звезды и мечтал.
– Братцы, – сказал он задумчиво, – а что если к русским сбегать, да и посмотреть, чем они там занимаются и как разбираются с подарками?
– Самый умный? – буркнул Смарти-Всезнайка. – У них там возле базы погранзастава и белые медведи-пограничники. Сожрут. От них ничего хорошего не жди. Пошли работать. Будет рассвет – будет и отпуск.
И эльфы побрели по рабочим местам, мечтая о рассвете. Полярная ночь была в разгаре. А бедовый Дурашка потихоньку встал на лыжи и улизнул за забор. Петляя и прячась среди торосов, он пошел на станцию к русским.
Между тем на базе СП-НГ кипела работа. Белая медведица Оксана сидела за огромным компьютером и яростно стучала когтями по клавиатуре. За соседним компьютером работал ее помощник – старший сын Роман – и обреченно вздыхал. Работы было много.
– Не дрейфь, сынок, – ободряюще ворчала Оксана, – мы справимся! Задание ответственное. Русские не сдаются!
Оксана со своим выводком медвежат заступила на новогоднее дежурство и работала над поручением Деда Мороза в поте лица. То есть морды. Младших сыновей она назначила пограничниками – обходить базу по периметру на предмет обнаружения вероятных лазутчиков, а дочерей – заниматься снабжением и пропитанием.
– Мам! – В берлогу ворвался самый младший медвежонок, Яр. – Смотри, кого я нашел!
В лапах у медвежонка едва трепыхался заледеневший и до смерти перепуганный зеленый человечек. Цвет его мордахи почти не отличался от цвета кафтанчика.
Вслед за братом ввалился медвежонок постарше – огромный медведище по прозвищу Кудрявус – и пробасил:
– Ну мы, значит, идем, а он тут вот… почти совсем замерз. Подкоп делать пытался.
– Бее-едненький, – притворно-жалостливо пропела младшая из медведиц, Катерина.
Братья поежились. В жалость сестренки они не очень-то верили.
– Шпион, – отрубила медведица постарше, Анна, – как есть лазутчик.
– Сожрете? – испуганно пискнул эльф, уже начавший отогреваться в теплых медвежьих объятиях.
Медведица Оксана, мать большого семейства, смотрела на испуганного зеленого человечка с явным сочувствием.
– Поставь его, – коротко приказала она сыну, – задушишь еще. Международного скандала нам только не хватало. Сожрать всегда успеем, – обратилась она к эльфу, и тот сжался еще больше.
Ярик бережно поставил дрожащего эльфа на ледяной пол берлоги.
– Пытать будете? – спросил эльф, стуча зубами от холода и страха.
– Непременно, – сделала Оксана самый грозный вид, – только разморозим для начала. Посадите его к огню поближе.
Эльф сидел у очага, потихоньку оттаивал и шмыгал носом. На очаге стоял котел с варевом. Пахло из котла упоительно-вкусно. Дурашка старался не думать, из чего же варят себе обед медведи.
– А когда пытать будете? – вновь спросил Дурашка.
Медведица только вздохнула. Дочери уже поставили на стол котел с варевом.
– У нас принято путника сначала накормить и напоить, а потом уж дело спрашивать, – отрезала Оксана, – даже если это возможный лазутчик. Садись за стол и ешь. Разговоры потом.
Дурашка осторожно присел к столу.
– Уха из лосося, – пояснила Анна, щедрой лапой наливая варево в миску, – эльфы нынче редко попадаются.
«Добрая какая», – подумал Дурашка и поежился. Но осмелел и принялся хлебать уху здоровенной деревянной ложкой, которую подсунула ему Катерина.
– Вкусно, – промолвил разомлевший от тепла и еды эльф.
– Это еще что, – фыркнул Яр, – мы тебя еще сейчас будем пытать мороженым!
Дурашка напрягся. Но медвежонок притащил здоровенную миску, наполненную превосходным пломбиром.
Эльф попробовал и блаженно зажмурился. Медведи смотрели на Дурашку, уплетающего пломбир, и сочувственно кивали.
– Оголодал, поди, на своей каторге, – вскользь заметила Оксана.
– Еще как, – подтвердил Дурашка, облизывая ложку.
– Звать-то тебя как, лазутчик? – спросила Катерина.
– Дурашка, – ответил эльф, – уборщик я в мастерской у Санты. Так что никаких секретов не знаю.
– Трудная работа? – невзначай поинтересовалась Оксана.
– У меня-то ничего, справляюсь помаленьку, – внезапно разоткровенничался Дурашка, – а вот наши пашут на конвейере, как проклятые. Людям ведь не угодишь, – посетовал он, – все им не так, все носы воротят.
– Э-эх, жизнь, – непонятно пробормотала медведица Оксана и пригорюнилась.
– А у вас, как я погляжу, даже мастерской нет, – осмелел Дурашка, – ваш-то шеф как справляется? Поди, страшная тайна?
– А, – пренебрежительно махнула лапой Оксана, – какая тут тайна. В ногу с прогрессом идти надо, вот и все. Да наш-то особо не морочится, – пояснила она, – уж сколько лет только счастье раздает, и все. Каждому – своего формата. Здесь у нас учет и программирование счастья. Семейный подряд. Перед Новым годом Дед Мороз из своей резиденции заедет, мешок счастьев схватит и на тройке своей укатит, только его и видели.
Дурашка ничего не понял, но с умным видом кивнул. Вид огромных компьютеров его впечатлил. «Наверное, медведи и есть те самые хакеры», – подумал он.
– А наш шеф-то после Рождества аж опухший приезжает, – сказал Дурашка, – целый год потом на диете сидит: столько печенья с молоком надо слопать.
– У нашего тоже работа не сахар, – встряла Катерина, – после Нового года как приедет, так ведрами рассол хлещет.
– Цыц! – грозно посмотрела на дочь медведица. – Молода еще старших судить!
– А чо я-то, – надулась Катерина, но примолкла.
– Э, – встрепенулся Дурашка, – а с матчастью-то как? Подарки кто делает? Ну, куклы там, велосипеды всякие…
– Для матчасти у него помощники из людей есть, – сказала Оксана, – это их забота. Мы только по счастью.
– Я вообще-то на звезды люблю смотреть, – мечтательно сказал Дурашка, – интересно, а что там?
– Космос там, – буркнула Анна, убирая со стола, – давно уже туда летают, темнота ты необразованная.
– Вот бы полететь в космос! – Глаза у Дурашки разгорелись. – Вот же интересно-то как…
– Я в дозор, – вздохнул Кудрявус, – вдруг там еще какой лазутчик под забором замерзает. Спасать надо. – С этими словами медведь вышел.
– Давай-давай, притащи еще какого-нибудь эльфика, – напутствовала его сестрица Анна, – лосося на жаркое, поди, не хватит. – И она оскалилась в сторону Дурашки.
– Она так шутит, – шепнул Яр помертвевшему эльфу. – Давай в морской бой сыграем! – предложил медвежонок.
– А давай! – радостно согласился Дурашка.
Он был молод, а поиграть в мастерской было не с кем и некогда.
Яр быстренько расчертил листы бумаги. Дурашка уставился на них и сказал:
– Это еще что за кракозябры? А нормальными буквами, что ли, никак не написать было? Весь мир латиницей пользуется.
– Наша игра – наши правила, – фыркнул молодой медведь Роман, – марш учиться. В космос вообще без знания русского не пустят, понял?
И Дурашка принялся учить русский алфавит. Яр обучал его с великим усердием, внезапно в медвежонке проснулся педагог. Медведица Оксана смотрела на младшего сына с нежностью. «Надо же, а из него, пожалуй, выйдет учитель», – думала она с удивлением.
Наконец медвежонок и эльф принялись за игру.
– Я первый! – азартно закричал Яр. – Г1! Это как L перевернутая, – пояснил он, – ну почти.
– Ранен, – вздрогнул Дурашка.
– Г2! – азартно продолжил Яр.
– Мимо! – радостно завопил эльф. – Моя очередь! Б 4!
– Мимо! – теперь обрадовался Яр. – И5!
– Мимо! – заверещал Дурашка.
– Так дело не пойдет, – меланхолично поправил Роман, сверху наблюдающий за игрой, – иди алфавит повтори. И5 – убит. Ты смотришь на Е5. И ты назвал Б, а показал на В. А так бы попал.
Дурашка поскреб в затылке, вздохнул, и они с Яром снова отправились учить русский алфавит. Потом они до полного изнеможения играли в морской бой. Дурашка даже один раз выиграл. Во время игры он выучил алфавит назубок. Затем они играли в крестики-нолики, и снова медвежонок обскакал эльфа.
– Учиться надо, – сказал Яр.
Медведица Оксана, занятая дед-морозовским поручением, довольно хмыкнула.
* * *
Обнаружив, что мастерская буквально завалена мусором, эльфы внезапно заметили отсутствие Дурашки. Вспомнив недавний разговор в курилке, они решили, что парнишку явно съели русские белые медведи. И были крайне удивлены, когда он вернулся.
Против обыкновения, выглядел юный эльф посвежевшим и отдохнувшим. И рассказал ужасающую историю о том, как его поймали медведи-пограничники, страшно пытали морским боем, ухой из лосося и – о ужас! – настоящим мороженым. И что именно на базе СП-НГ обосновались те самые страшные русские хакеры, о которых говорит весь мир. Но таки он, Дурашка, сумел обмануть бдительность пограничников и вернулся обратно. Он взялся за свою метлу и принялся подметать производственное помещение. Больше юный эльф ничего не сказал, как ни старались его разговорить старшие товарищи. Постепенно от него все отстали, хотя и поговаривали, что дело нечисто и что русские его завербовали.
Но у Дурашки уже был план. В короткие минуты отдыха он втихаря убегал к медведице Оксане учиться. Юный эльф точно знал, что когда-нибудь полетит в космос. Ведь он уже выучил русский алфавит.