Кристина Гамбрелли
Поцелуй меня [до] смерти

Полная версия

Темнота пещеры уже скрадывала фигуры Кэнди и Роксаны, но воздетый над плечом светловолосой следопытки средний палец еще можно было различить, даже в сумерках и на расстоянии.

Внутри лаз расширился, и вскоре девушкам удалось выпрямиться. Потолка еще можно было коснуться, вытянув руку над головой, но даже Тавелл уже через пару метров перестал бы чиркать макушкой по верху норы. Роксана зажгла фонарик. Кэнди покосилась на него, точно не одобряла, предпочитая идти в темноте. В норе (а Рокси никак не удавалось найти другое наименование этому святилищу) пахло землей и зоопарком: таким, где клетки чистят, но нос все равно неуловимо щекочет, и только усилием воли можно отвлечься от раздражающей вони. Не помогали даже тут и там разбросанные охапки цветов. Неровно срезанные, как и те, что лежали у входа, они давно засохли и потеряли свой аромат. Рокси притормозила у одного букета, но Кэнди взяла напарницу за плечо, побуждая идти, не останавливаясь.

– Кэнди? – Та откликнулась невнятным «м-м?», продолжая смотреть вперед. – Ты так легко носишь открытые наряды, не стесняешься своего тела… хотела бы я так же ходить!

– Кто же тебе мешает? Ходи.

Несколько минут Рокси слышала только тихий звук их шагов. Кандида не задумалась: она попросту не собиралась развивать тему.

– Но ведь я не ты. Тавелл пошутил, однако это правда. Ты красотка, и знаешь это. А я нет.

– Знаю? Единственное, что я знаю, так это рецепт против гордыни: если вдруг показалась себе хорошенькой, задержись у зеркала подольше. И все пройдет. – Отчеканила Кэнди и снова надолго замолчала. По ее мнению, тема исчерпала себя.

Но Рокси хотела спросить о кое-чем конкретном.

– Я просто подумала, ты только не смейся, для меня это правда важно. Ты… ты можешь научить меня каким-то техникам ублажения мужчин? Чему-то такому, после чего парень будет твоим навсегда? Ты ведь наверняка знаешь много приемчиков.

– Я что? – Кэнди озадаченно помотала головой, чуть было не сбившись с шага. – Почему ты вообще о чем-то таком спрашиваешь, еще и на середине задания? С чего ты… Господи, мы даже не в лагере!

Рокси и сама не знала, как решилась спросить нечто подобное. Но такое с ней случалось. Тихая, прилежная девочка, она порой оказывалась способна на невероятные поступки. А после не верила, что действительно их совершила.

– В лагере я бы и не спросила. Чтобы никто не услышал.

Рука Кэнди напряглась на плече Рокси, тормозя спутницу. Второй ладонью Кандида схватилась за фонарь, не отбирая его у напарницы, но светя им туда, куда ей захотелось.

– Что бы ты ни задумала, позволь дать тебе совет. Не трахайся с Тавеллом. Я серьезно.

– А то что? Ты меня отшлепаешь? – Рокси была уверена, что Кэнди ревнует до чертиков. – Уж извини, не я одна заметила, что он идеален.

– Не интересуюсь идеальными вещами. Идеальная – значит, без сколов. Без вмятин. Не испытанная на прочность. – Кэнди говорила, не прекращая своих движений. То, что она держала в голове, не влияло на ее слова. – А такому я не доверяю.

– Почему ты такая зараза? Неужели мы все тебя так злим?

– Нет… – Кэнди не без изумления поняла, что это правда. – нет. Я просто как будто… как будто изображая гнев, я смогу избежать настоящей злости. Как будто этого будет достаточно.

Она вспомнила о том, как хотела бы, чтобы Рокси поскорее набила все шишки, которые неизбежно придется пережить, чтобы вырасти. Даже зубы режутся с болью, что уж говорить о чувствах и опыте.

Луч фонаря лизал стены, неожиданно сухие и ровные, не в пример тому, что девушки видели у самого входа в святилище. Были тут и цветы: в огромном количестве. Горы сухих стеблей и лепестков укрывали пол ковром. Кэнди зарылась носком ботинка в эту кучу, и гербарий осыпался трухой. Будет трудно убрать все это, чтобы рисовать пентаграмму, подумала следопытка.

– Ладно, к такой рутине меня жизнь не готовила.

Скинув рюкзак, Кандида опустилась на корточки, водя пальцем по оставшемуся от раздавленных цветов праху. Ноготь ее оставил в невесомой пыли темную борозду.

– Посвети сюда. – Скомандовала Кэнди, уже принимаясь топтать цветы. Перемолов почти все в труху, следопытка опустилась на колени и начала рисовать в пыли.

Наблюдая за напарницей, Рокси прижала руки к губам, обескураженная пониманием. Луч фонаря вскинулся к потолку.

– Это пентаграмма?

– Она самая, и я едва вижу, что получается, если ты не светишь на нее. Иисусе, лучше бы тебя прислали сюда после окончания института! – Кэнди покачала головой. – Ты росла как Гарри Поттер, поняла уже. Я твой Хагрид, поясняющий что к чему. В двух словах: пентаграмма – не зло.

Кандида щелчком вычистила попавшую под ноготь землю, вытерла грязную руку о шорты, достала из рюкзака стаканы, вынула один из другого, и поставила перед собой. Зубами надорвала край пакета с солью, слишком туго завязанный мощными пальцами Тавелла, и принялась насыпать содержимое в хрусталь, мягко сверкавший в полумраке.

– Что бы ни говорила тебе бабушка, забудь. Бабушки, они… не всегда правы. Ориентируйся на то, что успела узнать в университете. Остальному придется учиться на практике.

Кэнди дорисовала пентаграмму, а ее заключила в еще один круг, внутри которого расставила стаканы, заполненные солью. Затем аккуратно, чтобы не нарушить линий, встала за границей внешней окружности. Обернулась к напарнице, приглашающе подавая ей руку.

– Окей, и скажу сразу. Если во время ритуала ты попробуешь сделать что-то смертельно глупое, я тебя ударю. Просто для пояснения, чтобы ты не думала, что я злонамеренная стерва-истеричка: это изначальный пункт плана. Ну, теперь коснись меня и попробуй открыть мне навстречу свою силу. Делилась уже когда-нибудь с кем-нибудь своей магией? – Кэнди усмехнулась, иронически, но довольно доброжелательно. – Это не больно. Говорят, даже чуточку приятно.

– Ты ведь на самом деле просто хочешь меня ударить, верно? – Рокси несмело протянула руку вперед, но не решалась хвататься за ладонь Кандиды. – Из-за Тавелла. Потому что я хочу с ним… ну, встречаться?

– Господи, делай, что хочешь, просто подожди до возвращения в город: не думаю, что Дэвид умеет лечить триппер в полевых условиях.

Рокси вспыхнула, смущенная настолько, что у нее зашумело в голове. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и встать рядом с Кандидой. Следопытка сплела их пальцы, хватаясь так крепко, точно боялась, что Рокси унесет ураганом. Или что она бросится вон из пещеры с минуты на минуту. Последнего, впрочем, Кандида действительно не исключала, тем не менее, это ничего не меняло. Следопытка начала читать заклинание.

Было бы лучше, если б она была здесь в одиночестве, или хотя бы если б Рокси повторяла за нею слова, но приходилось работать с тем, что есть.

В первое мгновение ничего не происходило, Роксана даже подумала, что заклинание и пентаграмма не работают, а потом что-то щекочуще засвербело в ее руке. Так иногда ощущается укол в ладонь, отдающий до самого локтя, вот только это чувство несло отголоски во все тело, и особенно сильные – в голову.

На мгновение Рокси замутило, как бывало от боли, хотя ощущение действительно было не больше, чем странным. Роксана переступила с ноги на ногу, борясь с головокружением, и рука Кандиды напряглась еще сильнее, не давая Рокси упасть. Нет, поняла Роксана через секунду, когда ей стало полегче. Она не давала ей упасть за круг. Если б Рокси завалилась набок, умещаясь меж пентаграммой и охранной линией внешнего рисунка, Кандида не стала бы тратить силы. Она контролировала магию, которую забирала у напарницы, чтобы ее заклинание действовало, а параллельно с тем и угол ее падения, но не больше.

Деловая девушка, эта миз Лоусон.

Рокси напряглась, чтобы не грохнуться на землю, стискивая и руку напарницы, и фонарь, как будто тот тоже помогал ей держаться прямо. Сперва Роксане показалось, что это из-за нее по стенам норы пляшут тени – потому что ее рука дрожит, но через несколько минут она приноровилась к обмену магией, и уже прояснившимся зрением поняла, что за гранью круга действительно сгущается темнота, плотная, как нечто живое. И движется, точно в ней сокращаются мышцы, напрягаются, готовые атаковать, если…

Фонарь замигал и погас. Рокси постучала им о бедро, но тщетно. Они с Кандидой остались во тьме.

Только издалека, едва достигая их, тусклый свет сочился из входа в нору. Но видеть он не помогал. Рокси подумала о том, что колдовской круг просто начерчен на пыли, нарушить его легче легкого. Достаточно подуть или шаркнуть ногой, и вот уже они с Кэнди окажутся беспомощны, полностью во власти теней… Духов, подсказало ей подсознание. Вот что это такое. Хозяева святилища, которым поклоняется… Но кто? Местные жители? Вроде бы, имелось в виду не это, когда ей объясняли, чем в точности занимается экспедиция под началом Фенисии. В документе, который Рокси подписывала у декана, говорилось, что… Роксана напряглась, точно ей необходимо было вспомнить это немедленно. «Заброшенные святилища, не посещаемые больше никем, кроме…»

Крик боли разорвал тишину. Даже тут, на расстоянии от входа, девушки ясно слышали полный муки, досады и ярости крик. Так мог кричать павший в битве рыцарь, понимая, что враг остался невредим, вопреки всем его усилиям.

Рокси дернулась, готовая броситься на помощь, но Кэнди держала ее так сильно, что вырваться не удалось бы при всем желании. Кандида зажмурилась, чтобы не отвлекаться, и возвысила голос. Тени за кругом заметались яростнее, точно девушек кружила карусель, размывая окружающий мир в неясные сполохи черного, синего и серого.

Крик повторился, тише и горше, заставив Роксану вздрогнуть.

В ту же секунду Кандида выкрикнула «аминь» с таким жаром, как если бы наносила удар этим словом. И все стихло. И краски, плещущие за гранью охранительного круга, будто смытые водой, исчезли без следа. Звуки тоже словно отнесло прибоем: то, что только что звучало почти рядом, теперь было едва различимо на расстоянии.

– Сейчас – бежим! – Крикнула Кандида, уже срываясь с места.

Роксана бросилась за ней. Второпях она споткнулась о стакан с солью и чуть было не упала, но чудом удержала равновесие, торопясь поспеть за напарницей.

Рокси, взволнованная, слишком рвалась вперед, не экономя сил, и у нее быстро закололо в боку. Кэнди пришлось схватить ее за руку, почти таща за собой, и все равно это было слишком быстро для практикантки. Рокси закашлялась.

По счастью, впереди забрезжил свет: выход был уже близко. Не переходя с рыси на шаг, Кэнди пригнула голову. Свет слепил ее, но глаза постепенно привыкали к нему. И вот уже стало ясно, с чем пришлось сражаться Тавеллу и Дэвиду.

– Вот черт… – Выдохнула Кэнди. – Это кибунго!

Глава 6. Чужачка, обуза и пятое колесо

– Эта дикая девочка с голого Запада уже реально достала.

– Какая же роза без шипов, а?

Дэвид моргнул, сгоняя с лица хмурое выражение, и повернулся к Тавеллу. Тот все еще улыбался, но, увидев глаза друга, покачал головой, разом посерьезнев.

– Да ладно тебе. Все не так плохо. Мы сработаемся – уже сработались! Они держатся молодцом, хотя для обеих это дебют. Даже не заметно, что они боятся.

– Кандида за красивые глаза или нет, но получила диплом. Ей не положено бояться.

Дэвид снова отвернулся. Ему следовало осматривать кусты, но он только смотрел – разница превеликая.

– Эй, я понимаю, у вас какие-то терки. Бывает. Воспринимай все, что она говорит, как шутку, иначе скоро захочешь повеситься. – Тавелл отцепил с пояса флягу и сделал пару ленивых глотков. Воды, надеялся Дэвид, поймав себя на том, что невольно принюхивается. Он сам сейчас не отказался бы от рома, хотя бы и ритуального. – Ты ведь передумал возвращаться в Лондон? Пока мы не закончим здесь. Я же знаю тебя. Ты не допустишь, чтобы люди умирали.

– Пусть перестанут ходить в лес. – Дэйв и сам понимал, что просто огрызается. Как бы они это провернули? Разослали е-мейлы? «Дорогие островитяне, магия реальна, и добрый десяток чудовищ из сказок тоже. Осторожнее, а не то они сожрут вас, а лоа украдут вашу душу.»

На парочку «чокнутых» это подействовало бы. Но на большинство? Держите карман шире, милые маги.

Проблема была в том, что они не очень-то и скрывались. Правды в лицо никто не говорил, но специализированные журналы, интернет-порталы и даже целый канал по телеку существовали совершенно открыто. Фурор, сенсация? За долгие годы никто и пальцем не пошевелил, чтобы пробиться из мира не-магов в волшебный. Никто не верил. За редким исключением, как, например, дедуля Слейтер, но достаточно было взглянуть на то, как к нему относятся другие, чтобы понять: открытость не сработает.

– Я не… не спорю, что святилища нужно очистить. Просто поищите себе другого знахаря. Может, найдете кого получше заодно. – Дэвид пнул камешек, лежавший как раз возле его ботинка, посылая несчастный голыш в кусты.

Тавелл обернулся на шорох, напряженный, не сразу поняв, что это напарник шалит. Затем снова встал к нему спиной, обозревая свою часть территории. Топор Тавелл держал у колена в расслабленной руке, чутко щупая магию внутренним зрением. У Дэвида такого преимущества не было, так что ему пришлось пойти и раздвинуть руками кусты, чтобы убедиться, что ему не померещилось: когда камешек шевельнул траву, в ней что-то блеснуло, странно-ослепительно. Металлически.

Дэйв присел на корточки и, не доверяя глазам, пошарил рукой перед собой. Трава подалась под ладонью мягко, как шерстка ухоженной колли.

– Эй, Тавелл, смотри, что я нашел…

Тот не ответил, но что-то мягко, приглушенно звякнуло, и Дэйв обернулся. Тавелл стоял с поднятым пальцем, призывая к тишине, перехватив топор поудобней. Фляжка валялась у его ботинка.

Дэвид видел все разом, до мельчайшей детали, ярко и четко, как на фото, а потом их накрыло хаосом.

Тавелл чувствовал магию, но хуже, чем, к примеру, ветер: без шанса понять, с какой стороны дует, холодом или теплом?

Он знал, что их обнаружили. Нечто. Одно. Страж святилища. Какая-то мерзкая потусторонняя тварь, поклоняющаяся здесь нечестивым духам. Но что в точности? Тавелл успел только почувствовать, что это нечто очень большое.

Внезапно его омыло волной магии, тяжелой и мерзкой, как перегной. И тотчас, уже совершенно осязаемый, огромный зверь прыгнул ему на грудь. Тавелл едва увернулся и закружил по поляне, занося топор для удара.

– Блин, это сраный кибунго! – Голос Тавелла едва заметно дрогнул, однако он даже не заметил своего конфуза, действительно напуганный подобной встречей.

Огромная, на голову выше Тавелла, волосатая туша, размахивая мускулистыми руками, надвигалась на него. Магия окутывала существо коконом, и нельзя было понять, волшебные ли флюиды пахнут мокрой шерстью и тухлым мясом, или само чудовище так нестерпимо воняет.

– Я знаю твое слабое место, дружок. – Губы Тавелла растянулись в неожиданно неуверенной улыбке. Но он действительно помнил, куда нужно ударить эту образину.

Дэйв, пользуясь тем, что его не заметили, метнулся к своему рюкзаку, в котором, кроме аптечки, лежал пистолет. Но что пользы? Кинуть оружие другу? Сам Дэйв не стал бы стрелять. Не когда Тавелл так близко к кибунго. А кибунго – к Тавеллу.

Враги кружили, точно боксеры, однако Тавелл мог планировать атаку и защиту, но кибунго просто принюхивался. Он не боялся и не сомневался. Решив, что пора, монстр бросился на Тавелла, и тот отмахнулся топором. Мастерство и удача позволили магу ранить врага: топор вошел в плечо кибунго до упора, так что волосатая конечность мгновенно повисла плетью. Вернуть ей подвижность не смогло бы уже никакое колдовство!

Вот только Тавелл метил в шею.

Кибунго взревел, коротко и яростно, разворачиваясь. Тавелл не выпускал топора из руки, несмотря на то, что лезвие увязло в плоти. Нужно было сделать рывок, чтобы высвободить оружие, но Тавелл не успел: кибунго махнул на него второй рукой, и пришлось отскочить, чтобы не распрощаться с кишками, выпущенными когтями бритвенной остроты. Тавелл выругался себе под нос. Он не видел, как за его спиной Дэвид поднял в дрожащих руках пистолет. Мир сузился до кибунго, отчерченного в круге темноты, как в подзорной трубе. Нет, до топора в его косматом плече. Шанс, понял Тавелл.

Красивым, профессиональным движением он вскинул ногу: идеальный хай-кик. Подъем стопы впечатался ровно в топор, загоняя лезвие еще глубже, и кибунго рухнул на траву как подкошенный. Подрубленный, точнее, подумал Тавелл, мысленно же хихикая. Прихрамывая на отбитую ногу, он приблизился к распростертой на траве туше. Бурая кровь толчками изливалась из раны: топор разворотил ее, точно кратер после взрыва. Тавелл плюнул, метя кибунго в морду.

– Легкотня. И все же, напугал он меня немного.

Дэйв приблизился, держа монстра на прицеле, несмотря на то, что кибунго не двигался. Глаза монстра закатились так, что стали видны желтоватые белки, на оскаленной пасти застыла розоватая пена. Дэйв склонил голову, рассматривая чудовище. Он ожидал, что в нем будет больше от волка, как в европейском оборотне, однако кибунго походил скорее на обезьяну. Зубы выдавались вперед, но круглая голова с приплюснутым носом смутно напоминала дриопитека.

– Надеюсь, эта срань не мой эволюционный предок, – пробормотал Дэйв. – Как думаешь, он еще жив?

Дэвид проходил что-то о влиянии болевого шока на те или иные магические сущности в университете, но давно все позабыл. Реальная полевая работа на деле потребовала от него совсем иного.

– Хрен его знает. В обмороке уж точно. – Тавелл ухмыльнулся, толкая тушу носком ботинка. – Ты бы разве остался в сознании, поруби я так тебя?

Дэйв хотел было ответить, что надеется не испытать ничего подобного, но успел только открыть рот. Тавелл просунул ботинок глубже, чтобы перевернуть кибунго… и посмотреть на его вторую пасть, ту, что на спине.

Да, разумеется, он знал, что она там есть. Он как раз и хотел взглянуть на нее поближе.

Чего Тавелл не учел, так это того, что второй рот кибунго может жить своей жизнью. И сомкнуться на его щиколотке.

Тавелл коротко вскрикнул, валясь на землю. Его лодыжку крепко, как медвежий капкан, держали огромные вторые челюсти монстра. И жевали. И утягивали внутрь.

В эту самую секунду из пещеры выскочили девушки.

А Дэйв принялся палить в кибунго. Он успел выпустить три пули в морду монстра, прежде, чем его запястье стиснула рука Кэнди.

– Хватит, он мертв.

Его дрожь передалась ей.

Дэйв отвлекся только на секунду, повернувшись к Кандиде, глядя в ее прищуренные глаза. Теперь это его мир сузился до… До Тавелла.

Дэйв выдернул из умирающего монстра топор, перепрыгнул тушу и принялся разжимать челюсти поверженной твари лезвием. Тавелл бледнел на глазах, теряя кровь и страдая от болевого шока.

Кэнди молниеносно расстегнула ремень и принялась вытаскивать его из шлевок. Дэвид изумленно вскинул брови, но тотчас понял: почти правильный, почти разумный поступок.

– Аптечка. Мой рюкзак.

Кэнди бросилась к рюкзаку, выбросила из него резервную пачку соли, достала аптечку и в мгновение ока вернулась к Дэвиду с нею в руках. Брякнула сумку на землю, раскрыла, для удобства Дэвида. Он же больше не смотрел на Кандиду и предпочел не тратить время на благодарности. Хотя бросил:

– И застегнись.

Его руки действовали четко, размеренно, профессионально.

– Если хочешь помочь, нашатырь. И Рокси.

Кэнди без труда нашла в аптечке бутылочку нашатыря. К счастью, его не пришлось делить между Тавеллом и Роксаной. Рокси стояла меж рюкзаков, прижав руки ко рту: то ли переживая, то ли борясь с тошнотой. Она выглядела бледнее обычного, но Кэнди уже поняла, что эта девочка крепче, чем кажется. Может, пока ее и парализовало страхом, но хлопаться в обморок она не собиралась.

В отличие от Тавелла, увы. Кэнди устроила его голову на своих коленях, то и дело не давая ему провалиться в забытье, помахивая у носа накрученным на пальцы платком. Дэйв трудился над ногой Тавелла, так что Кэнди было прекрасно видно, что он делал. Как быстрыми, экономными движениями наложил жгут, вынул из раны обломки зубов, наскоро промыл и принялся бинтовать. Сперва Кэнди не поняла, зачем Дэйв делает это: то и дело быстро надавливает на колено Тавелла, которое ничуть не пострадало. А потом поняла. Если прищуриться, можно было заметить, что во время этого краткого постукивания под пальцами Дэйва возникала крохотная искра, точно от статического электричества. Точно, он же врач. Вот такой врач, вспомнила Кэнди. Знахарь.

При его способностях Дэйв мог бы так не стараться. Судя по тому, на что намекала Фенисия, сила магии Дэвида позволяла ему лечить едва ли не одним наложением рук. Кэнди, правда, тогда не переспросила подругу, насколько тяжелые раны.

Очевидно, излохмаченная огромными зубами кибунго нога Тавелла относилась не к легким случаям. Убедившись, что друг больше не проваливается в забытье, Дэйв дал ему таблетку обезболивающего. Минут через пятнадцать Тавелл задремал, но это был здоровый, целебный сон. Уж лучше ему было спать, раз он не мог возвращаться в лагерь на своих двоих.

Кэнди предположила, что нужно соорудить носилки, но Дэйв ответил ей выразительно скептическим взглядом. В рюкзаке Дэйва был отрез синтетического полотна для таких случаев: из него получилась вполне сносная волокуша, на которой Дэвид и Кэнди кое-как транспортировали Тавелла в лагерь. Роксана семенила за ними, чувствуя страх и отчаяние. Тревога заполнила все ее существо, вытеснив даже мысли. Рокси не знала, что ждет их команду дальше, и не предполагала ни дурного, ни хорошего. Она только брела, глядя на посеревшее лицо Тавелла, и бессознательным жестом прижимала пальцы к губам, точно пыталась сдержать крик. Но ее и на вопли бы теперь не хватило.

В лагере Дэйв устроил Тавелла у входа в «мужскую» палатку так, чтобы вечером затащить его внутрь. Но до этого времени он планировал еще несколько осмотров и сеансов помощи пострадавшему другу.

Рокси, чтобы чем-то заняться и отвлечься, принялась готовить обед, хотя сама аппетита не чувствовала. Но Тавелл будет голоден, когда проснется, подумала она. И от этой мысли ей стало легче: он пострадал, но жив, а она облегчит его муки, и будет правой рукой Дэвида, если понадобится. Рокси даже улыбнулась, думая о том, как станет дежурить ночами у постели Тавелла.

О Боже, подумала она, тая внутри от страха, однако уже иного рода, чем едва ли десять минут тому назад. О Матерь Божья, я ведь люблю его!

Рокси обернулась, глядя на Тавелла. Он спал, дыша уже свободнее и легче. Лицо расслабилось, мужественные губы надулись, как у младенца.

Да, уже смело и уверенно сказала себе Рокси, я люблю его, по-настоящему люблю.

Остальные в лагере были заняты не столь возвышенными вещами, как мечты о любви. Пока Роксана пыталась сотворить пристойный обед из сухпайка, Дэвид проводил повторный осмотр пациента.

Тавелл выглядел… плохо. Лучше, конечно, чем обычный человек в той же ситуации, но и не так обнадеживающе, как Дэйву бы хотелось.

Знахарь поднял свою руку к лицу и, прищурившись, взглянул на нее, точно мог увидеть волшебство на коже или под нею. Что с ним? Нет, в действиях он не сомневался. И что наложил чары верно, тоже. Но колдовство будто бы подействовало вполсилы.

Проблема ли это? И в чем причина?

Дэйв снова перевел взгляд на напарника, тяжело вздыхая.

– Мы поставим тебя на ноги, дружище.

Дэйв усмехнулся. Может, не пара-тройка дней, как он надеялся, а неделя, но Тавелл будет в порядке. Поднимаясь с корточек, Дэвид сунул руки в карманы и вздохнул. Хорошо бы ему было переодеться, а то после всех забот он так и оставался во вчерашней рубашке. Теперь не только несвежей, но и попросту грязной. Пусть он был врачом только с магической точки зрения, однако привычка к стерильности выработала в нем определенную опрятность. Сейчас он, по крайней мере, был как раз настолько трезв, чтобы жаждать ее.

– У нас проблемы?

Дэйв вздрогнул и развернулся. Кандида подкралась так тихо, что он ее не слышал.

– Никаких проблем, кроме… очевидных.

Кандида улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Дэвид в очередной раз задумался, видит ли кто-нибудь кроме него, как очевидно она актерствует.

– Раз так, хорошо. А то мне показалось, что тебя что-то беспокоит.

– Конечно, беспокоит: мой друг ранен! Прежде не случалось ничего такого… такого серьезного.

За вычетом самого плохого, разумеется, немилосердно напомнил Дэйву внутренний голос. По крайней мере, Тавелл не пропал без вести, как Эсди.

Кэнди развернулась и направилась прочь, но продолжая говорить с Дэйвом через плечо. Он шел за нею, уже теребя верхнюю пуговицу рубашки, изнывая в нетерпении, когда же можно будет юркнуть к рюкзаку, а затем за ближайшие кусты.

– Мне показалось, ты не доволен своей работой.

– Я… думал, что все пойдет быстрее. Но не пошло. Просто не рассчитал силы.

– Или у тебя их поубавилось? Ты ведь много пьешь, как я поняла. Маг или нет, но это влияет. Ты слабеешь, даже если можешь лечить себя. Или я не права?

Дэйв опустился на корточки возле своего рюкзака, роясь в нем. Вот только вместо мягкости «походной» майки пальцы Дэвида нащупали гладкий бок бутылки рома. Какой соблазн! И так близко.

– Да у меня всегда руки дрожат, если ты не заметила.

Она действительно не заметила. Может быть, от волнения, когда она ругалась с ним в баре, Дэйв и не мог удержать меж пальцев сигарету, но в стрессовой ситуации он повел себя как профессионал.

И она это запомнила.

– Так что, полагаю, ты не будешь против…

Дэйв медленно потянул бутылку из рюкзака. Он был готов предложить глоток и Кандиде, но та не дождалась предложения: ее пальцы сомкнулись на запястье Дэйва, жесткие, как наручники. Дэвид вскочил, и Кэнди выпрямилась вместе с ним. Вторая ее рука уперлась ему в грудь.

– Положи назад. Здесь ты пить не будешь. Ну? Разжимай пальцы.

Она не отпускала его, точно боялась, что если выпустить Дэйва из захвата, тот тотчас собьет у бутыли крышку и умчится с нею в лес. Даже не знаю, после общения с кем у нее такие представления о людях, подумал Дэвид, а может, и не хочу знать. Но с вожделенным алкоголем он все же расстался: когда Кэнди нетерпеливо его встряхнула. Бутылка упала на рюкзак, смяв на его округлом пузике ямку.

– Потише, Варла! – Дэйв потер запястье. – Этот ром еще пригодится нам для освящений!

– Уж точно не когда ты осквернишь его своим языком.

– Ну-ну, мой язык не так плох.

– С меня хватит. – Ее рука двинулась так быстро, что Дэйв не понял, как так его измочаленный джунглями галстук оказался намотан на ее кулак. – Никто, ни при каких обстоятельствах не должен слететь с катушек. Только не здесь.

Он поразился, какая решительность в этот момент сияла в ее глазах.

– Да, мэм, – пробормотал он обескураженно. Так или иначе, у него не было выбора. Кандида имела теперь все возможности взнуздать его и поехать, куда ей угодно.

– Это не ради тебя. Только ради миссии. Вернешься в Лондон – спивайся, если нравится.

Дэйв хотел было ответить, но смог только ахнуть, сгибаясь пополам от боли. В груди закололо, точно его пырнули ножом. Голова закружилась. Дэйв оперся о ствол ближайшего дерева, сжимаясь в комок, едва чувствуя, что Кэнди пробует поддержать его.

Спазм прошел так же быстро, как нахлынул, исчез без следа. Отняв руку от груди, Дэвид взглянул на ладонь, точно ожидал увидеть на ней кровь. Разумеется, белая кожа осталась чиста.

Может быть, я и правда слишком много пью, подумал он, чувствуя, что его прошибает холодный пот. Дэвид перевел взгляд на Кэнди, и та, не увидев на его лице гримасы мук, поняла все по-своему.

– Мог не утруждать себя подобным спектаклем.

Она не просто отдернула руки – толкнула Дэйва. Несильно, и все же неприятно. Он проводил ее взглядом. Кандида отошла, потирая шею под косой, поднимая напряженные плечи. В том, как она горбилась, чувствовалось больше напряжения, чем скованности, и все же Дэвид, по приобретенной привычке, подумал: спину у нее, наверное, сводит ужасно.

Готовый обед Роксана поделила на равные порции, свою оставила прямо на земле, не боясь найти ее после остывшей или даже разлитой неосторожными напарниками, а миску Тавелла отнесла ему, точно верная сестра милосердия. Но Тавелл еще не очнулся, так что Рокси просто сидела у его импровизированной постели, жмурясь от подступающих к глазам слез, и ждала, когда же ее милый проснется.

Дэйв несколько секунд наблюдал за этим, пока не почувствовал, что просто не может дольше на это смотреть. Была ли его вина в том, что Тавелл так плохо переносит ранение?

Оставалось только надеяться, что нет.

Дэвид подхватил с полена, приспособленного под сиденье, одну из двух оставшихся плошек… Поразмыслил немного и взглянул в противоположную сторону, туда, где на другом конце лагеря на поваленном дереве сидела Кандида. Нужно было помириться с нею, действительно ли ему этого хотелось или нет.

Кэнди плела амулет. Только начала, и Дэйв пока не мог сказать, для чего он будет предназначен, когда Кандида закончит. Да и не стал утруждаться, гадая, просто протянул следопытке миску.

– «Меня, против моей воли, прислали просить вас идти обедать⁵».

– Роксана?

– Шекспир.

Кэнди не ответила. Секунду она медлила, раздумывая, затем положила амулет рядом с собой и приняла миску.

– Как так вышло, что ты, еще совсем зеленая, прекрасно провела очистку святилища?

– Я облажалась, разве нет?

– Ты была неожиданно профессиональна. Учитывая, насколько все это сбило тебя с толку.

Он протянул ей и ложку, которую Кэнди взяла уже без гримас, хотя и не затруднилась поблагодарить.

– Кибунго почувствовал, что магия утекает из святилища. Вот почему он прибежал так быстро. Но когда Тавелл… – Дэвид покачал головой, как бы говоря: все было так очевидно! – Ты раньше никогда не видела на практике, как это происходит, верно?

Дэйв опустился на корточки, так что их с Кандидой глаза оказались на одном уровне.

– Твоя первая экспедиция. Уверен, что так. А по документам Фенисии, у тебя два диплома. Один – следопытческий, полученный аж шесть лет тому назад. И за это время ты ни разу не была на полевой работе?

– Я была, как бы это сказать…

– Занята, да-да. – Дэйв не переставал улыбаться, но вместо доброжелательного выражение его лица перетекло в насмешливое. – Не писала статей, не работала в поле, чем же ты занималась? Только честно, sweetheart.

Кэнди перестала есть. Она смотрела перед собой так, словно на зуб ей попалось что-то твердое и при том на редкость мерзкое. Видела ли она Дэвида в этот момент, он сам не был уверен.

– Я просто тупая блондинка, Дэйв, не требуй от меня слишком многого. Чем я занималась? Дрязгами с мужем. Трахалась с ним, позабыв обо всем, потом затеяла развод. Связалась с плохой компанией. Своровала твою статью.

Он протянул к ней руку, и Кэнди дернулась то ли от испуга, то ли от отвращения. То ли играя одно или другое. Миска скатилась с ее колен, расплескивая остатки супа, поскакала по примятой траве к костру. С тихим ругательством Кэнди бросила ей вслед ложку и только потом перевела взгляд на Дэйва, который и не думал уходить.