Трилогия об Иосифе Флавии. Кн. 3. Настанет день – Лион Фейхтвангер

Рим – это порядок и бездушная власть, Иудея – это бог, это раскрытие божества, это осмысление власти. Одно не может существовать без другого, одно дополняет другое. Но в нем, в Иосифе, они сливаются воедино – Рим и Иудея, власть и дух. Он избран для того, чтобы их примирить.

К чему возглашать истину перед миром, который не желает ее слушать? Тысячелетиями люди возглашают миру истину, и ничего в нем не изменили, и только накликали беды на себя самих.Иосиф Флавий продолжает грезить мыслью об объединении востока и запада и возлагать большие надежды на свои творения. Император Домициан, не так уж скверно начавший свое правление, тем временем постепенно скатывается в безумие, и вскоре его жизнь сводится к противостоянию хитрому и мстительному богу Ягве, которого он видит за Иосифом и его сыном Маттафием. Домициан свято соблюдает языческие обряды, но к чему ссориться с невидимым Богом? Эта мысль заставляет его исхитряться, как только возможно, чтобы и уничтожить своих врагов, среди которых наверняка есть мессия, в чей приход так верят евреи, а, значит, конкурент, и одновременно не вызвать, а то и умилостивить их Бога. Роскошный и бездушный Рим погружается в пучину репрессий… Но Иосиф все еще не хочет сдаваться и на старости лет бросает вызов императору.Сперва я скажу несколько слов конкретно об этой книге. Она, как мне показалось, весьма отличается от двух предыдущих – в ней многие годы пропускаются, и происходящее в то время предстает нам в виде уже прошедших событий, что иногда огорчает, поскольку у автора были замечательные возможности поддать трагизма (ну, хотя бы немножечко), а он этого не сделал. Кроме того, здесь Фейхтвангер углубился в подробное описание жизни Домициана и многочисленных политических интриг, которые затрагивали Иосифа не потому даже, что он, скажем, еврей, а просто потому, что он житель Рима и знакомый императора. То есть с равным успехом они затрагивали и многих других. В результате Иосиф, хотя в конечном итоге все, понятно, свелось к нему, здесь как бы между прочим. С другой стороны, осмысляя прочитанное, вынуждена признать, что это вполне оправданно. Зато закончить автору удалось на замечательной, пронзительной ноте, подводящей итог не только жизни Иосифа, но и всей короткой династии Флавиев.Хочу также заметить, что линия с христианством вызвала у меня некоторое недоумение. Во-первых, ее многообещающее развитие как-то очень скоро затухло, во-вторых, поведение самих персонажей в отношении минеев показалось мне странным, учитывая то, что совсем недавно Нерон устраивал масштабные гонения на оных. А они будто бы и не в курсе. Создается впечатление, что христиане появились вот только-только, но ведь это не так, их секта была уже вполне себе заметна еще до Веспасиана.Отдельно хочется выделить Домициана. Фейхтвангер просто великолепно описал его духовное падение. Следя за его терзаниями, как-то само собой оказывается так, что без всяких усилий заглядываешь в разум императора и даже проникаешься, хотя и понимаешь, как он не прав и в какие дебри забрел. Кто бы говорил после этого о суевериях евреев!А теперь об Иосифе в целом. Мне кажется, я сейчас удачно опишу всю его жизнь, описанную Фейхтвангером, в нескольких словах.Это, друзья мои, история о граблях. Их было двое. Одни лежали в Риме, другие в Иудее, и на те, и на другие Иосиф умудрился наступить несчетное количество раз. Собственно, история его жизни – это переход от одних граблей к другим, и даже самые серьезные и трагические последствия каждого такого удара не могли дать ему понять, что, быть может, нужно хоть разок обойти стороной эти самые грабли. Но Иосиф честолюбив и эгоистичен в своем мнимом величии настолько, что… Что он признает наличие граблей и помнит их ощутимые удары, однако все равно прет прямо на них!

Если спустя столько лет, после стольких испытаний голос в его сердце все еще звучит с такой силой, значит, голос этот не лжет! И если этого голос безумия, – значит, безумие его от бога!Очень грустно, что он понял самое главное, как это часто бывает, уже в глубокой старости, на пороге смерти. Стоило ждать столько лет, чтобы выучить урок и свернуть, наконец, с ошибочного пути.И все-таки это была насыщенная жизнь, полная успехов и падений. К счастью, эта трилогия, которую мне так хотелось прочесть, нисколько меня не разочаровала. Всю неделю мне не удавалось вырваться из плена описываемых событий, в голове моей были Рим и Иудея, Иосиф и Дорион, Веспасиан и Тит, Домициан и Луция, Марулл и Клавдий Регин, да и, в принципе, все остальные персонажи, вещающие каждый на свой лад. И, я так чувствую, меня все это еще не скоро оставит.

Вот и прочитан третий, завершающий том трилогии Фейхтвангера об Иосифе Флавии. И даже как-то грустно. И даже хочется сразу же перечитать том первый – «Иудейская война»…

Самая печальная, на мой взгляд, книга в трилогии. Иосиф в очередной раз становится жертвой своего тщеславия, пренебрегая опасностью, исходящей от взошедшего на римский престол императора Домициана. Этот правитель жесток, коварен и злопамятен. Он ненавидит Иосифа, но вредить ему в открытую опасается: уж очень боится Домициан испытать на себе гнев странного невидимого бога Ягве, которому поклоняются иудеи. Поэтому он отбирает у Иосифа самое дорогое, полагая, что этим никакого недовольства еврейского бога не вызовет.

Очень интересно (впрочем, как и в предыдущих томах) описывает автор жизнь Рима того времени. Правление Домициана было ознаменовано ужесточением цензуры, многочисленными казнями тех, кто был не вполне удобен императору, а также изгнанием членов их семей. Так была предана смерти весталка Корнелия, любимица римлян, которая, якобы, не смогла сдержать обета целомудрия. Никто в городе не верил в её вину, но перечить императору опасались. Весталок не казнили: считалось, что город не вправе брать на себя такой грех, их просто погребали заживо. И вот Корнелия медленно спустилась в подготовленное для неё подземелье, где её ожидал лишь светильник и немного еды, вход засыпали землёй, и народу оставалось надеяться лишь на то, что супруга императора, честная и смелая Луция, успела передать Корнелии пузырёк с ядом. А Домициан остался очень доволен сделанным…

Иосиф, понимая, что жизнь в Риме теперь станет для него не только сложной, но и опасной, возвращается в Иудею, где его ждёт его еврейская жена Мара и дети. Но в душе его по-прежнему нет покоя: все написанные им книги, которыми восторгались прежние правители римской империи, кажутся ему лживыми и пустыми; вся прожитая жизнь предстаёт лишь чередой разочарований и потерь. Легко ли ему на родине? Отнюдь нет. Здесь многие ещё помнят его позорный переход на сторону римлян в первой войне, открыто презирают его. Управляет Иудеей римский губернатор, но это формальная власть. На деле всю политику определяет хладнокровный и жестокий Павел Басс. Но позвольте, давно ли у него такая фамилия? Ведь это не кто иной, как Павел Флавий – родной сын Иосифа, которого тот так давно и так безуспешно пытался растить в еврейской вере.

Совершенно стёрлись и те еврейские черты, которые старался ему привить отец. Исчез и эллинский дух, которым так жаждали пропитать его душу мать и учитель. Победила среда, где он жил, время, в котором он жил: сын еврея и гречанки окончательно стал римлянином.Теперь, всем сердцем ненавидя евреев, Павел советует губернатору ввести для них подушный налог, прекрасно понимая, что в стране, где зреет народное восстание, это станет последней каплей, переполнившей чашу терпения. Но Риму это и нужно. Нужно, чтобы евреи первые начали восстание, к подавлению которого и введению новых карательных мер прекрасно вооружённая римская армия давно готова.

Мы прощаемся с Иосифом, видя его уже старцем. Ему за семьдесят, он растерянно стоит перед римскими солдатами и показывает им документы о своей принадлежности к римской знати. Те говорят, что этим бумагам сейчас грош цена и требуют подпись «самого Павла Басса». Слова Иосифа о том, что Павла Басса он знает очень хорошо, вызывают у солдат лишь взрыв хохота. Ну как может этот седой оборванный еврей знать их бесстрашного военачальника? Это просто смешно. Заявив, что все имеющиеся у Иосифа вещи «могут украсть», солдаты отбирают у него деньги, документы и золотое кольцо дворянства второго ранга. Бедный, бедный Иосиф…

Нет никакого смысла читать «Настанет день» отдельно от двух других книг трилогии. Для меня чтение этого романа стало очередным подтверждением огромного таланта автора и уверенности в том, что к его произведениям я буду возвращаться ещё не раз.

Я читала эту книгу два месяца, что для меня – нереальный срок, даже если речь идет о кирпичике размером больше тысячи страниц. Я плевалась и откладывала ее в сторону. Делала перерывы и пыталась разбавить осадок чем попроще. Но все-равно возвращалась к ней. И вчера, закрыв последнюю страницу, поняла, что книга гениальна и автор гениален, и надо перечитывать и перемысливать, но где же найдешь столько времени в нашей чертовой суете…

Фейхтвангер – немец, и в каждой фразе романа это слышно. Сухо, тяжеловесно, высокопарно. Слова-железки гулко отдаются в затылке. Но это все-равно нужно читать. Древний Рим эпохи Веспасиана, Тита и Домициана. Эпохи захвата Иудеи и разрушения Иерусалимского Храма. Противостояние евреев и христиан.

Иосиф Флавий – до последних страниц пытающийся понять, кто он, какова его вера, каково место и в каком мире он должен его занимать. Иосиф Флавий, человек неописуемой гордыни, так часто вынужденный ломать себя и смиряться, и уступать судьбе. Иосиф Флавий, с болью наблюдающий за судьбой своего народа, стремящийся, но не могущий ее изменить..

Стоит чуть-чуть довериться книге, и она сжимает тебя в своих тисках, перемалывает, дробит, чуть отпускает, как охотник жертву, и снова притягивает обратно. И после того, как последний абзац закончился, остаёшься в оцепенении и заново прокручиваешь в голове последние страницы… «Настанет день» особенно сильно долбанул по затылку. Так и не могу перестать думать о нем…