Линкольн Чайлд
Старые кости

– Не знаете, что означает?

– Нет, – ответил Ларссен.

Свонсон глянула на второго криминалиста:

– Может, это тюремная татуировка? Или байкерская? Или военная?

Тот покачал головой:

– Раньше таких не видел. Но руки натруженные, – очевидно, могилу раскопал он.

– Проверьте отпечатки на лопате, – велела Свонсон.

Минуту или две она осматривала тело. Потом встала. Остается дожидаться из лаборатории результатов криминалистической экспертизы.

– Когда упакуете тело в мешок, надо открыть гроб, – сказала Свонсон.

Десять минут спустя труп неизвестного осторожно уложили в мешок, вытащили из ямы и положили на специальные носилки, чтобы доставить в морг службы коронера. Все улики, обнаруженные возле тела, тщательно подписали и тоже забрали. Свонсон оставалась в яме. Она стояла на краю и глядела на гроб. Он по-прежнему в хорошем состоянии. Крышка двойная. Верхняя половина немного поцарапана. Здесь недавно орудовали металлическими инструментами. Кто-то открывал гроб – или собирался это сделать.

Корри позвала Грант. Смотрительница быстро подошла к яме и заглянула в разрытую могилу.

– Вы что-то говорили про гробокопателей, – произнесла Свонсон. – А еще назвали эту могилу могилой Реджис. Это фамилия человека, который здесь похоронен?

Грант кивнула:

– Да, Флоренс П. Реджис.

– Женщина? На военном кладбище того времени?

Та в первый раз улыбнулась:

– Реджис – наша главная знаменитость. Флоренс была рьяной конфедераткой. Ее отец, Эдвард Паркин, являлся одним из крупнейших рабовладельцев штата Джорджия. Он с ранних лет обучал дочь стрельбе. Муж Флоренс, полковник Реджис, командовал батальоном Конфедерации, но вскоре после Первого сражения при Манассасе его застрелил снайпер-янки. После его гибели Флоренс перебралась в Эль-Пасо. А когда узнала, что генерал Сибли отправляет шесть полков вверх по Рио-Гранде, чтобы атаковать форт Юнион, решила отомстить за мужа. Переоделась в военную форму, выдала себя за мужчину и присоединилась к армии конфедератов. Правда выплыла наружу только после ее гибели в бою. Генерал приказал похоронить ее как полагается, с военными почестями.

Без сомнения, эту историю смотрительница рассказывала туристам ежедневно. Свонсон поглядела на гроб с новым интересом. Несмотря на то что от места и обстоятельств преступления в дрожь бросает, расследование продвигается своим чередом, и пока что Корри не ударила в грязь лицом. Время от времени ее охватывала нервозность, но каждый раз ей удавалось отогнать тревоги. Вот доберется вечером до своей квартиры, тогда и поволнуется в свое удовольствие. К тому же там ее ждет успокоительное – бутылка «Куэрво голд».

Ларссен разобрался с трупом и спустился обратно в яму. Корри кивнула ему:

– Мистер Ларссен, давайте откроем гроб.

– Конечно.

Ларссен наклонился, крякнул и поднял верхнюю половину крышки.

Свонсон заглянула внутрь и удивилась. Если не считать нескольких фрагментов иссохшей кости и обрывков одежды, верхняя половина гроба оказалась пуста. Кроме разлагающейся от времени бархатной обивки – ничего.

– Вот так номер, – протянул Ларссен.

Странно. Похоже, кто-то сначала украл тело, а потом застрелил неизвестного мужчину.

Свонсон попыталась найти в этой последовательности событий хоть какую-то логику. Человек откопал гроб, достал тело, потом его застрелили и оставили в могиле. При каких обстоятельствах такое могло произойти? Похоже, мужчина с татуировкой кирпичной стены всего лишь наемник. Одноразовая рабочая сила, от которой потом избавились. Похоже, действовали профессионалы.

Повернувшись к Ларссену, Корри предложила:

– Откроем нижнюю крышку. Посмотрим, что там.

Они вылезли из ямы. Ларссен приказал своим людям спустить крюк. Подцепили крышку, с трудом подняли. Показалась нижняя половина тела. Она находилась в плачевном состоянии – рассеченные кости, ошметки плоти, видневшиеся сквозь прорехи в старинном платье, в котором похоронили Флоренс Реджис. Тело грубо распилили пополам.

Молодой смотритель Куинн перекрестился.

– Кто же так обращается с дамами? – вдруг раздался рядом знакомый голос.

Свонсон обернулась и увидела Морвуда. Он стоял, заложив руки за спину. Смотрел в яму и качал головой. Корри была так потрясена увиденным, что даже не заметила, как он подошел.

– Здравствуйте, сэр, – торопливо поздоровалась она.

Выглянув из-за его плеча, Корри увидела, что к могиле приближаются еще несколько человек в форме: сотрудники ФБР приехали завершить работу криминалистов.

– Ну как, раскрыли дело? – поинтересовался Морвуд.

– Сэр, я…

– Шучу. Вижу, у вас тут все идет как положено. Отчитаетесь в штаб-квартире.

Морвуд кивнул Ларссену. Тот дружески помахал рукой в ответ.

Подошел шериф Терпенсид. Вид у него был недовольный. Пока искал следы, ковбойские сапоги запылились.

– Специальный агент Морвуд, – произнес шериф, опять снял шляпу и вытер лысину. – Рад, что дело взял в свои руки более… опытный специалист.

Свонсон прикусила губу.

– А по-моему, агент Свонсон справляется вполне достойно, – ровным тоном произнес Морвуд.

– Разумеется, – усмехнулся шериф. – Просто не знал, что теперь в ФБР набирают подростков.

Терпенсид хохотнул и подмигнул Корри.

Вовремя прикусить язык Свонсон не успела.

– А я не знала, что теперь в шерифы Нью-Мексико берут только слабоумных.

Морвуд бросил на нее предостерегающий взгляд. Кивнул шерифу и направился к парковке. Свонсон последовала за ним.

– Приедем – поставлю вас в угол, агент Свонсон, – произнес Морвуд, когда они подошли к машинам.

10

1 мая

– Обязательно возьми с собой, – сказал Скип и поднял со стола Норы бинокль. – Комету будет видно дней через десять. А в горах ты ее особенно хорошо разглядишь!

– Отличная идея.

Нора взяла у брата бинокль и положила на пол гостиной рядом с остальными вещами. Ее золотистый ретривер Митти бродил вокруг. Нора чувствовала, что пес обеспокоен. Почуял: что-то не так. Еще бы, обычно люди в этом доме в пять часов утра не встают. Митти ходил за Норой следом, все время путался под ногами и нервно скулил.

Нора ненадолго отвлеклась от сборов, чтобы ободряюще почесать пса за ухом.

– Не волнуйся, Скип о тебе позаботится, – проговорила она, гладя собаку по длинной шерсти.

– Это точно.

Скип ходил по комнате босиком с клипбордом в руках и ставил галочки в списке вещей, как только Нора укладывала в рюкзак очередной, необходимый в экспедиции предмет.

– Почему шарф-снуд не написала? – озабоченно нахмурился брат. – По ночам в горах даже в мае холодно.

– Я уже положила зимнюю шапку и шарф, так что не бойся, не замерзну.

– Лучше снуда ничто не греет, но – как скажешь, тебе решать. А теплое белье взяла?

– Вот оно.

Во время сборов Скип с неослабевающим энтузиазмом забрасывал ее советами. Будь его воля, Нора отправилась бы в путь с пятью чемоданами, битком набитыми всем подряд: от зонтиков до кофемашины. Брат к ней особенно внимателен с тех пор, как несколько лет назад Нора потеряла мужа. Трагедия произошла в Нью-Йорке. Нора вернулась в Санта-Фе – город, где она выросла, – и снова устроилась на работу в институт. Скип работал там же менеджером по коллекциям. Сейчас его назначили связным – то есть именно он будет дежурить на спутниковом телефоне института. Когда экспедиция поднимется в горы, этот телефон останется для нее единственным надежным средством связи с внешним миром.

– Теплое белье – есть, – произнес Скип, ставя галочку в списке. – Шерстяные носки – есть. Перчатки с подкладкой – есть. Презервативы ребристые…

– Да ну тебя.

Нора окинула взглядом разложенные на полу вещи. Не перестаралась ли она? Они ведь не в Гималаи отправляются и даже не в далекие каньоны Южной Юты. Предполагаемое местонахождение Потерянного лагеря всего в десятке миль от I-80. Эта автомагистраль проложена на месте легендарного Калифорнийского пути. Институт обеспечил экспедицию лучшими палатками и снаряжением. Фьюджит также открыла им доступ к новейшим археологическим технологиям, включая измеритель удельного сопротивления, переносной магнитометр и портативный рентгенофлуоресцентный анализатор.

Удобную возможность для пиара Фьюджит распознать всегда умела, поэтому пригласила местного репортера из «Санта-Фе экспресс» взять у Норы интервью о предстоящем проекте в ее кабинете. Норе эта идея не понравилась: говорить об экспедиции до ее успешного завершения – дурная примета. Но лишняя публикация в прессе пойдет на пользу институту, и только по этой причине Нора согласилась. Однако во время интервью старалась не вдаваться в подробности и не упомянула ни одной детали, которая указывала бы на место раскопок: еще не хватало привлечь любопытных! И разумеется, Фьюджит строжайше запретила любые намеки на клад.

– Мне с кем-нибудь попрощаться от твоего имени? – с многозначительной усмешкой поинтересовался Скип. – Может, что-нибудь передать Моррису?

– Этой заумной канцелярской крысе из Лос-Аламоса? Я с ним уже несколько месяцев не общалась.

– Канцелярской крысе? Не слишком ли сурово? Между прочим, парень ядерный инженер.

Скип рассеянно играл с собакой.

– А как насчет профессионального скалолаза? Ну, того самого, который в прошлом году возглавлял экспедицию на гору Чогори.

– Ты про Паркера Фремптона? Да у него обхват бицепсов больше, чем коэффициент интеллекта!

– Ясно. Значит, ядерный инженер слишком умный, а скалолаз слишком тупой.

– Скип, не начинай.

– А я ничего не начинаю. Просто говорю…

– Знаю я твое «просто». И вообще, у нас полно дел.

– Ты молодая – ну, относительно. Безусловно, привлекательная. Но, как твой брат, предупреждаю: если внимательно приглядеться к любому парню, всегда найдется причина, почему этот бедолага тебе не подходит.

Вместо ответа Нора молча принялась собирать вещи с пола.

– Слушай, я понимаю – ты до сих пор горюешь по мужу. Мне и самому его не хватает. Но уже шесть лет прошло. Пора двигаться дальше. Это не значит, что ты его предаешь или не любишь. Он бы и сам хотел, чтобы ты была счастлива! Жизнь состоит не только из твоей работы, этих четырех стен и сюсюканья с Митти. Билл бы то же самое сказал, будь он жив.

Нора залилась краской:

– Вот именно – «бы». Займись-ка лучше своими делами. Тебе, по-моему, с блондинистой барменшей из таверны «Девушка-ковбой» проблем хватает. Правду говорят – думай головой, а не одним местом.

– Вечно ты прохаживаешься насчет Джорджетты! Мы с ней просто друзья!

– Скажи это ее бойфренду.

Далее последовала буря возражений и оправданий. Норе оставалось только радоваться, что брата так просто отвлечь.

Скоро все было проверено, упаковано и готово к отъезду. Митти разволновался еще сильнее: скулил, при любой возможности тыкался в ладонь Норы холодным, мокрым носом.

– Запомни, – повторяла она Скипу, – одна порция корма утром, одна вечером. Обязательно смешивай с сырым яйцом. Два раза в неделю – сырой гамбургер. Время от времени давай ему грызть говяжью мозговую кость, только настоящую – никаких жевательных игрушек…

– Твой пес питается лучше, чем я.

– Естественно. Еще не хватало, чтобы ты его пивом поил.

Скип развел руками, показывая, насколько глубоко оскорблен:

– Как ты могла подумать…

Нора глянула на часы:

– Пора идти. Нас ждут в институте через полчаса.

Скип помог ей убрать рюкзак и сумку в багажник и сел за руль.

– Погоди. Еще раз попрощаюсь с Митти.

– Какую-то собаку любишь больше, чем брата!

Нора вернулась в дом, обняла Митти, велела ему быть хорошим мальчиком и пообещала, что скоро вернется. Она вышла за дверь, и уже через несколько секунд пес показался в окне. Упершись передними лапами в стекло, он с поникшим хвостом и грустными глазами смотрел ей вслед.

– Не волнуйся, собаку мне доверить можно, – сказал Скип, когда Нора села в машину. – И дом тоже. Буду гулять с Митти каждый день. – Скип похлопал себя по животу. – Заодно лишних пять фунтов сброшу.

– Если хочешь похудеть, просто не увлекайся пивом. Ну и Джорджеттой…

– Ты прямо как строгая училка! Надолго ты в эту свою экспедицию? На четыре недели? А до восьми растянуть никак нельзя?

Они ехали по узким извилистым улочкам предрассветного Санта-Фе, пока не добрались до окраины города, где располагался кампус института площадью в двадцать акров. Здания из кирпича-сырца разместились в живописном окружении садов и сосен. Скип въехал в ворота. На главной парковке уже ждал с включенным двигателем фургон института, на котором они поедут на раскопки. Скип встал рядом с ним и вытащил вещи Норы. Два ассистента взяли сумки и погрузили в кузов. Рядом стоял Джейсон Салазар, ради такого случая нарядившийся в хаки и холстину в стиле Индианы Джонса. Поля его австралийской ковбойской шляпы задорно торчали кверху. Рядом Нора заметила Клайва Бентона. Историк одет в джинсы и еще одну уродливую рубашку – на этот раз с крошечными светоотражающими «огурцами»-пейсли на зеленом фоне. Черные волосы выбивались из-под бейсбольной кепки «Ориолс». Бентон разговаривал по мобильному телефону. Вид у него был одновременно и взволнованный, и оживленный. Он уже десять дней крутился в институте. Клайву настолько не терпелось отправиться в дорогу, что Нору это уже начало раздражать.

В стороне с вейпом в руке смущенно топтался тощий светловолосый Брюс Адельски, аспирант Норы из Университета Нью-Мексико. Он нервно затянулся. Адельски беспокоился, сможет ли выживать в дикой природе, но он – один из самых многообещающих студентов Норы. К тому же для получения степени ему необходим опыт полевых работ.

– В экспедицию такие штуки брать нельзя, – произнес Клайв, закончив телефонный разговор и указав на вейп Адельски. – Это путь для сильных духом и телом, а не для сосунков.

– Серьезно? – спросил Адельски, еще раз по-быстрому затянулся и сунул вейп обратно в карман.

– А ты как думал? Доберемся до места – дам тебе одну из моих сигар.

– Фу! – скривился Адельски. – Они у тебя такие же древние, как твоя рубашка.

– Ну ладно, – перебила Нора, оглядываясь по сторонам. – Садимся в фургон и выезжаем.

Тут из старого корпуса вышла сама Джилл Фьюджит собственной персоной. Президент института и сегодня не изменила себе: энергичная деловая манера, безупречная прическа. Однако Нора заметила, что в такой день даже Фьюджит не могла скрыть гордость и радостное предвкушение.

– Учитывая ситуацию, я просто обязана вас проводить, – улыбнулась Фьюджит.

Солнце только поднималось над черепичной крышей главного здания. Фьюджит пожала руки всем членам экспедиции, вполголоса произнося воодушевляющие напутствия. Нора села за руль, Клайв влез на переднее сиденье рядом с ней, а Джейсон с Брюсом расположились сзади. Нора уже много раз водила грузовой фургон F350. Когда заводила двигатель, чувствовала себя так, будто снова повстречалась со старым другом. Нора помахала на прощание Скипу и остальным, выехала за ворота и устремилась прочь из города, слившись с потоком автомобилей, едущих по автомагистрали в западном направлении.

– Совсем как переселенцы в старые времена, – произнес Клайв, ткнул пальцем в телефон и с усмешкой убрал его в карман.

11

3 мая

Дорога заняла два дня. Пришлось заночевать в омерзительном мотеле неподалеку от Лас-Вегаса. Как только поднялись в горы, жара и пыль остались позади. Показались леса и снежные пики Сьерра-Невады. Чем выше они въезжали, тем чаще Нора замечала снежные участки, причем не только на горных вершинах, но и в тени под деревьями по обе стороны от автомагистрали.

Около полудня они добрались до Траки, штат Калифорния. Когда съезжали с автострады, Нора была весьма разочарована, увидев, что городок представляет собой довольно захудалый курорт с дешевыми деревянными гостиницами и домами, прятавшимися под пихтами и елями. Парковка возле памятника пионерам оказалась до отказа забита туристическими автобусами с работающими двигателями. Оттуда толпами вылезали люди с мобильными телефонами и селфи-палками. Все вокруг окутывали пары дизельного топлива.

– Почему-то я думала, что тут все как-то… величественнее, – проговорила Нора, когда они ехали мимо памятника.

– Трагедию Доннеров превратили в источник заработка, – ответил Клайв. – Каждый год сюда приезжает пара сотен тысяч человек. А оттого что рядом автомагистраль, еще хуже. Да, трудно поверить, что в таком обычном местечке могло произойти нечто настолько чудовищное.

Они ехали через город, и вскоре слева показалось озеро Доннер – голубая гладь, переливающаяся в солнечных лучах. Потом повернули, проехали за ворота ранчо, на которых красовался череп лося, и оказались во дворе. «А вот это уже на что-то похоже», – подумала Нора. Старинный дом, сложенный из потрескавшихся бревен. Вокруг бараки для работников, амбары, загоны для скота и лошадей – и все это под высокими елями.

Нора припарковалась возле входа в дом, и все высадились из машины. День прохладный, пахнет хвойной смолой. Тут дверь открылась, и на крыльцо, топая по доскам ковбойскими сапогами, вышел долговязый мужчина с длинными подкрученными усами. В одной руке он держал огромную чашку кофе. Спустившись с крыльца, снял ковбойскую шляпу.

– Добро пожаловать на ранчо «Красная гора», – поприветствовал он гостей. – Я Форд Бёрлесон, но все называют меня просто Бёрл. А вы, наверное, археологи?

Они обменялись рукопожатиями. Нора с любопытством разглядывала Бёрла. Вблизи он оказался просто великаном. Должно быть, ростом метра два, не меньше. Как и у многих очень высоких людей, плечи у него сутулые. Ничего удивительного: ему ведь постоянно приходится смотреть на остальное человечество сверху вниз. С виду Бёрл вылитый ковбой, однако Нора заранее навела справки и знала, что на самом деле он окончил Гарвард и раньше работал адвокатом по бракоразводным процессам. Но потом резко бросил очень прибыльную карьеру в сфере юриспруденции и купил лошадиное ранчо неподалеку от мест, где прошло его детство. Голос у Бёрла низкий и хриплый. Звучит внушительно: для зала суда как раз то, что надо. Нора рассматривала три варианта и тщательно изучила каждый, прежде чем остановить выбор на ранчо «Красная гора».

Все представились Бёрлу и пожали ему руку.

– Наверное, хотите отдохнуть после долгой дороги? – проговорил Бёрлесон, водружая шляпу обратно на голову. – Проходите.

Нора вошла в главное строение. Бентон, Салазар и Адельски – следом. Они оказались во внушительном помещении. Огромный камин сразу бросился в глаза. Мебель кожаная, столы и стулья деревянные, грубо сколоченные. Над камином висели лосиная голова и винтовка, на вид очень дорогая.

– Прошу, присаживайтесь.

На столике у дивана уже приготовлены кофе, чай и какао.

– Знатный трофей, – заметил Клайв, кивнув в сторону лося и одновременно наливая себе кофе.

– Четыреста два балла по шкале Буна и Крокетта, – с гордостью объявил Бёрлесон. – Местный рекорд. – Он сделал глоток и обратился к Бентону: – Говорят, вы потомок одного из участников партии Доннера.

– Мой прапрапрадед – Брин.

– Наверное, трудно было решиться сюда приехать. Даже не представляю, что вы сейчас чувствуете.

– Да, трудно описать словами. Но я смотрю на вещи так: эти люди оказались в чрезвычайных обстоятельствах и вели себя соответственно.

– Согласен. – Бёрлесон повернулся к Норе. – В наших местах о Потерянном лагере давно ходят легенды. Люди чего только не сочиняют!

– Могу представить, – ответила Нора, а про себя подумала: любопытно, что именно сочиняют люди?

– Потерянный лагерь – это не миф, – возразил Клайв. – Его существование – задокументированный исторический факт. О нем знали, просто не могли найти.

– В жизни так часто бывает, не находите?

Бёрлесон достал из потрепанной кожаной сумки папку из манильской пеньки, положил на стол и открыл.

– Я получил ваш список необходимых запасов в дорогу. Кое-что добавил от себя. Все уже куплено и рассортировано, осталось только погрузить. Выезжаем завтра, если у вас не поменялись планы.

– Нет, не поменялись.

– Только перед этим выложите ваше снаряжение на террасу. Я должен его осмотреть. Нужно оценить размеры и вес поклажи. Тогда станет понятно, сколько вьючных лошадей нам понадобится. Отправляемся на рассвете. – Бёрлесон повернулся к молодому человеку, маячившему неподалеку. – Зови команду.

Вскоре в помещение вошли три человека. У Норы создалось впечатление, что они ждали у самой двери.

– Джек Пил, наш новый табунщик. Только что приехал из Невады. Там он работал в отеле-ранчо под Рино.

Бёрлесон указал на невысокого, крепко сбитого афроамериканца.

Пил по очереди подходил к членам экспедиции, молча и с серьезным лицом пожимая всем руки. На голове у него красовалась белая ковбойская шляпа, покрытая пятнами от земли, пота и пыли. Снимать головной убор табунщик не стал. При ходьбе шпоры на сапогах тихонько позвякивали. Глаза у него были серые.

– Мэгги Бак, наш повар.

Та оказалась полной противоположностью сурового Пила. Она с широкой улыбкой кинулась приветствовать гостей, да так ретиво, что едва не сбила с ног Брюса Адельски.

– Очень рада знакомству! – объявила она.

Мэгги напомнила Норе персонаж комиксов Чарли Брауна – только сорокалетнего и с кудрями.

– Мэгги – волшебница! На жаровне больше никто так не готовит! Попробуете ее печенье – увидите.

– Надеюсь, вы все любите домашнюю еду. У кого-нибудь есть особые требования к питанию?

Мэгги окинула всех присутствующих недобрым взглядом. Никто не ответил.

– Вот и хорошо! Вегетарианские блюда еще могу приготовить, но безглютеновая диета – это уже ни в какие ворота!

– А это Дрю Уиггетт, помощник табунщика, – продолжил Бёрлесон. – Учится на ветеринара в Беркли и очень хочет поработать в горах с лошадьми.

Уиггетт на вид был еще более юным и тощим, чем Адельски, если такое вообще возможно. Убрав с лица длинные волосы, Уиггетт с улыбкой и кивками пожал всем руки.

– Теперь наша очередь представляться, – объявила Нора. – Клайв Бентон, историк и эксперт во всем, что касается партии Доннера. Джейсон Салазар, помощник куратора в институте. И Брюс Адельски, аспирант на кафедре антропологии в Университете Нью-Мексико. Собирает материал для диссертации в области юго-западной археологии.

На некоторое время повисло неловкое молчание.

– Ну что ж, в горах у нас еще будет возможность хорошо узнать друг друга, – произнес Бёрлесон. – Может, даже слишком хорошо! – Он рассмеялся и повернулся к Норе. – Как вы и просили, мы все обязуемся сохранять строгую секретность. Да, Мэгги?

– Почему ты именно ко мне обращаешься? – парировала Мэгги. – Думает, я слишком много болтаю.

Она подмигнула Норе.

– Прежде чем отправимся в путь, хочу сказать несколько слов о рисках, связанных с вашей экспедицией, – произнес сразу посерьезневший Бёрлесон. – Идти будем по диким местам, где практически не ступала нога человека. И пусть близость так называемой цивилизации не вводит вас в заблуждение. Здесь отойти от населенных пунктов на десяток миль – все равно что в других местах на тысячу. Вспомните партию Доннера. И глазом моргнуть не успеете, как разгуляется стихия. Даже в мае налетают вьюги. Кстати, этой зимой снега выпало немало, и на горных кряжах до сих пор много карнизов-лавиносборников.

– Чего? – переспросил Адельски.

– Мы так называем области скопления снега. Ветер сметает снег в одну сторону, и по краю обрывов образуются глубокие сугробы. Эти карнизы постепенно растут. Толщина снежного слоя может достигать сотни футов. Лавины в мае редки, однако такие случаи возможны. Главное – не ходить через снежные поля, особенно на вершине кряжа, иначе нависающая глыба снега может сорваться вниз. Ходите только по твердому камню.

Бёрлесон налил себе еще одну чашку кофе.

– Что касается зверей, то опасность представляют только два хищника: медведь и пума. От медведей лучше держаться подальше, особенно от самок с детенышами. Продовольствие будем развешивать на деревьях. В палатках ничего съедобного держать нельзя. Встретитесь с медведем – медленно пятьтесь. Не показывайте страха и не проявляйте агрессии. Тогда он сам уйдет. А с пумами все наоборот: покажите, какой вы свирепый зверь. Старайтесь казаться крупнее: расстегните куртку и хлопайте ею, раскиньте руки пошире и, главное, побольше шумите.

– А змеи? – спросил Адельски.

– Какие змеи? – уточнил Бёрлесон.

– Он боится змей и пауков, – пояснила Нора, искоса глянув на аспиранта.

– Даже на такой высоте, скорее всего, встретим пару-тройку гремучих змей. Ну а что касается пауков, просто вытряхивайте ботинки по утрам, перед тем как обуваться.

Бёрлесон хлопнул себя по коленям и встал.

– А теперь покажите карту, – обратился он к Норе. – А то представления о вашем маршруте у меня только приблизительные.

– Конечно.

Адельски протянул Норе тубус. Она достала карту и расстелила на ближайшем столе. Они с Клайвом воспользовались топографической картой, составленной Геологической службой США, и разметили на ней предполагаемый район поисков. Бёрлесон придавил углы карты чашками с кофе. Склонился над ней и стал разглядывать, что-то бормоча себе под нос.

– Значит, собираетесь сюда? – спросил он, указывая на отметки.

– Потерянный лагерь в одном из этих каньонов, – ответил Клайв.

Бёрлесон нахмурился.

– Вам ведь знакома эта местность? – уточнил Бентон.

– Нет. Думаю, тех, кто там побывал, можно пересчитать на пальцах одной руки. Настоящие дикие горы. Глубокая, непроходимая глушь. Это здесь народ в трейлерах путешествует, а там совсем другое дело.

Клайв указал на карту:

– Скорее всего, Потерянный лагерь находится возле одного из этих ручьев – Шугарпайн, Покер или Доллар-Форк. На карте Тэмзен обозначен всего один ручей, но она составляла ее по описаниям умирающего и сама в Потерянном лагере не бывала. Тэмзен упоминает несколько примет, но больше всего нас интересует одна: к северу от Потерянного лагеря есть скала, напоминающая профиль старухи. Тэмзен сравнивала ее с нью-гемпширским Стариком-горой. Только там вместо старика – старуха с крючковатым носом.

Бёрлесон кивнул:

– Такое не заметить трудно. Я в наших местах ничего подобного не видел.

– План такой: первым делом разбить лагерь где-нибудь здесь и использовать его как базу. – Клайв указал на участок, где топографических линий было мало. – Отсюда и начнем поиски. Сосредоточимся на трех ручьях, ответвляющихся от Хекберри-крика. Потерянный лагерь должен быть в одном из этих каньонов.

– Жуткие места. Зачем их вообще туда понесло? Оттуда же не выбраться.

– Просто заблудились, – ответила Нора.

– По всей видимости, дело было так, – пустился в объяснения Клайв. – Когда переселенцы вошли в горы, караван сильно растянулся. Группа из одиннадцати человек отстала. Из-за снежной бури они пропустили тропу, ведущую через перевал, забрели на север и угодили в лабиринт из ущелий. Потом зашли в один из этих боковых каньонов. Там их и завалило. Несколько месяцев спустя всего один человек сумел добраться до лагеря Доннеров на Элдер-крике, и тот вскоре умер от голода. Но от него Тэмзен успела узнать о Потерянном лагере.

– Оттуда кого-нибудь спасли?

– Одного человека. Туда поднялся спасатель и обнаружил, что все мертвы, за исключением мужчины по имени Питер Чирс. Тот бормотал себе под нос что-то бессвязное, бредил и вскоре скончался. Взгляду спасателя предстала ужасная картина. Он вкратце рассказал об увиденном одному человеку, но больше на эту тему не говорил.

– И что же вы хотите там обнаружить? – уточнил Бёрлесон.

– Останки людей и животных, личные вещи, брошенный багаж из фургонов. Примитивные хижины. Но самое главное – извлечь из человеческих останков ДНК, чтобы установить личности этих людей. Все это поможет восстановить последовательность событий в лагере.

Нора ничего не стала говорить о золотых монетах. Про клад знали только двое ее ассистентов, но и тем было велено хранить эту информацию в строжайшем секрете. Нора с Клайвом сошлись на том, что, если Бёрлесон узнает о кладе, хотя бы без подробностей, это только осложнит ситуацию.

Мэгги Бак поставила чашку на стол.

– А как насчет легенд? Слышали про призраков партии Доннера? Тех, которые обезумели при жизни… а может быть, и после смерти.

Повисла короткая пауза. Потом по комнате прокатилась волна натянутых смешков.