Линдалл Клипстоун
Поместье Лейкседж
Четвертая глава
В комнате жарко, а свет исходит лишь из одного-единственного фонаря на столе. На стене напротив окон со ставнями – алтарь. На иконе изображена Леди со склоненной головой и поднятыми ладонями, между ее пальцами вьется лоза. Под алтарем – ряд потухших свечей.
Монстр становится на колени у очага и пытается разжечь огонь. Его волосы спутались от ветра, на щеке – пятно пыли. Свет костра танцует над ним, окрашивая его загорелую кожу в янтарный цвет. Но даже когда он такой – золотой и красивый, – я не могу забыть, кто он на самом деле. Что-то с ним не то. Кажется, что даже тьма, которая скапливается в углах комнаты, ползет и собирается у его ног.
Он достает из деревянного ящика пригоршню веток и бросает их в слабый огонь. Я смотрю на его руки и представляю, как его пальцы сжимают горло. Когда я закрываю глаза, эта картина остается. Расплывчатое белое лицо под водой, поток пузырей, выплескивающийся ужасным безмолвным криком. Когда он слышит, что мы вошли, то встает на ноги. Накидывает капюшон плаща на волосы и кивает головой в сторону двери:
– Ариен, на пару слов.
Он кладет руку Ариену на плечо и отводит его в сторону. Когда я иду за ними, Флоренс ловит мою руку.
– Нет. Это не твое дело.
– Он мой брат.
– Да. – Она почти такого же роста, как монстр, и смотрит так же пугающе. – И он прямо тут, рядом. Он будет в полной безопасности.
Через открытую дверь я вижу, что Ариен и монстр стоят в кругу света лампы. Монстр говорит быстро, его голос низок и невнятен. Я напрягаюсь, чтобы прислушаться, но могу уловить только обрывки его слов.
– Два дня… полная луна…
– Вот, – Флоренс сует мне в руки оловянный чайник и кивает в угол, где стоит раковина: – Иди и наполни его.
Я прижимаю чайник к груди и подхожу к раковине. С силой засовываю чайник под желоб. Чайник царапает его с громким лязгом. Раковина заполнена засохшими листьями и раскрошенными тельцами мертвых бабочек. Ручка у насоса тяжелая. Я крепко его сжимаю и давлю что есть силы. Ржавая вода течет, брызгая на переднюю часть моего платья и смывая пыль с бабочек и листьев в канализацию.
Не сводя глаз с двери, я наполняю чайник. Монстр наклоняется ближе к Ариену. Его рот снова и снова произносит одно и то же слово. Ариен качает головой и пытается отступить. Он бросает на меня нервный взгляд и впивается зубами в губу.
Я передаю чайник Флоренс, которая уже начала раскладывать импровизированный ужин из одной из принесенных с собой сумок. Я быстро прохожу через комнату. Когда монстр видит, что я приближаюсь, он резко замолкает. Он поворачивается и уходит на улицу, пока его полностью не поглощает ночь.
Я кладу руку Ариену на щеку.
– О чем он тебя спрашивал?
Он закрывает глаза и прислоняется лицом к моей ладони.
– Ни о чем таком.
– Ариен. Расскажи мне.
Он осторожно смотрит туда, куда ушел монстр – далеко в темноту.
– Он сказал…
– Ничего, – отзывается монстр. Когда он возвращается в комнату, его ботинки тяжело ударяются об пол. Он скрещивает руки, опирается плечом на дверной косяк. Его глаза холодно сужаются. – Ничего.
Тьма позади него подобна темноте в глубине колодца, но его лицо освещено лампой. У него много шрамов вокруг горла. Острые почерневшие отметины, оплетающие его кожу, как терновое ожерелье. Я непроизвольно провожу пальцами по своему горлу.
Что его так ранило? Что оставило эти ужасные отметины?
А затем, на мгновение, вены на его горле темнеют. Прямо как тогда в деревне. В его глазах отражается малиновый свет.
Я с тревогой оглядываю комнату, от закрытых ставнями окон до открытой двери. Оливковая роща – словно стена теней под лунным небом. Сколько шагов нужно сделать, чтобы добежать от дороги к деревьям? Голова кипит, когда я пытаюсь прикинуть, сможем ли мы добраться туда достаточно быстро. Если бы мы только смогли добраться до леса до того, как нас настигнет монстр.
Чайник с пронзительным свистом начинает кипеть. Я вздрагиваю, у меня перехватывает дыхание. Перед глазами скачут белые пятна. Пока Флоренс убирает чайник с огня, я с силой втягиваю воздух в сжатые легкие. Она тяжело опускает его на железную подставку, затем берет несколько чашек с полки.
Она наполняет кастрюлю и начинает ложкой набирать листья из маленькой, подписанной от руки баночки, заваривая чай. Когда она заканчивает, монстр наблюдает за ней из дверного проема. Затем она протягивает ему чашку, и он подходит, чтобы забрать ее.
Здесь нет стола и негде присесть, кроме сложенных одеял, лежащих на четырех импровизированных кроватях. Все они выложены в аккуратный ряд. Я беру два крайних и перетаскиваю их в противоположную сторону комнаты. Мы с Ариеном прижимаемся друг к другу так близко, что наши плечи соприкасаются.
Флоренс передает каждому из нас по чашке чая и тарелке с квадратным пряным и сладким пирожным, сделанным из сушеных яблок и коричневого сахара.
– Завтра нам предстоит долгая поездка.
Она делает глоток из своей чашки.
– Доедайте, а затем попробуйте немного поспать.
Я не могу вспомнить, когда ела в последний раз, но в животе осталась только онемевшая пустота. Я ковыряю пирожное, пока оно не рассыпается под моими пальцами, а затем осторожно выпиваю чай. Он горький, со слабой сладостью, которая остается на языке. Я отставляю чашку в сторону и ложусь на одеяло, а Ариен растягивается рядом со мной.
Слышится скрежет от печи, когда Флоренс заглушает огонь, затем – шелест одеял. В комнате наступает напряженная тишина.
Ариен лежит на спине и смотрит на соломенный потолок. Его лицо обеспокоенно сморщилось, под глазами лежат усталые свинцовые тени.
– Извини, Лета. Я и правда все испортил.
– Ариен. Это вовсе не твоя вина.
Он вздыхает. Я протягиваю руку и касаюсь руки брата, пытаясь придумать способ утешить его.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Эти сказки – самое яркое из моих воспоминаний, оставшихся от нашей прежней жизни. И теперь, когда я рассказываю их Ариену, то слышу низкий гулкий голос моего отца – он читал мне вслух. Я чувствую руку матери – мы шли в деревню, и она обещала рассказать сказку, если я пройду еще немного.
– Мм?
Ариен поворачивается ко мне лицом. Его рот вытягивается в слабую улыбку.
– Да, давай.
– Какую бы ты хотел? Про рыцаря и принца?
Это его любимая: потерянный принц, спасенный мудрым рыцарем. Я никогда не спрашивала, воображает ли он себя рыцарем или принцем, спасенным или спасителем. Но я вижу, как на его лице появляется скрытое удовольствие, когда я рассказываю сказки, которые заканчиваются любовью двух юношей. Я понимаю, что некоторые вещи он хранит в тайне – они слишком драгоценны, чтобы делиться.
– Нет.
Он устало потирает щеку.
– Расскажи свою любимую.
Я придвигаюсь ближе и обнимаю его за плечи. Сказка идет легко – я чувствую тепло от того, что рассказываю ее.
– За семью лесами, за семью озерами был лабиринт. Внутри жил монстр. И однажды храбрая девушка отправилась на поиски волшебного сокровища…
Я любила эту сказку сколько себя помню. Мои родители рассказывали мне ее снова и снова, столько раз, сколько я могла их на это уговорить.
Лабиринт находится глубоко под землей, стены его сделаны из деревьев. А в центре на кровати из костей спит ужасный монстр. Ни один вошедший туда никогда не покидал лабиринта. Но у девушки – когда она входит внутрь – в кармане спрятан клубок бечевки. И по пути она распутывает ее нить позади себя.
– Монстр гнался за ней, но она была быстрее. Она последовала за нитью…
Пока я продолжаю рассказ, Ариен сонно улыбается. И на мгновение мы словно снова оказывается в доме, где нас окружают крепкие стены, а весь мир находится где-то вдалеке. Тогда мы были почти в безопасности, тогда еще все не изменилось.
Я смотрю в другую сторону. В противоположном конце комнаты неподвижно лежит Флоренс, во сне ее дыхание замедлилось. Но монстр… он не спит. Он наблюдает за мной, а в его глазах танцуют блики пламени. Он слушает.
Я резко замолкаю. Когда он понимает, что его заметили, то быстро отворачивается и накидывает одеяло себе на плечи. Мои щеки горят. Я чувствую себя обнаженной. Понял ли он по моему голосу, как сильно я хочу быть такой же бесстрашной, как девушка в лабиринте? Знает ли он, как я хочу, чтобы у меня в руках был крепко сжат собственный клубок, показывающий безопасный путь?
Пока Ариен засыпает, я лежу рядом. Дверь оставили открытой, чтобы в комнату проникал легкий ветерок, но ночной воздух душен. Я смотрю в дверной проем на неподвижные ветви оливковых деревьев. Внезапно я осознаю, как в комнате тихо, как спокойно. Монстр в темноте дышит медленно и тяжело.
– Ариен.
Я прижалась губами к его уху. Тихо встряхиваю его.
– Мы не можем здесь оставаться. Мы не можем оставаться с ним.
Он шевелится со стоном. Едва решаясь дышать, я медленно сажусь. Он смотрит на открытую дверь и его лицо озаряется пониманием. Мы встаем. Каждый шелест ткани, каждый скрип половиц ощущаются бесконечно громкими. Я не отрываю глаз от монстра, но он не двигается.
На цыпочках мы пересекаем комнату и останавливаемся за дверью. Ариен бросает на монстра один настороженный взгляд, затем решительно кивает мне. Мы вместе бежим в безмолвный, залитый лунным светом лес.
Мы долго бежим между тесными рядами деревьев в оливковой роще. Я не знаю, куда мы идем, но знаю, что уйти нам нужно далеко. Я должна держать брата как можно дальше от монстра. Я позволяю лесу сомкнуться вокруг меня, пока, наконец, ветки с узкими листьями не расходятся и не уступают место дикому лесу.
Ариен спотыкается, пытаясь не отставать от моего стремительного темпа.
– Лета, почему ты не побежала на дорогу?
– Он бы нас там увидел. Мы сможем вернуться на нее, как только выйдем из-за деревьев.
Мои ноги цепляются за упавшую ветку, и я спотыкаюсь. Падаю коленями на землю, от боли темнеет в глазах. Я зарываюсь в листья и шиплю сквозь зубы.
– Проклятый лес.
Ариен приседает рядом со мной, его испуганный взгляд переносятся с земли на деревья и небо.
– Ты ушиблась?
Со стоном боли я встаю на ноги.
– Я в порядке.
Мы идем дальше. Я не отрываю взгляд от тропы впереди, прокладываю путь сквозь деревья. Время от времени я останавливаюсь, напрягаясь, чтобы прислушаться. Все мои мускулы с каждым мгновением все больше скручиваются в спираль. Из лесу доносятся странные звуки: голоса птиц, скрип деревьев, шелест листьев.
А потом раздается голос – неразборчивый и сердитый. Монстр зовет Ариена по имени.
От этого звука идущий позади меня Ариен начинает дрожать. Я тяну его за руку.
– Не останавливайся!
Идем все дальше и дальше. Лес бесконечен. Наше дыхание становится тяжелым, и мои легкие начинают гореть. По мере того как деревья сгущаются, цвет из серого становится иссиня-черным. Исчез даже слабый лунный свет, который бледно освещал ветви.
Ариен спотыкается, ударяется об меня.
– Тебе следовало украсть факел, – раздраженно шепчет он.
Лихорадочный смех застревает у меня в горле.
– Обязательно сделаю так следующий раз, когда мы будем убегать от монстра.
Вдруг резкий и яростный голос монстра эхом разносится между деревьев, и мы погружаемся в отчаянную тишину. Я тяну Ариена за руку, веду его вперед между двумя еле виднеющимися стволами. Мы стремительно идем в темноту.
Воздух жаркий, ветви удерживают летнее тепло. Пот пропитал мое платье и движется вдоль позвоночника.
Я провожу рукавом по лбу, снимаю тяжелые волосы с шеи. Окруженная деревьями, жарой и темнотой, я ничего не вижу, не могу отдышаться. Но мы должны продолжать двигаться. Вытянув руку я бегу, хватаюсь за воздух перед собой. Раздается хруст листьев и моя рука выворачивается. Я падаю вперед, рука Ариена вырывается из моей, и он отстает.
– Ариен? – в поисках его я кручусь вокруг. – Где ты?
– Я здесь! – приглушенный голос звучит словно издалека. – Лета? Я ничего не вижу!
Затем его голос прерывается – наступает ночная тишина. Я задерживаю дыхание, пытаясь услышать его в темноте.
– Ариен!
Мои пальцы ударяются о ствол. Кора холодная, гладкая и влажная, смазанная густой сочащейся жидкостью. Я отдергиваю руку и вытираю ее о юбку. Земля тоже влажная. Грязь скапливается в моих ботинках, а холодная влага просачивается сквозь чулки и мочит ноги.
Я одна в окружении деревьев. Скелетные корни выступают над поверхностью. Над пологом леса наверху – открытый кусок неба – звезды мерцают, светит луна.
А в центре поляны – одинокое высокое дерево.
Кора у него не светлая, а маслянистая, темно-черная. Роща отравлена. Магия земли – свет Леди, который течет через мир, отравлен тьмой Нижнего мира и распространяется по земле, корням, деревьям. Однажды такое случилось в миндальной роще недалеко от Греймера, но тогда все было не так плохо. Здесь же даже воздух кажется ненормальным.
Мои ноги оставляли следы на мокрой земле, пока я шла по поляне, но путь, который привел меня сюда, теперь исчез. Я в плену сплетенных деревьев. Ариен по ту сторону ходит взад и вперед, пытаясь найти вход. Он смотрит на меня и между стволов я вижу его испуганное лицо, но затем оно скрывается во мраке.
Вдруг в раздается тихое рычание:
– Ариен?
Он не отвечает. Все по-прежнему. Я даже не слышу монстра.
Снова рычание.
Я прижимаюсь к краю рощи, мое сердце бешено стучит. За отравленным деревом заметно слабое движение. Из темноты, сгорбившись над землей, выходит какое-то существо.
Постепенно оно принимает форму. Длинные ноги, хвост, заостренные уши.
Острые зубы.
Волк.
С опущенной головой он идет вперед. Плененная пристальным взглядом его глаз, я оцепенела от страха. Оскалив зубы он подходит все ближе, из глубины его глотки доносится рычание.
– Ариен, беги! – кричу я. – Ты должен бежать, ты…
Волк прыгает. Я бросаюсь вперед на землю, закрываю глаза и жду, когда его зубы прорежут мою кожу.
Затем перед моим лицом проносится яркая волна тепла. Я поспешно поднимаю взгляд. Там монстр, высокий, темный и разъяренный, с сосновым факелом в руке. Ариен со сломанной веткой идет следом за ним.
Монстр бросается между мной и волком. Они сталкиваются в пятно плаща, когтей и зубов. Монстр делает выпад, затем волк бросается на него и свирепо огрызается. Волк хватает его за руку, и монстр кричит. Рыча сквозь зубы, он вырывается. Он выглядит таким же устрашающим, как и волк, и таким же опасным.
Монстр машет факелом перед собой. Искры наполняют воздух, и волк корчится. Затем все происходит как в тумане, так быстро, что я с трудом могу разобрать то, что вижу. Режущий звук, брызги темной крови на земле.
Монстр опускает руку в землю – почва мокрая, черная и отравленная. Воздух дрожит, и возникает ощущение ненормальности всего происходящего, которое возникло раньше и все больше нарастает. Я чувствую это в груди.
Я ощущаю кислый вкус на языке. Из земли вырастают ленты тьмы и ловят волка, обвивая его лапы, как виноградные лозы. Он скулит и, оскалив зубы и закатив глаза – белые полумесяцы страха, – пытается освободиться.
С очередным рычанием монстр отрывает руку от земли. Тени стремительно испаряются, и волк, освободившись, с визгом падает вниз. Он карабкается вбок, разгребая лапами грязь, затем разворачивается и стремительно бежит обратно в лес.
Монстр смотрит, как он уходит, а затем со стоном падает на колени. Его голова наклонена вперед, лицо скрыто за волосами. Он прижимает руку к груди.
Ариен бросает ветку и подбегает ко мне.
– Я пошел искать его. Он вернулся за тобой – сначала не хотел, но мы услышали волка и…
Я быстро перевожу взгляд с монстра, упавшего на землю, на лес, где между деревьями появился выход. Если мы сейчас убежим, он не сможет пойти за нами. Мы можем оставить его здесь. Мы можем идти.
Но слова Ариена подобны ножу у горла. Он вернулся за тобой.
Я делаю нерешительный шаг вперед.
– Вы спасли меня.
Голова монстра резко поднимается. Я вижу пятно крови у его рта. Его рукав разорван, а на руке глубокая кровоточащая рана – от зубов, когтей или и того и другого. Мы смотрим друг на друга, пока истина не становится очевидной. Этот монстр, который утверждает, что в моем брате есть тьма, который хотел забрать Ариена и оставить меня здесь, он вернулся за мной.
Я дотягиваюсь до юбок, беру их в руки. Узор, который я вышивала на подоле, груб под моими дрожащими пальцами. Это самое красивое из двух моих платьев, его я приберегала на лучший день. Я оборачиваю льняную ткань вокруг рук и с усилием тяну.
Я тяну один раз, второй, и кусок с громким звуком отрывается. Я протягиваю кусок ткани вперед. Монстр не двигается, но на мгновение выражение его лица смягчается. Как будто маска соскальзывает, а затем быстро возвращается на место.
Я приседаю рядом с ним.
– Я могу помочь.
Резкий смех.
– Пока что ты, безусловно, очень помогла.
Но, пока я протираю порез тканью, он сидит спокойно. Кровь растекается по ней на мои пальцы. Я начинаю дрожать и еле сдерживаю себя, когда вспоминаю свою собственную кровь, такую яркую и быструю, и как Ариен помогал мне перевязать мои колени. Ткань выскальзывает из моих дрожащих пальцев. Я пытаюсь поймать ее, но вместо этого неуклюже кладу руку монстру на запястье.
Он удивленно смотрит на меня.
– Извините, – говорю я. – Я просто…
– Раз тебе так неприятен вид крови, может, в следующий раз не побежишь в отравленный лес?
– Я не знала, что он отравлен!
Монстр нетерпеливо хватает ткань и начинает накладывать повязки. Он двигается ловко и уверенно несмотря на то что использует только одну руку. Как будто он уже делал это раньше.
Затем я вижу еще одну рану на его ладони, виднеющуюся через разрез на перчатке.
Я вглядываюсь получше. Он выглядит иначе, чем порез на его руке. Кровь темнее.
Когда он замечает мой взгляд, то быстро сжимает пальцы.
Я отрываю еще одну полоску от платья и протягиваю ему. Он выхватывает ее у меня, поворачивается спиной и оборачивает ткань вокруг руки.
Когда он начинает вставать, я протягиваю руку, чтобы помочь ему, но он меня игнорирует. Он с трудом поднимается на ноги, затем замирает на мгновение, прижав руки к вискам, собираясь с силами. Он тяжело сглатывает и делает глубокий вдох.
– Черт возьми. Вы оба просто катастрофы.
Ариен поднимает факел с земли и протягивает его ему:
– Спасибо, что вернулись.
– Я не буду спасать твою сестру во второй раз. Не убегайте от меня снова, никто из вас.
Он берет факел, зажигает конец искрой. Затем он кивает головой в сторону деревьев:
– Давай, пошли.
Не говоря ни слова, мы идем через лес обратно. Монстр впереди, Ариен и я позади. На пути нас встречает Флоренс с фонарем. Ее глаза расширяются при виде монстра с окровавленным лицом и повязками на руке и ладони.
– Что случилось?
Она протягивает руку, но он отталкивает ее.
– Неважно. Там отравленная роща.
Он указывает ей направление, затем берет ее фонарь и дает вместо него факел:
– Вернись и сожги деревья. Но присмотри за огнем, чтобы он не охватил весь лес.
Флоренс колеблется, ее рука все еще протянута к нему.
– Ты уверен, что все в порядке?
Он смотрит на нее.
– Да.
Она со вздохом поворачивается и исчезает за деревьями.
Остаток пути мы идем молча. Когда мы достигаем опушки леса, монстр жестом показывает Ариену, чтобы он продолжал идти вперед, и уводит меня в сторону.
Свои руки в перчатках он кладет поверх моих и придвигается ближе. Мой взгляд переходит с его темных глаз на его окровавленный рот, и меня охватывает странное острое чувство, но это не совсем страх. Он скользит своими руками по моим и свободно обхватывает мои запястья. Большим пальцем задевает то место, где мой рукав скрывает синяки.
– Тебе правда жаль, что я забрал вас обоих из того дома?
Он опускает взгляд и тихо продолжает:
– Я не причиню тебе вреда.
Оставшиеся невысказанными слова повисают в воздухе, но все ясно видно по прикосновению его пальцев к моему запястью. Я не причиню тебе вреда, я не сделаю с тобой такого.
– А как насчет Ариена? Что вы запланировали для него?
Он настороженно смотрит.
– Это тебя не касается.
– Меня не волнует, причинишь ли ты мне боль.
Мои зубы сжимаются при мысли об этом, но я не вырываюсь. После всего, что я терпела от Матери, чтобы уберечь Ариена, я знаю, что могла бы вынести и жестокость монстра. Могла бы.
– Просто оставь его в покое.
– Ты достаточно наслышана о поместье Лейкседж, чтобы знать, что я не могу обещать вам безопасность.
Он отпускает меня и идет обратно в дом у дороги, не поворачиваясь, чтобы проверить, пойдем ли мы с Ариеном за ним.
Ему и не нужно. Он знает, что нам больше некуда идти.
Пятая глава
Силуэт поместья Лейкседж виднеется на фоне ночного неба. Посреди гравийной дороги стоят замысловатые железные ворота. Когда мы проезжаем через них, Флоренс протягивает руку за привязанным к столбу не горящим фонарем. Она зажигает его своей искрой. И, пока мы едем к дому, пламя мерцает в темноте.
Нас окружают холмы, густо заросшие деревьями и усеянные острым гранитом. Это словно отдельный мир, тихий и неподвижный, освещенный таинственным лунным светом. Оглядываясь вокруг в попытке увидеть больше, я цепляюсь за край седла. Но сейчас слишком темно. Все, что находится за пределами фонаря Флоренс, исчезает в тени.
Дорога идет вниз, к самому дому. Мы останавливаемся, и монстр быстро слезает с нашей лошади. За все время он не сказал мне ни слова. Теперь же он, помогая мне спешиться, специально не смотрит в глаза.
Я неуклюже вылезаю из седла и спотыкаюсь, когда ступаю на землю. После нескольких дней, проведенных верхом, я чувствую себя ужасно. Мне нужно немного подышать, чтобы успокоить обожженные мышцы, охваченные незнакомой болью.
Монстр проходит мимо меня, уводя свою лошадь за дом, в темноту.
– Подожди, – кричит ему вслед Флоренс. – Тебе не нужен свет?
Она берет поводья своей лошади и с фонарем в руке следует за ним, оставляя нас с Ариеном наедине перед входной дверью. В тишине.
Прижимая сумку с вещами к груди, я подхожу ближе. Внутри ее вся моя жизнь: колючий свитер, который я ношу зимой; истонченная в локтях ночная рубашка; пара чулок с заплатками на пальцах ног. И горсть камней, мои сокровища с подоконника спальни.
– Он такой большой, – говорит Ариен, смотря на дом. – Мы как будто в одной из твоих сказок, Лета.
– Он… – я неуверенно подбираю слова, – он очень красивый.
Ходит множество слухов о том, что Лейкседж проклят. Но никто не говорит о его красоте, пусть и поблекшей от запустения. Я думала, это будет место шипов и теней. Но Ариен прав – мы словно в сказке.
Большинство окон в доме закрыто, и между деревянными ставнями вьется густой плющ. Входная дверь – резная, с выпуклым узором. Я провожу по ней пальцами – по вырезанным на дереве лозам и листьям, таким нежным, словно это вышивка. На железной ручке тоже есть резьба. Огромное кольцо в форме венка усыпано листьями и цветами-колокольчиками. Когда я кладу на него руку, холод железа заставляет меня дрожать. Но постепенно, под моей ладонью, оно начинает нагреваться.
Непонятное чувство вьется вокруг меня, как переплетающая ставни лоза. Есть что-то печальное в этом оскудевшем, торжественном доме с его окнами, похожими на закрытые глаза, и кольцом холодного железа на двери. Он словно заколдован и погружен в долгий, глубокий сон. Я кладу руку на каменную стену. Закрываю глаза. Под моими пальцами что-то шевелится. Дом словно дышит, глубоко и медленно.
Вдруг на возвышающемся над домом склоне раздается резкий крик. Я отдергиваю руку. Оперенная фигура улетает в ночь. Мы с Ариеном цепляемся друг за друга. Мое сердце начинает бешено колотиться. Трепещет, словно птица, которую мы только что потревожили.
Дверь открывается, и на пороге мы видим маленькую полную девушку. Она моего возраста или даже моложе. Ее белая кожа усеяна веснушками, а каштановые волосы заплетены в косу из пяти прядей, достающую почти до талии.
– Привет. – Она моргает глазами, спрятанными за большими, в круглой оправе очками, и нерешительно улыбается. – Я – Кловер Энсленд.
Она отступает, чтобы позволить нам переступить порог. Холл – это, пожалуй, самое большое пространство, в котором я когда-либо была. Наверху над лестницей расположено сводчатое окно. Сквозь стекло я вижу скопления звезд. Уже очень поздно, сумрак предвещает скорое новое утро.
Кловер добродушно смеется, когда я осматриваюсь.
– Да, знаю. В этом холле поместится дом моей матери целиком.
Широко раскрыв глаза, Ариент смотрит по сторонам.
– Тут так пусто.
Действительно пусто. Из глубины дома доносятся голоса – размеренный тон Флоренс и более низкий – монстра. Но в холле тихо и спокойно. Мебели почти нет, стены пусты. Свет исходит от единственной свечи. В сумраке под потолком виднеется лампа, но она вся покрыта паутиной, ее явно давно не зажигали. Стеклянные, покрытые пылью плафоны сияют, как драгоценные камни.
Мы следуем за Кловер через холл и идем по длинному коридору.
Я спрашиваю, давно ли она здесь.
– Около года. Это моя первая работа, и впервые я вдали от дома. – Она теребит конец косы и робко, но гордо улыбается. – Я алхимик поместья Лейкседж.
Я удивленно на нее смотрю. Я слышала о том, что алхимики иногда покидают Майлендс – их коммуну, расположенную рядом с далекой столицей, – чтобы жить в поместьях и помогать лордам. Говорят, что они могут творить чудеса. Исцелять так, как не под силу местным травникам. Выращивать урожай на полях, разрушенных засухой. Но материалы, которые они используют, редки и дороги. Поэтому в большинстве мест, таких как Греймер, есть только целители.
– О, – говорит Ариен, его лицо озаряет странная тоска. – Могу я увидеть твои заклинания?
Кловер смеется и закатывает рукав, показывая нам свою руку. Ее кожа испещрена крошечными отметинами из множества деталей. Круги и линии с острыми углами соединены вместе. Ариен наклоняется, чтобы рассмотреть поближе.
– Они красивые, Кловер.
Хотела бы я разделить его трепет. Символы прекрасны, но мысль о том, что в кого-то вплетены заклинания, навсегда оставленные на теле, тревожит.
Кловер ведет нас в большую кухню. В центре стоит стол, чугунную печь только что растопили. Огонь разносит по комнате мерцающее оранжевое свечение. Кловер деловито ходит и разливает чай. Пока Ариен помогает ей, я подхожу к окну. Позади дома в лунном свете виден тихий заросший сад.
В комнату входит монстр. Игнорируя нас, он останавливается у алтаря у противоположной стены, чтобы зажечь свечи. Он берет одну свечу с полки и ставит ее в прозрачный сосуд, который осторожно кладет на стол рядом с расставленными Кловер чашками.
На нем больше нет плаща, и без этого веса на плечах он выглядит моложе. Если бы я ничего о нем не знала, он мог бы быть просто мальчиком с завязанными в хвост волосами и усталыми морщинами под темными глазами.
Я иду к нему. Не знаю, что толкает меня вперед. Какой-то безрассудный порыв. Это как бросить камень в колодец, чтобы услышать всплеск. Или, может быть, я хочу доказать себе, что мне не нужно бояться. Я сглатываю, преодолевая сухость в горле.
– Лорд Сильванан?
Его голова резко поднимается.
– Не называй меня так. Я не использую свой титул.
– Ну тогда… у вас есть имя?
Он смотрит на меня так, будто это самый нелепый вопрос, какой я могла задать. Я подхожу еще ближе. Свет свечей превращает наши тени в призраков на полу. Вблизи я могу различить крохотные детали монстра, которых раньше не замечала. Его волосы не черные, а темно-каштановые. Оба его уха пронизаны рядами тонких серебряных колец.
Наконец он вздыхает.
– Роуэн.
– Роуэн, – повторяю я за ним.
Монстр. Мальчик. Мальчик с именем, которое я чувствую на своем языке. На вкус оно сладкое, как медовый чай. Меня бросает в жар. Я неравно смеюсь.
– Полагаю, ты еще слишком молод, чтобы быть настоящим лордом.
Монстр – Роуэн – хмурится:
– Я старше тебя.
Когда я поднимаю бровь, он продолжает:
– Мне девятнадцать.
– Старше на целых два года? О да, вечность.
– Подожди, – говорит Кловер. – Роуэн, что с твоей рукой? Почему ты не сказал мне, что ранен? Выглядит ужасно!
Она тянется к окровавленной ткани, обернутой вокруг его рукава, а затем пытается дотронуться до его ладони, перевязанной бинтом поверх разорванной перчатки. Но он отталкивает ее, как и Флоренс:
– Это ерунда. Я в порядке.
Она раздраженно вздыхает, но не спорит. Чайник закипает, и Ариен снимает его с огня. Кловер возвращается к столу и начинает заваривать чай. Пока он настаивается, она достает из кармана небольшой стеклянный флакон. Жидкость внутри – ядовито-зеленая. Она наливает чай, затем открывает пузырек. Когда она разливает странное зелье по чашкам, оно слегка дымится.
Ариен тянется к своей чашке, но я кладу руку ему на запястье и останавливаю.
– Что это?
– Это чтобы помочь вам заснуть, – легко говорит Клевер. – Спокойным сном.
Роуэн без колебаний пьет свой чай, затем переводит взгляд с меня на мою нетронутую чашку:
– Ты думаешь, она хочет тебя отравить?
Его взгляд – вызов. Я смотрю на него, поднимаю чашку и делаю неуверенный глоток. Чай пахнет летом: листьями, цветами и ярким безоблачным небом. Но на вкус он ужасен, хуже любого настоя от травника.
Ариен тоже пьет. Ощутив вкус, он съеживается и с трудом глотает.
Кловер протягивает банку:
– Хочешь меда?
– Гм. – Он пьет еще, изо всех сил стараясь не кашлять. – Нет, спасибо.
Наши глаза встречаются, и его губы складываются в улыбку. Мой брат корчит мне гримасу, и я корчусь в ответ. Я заставляю себя выпить еще глоток чая, затем снова ставлю чашку на стол.
Роуэн устало вздыхает. Он проводит рукой по волосам, затем туже затягивает связывающий их шнур.
– Ариен, ты можешь занять комнату наверху.
Он хмурится, затем смотрит на меня.
– Полагаю, тебя тоже нужно куда-то пристроить. Попробуй открыть дверь напротив его комнаты, там должно быть не заперто.
– Да, хорошо. Спасибо, что нашли для нас место.
Я смотрю вглубь коридора, полного заброшенных комнат.
– Смотри, чтобы я не пожалел об этом.
Роуэн берет сосуд со свечой и протягивает мне.
– Прежде чем вы уйдете, нам нужно обсудить некоторые правила.
Он разговаривает с нами обоими, но внимание его сосредоточено явно на мне.
– Не ходи куда не надо и ничего не трогай.
– Ничего?
Я многозначительно смотрю на предложенную свечу.
– Это очень… неконкретно.
Он сует сосуд мне в руки, от внезапного движения пламя дергается.
– Надеюсь, мы друг друга поняли. Я не хочу повторения той глупой ночной выходки в доме у дороги. И держись подальше от озера.
Я крепко сжимаю руками горячее стекло, пока оно не начинает обжигать кожу. Внезапно меня охватывает ужасное осознание того, что прямо здесь, за темным садом, находится место, где Роуэн утопил свою семью.
Он знает, что я боюсь. И уверена, что он этому рад. Но я не доставлю ему удовольствия, показав это.
– Постараюсь запомнить все правила.
Я прохожу через комнату, затем останавливаюсь в дверном проеме.
– Спокойной ночи, Роуэн.
При звуке своего имени он на мгновение замирает. В переменчивом свете пламени свечи выражение его лица искажается. В его глазах мерцает эмоция, которую я не могу прочесть.
