bannerbannerbanner
Песчинка и Вселенная

Лина Соле
Песчинка и Вселенная

Полная версия

Глава 8. Неверный путь

Колин, долбанный наркоман. Все началось с него. Самые веселые вечеринки, безбашенные поступки, все псевдо-запрещенное и катастрофически нелегальное.

Десять лет назад, прощаясь на вокзале со своим другом, не идеальным, но ставшим мне по-настоящему близким за четыре года, я был уверен, что наши судьбы никогда не пересекутся.

– Мне будет тебя не хватать, братишка, – Колин крепко обнял меня и похлопал по спине. Молли стояла поодаль, но я все равно расслышал ее смешок.

– Да я не так далеко переезжаю. Юг страны – не другой континент, – я пожал плечами. Пожалуй, тогда я еще думал, что буду тосковать по нашей беззаботной жизни.

– Я не собираюсь по тебе скучать и в гости к тебе не поеду, – бросила Молли и демонстративно отвернулась. Я не смог сдержать улыбку. Она лукаво глянула назад, ожидая моих дальнейших действий. Я обожал эту грубиянку, поэтому не заставил себя ждать: быстро преодолев десять шагов, разделявших нас, я крепко обнял ее и по-дружески чмокнул в макушку, прошептав:

– Я тебя и не приглашал.

– Что?! – Молли резко развернулась, чуть не упав назад по инерции. Я громко захохотал. – Придурок! Теперь точно не хочу видеть твою наглую морду, проваливай!

– Ладно, мне, правда, пора, – я отошел от рассвирепевшей гарпии, на которую, к слову, никогда не злился, и еще раз крепко пожал руку Колину.

– Хорошо тебе обосноваться на новом месте, – он кивнул на прощание. Я глянул через его плечо на Молли. Ее губы дрожали, а глаза увлажнились, но больше она не проронила ни слова.

В следующие несколько лет мы изредка поддерживали связь с Колином, Молли же полностью пропала с моих радаров, после того как они внезапно расстались. Как часто бывает, дружба, казавшаяся крепкой, с увеличением расстояния тает и превращается в теплое воспоминание и ежегодное поздравление с днем рождения и Новым годом.

Взрослая жизнь потекла своим чередом: постоянные рабочие командировки давали отличный шанс увидеть мир, познакомиться с огромным количеством людей из разных культур, обрести надежных деловых партнеров. Даже отец, хотя он никогда того не признавал вслух, гордился мной по-своему. Я бросил почти все вредные студенческие привычки, главной из которых была неконтролируемая страсть ко всему синтетическому – алкоголь, наркотики. Зарабатывая, наконец, приличные деньги и получив доступ к натуральным продуктам дистилляции, я поистине вспомнил, чьим сыном являлся: Николай Зиверс – эстет и непоколебимый аристократ, никогда бы не позволил своему сыну так низко пасть, чтобы напиваться дешевым синтет-виски в компании друзей-наркоманов. Но я был рад, что не лишил себя возможности изучить мир со всех сторон и выбрать свой собственный путь. К счастью, мой новый путь худо-бедно укладывался в мировоззрение моих родителей.

Одинаковый ряд белых высоких дверей, голограмма улыбчивой ассистентки Жасмин, указывающая на одну из них, а на виртуальном мониторе – надпись «Директор по международному развитию бизнеса Кир Зиверс». Так началось утро нового 2118 года. Я откинулся на спинку кресла VR-установки, установленной в моем кабинете. Я давно знал о повышении по службе, но когда новая должность стала по-настоящему достигнутой и «почти материальной» в своем виртуальном исполнении, мне захотелось по-детски кричать и пританцовывать, что, конечно же, было весьма глупо, но в душе я ликовал. Первый, кому я позвонил, был Вэл, второй – отец.

«Кир, доброе утро, – милое личико виртуальной Жасмин заполнило мой виртуальный монитор. Это случилось спустя неделю после моего назначения. – Мистер Соммер назначил VR-встречу в полдень. Подтверждаешь?»

«Конечно, Жасмин», – встреча с владельцем холдинга – когда от такого можно было добровольно отказаться?!

Я начал заниматься рабочими вопросами, но никак не мог отделаться от будоражащих мыслей: «Он хочет лично поздравить меня с назначением. Невероятно!» К полудню я был в таком возбуждении, что поставил в системе Wise Eye статус «Не беспокоить», чтобы не отвлекаться ни на кого в целом мире. В назначенное время я глубоко вдохнул и надел VR-накладку.

– Мистер Зиверс, – меня встретила широчайшая улыбка на лице мистера Соммера.

Я учтиво кивнул. В виртуальной переговорной комнате присутствовали только мы. Мистер Соммер на голограмме выглядел безукоризненно, впрочем, как всегда – в новостях о бизнесе, выступлениях перед трепещущими выпускниками бессмертного Гарварда, в желтой прессе. Его жизнь, как деловая, так и личная, не давала покоя общественности. Самый богатый человек планеты вот уже три года подряд – о нем было известно все и почти ничего.

– Добрый день, мистер Соммер, большая честь… – начал я, но он перебил меня раскатистым смехом.

– Кир, прекратите, прошу, – сквозь смех произнес он. В этот момент он не казался важным «человеком с обложки», а был простым парнем, таким же, как я. Только значительно, черт знает насколько, старше меня. «Выглядит лет на двадцать пять, во сколько же он сделал омоложение?» – непрошеная мысль проникла в голову пока «молодой» человек на противоположном конце овального стола успокаивал приступ хохота. – Простите за бестактное поведение, но я слишком устал каждый раз слышать эту фразу. Напротив, это для меня честь, что в моей компании работают такие успешные и эффективные сотрудники, как вы.

Я снова кивнул вместо «Спасибо». Смущение так не к месту связало мой обычно живой и подвешенный язык.

– Позвольте поздравить вас с новой должностью. Надеюсь, вы оправдаете возложенные на вас ожидания, – произнес мистер Соммер.

– Благодарю, несомненно, – вымолвил я и улыбнулся подобно моему визави. Семь лет назад, будучи выпускником, я слушал его речь и думал: «Какой путь мне выбрать, где я окажусь через пять-десять лет?» И вот я снова оказался лицом к лицу с человеком, давшим мне тогда важные наставления на пороге нового жизненного этапа.

– Мистер Зиверс, – мистер Соммер вырвал меня из ностальгии своим вдруг ставшим серьезным тоном. – Вы знаете, что наша компания развивается во множестве направлений, и мы всегда открыты для новых идей и прорывных технологий. Более того, мы чтим первопроходцев и энтузиастов.

На этих словах он слегка наклонил голову и исподлобья посмотрел на меня, словно ожидал, что я продолжу его пылкую речь. Я лишь невнятно кивнул, мысленно отругав себя: «Совсем язык проглотил?» Так и не дождавшись от меня иной реакции, мистер Соммер без смущения улыбнулся и продолжил:

– Я хочу вас познакомить с одним из таких энтузиастов. Поверьте, скоро о нем заговорит весь мир. Вы убедитесь, он – лучший в своем деле.

Его голографическая рука пробежала по невидимой мне виртуальной клавиатуре, и на стуле напротив меня появился тот, о котором, по словам самого богатого и влиятельно человека планеты «скоро заговорит весь мир».

– Дружище! – глаза Колина широко раскрылись, я сам поймал себя на том же самом: я смотрел на старого друга полными от изумления глазами.

Дружелюбный смех мистера Соммера вывел меня из оцепенения. Казалось, он нисколько не смутился столь непрофессиональной реакции Колина на нашу неожиданную встречу.

– Вот поэтому я и предложил мистеру Бэлу поработать с вами, – мистер Соммер, словно следя за игрой в пинг-понг, перекидывал воодушевленный взгляд то на меня, то на Колина. «Значит, так и было задумано», – быстро догадался я.

– Колин, рад тебя видеть, – выдавил я. Не то, чтобы я лгал в тот момент, но никак не ожидал увидеть в нашей компании (как «Соммер Инкорпорейтед» в целом, так и компании меня и мистера Соммера) Колина. Что он здесь делал? Будто услышав мои мысли, мистер Соммер перехватил инициативу:

– Мистер Бэл – выдающийся химик, я долго искал подобных людей в команду для запуска нового бизнеса. Его разработки в области психофармакологии впечатляют не меньше ваших достижений в сфере продаж, Кир, – он выдержал краткую паузу. Однако я вместо благодарного принятия похвалы лишь отметил, как ловко он манипулировал моим именем, называя меня то «мистер Зиверс», то «Кир».

– Вы предлагаете нам поработать вместе?

– О да, это было бы грандиозно! Вы вывели нашу компанию в сегменте элитного алкоголя на лидирующие позиции более чем в 50 странах. Кажется, вам пора проявить ваш талант в новом направлении. Расширить горизонты, – на этих словах он распахнул руки, образуя ими мост между мной и Колином, сидевшими по обе стороны стола от него.

Я пристально посмотрел Колину в глаза – чистые зеленые лужицы, не затуманенные омутом наркотического опьянения, как в былые времена. Он сиял. От долгожданной встречи со старым другом, или от возможности совместной работы, или (что наиболее вероятно) от того, что величайший человек современности был о нем столь высокого мнения, как о профессионале.

– Что ж, – я слегка развел руки, плоховато скопировав жест мистера Соммера. – Думаю, это будет прекрасный опыт.

Так и началась наша совместная работа с Колином, приведшая меня в комнату допросов спустя три с половиной года.

– Психо-фармоко-логия, – растягивая слога, произнес Отто. У него был приятный низкий голос со слабым немецким акцентом. – И что же за препараты вы разрабатывали, если тебе предъявляют обвинения в обороте наркотиков?

– Ничего незаконного, сертифицированные товары, – я прокашлялся и опустил взгляд на глянцевую поверхность стола. Отто своим видом не выражал ни осуждения, ни любопытства, чисто деловой подход. Но мне все равно было не по себе, я не мог заставить себя посмотреть ему в глаза. – Кроме одного препарата. Таблетки. Экспериментальные. Они не продаются. Точнее, не продаются под брендом «Соммер».

– Тебе грозит до двадцати лет, Кир, – как-то странно, по-отечески строго выдал Отто. То, что он знал меня всю жизнь, делало наш разговор проще, доверительнее, но одновременно и все усложняло: с ним моя совесть не могла юлить. Теперь он говорил будто не со мной, а размышляя вслух. – Скосить до пятнадцати… Если будут признательные показания и сотрудничество со следствием… Может до десяти.

 

Я сглотнул. Никогда прежде я не задумывался ни о чем подобном – никто в здравом уме не думает о тюрьме, даже совершая самые глупые и опасные поступки. Как бы ни хотелось признавать, все-таки я до последнего надеялся на власть своего отца, возможно, поэтому подобные мысли и не посещали меня прежде.

– … полное отключение, – продолжал бормотать Отто.

– Что? – я всполошился, услышав жуткое.

– По данной статье предусмотрено также полное отключение. Год назад введены поправки в кодекс. Кир, я подумаю, что можно сделать для тебя. Но… – во взгляде Отто что-то неуловимо поменялось. Безнадежность, вот что я прочитал в них прежде, чем он продолжил таким же ровным спокойным голосом. – Уже прошел обыск в твоей квартире. Будем настаивать, что эти препараты приобретались для личного пользования. Ты же не сбывал…

– Нет! – выкрикнул я и отчаянно затряс головой. Я не продавал эти таблетки, но их запас у меня дома был впечатляющий. Ни один следователь и прокурор не поверит, что они были нужны исключительно для «личного пользования».

– Хорошо, я назначу встречу на завтра, после нее будет допрос, – он встал и протянул мне руку, за которую я схватился, будто утопающий.

– Отто, помоги мне, – прохрипел я. Он лишь кивнул и скрылся за белоснежной дверью.

Глава 9. Растяжение

Время потянулось до одурения медленно. Закрывая глаза, я уже знал: когда их открою, секундная стрелка даже не сделает полный оборот по круглому циферблату. В моей камере все было каким-то карикатурным и бесполезным. Узкая длинная кровать, вероятно, намеренно была сделана настолько жесткой, чтобы прочувствовать всем телом тяжесть совершённого преступления. Стол и стул не имели привычной эргономичности и походили скорее на своих неотесанных первобытных собратьев. Над столом висели часы, которые мне прежде доводилось видеть лишь в голографических фильмах и произведениях искусства. Их стрелки, хоть и субъективно медленно, но все же двигались, оттого часы казались неведомым живым организмом. Только они здесь и были живыми. Я же будто впал в анабиоз, не в силах больше ходить, есть, дышать. Даже мысли остановили привычное течение: все во мне ждало одного – дня вынесения приговора.

Отто с каждой встречей становился все молчаливее и серьезнее. Если после нашей первой беседы в качестве подзащитного и адвоката в нем теплилась толика призрачной надежды, то после последующего допроса осталось лишь безнадежное смирение, хоть и приправленное деловыми предложениями с его стороны. Я не задавал ему лишних вопросов, потому что и сам отлично понимал, что по статье, хоть как-то связанной с оборотом наркотиков, не может быть никаких поблажек. Колин, чертов Колин, пропал. Не то чтобы я хотел его сдать, но «выдающийся химик, о котором заговорит весь мир» был слишком важным активом «Соммер Инкорпорейтед», чтобы его так просто отдали в кровожадные руки полиции другой страны.

Я проводил свои дни в абсолютной тишине, намеренно не активируя свою систему Wise Eye, линза и наклейка с чипом так и лежали нетронутыми на столе. Во-первых, от нее не было никакого толку в тюремных условиях: доступ в Сеть был заблокирован, а довольствоваться местной библиотекой мне предстояло следующие пятнадцать-двадцать лет. Поэтому я не торопился. Во-вторых, я не был уверен, что так легко мог отказаться от убеждений большинства своих близких: меня задержали на таможне при попытке не только выехать из страны, но разорвать все каналы связи с цивилизацией.

Резкий звук интеркома вырвал меня из надуманного анабиоза. На проекционной стене появилось размытое лицо местного надзирателя:

– Кир Зиверс, к вам посетитель.

Я нехотя приподнялся на постели и пригладил волосы, чтобы привести себя в более человекоподобный вид на очередной встрече с Отто.

Лицо надзирателя пропало, и экран принял вид обычной белой стены. Спустя несколько секунд я увидел не Отто, как ожидал, а Вэла. Он молча смотрел на меня, не подбирая подходящих слов.

– Привет, – выдал я, не желая тратить драгоценное время впустую.

– Кир, я… – Вэл вздохнул и покачал головой, будто не веря в происходящее, – я только вчера узнал, что произошло.

– Вот уж и правда, shit happens8, – вымученно рассмеялся я, не в силах видеть подавленное лицо друга. Он, словно в кривом зеркале, повторил мою неестественную усмешку.

– Слушай, я пришел тебя кое о чем попросить, – он замялся и, задумавшись, запустил пальцы в свои длинные кудрявые волосы. Почему-то мне в голову пришла страшная догадка: Вэл собирается сознаться, что тоже принимал таблетки Колина, которые я давал ему. Естественно, первым делом я просил Отто разыскать Вэла и предупредить, чтобы тот молчал, но неужели они так и не связались?! Я в ужасе округлил глаза, желая его остановить, но не успел ничего сказать, как услышал странное продолжение от лучшего друга. – Я думаю, что лучше всего будет, если ты выберешь полное отключение.

«Это что, злая ирония?» – я не понимал, как Вэл вообще мог произносить подобные слова. Злость и ярость мгновенно вскипели во мне, возвращая меня в мир обычных человеческих эмоций, от которого я отгородился в последние дни. «Он в своем уме предлагать такое? И после этого он еще может считаться моим другом?» Мы смотрели друг другу в глаза, не находя точек соприкосновения после его нелепого жестокого предложения.

– Что? – только и смог прохрипеть я, скривив в губы в отвращении к его идее, к нему самому.

– Тебе нужно поверить мне, – я знал этот его взгляд: настойчивый, несносный. Мы дружили всю сознательную жизнь, играли на пару в тысячи игр и почти всегда выигрывали у любых соперников, потому что могли без слов читать друг друга. Он медленно повторил. – Просто поверь мне.

Я видел, что его печальные зеленые глаза хранили какую-то неведомую мне истину, которую я мог постичь, только полностью доверившись другу. Я отвернулся, не желая соглашаться с его идиотским предложением: последняя мысль, которая может прийти в голову здравомыслящему человеку – самолично выбрать полное отключение.

Секундная стрелка продолжала свое безразличное движение в нашей затянувшейся паузе. Мне не хотелось продолжать ни бессмысленное молчание, ни споры, я выдохнул, изо всех сил стараясь успокоиться, и перевел тему:

– Почему ты не поехал с нами? – я только сейчас понял, что неосознанно проковырял небольшую дырку в простыне, но вместо того, чтобы прекратить бездумное варварство, принялся погружать палец глубже в неаккуратный разрыв синтетической ткани. Я знал, что Вэл понял, о чем я говорю.

– У меня были на то причины, – отстраненно ответил он. Гнев снова полыхнул внутри меня: «Какого черта?!» Я так не хотел злиться на него за скрытность, но не он ли пришел ко мне со своими бредовыми идеями?! Едва сдерживая ругательства, я упрямо промолчал, игнорируя его беспричинные экивоки.

В тот краткий миг, миг недопонимания и очередного обиженного молчания, я отчаянно почувствовал, как мне не хватало друга. Чем я был лучше Вэла? Я ведь даже не попытался дозвониться до него, просто собрал вещи и сбегал, как крыса с тонущего корабля. Я, действительно, не знал причин, почему он решил не уезжать с нами. Но я, как последний эгоист, даже не пытался их выяснить.

– Ты же мне не расскажешь, почему я должен выбрать… – я посмотрел ему прямо в глаза, но так и не смог произнести «полное отключение».

Он понял. Конечно же, понял. И отрицательно покачал головой, поджав губы. Я кивнул. Мне предстояло наедине с собой обдумать то, о чем я не мог даже говорить вслух.

– Все будет хорошо, – спокойно, даже ласково вдруг произнес Вэл. Я выдохнул и закусил губу, пытаясь снова успокоиться. Столько раз я сам говорил ему эти слова после трагедии с его девушкой, покончившей жизнь самоубийством. И вот, в роли спасителя был теперь он. Та же интонация, то же сочувствующее выражение лица, что и у меня в далеком прошлом.

– Угу, – пробурчал я и вернулся к своей дырке на простыне. – Кто тебе рассказал, что я здесь? Отто?

– Нет, Стас. Он делает все, что в его силах, чтобы тебе помочь, – быстро проговорил Вэл. – Но он переживает о Лизе и детях, с ними нет никакой связи.

Я невольно глянул на край стола: система Wise Eye, сопровождающая нас всю жизнь, связывающая миллиарды людей в единую сеть, ставшая частью нас самих, словно незаменимый орган, теперь разделила семью Стаса.

– Ему нужно скорее поехать к ним, – я скривился от накатившей волны презрения к себе за то, что невольно заставил брата остаться здесь, когда его семья находилась на другом конце света. Если они вообще сумели благополучно добраться до пункта назначения. Я застонал, представив худшее.

– Николай заходил сегодня утром, – как бы вскользь проговорил Вэл, я вскинул огненный взгляд на него: отец не соизволил появиться ни на одном разрешенном свидании, словно не желая порочить свое доброе имя. Я знал, что это не так, но не мог отделаться от навязчивой гаденькой мысли. Вместо ответа я лишь поднял бровь, Вэл продолжил. – Он чудовищно сожалеет, что его не было с тобой рядом, когда тебя забрали на таможне, и еще у него…

– Да плевать ему, – выпалил я, окончательно разорвав в приливе злости несчастную простыню. Последнюю фразу Вэла заглушил долгий пронзительный писк интеркома, означавший окончание встречи. Связь резко прервалась, я бесконечную секунду смотрел на пустую стену, где мгновение назад было лицо друга.

Закрыв лицо руками, я вновь стал размышлять, как докатился до такой жизни. Если ближайшие двадцать лет мне предстояло провести в бессмысленной рефлексии, сожалениях и неоправданном гневе на всех вокруг, то совет Вэла был не так уж плох: пожалуй, лучше отрубиться на десяток лет, добровольно сократив вдвое наказание по приговору. Хотя, судя по рассказам людей, имевших опыт полного отключения вместо обычного тюремного заключения, оно изменило их навсегда, полностью стерев былую личность и превратив некогда жизнерадостных, хоть и оступившихся людей в жалкое замкнутое существо, бесцельно доживающее навсегда потерянную жизнь. Меня передернуло от безрадостной перспективы. Черт! Как же я ненавидел себя, ублюдка Колина, втянувшего меня в свою противозаконную авантюру, и, наконец, отца, который оказался совсем не всемогущим, каким он всегда виделся мне и, наверняка, самому себе.

Снова раздался громкий звук интеркома, я вздрогнул. На этот раз напротив появился Отто, встреча с которым была запланированной в отличие от свидания с Вэлом.

– Заседание назначено на завтра, в одиннадцать, – вместо приветствия сообщил Отто.

– Быстро же они, – я невесело улыбнулся: несмотря на то, что в новости не было ничего радостного, но судебный процесс подразумевал хоть какое-то действие в противовес безразмерному ожиданию в убогой временной камере. – Отто, ты говорил с Вэлом?

– С Симмонсом? У нас как раз сегодня утром была встреча, не беспокойся. Так, давай лучше еще раз пройдемся по пунктам защиты, – Отто пробежался по виртуальной клавиатуре, вероятно, выуживая из недр оперативной памяти мои жалкие свидетельства и свои профессиональные правки и комментарии, как вдруг его рука зависла в воздухе. – Интересно.

– Что такое? – я вытянул шею, словно мог заглянуть в его виртуальный монитор.

– Только что пришел ответ от «Соммер Инкорпорейтед», – пробурчал он, его зрачки молниеносно носились вправо-влево: он быстро читал полученный документ. Я сглотнул, неужели снова появилась надежда? Когда Отто сфокусировался на мне, я понял, что надежды нет. Адвокат принялся цитировать выдержки из документа. – «Сообщаем, что указанный в запросе Колин Бэл никогда не являлся сотрудником «Соммер Инкорпорейтед», его место нахождение, род деятельности и характер отношений с Киром Зиверсом, бывшим сотрудником «Соммер Инкорпорейтед» неизвестны», и все в таком духе, – Отто покачал головой.

– Логично было предположить, что они не выдадут своей связи с потенциальным наркодилером. Репутационные риски слишком велики, – я пожал плечами.

– В довесок они прислали характеристику на тебя. «Добросовестный, трудоспособный, энергичный, стрессоустойчивый». Продолжать? – Отто громыхнул смешком, я лишь закатил глаза: не вычеркнули меня из рядов алюмни9, как Колина – уже неплохо.

 

– Отто, а сколько мне могут дать, если я соглашусь на полное отключение? – я не мог не спросить.

– Ты хочешь сдаться без боя или с какой целью вдруг интересуешься? – нахмурился адвокат.

– Учитывая все обстоятельства, наказания мне не избежать, поэтому хочу обдумать все варианты.

– Полное отключение может сократить срок тюремного заключения не более чем на 50% от срока заключения под стражу, при этом при избрании полного отключения в качестве меры пресечения срок лишения свободы не может превышать десяти лет, – отчеканил Отто какой-то пункт уголовно-процессуального кодекса.

– Да-а, – задумчиво протянул я, – раньше законы были жестче.

– Полное отключение не показало должной эффективности в борьбе с особо тяжкими преступлениями, – Отто наклонился чуть ближе, его лицо заняло добрую половину стены. – Мальчик мой, я настоятельно не рекомендую тебе думать в подобном направлении. Мы все видели людей, которые десятки лет провели… – он замолчал и плотно сжал губы, я кивнул. – Если тебе дадут не больше десятки, то, чтобы сократить срок, можно… (он покачал своей огромной проекцией головы), можно рассмотреть, но…

– Понял, – вздохнул я.

– Только боюсь, что времени на размышления у нас не будет.

– В каком смысле?

– То, что происходит в последнее время в судах я не могу объяснить с точки зрения рациональности.

Я не на шутку перепугался: ранее Отто не давал волю эмоциям, оставаясь непредвзятым профессионалом, сейчас же он выглядел явно обеспокоенным.

– Что это значит? – выдавил я.

– Есть большая вероятность, что приговор вынесут сразу.

– То есть, уже завтра? – мои глаза невольно округлились. Обычно уголовные дела могли длиться месяцами – сбор доказательств и показаний свидетелей, бесконечные ходатайства о перенесении заседаний по миллиону причин и прочие затягивающие факторы.

– Вижу, что ты сохраняешь верность своим принципам, – Отто указал на не распакованную VR-накладку на моем столе. – Да и тюремный виртмир не дал бы тебе доступ в судебные архивы, – он прервался и потер рукой глаза, я отметил, каким уставшим он был.

– Мир все еще сходит с ума, да? – я тоже вдруг почувствовал нестерпимый упадок сил.

– Все куда-то спешат, словно завтра не наступит никогда, – он тягостно вздохнул, облизал сухие губы и добавил, уже собравшись. – Но это не имеет отношения к нашему делу. Приступим.

8От англ. «Дерьмо случается» – сленговое выражение
9От лат. Alumnus в значении выпускник школы, колледжа, университета, в данном случае – бывший сотрудник
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru