Лина Филимонова
Все Снегурочки делают это
Глава 6
Все еще 28 декабря)
– Остановись у какого-нибудь магазина! Мне нужно купить мицеллярную воду! Или что-нибудь такое.
– Продуктовый подойдет?
– Нет! Нужен магазин косметики.
Я с ужасом смотрела в зеркало, и готова была тереть лицо снегом, чтобы побыстрее избавиться от этого кошмара. Но я знала, что снег все только испортит.
Роман притормозил у торгового центра, я взяла сумочку и собралась выйти. Но потом моя рука так и застыла на ручке двери.
– Рома, – произнесла я максимально дружелюбно. – А не мог бы ты сходить?
– Я?
– Мне стыдно показываться на людях в таком виде, – призналась я.
– Чего это вдруг? До этого ты спокойно ходила по офису…
– Да я не знала, что так выгляжу! – воскликнула я.
– С закрытыми глазами красилась?
– Меня подружки накрасили. И зеркало не дали.
– Хорошие у тебя подружки, – усмехнулся Роман.
– Да уж. Я подозреваю, это все из-за тебя.
– Я-то чем виноват? – он удивленно и возмущенно вытаращился на меня.
– Да они с самого утра уговаривали меня отдать им роль Снегурочки. А я не согласилась. Я же не знала, что вместо Пал Михалыча будешь ты!
– А если бы знала?
Я пожала плечами.
– Пошли вместе, – произнес Роман. – Я в этих штуках не разбираюсь.
– А как же…
– Спрячешься за моей спиной.
Мы выбрались из машины. Пошли к торговому центру. На полпути Дед Мороз вернулся и прихватил пакет с конфетами. Хорошая идея!
Это было не очень быстро. Нас постоянно останавливали радостные детишки, я пыталась по-быстрому сунуть каждому конфетку и утащить Деда Мороза дальше. Но не всегда получалось. Дети жаждали общения!
На то, чтобы добраться до косметического отдела, у нас ушло пятнадцать минут. Хорошо хоть на кассе нас пропустили без очереди. Видимо, увидев мой макияж и средство для его удаления в моих руках, поняли, что я не могу ждать.
Мы вернулась в машину. Роман завел мотор. А я принялась при помощи ватных дисков стирать вульгарную маску со своего лица.
К тому моменту, как мы добрались до первого адреса, на моем лице не осталось ни следа макияжа. Правда, я была немного розоватой от того, что натерла кожу. Но это вполне можно списать на действие легкого морозца.
Роман заглушил мотор, повернулся ко мне… и замер. Он вглядывался в мое лицо слишком долго и слишком пристально.
– Что? – спросила я. – Что-то осталось?
– Нет, – помотал он головой.
– А чего ты так на меня смотришь? Как будто у меня звезда во лбу выросла.
– А ты красивая, – внезапно выдал мой Дед Мороз. – Очень.
Я почувствовала, что румянец на моих щеках резко усилился.
Все прошло просто замечательно, я даже не ожидала. Дети встречали нас восторженными воплями, с удовольствием читали стишки, некоторые даже забирались на табуретки. Мы играли в забавные игры, хохотали, звали Деда Мороза и зажигали елочку.
Дед Мороз постепенно отмораживался. Если в первых квартирах он просто слушал стихи, хвалил детишек и раздавал подарки, то ближе к концу начал импровизировать и принимать участие в играх. Забавно было смотреть, как он вместе с детьми носится вокруг елки, швыряется ватными снежками или танцует танец маленьких утят.
Когда мы вышли из последней на сегодня квартиры, я произнесла:
– Может, все же навестим Пал Михалыча? Ты вообще знаешь, что с ним? Он дома или в больнице?
– Папа дома, все нормально. У него давление… Вчера приезжала скорая, но ехать в больницу он отказался.
Во всей этой тираде я услышала только одно слово: “папа”. Оно заставило меня остановиться на лестничной клетке.
– Так ты… сын Павла Михалыча? – произнесла я.
И уставилась на Романа в немом изумлении.
– А ты не знала? – удивился он.
Я помотала головой.
– Я думала, ты наш охранник. Мне Ирка так сказала.
– Это одна из твоих подруг? – поинтересовался Роман.
Я кивнула.
– А они тебе точно подруги?
Вот и я задаю себе этот вопрос…
Зачем вообще нужно было так глупо врать? Не понимаю. Может, Ирка думала, что с охранником я буду вести себя как-то иначе? Стану этакой нахальной девицей, к тому же размалеванной, как проститутка… Видимо, все это нужно было для того, чтобы я точно не понравилась Роману.
Когда мы оказались в машине, я, наконец, решилась на личную просьбу. Теперь, когда я знала, что Роман – не охранник, а сын Павла Михайловича, просить его почему-то было сложнее.
– Я еще хотела поздравить детей одной знакомой… Съездишь со мной?
Он задумчиво почесал шапку и произнес:
– Слушай, сегодня мне некогда. Хотя…
Я уже приготовилась радостно улыбнуться. Но повода не представилось.
– Я поеду с тобой при одном условии.
– Что за условие?
– Сядешь ко мне на колени, расскажешь на ушко свои самые сокровенные желания. А потом, естественно, поцелуешь.
– Естественно?! – я задохнулась от возмущения. – Ты считаешь, шантаж – это естественно?
– Да ладно, какой это шантаж.
– Наглый и неприкрытый!
И тут он произнес фразу, после которой мне захотелось натянуть ему бороду на… на что нибудь неподходящее.
– Все Снегурочки делают это, – Роман сказал это совершенно невозмутимо.
– Что?! – воскликнула я. – Что они делают?
– Просят Деда Мороза исполнить их желания. Любые.
И он посмотрел на меня весьма красноречиво.
А я только начала думать, что он не такой уж нахал и грубиян!
Глава 7
29 декабря
– Он нахал и грубиян! – сообщила я Тамаре за чашкой горячего какао.
Я специально пришла пораньше, чтобы посидеть полчасика в любимой кофейне.
На работу сегодня не надо, суббота, начались выходные, плавно перетекающие в праздники. Завтра корпоратив, на котором я снова буду играть роль Снегурочки. А сегодня – еще один вечер поездок по домам сотрудников. Мы с Романом договорились встретиться в офисе, забрать остальные подарки и переодеться.
В кофейню я, естественно, пришла не в костюме Снегурочки, принесла его с собой в пакете. Тамара попросила показать костюм, примерила кокошник. И тут я, безо всякой подготовки, выдала меткую характеристику Романа.
– Это не Дед Мороз, а какой-то шантажист! – продолжила я. – Говорит: если поцелуешь, то поеду с тобой.
– Пал Михалыч? – Тамара смотрела на меня круглыми от шока глазами.
– Да нет! Не Пал Михалыч, а Роман, его сын.
– А он там как оказался?
– Замещал Пал Михалыча. Он заболел.
– Что случилось? – почему-то встревожилась Тамара. – Я надеюсь, ничего серьезного?
– Роман, говорит, все будет нормально. Хотя вчера вызывали скорую. Кажется, давление.
– Ну Роман, ну жук, – произнесла Тамара.
Я сначала не поняла, о чем она говорит. Но потом сообразила.
– А я что говорю! Нахал и грубиян! Он мне с самого начала не понравился, то есть… Сначала я обалдела. Потом он мне не понравился. Потом я решила, что он не такой уж плохой. А в конце он все испортил!
– Ну-ка, расскажи-ка все по порядку.
Тамара поставила передо мной еще одну кружку какао.
На протяжении моего рассказа Тамара то качала головой, то охала от удивления, то хохотала. А в конце сказала:
– Наверное, все же стоит навестить Пал Михалыча. В костюме Снегурочки. Раз он так любит Новый год и все, что с ним связано, ему будет приятно. А то у всех праздничное настроение, а он лежит там один…
– Ну почему один, у него жена есть. Он мне про нее рассказывал. И сын. Он хоть и грубиян, но отца любит, это заметно.
– А, знаешь, что, – вскочила Тамара. – Если все же пойдешь его навещать, передай ему сладостей.
И она убежала на кухню.
Удивительный все-таки человек Тамара! Все близко к сердцу принимает. И детям моей соседки сладкие подарки приготовила, и совершенно незнакомого Павла Михайловича хочет порадовать.
Я переоделась в дамской комнате и пришла к кабинету начальника. В офисе было непривычно тихо и пусто. За все время я встретила только уборщицу и охранника.
Наверное, надо постучаться. Вдруг он там переодевается. Щеголяет не просто с обнаженным верхом, а вообще в одних трусах.
Я постучалась. Роман, облаченный в наряд Деда Мороза, распахнул дверь и сказал:
– Привет.
Поначалу между нами чувствовалось напряжение. Я не забыла его вчерашнюю выходку! А он снова был хмурый и недовольный. Может, этому есть веская причина?
– С Пал Михалычем все в порядке? – спросила я.
– Да как тебе сказать…
– Ему стало хуже? – испуганно вскрикнула я.
– Он считает себя совершенно здоровым. Собирался сегодня идти поздравлять детишек. Насилу его уговорил остаться дома. Чуть ли не до драки дошло!
– Дерется, значит, выздоравливает, – глубокомысленно заметила я.
– Но не настолько, чтобы скакать вокруг елки. Врачи сказали: ему нужно отлежаться.
– А можно его навестить? Или нет… – я смутилась. Еще подумает, что я навязываюсь.
– Почему нет? Навестим. Не сегодня, так завтра. А сегодня съездим к твоей знакомой.
– Что, без шантажа? Без поцелуев?
Роман шагнул ко мне, оказался близко-близко. Я задрала голову и смело уставилась ему в глаза. Меня не так просто смутить! А он явно рассчитывал на это.
– Ну почему же без поцелуев, – произнес он. – Если ты хочешь…
– Я не хочу!
– А я и не настаиваю.
Он не сразу отступил, еще постоял, подышал мне в лоб. Я не выдержала и довольно быстро опустила глаза.
Если вчера все прошло на удивление гладко, то сегодня дети просто жгли.
Одна девочка, на мой вопрос: “Узнаете ли вы меня” замялась, а потом промямлила:
– Ты эта… как ее… синяя царевна!
Мне с трудом удалось удержаться от истерического смеха. Дед Мороз, стоявший в этот момент за дверью, издал что-то вроде громкого хрюка. Пришлось мне срочно отвлекать детей, заинтересовавшихся необычным звуком.
В другой квартире на вопрос Деда Мороза: “Хорошо ли вы себя вели?” девочка ответила:
– Хорошо.
А мальчик выдал:
– Не ври, у него же везде волшебные камеры спрятаны. Он на своем мониторе видел, как ты кашей пулялась и маме язык показывала.
И посмотрел на всех с победным видом. А девочка разревелась.
Нам с Дедом Морозом с трудом удалось ее успокоить и убедить, что никаких камер нет, и мы верим, что в следующем году она будет умницей.
Но больше всех нас поразил четырехлетний малыш, который забрался на табуретку и важно объявил:
– Сергей Есенин. Метель.
Мы с умильными улыбками приготовились слушать милый стишок, а он затянул заунывным голосом:
– Ах, метель такая, просто черт возьми…
И дальше про ушедшую юность, про безответную любовь и вселенскую тоску – все в духе великого русского поэта и хулигана.
В конце родители смущенно объяснили, что малыш обожает Есенина и не желает учить стишки про зайку.
Нам удалось сохранить невозмутимые лица, но потом, выйдя за дверь, мы просто сползли по стенке от смеха.
