Катя
Все школьные годы, начиная с пятого класса, я занималась беговыми лыжами. Почему я выбрала именно этот вид спорта? Да я его не выбирала!
Просто так получилось.
К нам на урок физкультуры пришел тренер из спортивной школы со смешной фамилией Пирог. Он отобрал несколько мальчишек и девчонок, которые показались ему перспективными, и позвал на тренировки.
Я пошла. Не сказать, что мне сильно понравилось. Но мама заявила: спорт – это хорошо. Это закаляет тело и дисциплинирует характер. А спорт на свежем воздухе – это вдвойне полезно.
И я стала заниматься. Сначала у меня не особо получалось. Но через год я достигла первых успехов. Заняла первое место на наших внутренних соревнованиях. И тренер решил, что я прирожденная лыжница.
Началась серьезная спортивная жизнь: тренировки пять раз в неделю, соревнования. Сборы, где день начинается пробежкой, продолжается лыжами до упаду и заканчивается вечерними тренажерами.
К старшим классам мне это все порядком надоело. В то время, как мои ровесники пробовали свои первые сигареты по подъездам, я пробовала сдать на взрослый разряд…
И я бы бросила лыжи. Если бы не тренер. И если бы не друзья. Мы, все, кто занимался у Пирога, реально сдружились. Мы были бандой, и в свободное от тренировок время развлекались в спортивных лагерях, как могли.
Эх, давно я не видела никого из наших!
Очень соскучилась.
После окончания школы я не выбрала спортивную карьеру. Не потянула бы. Мои показатели к тому времени упали, да и интерес пропал. Из наших только двое пошли во взрослый профессиональный спорт.
Остальные разбрелись, кто куда.
Многие, и я в том числе, поступили в Институт физкультуры. Просто потому, что нас туда брали без экзаменов. Так что моя специализация – менеджмент в спортивной индустрии. Но я ни дня не проработала по специальности.
И спорт, по сути, забросила.
После серьезных тренировок в школьные годы, в институте я отдыхала. Занималась то одним, то другим, просто для удовольствия. Благо, возможностей было хоть отбавляй.
А с рождением дочки у меня остались только домашние упражнения. Но ежедневная зарядка с планками и растяжками почему-то не вернула меня к былой худобе.
Так что теперь, когда появилась возможность, я решила пойти в зал и заняться чем-то посерьезнее. Под контролем тренера. Видно, за годы в спорте я привыкла, чтобы меня кто-то гонял…
Тренером оказалась девушка, окончившая тот же институт, что и я, но на три года раньше. Кира разработала для меня программу, но при этом сказала, что я в отличной форме.
– По сравнению с теми, кто к тебе обычно приходит, может быть, – заметила я. – Но по сравнению с тем, что было раньше…
– А ты не сравнивай с тем, что было раньше. Ты уже не девчонка. А фигура у тебя – отпад. Я тебе как профессионал говорю.
Тренировки под присмотром Киры здорово поднимали мне настроение. И потихоньку начали поднимать самооценку. Да я не так плохо выгляжу! Я очень даже ничего.
Но сегодня после занятий мое настроение было подпорчено услышанным в душевой разговором. Демон ревности зашевелился в моем сердце с новой силой.
И это привело к тому, что я нацепила дорогущий комплект белья и отправилась к мужу на работу. Чтобы сделать ему сюрприз. Встряхнуть наши отношения.
Встряхнула!
Так встряхнула, что мужа у меня больше нет.
Этот мерзкий тип, которого я застала со спущенными штанами, больше мне не муж!
Я тихонько приоткрыла дверь в кабинет. Думала, застану Руслана за работой. Или вообще не застану, и тогда подожду.
Но он был там.
От того, что я увидела, у меня подкосились ноги и почти в прямом смысле остановилось сердце.
Это было… хуже, чем самый ужасный из моих ревнивых кошмаров.
Даже когда я ревниво думала, что у мужа может кто-то быть, я никогда не представляла это так… Так подробно. Так отвратительно.
Руслан стоял у стола. Со спущенными штанами.
Перед ним была блондинка. Спиной ко мне. Без блузки. На коленях.
И она… И они…
Я реально была на грани обморока. Или истерики. Или сердечного приступа. Или всего сразу…
Я не знаю. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Никогда мне не было так больно.
И так гадко.
До омерзения. До тошноты.
Я думала, что больнее быть уже не может. Но я ошибалась.
Когда блондинка обернулась, я увидела, что это та самая Инна. Девушка Захара. На которую мой муж недавно пускал слюни.
Руслан бросился ко мне, путаясь в спущенных штанах.
Инна поднялась с колен и смотрела на меня, ничуть не смущаясь. С насмешкой.
Почти так же, как тогда, в туалете. Наверное, они с моим мужем уже давно… Вот я дура! Она тогда смеялась надо мной…
Они оба смеялись.
Мне как будто забивают в грудь железный кол.
Я не могу переносить эту боль! Она невыносима. Мне тяжело дышать. Перед глазами все плывет…
Я хватаюсь за косяк двери, чтобы не упасть. И чувствую, что Руслан берет меня за плечи.
Заглядывает мне в глаза. И начинает проникновенно говорить:
– Катя! Послушай… Все не так…
В этот момент я, для опоры покрепче ухватившись за косяк, резко сгибаю колено.
У меня сильные ноги. Я три недели под руководством Киры делаю подъемы ног на турнике. И это помогает мне выбрать правильную траекторию.
Я вкладываю в это движение всю свою силу и всю свою боль. Впечатываю колено подлому изменнику промеж ног.
– Оу-у-у! – взвизгивает Руслан.
От неожиданности и резкой боли у него чуть ли не выпадают глаза. Он стонет, хрипит, и складывается пополам, схватившись за пах.
А я разворачиваюсь и иду прочь.
Не оглядываясь.
Катя
В коридоре силы меня покидают.
Воздух как будто становится вязким. У меня снова кружится голова. И тошнит. От отвращения. И от невыносимости всей ситуации.
Я не могу поверить, что все это происходит наяву. Как бы я сейчас хотела проснуться!
– Катя! – слышу я придушенный голос где-то сзади.
Резко сворачиваю в сторону, вижу железную дверь, открываю ее… Это лестница. Судя по виду, то ли запасная, то ли служебная. Непохоже, что ею часто пользуются.
Я поднимаюсь на пару пролетов вверх и сажусь на ступеньки.
– Катя! – снова слышу я.
Голос еще дальше. И он удаляется.
Голос, который раньше был родным и любимым, а теперь…
В ушах звенит. Это звук моей разбитой жизни.
А, нет, это звонок телефона. Я быстро выключаю его, даже не глядя на экран. Я знаю, кто это звонит.
Я для него теперь недоступна.
Навсегда.
Я сижу, уронив голову на руки. По щекам катятся слезы, я их даже не вытираю.
Я пытаюсь стереть только что увиденную картинку из памяти, но у меня не получается. Наверное, я буду помнить это до конца жизни…
Меня душат рыдания, я кусаю губы, чтобы не реветь в голос.
Внезапно я слышу звук открываемой двери. Я замираю. Неужели Руслан? Я не хочу его видеть! Ни сейчас, ни вообще…
Никогда!
Мужские голоса. Их двое. И Руслана среди них нет.
– Серьезно?
– Я сам видел!
– Прям голая?
– Да нет, это уже приврали. Просто она запахивала блузку на ходу. Выходя из его кабинета.
– Я же говорил: он ее жарит.
– Да это все знают…
У меня нет никаких сомнений в том, кого они обсуждают.
Все знают. Вот, оказывается, как. Все давно всё знают.
А теперь знаю и я…
Боль, немного притихшая, наваливается с новой силой.
Я слышу звук зажигалок. И чувствую запах сигарет. Мерзкий запах. Как и весь сегодняшний день…
До меня внезапно доходит: никакая она не девушка Захара, эта Инна!
Он не друга обманул, а только меня. Он все это время меня обманывал… Может, с первого дня семейной жизни жарил всех направо и налево.
А я ему верила… Я все это время ему верила!
Я любила его. Заботилась о нем. Заглядывала ему в рот. Старалась угодить во всем: готовила то, что ему нравится, подбирала рубашки к галстукам, надевала для него сексуальные наряды…
Вспомнив, как я вот так же стояла перед ним на коленях в вечер Хэллоуина, я чуть не взвыла. От боли и желания немедленно свернуть этому гаду шею.
Мало я ему заехала! Надо было бить сильнее.
Если бы у меня с собой была бита! Я бы оставила его без возможности жарить кого бы то ни было.
До меня долетает новая порция сигаретного дыма. Меня мутит. Я чувствую, что попа замерзла от холодных ступенек.
Почему я вообще сижу на этой лестнице? И сколько я тут сижу? Мне кажется – вечность.
Ева! – пронзает меня мысль. Нужно забрать дочку из садика.
Я ищу в сумке телефон, смотрю на время. Игнорирую непринятые звонки от Руслана.
У меня еще полчаса. Нормально. Успею.
Я вскакиваю на ноги. Подхожу к двери на этаж выше. Дергаю, она закрыта. Видно, открыта лишь одна, та, в которую я вошла. Я снова сажусь. Не хочется проходить мимо этих… Пусть они уйдут.
– Я бы сам эту Инну так отжарил… – произносит один из курильщиков.
– На нее все офисы дрочат, – отзывается второй.
– Но дала она Лебедеву.
– Ему все дают… Он же у нас мачо. Я его уже лет десять знаю, и он всегда…
Заткнитесь!
Я не хочу это слышать. Что за день сегодня такой? Почему я уже во второй раз становлюсь свидетельницей разговоров, не предназначенных для моих ушей?
Да пошло оно все!
Я все-таки спускаюсь по лестнице. Мужчины удивленно таращатся на меня. Не думали, что вас кто-то слушает?
Один смотрит особенно внимательно, и при этом его лицо все больше вытягивается. Он кажется знакомым. Багров или Бодров… что-то такое. Помнится, Руслан меня с ним когда-то знакомил.
– Здрасьте, – растерянно выдыхает он.
Я молча прохожу мимо.
– Это же его жена! – слышу шепот за спиной.
Нет. Вы ошиблись.
Я ему больше не жена.
Я добираюсь машины – оставила ее у магазина. Сажусь. Завожу. И вижу, что у меня дрожат руки. И я никак не могу унять эту дрожь.
Блин. В таком состоянии мне нельзя вести… Ведь я еду за дочкой. Не хватало еще в аварию попасть.
Я смотрюсь в зеркало. Вижу там осунувшуюся женщину с землистым лицом и безумными глазами. На щеках следы слез. Я вытираю их влажными салфетками и вызывают такси.
Выбравшись из машины у детского сада, я замираю на месте столбом.
Из ворот выходит Руслан. Он держит за руку Еву. Она смеется и смотрит на него, запрокинув голову. Он ей что-то говорит…
А потом он замечает меня.
Мне хочется убежать. Уйти. Уехать.
Я уже вычеркнула этого человека из своей жизни. Но тут Ева. И убежать я никак не могу…
Я даже не могу вцепиться в рожу этому мерзкому гаду. Я не сделаю ничего подобного на глазах у дочки.
Что же мне делать?
Катя
– Мама! Мы сегодня рисовали дерево!
Ева бросает руку Руслана и бежит ко мне. Он тоже приближается.
Во мне нарастает отвращение.
Мне физически неприятно его присутствие!
– А где твой рисунок? – спрашиваю я Еву на автомате.
– У папы.
Руслан протягивает мне листок бумаги. Я, зависнув на секунду, беру его. На мужа не смотрю. Боюсь, что если загляну в его лживые глаза, то сорвусь. При дочке. А этого допустить нельзя.
– Поехали домой, – говорит Руслан.
Пикает сигнализация.
Я замечаю его машину у ворот. Стою, молчу, смотрю себе под ноги и не знаю, что делать. Садиться в его машину я не хочу. Моя далеко. Здесь Ева… Мысли путаются.
– Мам, поехали домой, – Ева тянет меня за руку.
И я принимаю решение.
Иду к машине. Ева усаживается в детское кресло, Руслан ее пристегивает, я, дождавшись, когда он выберется, сажусь рядом с дочкой. И все это молча.
– Красивое дерево получилось? – спрашивает Ева. – Папа сказал, что оно супер!
– Да, очень красивое, – выдавливаю я.
Мы трогаемся с места.
– Катя! – слышу я голос Руслана. – Ты все неправильно поняла.
– Молчи! – резко выкрикиваю я. – Просто молчи.
Я смотрю на него с заднего сиденья. Он выглядит виноватым и испуганным. Я отодвигаюсь в сторону, чтобы не видеть его отражение в зеркале заднего вида.
Неужели он думает, что можно продолжать вешать мне на уши длинную развесистую лапшу? Неужели у него хватает наглости надеяться, что я проглочу все это?
Червяк.
Он просто отвратительный мерзкий червяк. Он совершенно не тот человек, каким я его считала…
Я сижу, как каменный истукан. Не могу найти в себе силы даже улыбнуться дочке. Она болтает с Русланом. Рассказывает о своих детсадовских друзьях. Он отвечает ей, они вместе смеются…
Как ни в чем ни бывало!
А у меня чувство, что сердце придавлено тяжелым камнем. Как тяжело… Дышать больно.
Больно жить…
Когда Руслан тормозит у дома, я сразу выскакиваю из машины. Он сейчас будет загонять автомобиль в гараж, это займет какое-то время, и я успею.
Я забегаю в дом, несусь в спальню, достаю из шкафа чемоданы и начинаю бросать в них вещи. Свои и Евины. Пытаюсь выбирать то, что нам понадобится в первую очередь.
Мне сейчас трудно сосредоточиться, но я стараюсь.
Я слышу голосок Евы, доносящийся с первого этажа. Надо сказать ей, что мы уезжаем… Похоже, Руслан включил ей мультики.
Я закрываю чемоданы и иду к лестнице.
Мне навстречу взлетает Руслан. Его лицо уже не такое виноватое и испуганное, каким было в машине.
Он смотрит на чемоданы и рычит:
– Стоять!
Хватает меня за руку, но я резко освобождаюсь.
– Куда собралась?
– Я от тебя ухожу. Забираю Еву. И подаю на развод.
– Ты никуда не уйдешь.
Он произносит это так уверенно, что во мне поднимается новая волна негодования.
– Не прикасайся ко мне! Уйди с дороги! Я тебя ненавижу! Все это время ты мне врал…
– Я не врал! Все не так, как выглядит! Ничего не было!
Я роняю чемоданы и толкаю его в грудь. Двумя руками. Изо всех сил. Он хватается за перила, чтобы не упасть. Мне хочется его убить… Я готова столкнуть его с лестницы и услышать хруст сломанной шеи.
– Ты считаешь меня полной дурой, да? Дурой, которая заглядывает тебе в рот и верит каждому слову…
– Нет. Я так не считаю.
Я поднимаю упавшие чемоданы.
– Давай спокойно поговорим, – произносит Руслан.
– Мне не о чем с тобой говорить.
Я ухожу. И он меня не остановит.
Обойдя Руслана, я спускаюсь вниз.
– Куда ты собралась?
– Не твое дело.
Поеду к маме. Но сначала к Алине. Надо ей позвонить. И вызвать такси. И позвать Еву…
– Стой!
Руслан снова оказывается передо мной. Тянет руку…
– Не смей. Ко мне. Прикасаться.
Я произношу это раздельно. И таким жутким голосом, что самой становится не по себе.
Руслан таращится на меня с удивлением, как будто впервые видит. А потом внезапно выдает:
– Я уйду. А вы с Евой останетесь здесь.
– К ней уйдешь? – вырывается у меня.
– В гостиницу. Это ваш дом. Не надо дергать и нервировать дочку…
На минуту я зависаю.
А потом думаю – а пусть проваливает! Почему я должна уходить? Зачем я буду срывать с места Еву и делать все впопыхах?
Он уйдет. А я подумаю, как быть. Надо хотя бы позвонить маме, прежде, чем сваливаться ей на голову…
– Ладно, – говорю я. – Проваливай. И побыстрее.
Я оставляю чемоданы на ступеньках и спускаюсь вниз.
– Ты успокоишься и мы поговорим, – раздается мне вслед.
Разговаривай со своей Инной! Или у нее рот слишком занят для разговоров?
Я не произношу это вслух. Не хочу опускаться до истерических выкриков.
Руслан остается наверху. Видно, собирает вещи. Поедет к этой… К этой…
Так, я сейчас не буду реветь!
Я вообще больше не пророню ни слезинки. Он того не стоит!
Я иду на кухню. Просто стою у стола, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Руслан спускается по лестнице.
– Катя!
– Просто уйди.
Я даже не выхожу из кухни.
– Папа, ты куда? – слышу я голос Евы.
Все же хорошо, что Руслан догадался включить ей мультики и она не слышала наших разборок…
– Мне нужно уйти. Но я вернусь. Пока, стрекоза!
Вернешься? Нет, ты не вернешься.
Входная дверь открывается и закрывается. Он ушел.
Внезапно меня озаряет… Я бегу за Русланом.
– Стой! – кричу ему с крыльца.
Он сразу останавливается, оборачивается и возвращается чуть ли не бегом. В глазах надежда.
– Давай спокойно поговорим… – снова начинает он.
– Отдай ключи.
Его лицо искажается гримасой разочарования. И все же он нехотя вытягивает связку из кармана. Я ее забираю.
– Уходи! – выкрикиваю я после этого.
И он окончательно уходит.
Катя
Я заглядываю в гостиную. Ева сидит на диване и смотрит мультики. Она ни о чем не подозревает. Для нее мир не рухнул. Она по-прежнему любит папу и считает его своим лучшим другом…
Как я ей завидую!
У нее все хорошо. И я должна очень постараться, чтобы так оставалось и дальше.
Это будет сложно. Мы с ее папой будем жить раздельно. Но надо преподнести ей всю ситуацию так, чтобы для нее это не стало трагедией.
Я иду на кухню. Тут все привычно. Буднично. Как будто ничего не случилось…
Кухня – мое любимое место в доме. Здесь все сделано по моим проектам и моему вкусу. Я всегда любила здесь находиться.
А где я буду жить теперь?
Я опускаюсь на стул. Говорю себе: не раскисай! Тебе нельзя. Тебе нужно спокойно все обдумать.
Надо приготовить что-нибудь Еве. Она сейчас проголодается. Да и готовка меня всегда успокаивает… Хотя вряд ли сегодня это сработает.
Звонок домофона. Руслан вернулся? Что-то забыл? Или делает вид, что забыл. Хочет еще раз попытаться навешать мне лапши…
Но у него нет ключей! Он сюда не зайдет.
Пусть себе звонит. Я не открою. Надо пойти и выключить звук.
Перед тем, как нажать кнопку громкости, я беру трубку и молча слушаю. Я уверена, что мой изворотливый муж сейчас снова начнет: “Ничего не было, давай поговорим…”
– Катя! Ты там? – слышу я к своему удивлению голос Алины.
– Я тут…
– Ты куда пропала? Почему телефон не берешь? Я тебе звоню-звоню…
– Я выключила звук.
– Может, пустишь меня уже?! – восклицает подруга.
– Да, конечно.
Я нажимаю кнопку.
Откуда тут взялась Алина? И зачем она мне звонила? Я сама собиралась ей позвонить.
– Ты как? – набрасывается она на меня прямо на крыльце.
– Я… Откуда ты знаешь?
– Что знаю? Я ничего не знаю. Что происходит?
– Если ты не знаешь, почему ты пришла именно сейчас?
– Руслан мне позвонил.
– Руслан? – удивляюсь я. – Что сказал?
– Сначала он искал тебя. Пару часов назад. Не мог тебе дозвониться.
– Понятно.
Видимо, это было, когда я сидела на лестнице.
– А потом сказал, чтобы я бросала все дела и ехала к тебе. И ничего не объяснил!
– Не объяснил, значит…
– Катя, что происходит?
– Он мне изменил. Я от него ухожу.
– Катя! – испуганно выдыхает Алина.
И обнимает меня.
– Моя ты девочка…
Кажется, я сейчас разревусь… Я уже реву. Всхлипываю, как ребенок.
– Поплачь, моя хорошая, поплачь.
Алина гладит меня по волосам.
– Ну Лебедев, ну козлина! Зубы ему повыбивать, а яйца перцем посыпать! Еще звонит такой и ничего не объясняет… Надо было найти его и отпинать.
– Я уже, – говорю я сквозь слезы.
– Перцем посыпала?
– Отпинала.
– Моя ты девочка! – смеется Алина. – Давай, рассказывай.
Мы, наконец, заходим в дом. Не торчать же все время на крыльце!
И, едва мы оказываемся внутри, домофон снова звонит.
– Это, наверное, он, – говорю я. – Я у него ключи забрала.
– Молодец! Дай-ка я возьму что-нибудь тяжелое.
– Подожди… Я не хочу его впускать.
– А мы и не будем. Мы ему просто немного попортим фейс. И ампутируем фаберже.
– Кто там пришел? – высовывается из гостиной Ева. – Алина! Ура!
– Привет, непоседа. Ты там что, мультики смотришь?
– Ага.
– Ну иди, смотри дальше. Нам тут с мамой поболтать надо. А потом я с тобой поиграю.
– Ура!
– Если будешь себя хорошо вести.
Ева убегает. Алина нажимает кнопку домофона.
– Кать, это я, – слышу я голос соседки Оли. – Не одолжишь пару яиц? Я тут тесто затеяла…
– Очень вовремя, – бурчу я.
Но кнопку открывания все же нажимаю.
– Эх, жаль не успели Лебедеву яйца оторвать. Сейчас бы отдали соседке.
Алина произносит это с таким невозмутимым видом, что я не выдерживаю и улыбаюсь. Впервые за сегодняшний день.
Как все-таки хорошо иметь такую подругу!
– Привет, – Оля здоровается с нами обеими, Алину она тоже знает.
– Сейчас принесу яйца, – говорю я.
И замечаю ее внимательный взгляд. Да, вид у меня, конечно, выдающийся. Глаза зареванные. Нос опухший.
Да плевать. У меня сейчас проблемы посерьезнее, чем любопытство соседок.
– Я слышала, ты своего выгнала, – говорит Оля.
Оказывается, она пошла за мной на кухню.
– И что? – произношу я почти грубо.
Ей-то какое дело?
– Ты не думай, я не подслушивала. Просто в саду возилась.
И слышала все, о чем я говорила с Русланом и с Алиной… Да еще и пришла, чтобы разузнать побольше! Ну не наглость ли?
– Прости, что вот так приперлась, – говорит Оля. – Я не просто из любопытства лезу не в свое дело. Я просто хотела сказать… Я сама была на твоем месте.
– Тоже застукала мужа с другой?
– Да.
Я и не знала! Оля живет одна, я слышала, что она в разводе, но не думала…
– Хочу дать тебе непрошенный совет.
– Ну, давай. Раз пришла за этим.
Я достаю из холодильника яйца. Оля смотрит на них и машет рукой. Я их убираю.
– Пока он чувствует себя виноватым, отожми у него все, что можно, – выдает она.
– В смысле?
– На кого у вас дом оформлен?
– Ну, землю он купил еще до свадьбы…
– Пусть оформит на тебя дарственную.
– Что? – я теряюсь.
– Как он себя ведет? Извиняется? Вину чувствует? Хочет все наладить?
– Хочет… Кажется.
– Вот и воспользуйся моментом! Отожми у него все. Прямо сейчас, пока он не очухался. Потом поздно будет.
– Да мне не нужно ничего! – выпаливаю я.
– Как это не нужно? – раздается голос Алины. – Очень даже нужно. Ну-ка, расскажи поподробнее, что нужно сделать?
Алина обращается к Оле.
– Прекратите! – говорю я. – Не надо.
– Надо, – говорит соседка. – И прямо сейчас. Пока его совесть гложет. Потом она замолчит, и ты уже ничего не добьешься…
Оля уходит. Так и не взяв яйца.
Мы с Алиной сидим на кухне.
– Нас прервали, – говорит подруга. – Расскажи мне, как все было. Ты сама видела?
– Сама…
Я рассказываю. Мне трудно говорить. Но, с другой стороны, от сочувствующего внимания Алины становится немного легче.
– Ну козлина! – восклицает она. – Представляю, каково тебе было… Такое увидеть врагу не пожелаешь.
– А знаешь, что меня добило?
– Что?
– Выражение его лица. Оно было таким…
– Каким?
– Дебильным.
– Что? – удивленно таращится на меня Алина. – Дебильным? Как это?
– Тупым. Каким-то бессмысленным. Я не знаю…
– Кажется, я понимаю.
– Я всегда восхищалась своим мужем, – говорю я. – Смотрела на него снизу вверх. Он для меня был самым красивым, самым умным…
– Да ты его почти обожествляла! – вставляет Алина.
– Да… А в тот момент я увидела, что он просто мерзкое похотливое животное. Без проблеска души и интеллекта.
– Ну, занятие у него было не особо интеллектуальным, – усмехается Алина.
– Не напоминай.
– Значит, Русланчик рухнул с пьедестала…
– Как я вообще могла любить этого мужчину?!