Лилла Сомн
Опасные игры с тенями. Том 1. Часть 7
Версия седьмая, исправленная, с добавленной боёвкой. Моему редактору К., которой было скучно читать мои философские выкладки, посвящается.
XXXXXIV. Ход людей. Герой Кайл.
Кайл лежал в полузабытьи на полу.
Он не знал, сколько он уже лежит здесь и не помнил, сколько прошло с тех пор… как жизнь его обрушилась и его погребло под обломками.
…Ему было все равно.
Потому что во всем этом просто не было смысла.
Незачем было прикладывать усилия. Нечего было продолжать…
Какого бы конца мира не опасались все вокруг, его персональный уже свершился.
Это полутёмное помещение… эти звуки и запахи. Эта ранее казавшаяся ему гнетущей обстановка. Ко всему этому он уже привык.
И к своему нынешнему ближайшему окружению. Чем-то похожие на него самого останки людей без будущего. Они тоже доживали свои тусклые нежизни здесь. Такие же бессмысленные, как и он сам.
И так было всегда, и не было ничего до этого. И ничего после этого не будет. Таковы были ощущения.
Состояние было немного непривычным по сравнению с его обычной бурной деятельностью, но приняв его, он обрел покой и нашел в этом какое-то странное удовольствие.
Возможно, ему в самом деле следовало бы встать, привести себя в порядок… Как о том не уставали тихо твердить слившиеся в одно лицо зачем-то всё ещё приходящие из старого мира.
Возможно и стоило бы… Но… Зачем? Зачем пожираку, которым он теперь является, внешний вид ухоженного праймца и весь этот лоск? Зачем это всё существу, которое уже не сможет вернуться в мир людей? Всё это пустое. Разумнее будет просто остаться здесь, оставив всё на своих местах.
В какой-то степени его даже устраивало нынешнее положение. Не нужно было более пытаться решать какие-то неразрешимые проблемы. Пытаться справиться с тем, с чем объективно ничего нельзя поделать. Как с ураганом. Как с любой неумолимо надвигающейся катастрофой. Можно только смириться. Принять этот ход вещей. Принять это поражение. Благословить свою смерть. И получить покой.
Блистательный праймский агентъ мёртв. Пора признать это.
Но в этом признании так много покоя. Тяжелого, мертвящего, потустороннего… Но столь давно желанного покоя, в котором он так нуждался в последнее время. Всё хорошо.
Нет действий. Нет желаний. Нет боли. Нет страха. Только спасительное отупение.
Покойся с миром, Кайл. Ты отмучался. Оставалось только спокойно, и уже не тратя сил и нервов понапрасну дождаться окончательного финала. Что ж. Так тому и быть.
Еда, место для сна и удовлетворения первичных потребностей здесь имеется. Что ещё нужно? Зачем вообще что-то делать, если всё равно всё рушится? За что ни возьмись… Пора отпустить контроль.
Помещение там, за прутьями, периодически расплывалось или покрывалось густой дымкой, то появлялось опять, пока он в течение этой Эонности смотрел в одну точку, не желая ничего больше. И исчезало, превращаясь в задымлённое бесконечно черное пространство, когда он закрывал глаза. И это тоже было хорошо. Оно было простым и понятным. В нём не было ничего двойственного, сложного и неразрешимого.
Пусть всё катится в болота, как ему заблагорассудится. Кайлу совсем незачем больше в этом участвовать. Лежать и не двигаться. Чтобы не навлекать на свою голову новых катастроф. Чтобы не страдать от череды нескончаемых желаний, всем из которых все равно не сбыться. Или видеть, как сбывшиеся превращаются в новое страдание.
Пусть Вселенная продолжает свои игры. Без его непосредственного участия. У него нет сил на ненужное беспокойство. Пусть причудливая Сила управляет его жизнью, как «подаренный» Агатой паразит внутри. А он просто с ехидцей посмотрит, чем всё закончится. И это будет хорошо и правильно.
Теперь он понимает. Свобода – лишь огромная иллюзия. Свободы действий у всех них не больше, чем у пожирака. Они все обусловлены внешними условиями и своими душевными травмами. Они всё реагируют на вещи предсказуемо, и жизнь идёт в заранее определённом направлении.
К примеру, в отличие от томящихся в соседних клетках, он сеймомент волен покинуть свою. Но… в чём смысл, если и за её пределами его безвольную тушку понесёт в нужном только ей направлении своенравная судьба?
В чём они все здесь свободнее пожирак?
Есть лишь один безотказно действующий закон. Много хочешь – мало получишь. Если то не соответствует плану Вселенной. Вот и вся свобода. А нужное ей, но ненужное тебе лично получишь в изобилии. Таково неоспоримое «благо».
Пусть эта старая самодовольная бесконечная грампа засунет его… себе в руку.
Она любит поступать лишь так, как ей нравится. Если бы действительно любила кого-то из нас – хотя бы иногда интересовалась нашим мнением на наш счёт. Вместо того, чтобы беспрестанно жестко переделывать, наказывая за несоответствие каким-то своим необъявленным стандартам.
Кайл здесь не красивая игрушка для чьего-то развлечения. Он развлекал своими душевными порывами и бестолковыми терзаниями достаточно.
И бывший агентъ лежал, угрюмо сжавшись в мрачный комок.
…Неизвестно сколько времени ещё прошло в тяжелом забытьи полутёмных Лабораторий и их мёртвецком покое… прежде чем жизнь всё же дала о себе знать.
Разочарованная пассивностью скучного Кайла, она нетерпеливо решила привлечь к себе внимание… весьма занятным образом.
Странный беспокойный рокот и еле слышный гул, который он не сразу заметил, потихоньку вкрался в его реальность.
Не так много всего происходило в сузившемся до точки депрессивном мирке Кайла… но и такие малозначимые внешние шумовые помехи остались бы практически незамеченными… если бы не были подкреплены неожиданно вклинившимся в них паническим криком… Джона?!
– Пожираки!!! В городе пожираки! Спасайтесь!
Праймец не был уверен… Тихий голос незаметного гвардейского никак не вязался у него в голове с этим пронзительным воплем отчаяния.
Но это… явно был Джон.
И если Джон… повысил голос… то дело более чем серьёзное.
Приподнявшись, праймец нахмурился, борясь со слабостью и нехотя прислушиваясь. На предыдущие тревожные крики он обратил своё внимание с некоторой долей досадливого скептицизма.
Поморщившись, он тогда с трудом встал и, даже зная, что он будет не в состоянии не то чтобы защитить город, но даже за себя постоять, всё равно не мог не выйти… навстречу верной смерти.
…Может, так оно было бы и лучше. С него хватит. В болото все эти упырьи игры…
Он только и делал, что проигрывал в последнее время. Почему бы этому нелепому представлению не прекратиться вот так же нелепо?
…Но этому не суждено было произойти. Скептицизм имел веские основания. Тревога оказалась ложной.
Однако, нынешний нарастающий страшный гул, жуткие крики и… топот… А особенно, страшный крик Джона…
Всё это уже внушает реальную тревогу. То, от чего нельзя просто отмахнуться.
То, что инстинктивно, непререкаемо толкает к действию… даже если ты слишком слаб и безразличен для этого всего.
Один вопрос пульсирует на периферии сознания.
…Что, гнусы побери, там происходит?!
Неясно… Но однозначно совсем не похоже на предыдущий раз. Даже по… настроению.
Агентъ сощурился, с нарастающей тревогой прислушиваясь к звукам надвигающейся угрозы.
Он практически подпрыгнул из лежачего положения, когда его нерасторопные хмурые размышления были прерваны вторым воплем.
Криком единственной лаборантки, дежурившей здесь ночью… Это ведь была ночь, да?.. Какая разница!
Зловеще нагнетавшая и без того мрачную обстановку смертельная опасность уже так близко! Слишком близко! И так быстро! Вот, она уже здесь, дождались…
…Что делать?!!
Лаборантка, судя по звукам снаружи, отчаянно отбивалась от чего-то… Нет.
Он знал от чего именно. От того же, от чего чуть поодаль пытались спастись и остальные… Но он не хотел в это верить.
Но его нутро уже в голос вопило о том, что произошло то, чего они опасались. И лагерь… нет, весь город обречён.
Паника из голосов снаружи быстро передалась и Кайлу. Не в силах отмахнуться от мрачного пророчества, подтверждение которого было сокрыто стенами Лаборатории, не размышляя ни о чем далее, он инстинктивно вскочил.
Первобытный страх охватил и праймца, выбив из головы последнее недоверие происходящему, теоретизирование, включавшее в себя и пришедшие было на ум раздражённые мысли о том, что он лежал и не двигался, однако катастрофа нашла и тут его сама…
Теперь было не до теорий. Инстинкт, не спрашивая мнения владельца, велел бороться за жизнь. За любую. Скучную, разочаровывающую, не отвечающую ожиданиям. За его жизнь. Бороться до последнего.
Обострившимся слухом он слышал уже даже уже не звуки битвы Эфор с пожираками, когда можно было бы бежать на помощь. А всепоглощающий топот и многочисленные жуткие крики ужаса спасающихся бегством и… Судя по всему, уже пожираемых. Которым уже не помочь. То, от чего следовало уже бежать.
…Всё его нутро подсказывало ему, что это время спасаться. И что времени этого немного…
Превозмогая слабость в плохо слушавшихся ногах и не обращая внимания на звон в ушах, на приливе адреналина и чистом инстинкте самосохранения, бывший агентъ рванулся к главному выходу из ангара Лабораторий, невольно задержавшись у окна… чтобы замереть от ужаса.
Видя, как только всходившие в полумраке светила являют его взгляду жуткую картину.
…Через казавшиеся непреодолимыми мощные укрепления… переваливались целые потоки пожирак. И растекаются по улице. И их так много!.. Кошмарно много…
…От такого не спастись… Он обречён. Они все обречены.
Кайла парализовал ужас.
…Он никогда не видел такое количество… Кроме как на аминых ведьмографиях с Пустошей… Но почему… здесь… все Пустоши сразу?!
…Не время думать!!!
Всё это ещё не «втекло» сюда только из-за уже привычного Кайлу, но «неаппетитному» для многих, в том числе и для пожирак, стоящему здесь запашку мертвецкой. Но… при таком их количестве они рано или поздно просто "затекут" сюда поневоле…
…Рано! Они «затекли» сюда слишком рано! Гнусы ушлёпнутые!!!
Стремительно приближающиеся опасные звуки заставили его резко развернуться и изменить выбранное им поначалу направление бега.
Потому как снаружи лаборантку, одно из немногих живых и вменяемых существ здесь, уже сжевала эта толпа голодных. Жуткие крики с улицы подтолкнули и живо вышибли из замешкавшегося было в ошеломлении праймца остатки сомнений в необходимости… «более активных действий» по спасению его собственного тела от той же участи.
И он рванул изо всех сил, не разбирая дороги, в глубь амбара, к запасному выходу…
…Только затем, чтобы обнаружить, что и с этой стороны помещение уже потихоньку наполнялось вторгшейся угрозой.
И уже никак не пробиться ни наружу, ни даже назад к окну… Он окружён!
…Пожираки, угрожающе плотоядно рыча, предвкушая скорый ужин, неспешно подступали со всех сторон.
…Так! Без паники, агентъ Калликс! Ты всё ещё осдшник, и бывших тут не бывает… Собрались! Вперед!
Есть быстрый план. Удар ведьмией перед собой. Второй удар о землю. Прыжок в окно. Благо, окна в этом городе не цельноглиняные. Так мы временно окажемся вне досягаемости. А там уже и разберемся…
Приступаем!
Вояка, с профессиональной уверенностью было сделал было отработанное циклами рефлекторное движение чтобы откинуть от себя ближайшую вражину… но ведьмии в его пожирачьем теле не было. Совсем.
Болезнь… и Агата отняли его Дар.
Удар получился слабым. Больнее ударило по его чувству уверенности к себе.
Что там говорить… оно теперь окончательно разрушилось. Уступая место глухому отчаянию.
Надежды на профессиональные навыки нет. А значит… теперь её нет вообще.
…И вот теперь Кайла охватило настоящее оцепенение ужаса, достойным аккомпанементом которому были вопли из клеток, в которых находились другие нетрансформировавшиеся люди Лаборатории.
…Они все обречены…
И несколько жадных до плоти глаз уже цепко и изучающе смотрят и на него.
…Паника.
Он больше не был матерым осдшником.
Лишь человеком, в ужасе замершем в поиске выхода из смертельной ловушки с фиксацией на одной мысли. «Только не я».
…Только не я! Только не так…
…Раздираемые тем временем на куски прямо в своих клетках бедолаги отвлекали внимание на себя. Но это ненадолго…
Дожевав оторванное от тел в клетках кровавое содержимое своих сильных хватких рук, часть толпы же двинулась к нему, заставляя застывшего от ужаса Кайла вопить где-то внутри себя, пытаясь растормошить непослушно застывшее тело.
…Нет, нет, нет!..
…Как же всё быстро происходит…
…А ведь какое-то время назад он был полностью уверен, что не хочет жить.
Хочет!!! И ещё как!
Вот, простой… но эффектный тест. Спасибо, жизнь… Ты настоящая гнусь.
Кайл жутко хотел жить. И ему не нужны были дополнительные причины.
Каким-то чудом выпрыгнув из транса, бывший агентъ, судорожно пошарив рукой за спиной в поисках какого-то средства или пути к спасению, и нащупав нечто массивное, бездумно схватил подвернувшуюся под руку тяжёлую большую глиняную посудину для переноски вещей, и, неуклюже взмахнув необлегчённым ведьмией неудобным предметом, неуверенно нанёс первый удар по тянущимся к нему рукам подходящих.
С надеждой и некоторым облегчением отступая… неизвестно куда.
…Куда было отступать, если за спиной слышно лишь рыки, крики и чавканье?..
…То же, что и видно впереди. То, что было повсюду. Не оставляя никакого сомнения в том, что они все обречены. Никакой надежды.
В безысходном отчаянии, даже не видя выхода, отбиваясь на чистом инстинкте выживания, уповая лишь на судьбу, праймский вояка вновь вслепую взмахнул огромной посудиной и быстро обернулся, панически обшаривая взглядом пространство в поисках выхода.
Оставалось только одно место, где можно было укрыться.
Неосознанно поморщившись при мысли о возвращении в прежнее место добровольного заточения, быстро оттолкнув ближайших пожирак, Кайл сделал настолько мощный разворот, насколько позволили ещё не оставившие его после депрессии подкреплённые адреналином силы, и, снеся остальную препятствующую движению в выбранном направлении вражину круговым ударом посудины,… практически свалился в свою клетку, судорожно пытаясь поймать на лету придавливающую его сверху громадную тяжёлую вещеноску.
Спешно прикрываясь ей и панически торопливо подтягивая на себя, Кайл забился в практически случайно образовавшееся незапланированное «укрытие» у края клетки… Но было очевидно, что это не выход. Во всяком случае, ненадолго.
Прикрытие было шатким, и неуверенно, но всё более настойчиво пролезающие под посудину, отчаянно сбиваемые кулаками Кайла разорвавшие обитающих других клеток цепкие окровавленные пальцы пожирак продолжали предпринимать робкие, но всё более настойчивые попытки откинуть удерживаемую им за ручку посудину и добраться до него.
Это было неизбежно, потому как… дверь клетки всё ещё была открыта, обеспечивая по крайней с одной стороны совершенно беспрепятственный доступ к нему и посудине, о чём ему «услужливо» напоминали уже не вкрадчивые поскрёбывания с той стороны алчно стремящихся заполучить его ноги.
Кайл в тот же момент пожалел, что конструктив клетки был таков, что дверь запирается только снаружи… Ибо клетки их были предназначены для того, чтобы не выпускать, а не для того, чтобы не впускать.
Сам не поняв, что делает, он, быстро перевернувшись под другую сторону посудины и с неимоверной и неожиданной для него самого силой, скоростью и проворством, пинком откинул пару пожирак и, прикрывая себя посудиной от посягательств со спины, резко потянул дверь на себя за высокий бортик.
Однако тут же был вынужден вернуться в прежнюю позицию, едва успев сбить хваткие руки и нырнув под вещеноску, резко подтаскивая её за ручку к себе, как прикрытие и ударами ног отбивая желание схватить себя у уже проворно тянувшихся к нему из-за решетки закрытой двери.
…Попутно заметив, что в их сторону активно движуться покончившие с трапезой у соседних клеток другие пожираки. Как будто этих было недостаточно…
Увернувшись от атаки под «блюдом» сбоку, вояка рывком с омерзением скинул впившиеся в плечо пальцы и ударом убрал их с края вещеноски, судорожно подтягивая её ещё ближе ближе к себе. Единственное средство спасения. Впрочем, как оказалось, не единственное. Осдшные инстинкты и приёмы всё же работали, обеспечивая выживание.
…Но… Надолго ли всё это?..
…Всё это бесполезно на самом деле…
Где-то на задворках сознания он прекрасно понимал это.
До массивного засова всё равно не дотянуться. А значит, очень скоро дверь будет открыта. Низ клетки, бортик, обеспечивающий пациентам некоторую «интимность», был высок, но недостаточно, чтобы полностью за ним спрятаться.
Как было замечено ранее, ловкие и сильные пожирачьи руки запросто дотягивались, раздирали и выщипывали всё содержимое клетки, если оно не было по уровню неосознанности таким же как нападающие. И учитывая количество подтянувшихся к его клетке голодных… Только в опасной близости мельком взглянувшим Кайлом их было замечено больше десятка… Итог ясен.
…Нет… только не так. Только не быть разорванным…
Бывший агентъ в ужасе сжался под посудиной, служившей ударным инструментом уже казалось сотне рук.
…Если бы он только мог ведьмическим ударом хотя бы задвинуть полукруглую тяжелую задвижку внизу клетки… Это могло бы улучшить ситуацию. Он мог бы продержаться хотя бы до прихода помощи…
Но руку из окруженной клетки не высунуть, а его ведьминский Дар уже отнят. Да и помощи… вероятно, не будет.
За момент до этого с трудом дышавшего от напряжения праймца в пылу его битвы за жизнь прошиб холодный пот, принося с собой липкое оцепенение, владевшее его телом и умом за несколько мгновений до этого.
Кайл понял, что окончательно выдохся. И силы оставляют его.
…И это… Всё?.. Вот так?.. Нет…
Рука, однако ж, мёртвой хваткой закостеневших пальцев продолжала судорожно сжимать ручку спасительно отделявшей его от ужасной смерти посудины. Дикий лязг уже ходившей ходуном двери клетки со скрежетом от мощного внешнего давления увеличившейся толпы немилосердно подтверждал его теорию о скором неминуемом финале. Если тебя уже окружили, как ни вертись в незапертой клетке и не бей пожирак по конечностям… Итог уже кристально ясен.
…Он просто хочет жить…
Неосознанно и не отдавая себе в том отчёта, охрипшим срывающимся в панике голосом он прокричал в никуда бессмысленную отчаянную просьбу о помощи.
Но подобные, вероятно, раздавались отовсюду и повсеместно, утопая в общем грохоте и рёве. Привлекая лишь внимание находящихся поблизости пожирак.
Клетка Кайла уже была окружена плотным кольцом… Со всех сторон меж прутьев и через щели между клеткой и посудиной к нему тянулись руки, проникая под вещеноску, отрывая куски одежды и даже плоти, и между ними мелькали, столь же алчно впивались в его плоть, взгляды обезумевших глаз.
…И крики. Жуткие крики кругом… Этому городу конец. Да и ему самому тоже.
Он сидел, сжавшись практически в ничто, отчаянно желая стать ничем в этот момент… в ужасе и панике всё ещё бессильно пытаясь прикрыть посудиной то ноги, то спину и голову. Под аккомпанемент стучащих рук и лязга и скрежета двери под напором и треска не рассчитанных на такой натиск прутьев.
Всё это в любой момент готово было схлопнуться. И лишить его последнего убежища. Погрести под собой. И попросту раздавить.
Сжаться в ничто. И закрыть глаза, чтобы не спятить. Будь что будет. Проще уже не смотреть, если ничего больше нельзя сделать…
Ему не оставалось ничего, кроме как забившись в ужасе на дно клетки, чувствовать, как в неопределённости темноты прикрывающей его увесистой посудины паника нарастает с кошмарной скоростью.
И эта Эонность предсмертного ужаса не планирует заканчиваться.
…Напротив. Грохот лишь усиливался. Раздался громкий треск. То, чего он ожидал и боялся произошло…
Кайл получил сильный удар по плечу и голове резко опустившейся с одной стороны посудиной. Изнеможённый, оглушённый шоком и болью, среди спутанности сознания, он просто знал, что это дверь клетки рухнула, будучи проломленной внутрь, не выдержав давления.
И что его пока не придавило… Но намертво погребло под обломками. В смертельной ловушке, самостоятельно из которой ему не выбраться…
…Но это уже не никакого имело значения. Ибо… каковы альтернативы?
Разве это важно, когда вокруг тебя лишь кольцо алчно тянущихся к тебе окровавленных рук? Всё это словно в кошмаре… Руки, руки, руки… со всех сторон…
Вместо того, чтобы быть безнадёжно наглухо придавленным тяжёлыми предметами… можно было бы быть разодранным. Но он получил временную передышку… перед неизбежной смертью.
Об этом… Совсем не хотелось думать. Как и вообще верить в происходящее. Это ещё сложнее сейчас, когда глухие звуки снаружи стихают, подавленные гулом в ушах и все эти сюрреалистические картины тонут в полуобморочном тумане.
У него больше нет сил. Здесь темно. Массивные глиняные пластины гасят кошмарные звуки снаружи. Можно сказать, здесь даже тихо. И тут они его не достанут.
Раздражающе проницательное нутро вновь ни к месту подсказывало ему, что вытащить его из-под завала будет некому.
Вопли вокруг, до этого полузабытья слышимые даже через рёв окруживших его пожирак, говорили о том, что если уж те заинтересовались своими невкусными «сиблингами», то более аппетитное население города просто не имеет никаких шансов.
Эфоры не сдержали натиск, потому как… толпа была невероятно большая.
И теперь не только он сам. Все обречены.
Пусть всё будет как будет. Он не может ни на что повлиять. Спасительное безразличие беспомощности вновь принимает его.
Дымка… Та же, что преследует его всё время депрессии. Опять та же светло-сизая дымка перед глазами… Но теперь… она уже имеет и запах…
Это… реальная дымка? Нет. Скорее всего, нет.
Разум дорисовал это в дополнение к галлюцинации… Это всё… уже чудится… в полубреду… Это всё не реально…
Спасительная мысль.
Его галлюцинации и депрессия… они теперь кажутся такой ерундой… по сравнению с увиденным. По сравнению со всеми этими страшными смертями.
Все потеряло смысл окончательно. И всё окончательно обрушилось, как клетка на его голову. Всё, над чем они так долго трудились, полностью уничтожено.
Это ожидаемый финал. Ничто не вечно. Он и Эфоры, на какой-то момент вырванные из рук беспомощной безысходности, вновь в них возвращаются.
Всё циклично в этом мире. Жизнь-смерть. И всё тщетно.
Пришедшее сюда с Пустошей неумолимо стирает Кайла, Кантин, Эфор… и оно двинется дальше.
Стирая весь Материк. Всех, кого он знал и любил. Всё, к чему он привык и над чем трудился. Всё бесполезно. Ничто не имеет смысла.
Сама эта жизнь – ничто. И способна превратиться в прах за какой-то момент. За этим кажущимся оплотом надёжности всегда зияла Пустота.
…И она же теперь и поглощает его. Зовёт в себя…
Погребённый под тяжёлыми обломками снаружи, беззащитен перед всеми внутренними ужасами здесь, в темноте его странной могилы.
И без того небольшое тёмное пространство перед глазами становилось ещё темнее. Придавленный обломками небольшой комок человека превращался в ничто. Сознание, не желая более участвовать во всём этом, медленно покидало тело.
Праймец сползал в утешающе милосердное Небытие.
…Да приидет вместо этого шаткого изменчивого мира она. Истинная и незыблемая изначальная основа. Пусть примет его и дарует желанный покой Великая Пустота.
