Лилла Сомн
Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 4
Свет 57. Перед выпиской.
Келе в Лекарне уже не было.
Да и Ами вот‑вот уже должны были выписать.
Шли её последние света в Омилле… И это были прекрасные света.
Кормили в Храмах всегда отменно, а амин аппетит всё ещё был поводом для добродушных шуток у всех его наблюдавших. Среди которых, да и среди лечащихся здесь даже для не слишком общительной и предпочитающей чтение разговорам Ами нашлись те, с кем интересно было побеседовать.
Ну и конечно же, чтение, на которое теперь хватало времени и сил, было самой увлекательной вещью, при нынешнем свободном графике оставляя достаточно времени даже на сон. Небывалый, невероятный случай в аминой жизни. Как приятно.
Обычно приходилось выбирать, и не всегда выбор был в пользу отдыха.
Поэтому Ами, можно сказать, страдала хронической нехваткой сна всю свою сознательную жизнь. Нынешний же режим света был практически идеальным. Всегда бы быть ему таким…
Плавным, спокойным, не засорённым лишними хлопотами по добыванию пропитания, бытовыми заботами и лишними людьми с их "важными" делами. Всё шло само по себе и складывалось правильно без лишних трудов.
Наверное, ещё и поэтому в целом выздоровление шло быстро.
Практически безболезненные процедуры приносили значительное улучшение, так же отнимая совсем немного сил и времени. По крайней мере, у Ами точно.
Кантинские многое потеряли, отказавшись от ведьмии. И приобрели много боли и дискомфорта взамен. После травм в кантинской лечебнице восстанавливаться приходилось довольно долго. Мази, настои и припарки были не столь эффективны, как омилльские, но, конечно, помогали настолько хорошо, насколько это было возможно. Однако, при этом большинство имело какой‑то неприятный вкус или побочный эффект, а иногда и не один…
В лучшем случае это была лёгкая горечь или пощипывание на коже. В худшем… лучше было и не вспоминать. Видимо, так было для того, чтобы болеть и попадать в травматичные ситуации кантинским было неповадно. Тоже метод.
На родине на аминой ноге сеймомент красовалась бы массивная глиняная шина. Они были не слишком‑то удобны, тяжеловаты, ходить с ними было нельзя, да и даже спать‑то было проблематично. Когда Ами очнулась здесь, на её ноге был лишь лёгкий каркас, который вскоре был снят.
И она даже уже почти не хромала. Умеют они здесь как‑то договориться с костями…
Неспроста немалая часть напыщенных, обыкновенно категорически родинолюбиво настроенных кантинских, при возникновении тех или иных проблем со здоровьем под разными предлогами отправлялась в соседние города за медицинской помощью. На время начисто позабыв о своих искренних убеждениях о превосходстве родного города и демонстрируя крайнее приятие и любезность по отношению к соседствующим.
А что делать… Все выживают в этом мире как могут. И любые средства хороши для поддержания здоровья и одновременно хрупкой самооценки на плаву. Всё ради комфорта. Отличный девиз.
Амелия подняла глаза от книги на причудливо сейсвет высвеченное очертание горы на фоне вечернего неба в окне. Опять прочитала весь свет. Это… чудесно.
Она заслужила немного покоя и интересного отдыха.
Да. Определённо, света, проведённые здесь, помогли ей успокоиться до того, что она стала намного терпимее и снисходительнее относиться к чужим и своим собственным недостаткам, как и к неуклюжим попыткам замаскировать их.
Что так чудодейственно повлияло на неё, позволяя сэкономить кучу времени и нервов, просто избегая этого в мыслях, где они зарождаются, и, как следствие, в жизни? Местный покой? Или кионины лечебные травы? Ведь наверняка же практичная сэльва решила вместе с телесным здоровьем бывшей секретары Участка немного поправить и её психическое, добавив к стандартным наборам лечебной жижи седативные или поддерживающе‑стимулирующие средства.
В любом случае, что бы это ни было, Ами чувствовала себя прекрасно. «В потоке», как говорят эльфы.
«Будь в потоке».
Об этом эльфийском приветствии Амелия узнала, болтая с находящейся в тот свет на дежурстве сэльвской лекаркой Элу. Оно означало не беспокоиться понапрасну, не суетиться, не торопить события, идти вместе с жизнью. Как раз то, чего самой Ами всегда гнусяцки не хватало. Эонно суетящаяся, спешно хватающаяся за всё сразу в попытках куда‑то успеть и в иногда ошибочной уверенности, что именно это обязательно пригодится, кантинка часто выматывала себя до изнеможения.
Она эонно жила категориями "верно – неверно" и "победа‑поражение", каждый раз болезненно размышляя, правильно ли она поступает, приведёт ли это к успеху вместо того, чтобы внимательно посмотреть на происходящее и спокойно выбрать подходящий вариант из возможных, понимая, что любой исход даст ей необходимый в дальнейшем существовании опыт. Не тревожиться загодя, не пытаться действовать из своих мрачных предположений о завтрашнем свете, а просто смотреть на происходящее и брать нужное или корректировать ситуацию по ходу, зная, что в итоге всё равно всё идёт в верном направлении. Просто иногда окольными путями.
Это было что‑то, о чём ей хорошо бы знать с самого начала. А не о том, что ишица желтая, а Кантин – пуп Материка.
Но как следовать полученному знанию на практике? Как, всё‑таки, закончить суетиться и начать жить?
Вопрос хороший… И даже есть кому задать его! Пока она ещё здесь. Вот и повод зайти к Кионе.
Амелия совсем забыла за своими книгами про кионино приглашение на лечебный чай… Интересно, главлек сеймомент занята?
Вечер, вообще-то… Самое время проверить.
Ами вскочила, уже слегка поморщившись только оттого, что синяки ещё давали о себе знать, и что зажившие засохшие шрамики неприятно тёрлись и цеплялись за одежду.
Наскоро нацепив больничные боты, она резво понеслась через весь Холл в сторону кабинета Кионы.
Да, после нескольких светов пребывания здесь, сна и отдыха энергии у неё было столько, как… она не помнила когда ещё. С шаркающего передвижения Ами перешла здесь практически на постоянный бег, чудом умудряясь не сбивать медперсонал и других лечащихся.
И движение приносило столько радости! Приятное ощущение наполненности жизнью… Жаль, что скоро она выйдет отсюда и устанет до прежнего полумёртвого состояния вновь… но испытать эту бодрость хоть на какое‑то время уже здорово!
Она с буксом притормозила около угла, чтобы завернуть к кабинету Кионы и замерла, увидев, что на неё внимательно смотрит… миловидная старушенция.
Милли, кажется… Ами приветственно кивнула.
– Ты ничего не поймёшь. – не отводя от неё внимательного, такого же пронизывающего как у Финиана взгляда, вдруг чётко произнесла бабуся.
Ох ты! Ами словно бы вросла в пол на какой-то момент. В этом было столько пробирающей до нутра жути…
К тому же, она была уверена, что эта пожилая женщина не говорит вообще!
Сколько раз она её видела, омиллька молчала, отстранённо глядя куда-то вдаль. Может, и не зря. Взгляд её… такой неуютный.
– Что, прости?.. – на всякий случай оторопело переспросила служивая.
– Ещё не время… – пространно произнесла Милли. – Всё проявится позже. Сама увидишь.
Старушка к облегчению канитнки отвела свой пронзительный взгляд.
– А… ладно… – пробормотала та.
Переспрашивать явно не было смысла. Бабуленция уже потеряла к ней интерес.
…Хм. Что она имела ввиду? Почему от её фраз веет такой же жутью так же жутко, как от общения с духами? Она же вроде ничего необычного не сказала… Всё обычное, только… непонятно к чему.
– Пытаешься наладить общение с Милли? – послышался насмешливый голос сзади.
Ами обернулась.
А вот и она сама! Можно за ней не бегать.
За спиной была улыбающаяся Киона.
– Это… Милли пытается. – ошарашенно указала глазами Ами на старушку.
– Это всегда интересно, да. – задумчиво кивнула главлек. – Хоть и обычно непонятно… Сразу. Запомни её слова. Потом тебе самой же интересно будет. Тут как с жизнью. Прямого диалога не добиться. И это всё же ответ на твой вопрос. Только поди знай, на какой именно… Так всегда, когда кто‑то в этом мире только физически и вещает в одностороннем порядке со стороны мира духов. С ними всегда односторонне – они отвечают, но мы слишком примитивны и маломерны, чтобы понять. Что до Милли… Наверняка она сама еле понимает с кем сеймомент беседует. Кто знает, в каком виде ты ей предстала, и что она вообще видит в этот момент.
Ами восторженно помотала головой. Киона сделала знак следовать за ней.
– Ух ты… – восхитилась на ходу жадная до знаний секретара. – Я бы сама на что‑то такое охотно посмотрела… Как этот мир выглядел бы с иного ракурса. Хотя вот сеймомент мне от миллиного вещания жутко… как от духов. Странная она…
Сэльва покачала головой.
– Ами. Это ты странная! В этом аспекте. Ты в ужасе шарахаешься от обыденных вещей. И даже от вещей, которые помогают. Таких, как духи и вещающие. Но совершенно не проявляешь осторожности в вещах, действительно опасных для твоего ментального и физического здоровья! В таком режиме и на самом деле спятить недолго.
– Так уж получается… – развела руками кантинка. – Что‑то в последнее время слишком много желающих общаться со мной в одностороннем порядке… Сначала духи, теперь Милли… Впрочем, меня никогда особо никто не слушали…
Амелия вновь мрачно нахмурилась.
– Я слушаю. – с готовностью напомнила Киона.
– Это… удобное совпадение. Я как раз шла к тебе с вопросом.
– Ммм?
– У тебя есть время?
– Это тот самый вопрос?
– Да, его часть.
– Есть, конечно…
– Отлично. Потому как вопрос мой, как мне видится, немаленький…
– Чаю?
– Чаю.
– Отлично. Мне уже давно пора передохнуть…
Киона устало вздохнула.
– А я, кстати, тут отлично отдохнула! – бодро отрапортовала Ами.
– Рада это слышать! – улыбнулась целительница. – Наш персонал приложил к тому все усилия… И я добавила к твоему ежесветному рациону несколько чудесных трав.
– Спасибо! Я так и поняла. Это… чувствуется. Я здесь успокоилась и набралась сил настолько, что готова… Не знаю, на что. На всё. Я всё могу. У меня подобные ощущения не возникали… Я уже не знаю сколько времени. Вопрос в том, как не растерять их по выходу отсюда? Как сохранить такой же покой и ясность? Как не перегружать себя и не суетиться?
Киона сделала приглашающий жест, и они пошли по направлению к её кабинету.
– В твоём случае это довольно просто. – уверенно произнесла она. – Чтобы сохранять ясность, тебе надо давать себе отдыхать. Ты часто игнорируешь именно это. Я уже говорила тебе, что покой и отдых – часть продуктивности и свежести восприятия. Старайся внимательно следить за своим состоянием. Отдыхать, если устала. Не допускать лишних стрессов. Сама усталость является огромным стрессом. Ты склонна решать проблемы только напирая. Тебе нужно быть больше как океанская волна, точащая камни. Накатила – отступила. Так же не мешает переключаться с одного вида деятельности, чтобы не выматывать его и себя, на другой. Ты увидишь, что горизонты станут шире и дела пойдут лучше. Это как шагать двумя ногами – одно продвигает другое и наблюдения, сделанные в одном виде деятельности, помогут тебе со вторым. Ведь они все объединены тобой.
Они дошли до кабинета Кионы и та, покопавшись в подстольном ящике, извлекла оттуда презанятный массивный агрегат с двумя мощными ручками и толстой трубкой посередине.
– Что это? – удивилась Ами.
– Чайный заварник! – гордо пояснила Киона. – Практически живое существо из массивно толстой глины. Обращаться с ним следует уважительно и бережно. Использовать лучшие ингредиенты и местную воду. Разогревать не спеша, сохраняя позитивный настрой.
Она покопалась ещё немного и достала изящную прозрачную баночку необычной формы. Словно бы глину для неё перед тем, как нагреть до прозрачности, чуть скрутили.
Внутри находилась какая‑то чудесно выглядящая фиолетовая с вкраплениями крупных сушёных цветов, палочек и листьев смесь.
Лекарка сняла с банки крышку из плотной ткани, и ведьмический аромат поплыл по комнате.
И… они будут это великолепие пить?! Невероятно!
– А что касается… твоего вопроса… про суету.... – Киона аккуратно отмерила количество смеси в ладонь. – Дело не в том… чтобы не суетиться совсем… Как бы это сказать… Чтобы ещё и можно было потом сделать… Тебе придётся развить один важный навык. Замечать. Замечай, что тебя охватила суета. Возьми это в привычку. Со временем дойдёт до автоматизма. Суета – неприятная штука. Она мешает терпеливо прислушаться к внутренним ощущениям всё обдумать. И приводит к ошибкам. А то и к ушибам.
Сэльвская ведьма усмехнулась, насыпая в большую глиняную ёмкость цветочно‑травяную смесь и добавляя туда немного воды из крупной чаши, стоявшей за её спиной.
– Эта штука… такая ароматная! – восхитилась Ами.
– И ужасно полезная. – добавила Киона.
– А сильно ты её нагреваешь?
Любопытная кантинка всё ещё пыталась собирать сведения о напитках, втайне надеясь, что когда‑нибудь сможет делать их для себя сама. Не мешало бы выведать и состав этого, но в данный момент подобная информация крайне мало знающей о травах Ами ничего не даст.
– Не выше температуры тела. – ответила омиллька. – Не больше, чем нагрели бы дневные светила. Тут нужна практика, чтобы нагреть достаточно, чтобы раскрылись вкус, аромат и полезные свойства трав. И не настолько сильно, чтобы не убить их и не сделать напиток безвкусным или горьким.
– Звучит мудрёно.
– Практика, практика… и никаких особых премудростей.
– Я бы и тут отвлекалась и суетилась, кажется! Я… такая беспокойная. И с этим, кажется, ничего нельзя сделать.
– Тогда смирись пока с этим и не ругай себя. Признавая недостаток, ты начинаешь его «видеть», а значит, можешь что‑то сделать с этим в перспективе. А пока… Не пытайся заставлять себя быть спокойной… Уменьши количество потребляемого кофе. Я заметила, что на некоренных омилльских он действует очень… резко… В чём бы ни была причина твоей возникшей нервозности, смотри на это внимательно. Откуда оно приходит? Проявляясь, оно даёт тебе прекрасную возможность пронаблюдать за собой и понять что‑то очень важное о себе. Потому – не борись с внешним симптомом. Смирись. Иногда это даже просто значит, что твоё внутреннее спокойствие ещё не созрело. И ты ничем не сможешь его приблизить. Искусственно созданное всё равно будет срываться. Просто радуйся тем кратким моментам, когда оно к тебе приходит. Как Сеймомент. Привыкай к мысли, что все вещи происходят вовремя и всё происходящее – благословение.
– Финиан говорил то же по поводу обучения ведьмии…
– Да. Всё, что он говорит о ведьмии, можешь спокойно экстраполировать на жизнь в общем. Потому что ведьмия и есть её часть. Одна из составляющих её энергий… А сам Финиан – прекрасное человеческое существо и чудесный партнёр для чаепития.
– Чае… пития. Разве чай не… лекарственное средство?
– Лекарственное. Как и кофе.
– Нуууу. Оффки имеют в своей основе кофепитие. Но я ни разу не видела вне пределов Кантина, чтобы люди пили чай так просто. Для удовольствия.
– В Кантине и чай другой. Мы используем для заварки разное сырьё, хоть напитки и называются одинаково. Здесь чаепитие не очень‑то распространено, да… Но я и Финиан определённо предпочитаем чай. Это напиток более мягкий стимулятор, нежели более распространённый здесь кофе. Кофе нормально воспринимается, кстати, только сэльвским организмом. Мы и выросшие на этой земле зёрна – родственные сущности. Для остальных же это просто бодрящий напиток. Иногда чересчур бодрящий. Для тонкоорганизованных существ, таких, как Финиан, дополнительная стимуляция не требуется вовсе. И даже чай он пьёт более по привычке… Аммм… Что у нас там с тобой… про суету? – спохватилась целительница.
– Кажется, мы почти всё обсудили… – пожала плечами Ами. – Нужно упорство и настойчивость, чтобы постоянно напоминать себе о том, что ты суетишься…
– Да. Неуклонно возвращаясь к этому, даже если тебя далеко унесло.
– Звучит как то, что нам твердят с недорослевого возраста в Кантине. «Терпение, труд и упорство – главные составляющие успеха». Меня всегда тошнило от этого. От труда. От упорства. И, в особенности, от терпения. Наверное, я просто легкомысленная пустоскорлупина, какой считали меня в семье. Опять я с обидками, да?
Ами скривила гримаску, усмехнувшись.
– Да. Тут… Смотря как подходить к вопросу. Для того, что тебе важно и интересует лично тебя, ты всё равно найдёшь время и силы. Тут, главное, не перетрудиться. И особого терпения не требуется. Оно нужно только на начальном этапе, когда у тебя ещё не очень хорошо всё получается. Когда жизнь как будто бы спрашивает тебя «ты точно этого хочешь?», «точно хочешь идти именно в этом направлении?». Это – своеобразная защита от перерасхода энергии. Чтобы ты не пошла во все стороны сразу и не вымоталась, бросив всё и так и не найдя своё. Нужно не хаотично двинуться куда‑то физически или мысленно, а именно удерживать на этом своё внимание. Тут, если это действительно тебе нужно, терпение тебе не потребуется. Ты будешь пытаться и пытаться, как в безысходной ситуации. Здесь важно скорее не сетовать на то, что всё так сложно и не получается сразу. На сам этот механизм удерживания нас от энергорасходных и необдуманных поступков и решений. Здесь, скорее, требуется некоторая доля смирения. Чтобы пытаться. И пытаться. Смотреть на результаты и делать выводы. Энергию тебе выдадут под любое дело. Но продолжать получать её ты будешь не на всё подряд. В этом и есть мудрость блока, не позволяющего тебе выматывать себя. Всё твоё упорство, труд и терпение эффективно будет приложить только к нужному тебе лично и к интересующему тебя предмету. Как бы ни призывали тебя к труду на чьё‑то благо и терпению. Поступая иначе, ты тратишь ограниченные силы неэффективно. И про силы… даже к своим делам следует приступать только со свободной энергией, а не из последних.
– Всё ещё не могу понять, где «своё», а где – нет.
– Ну, если брать очень обще… Если приходится себя сильно заставлять – значит или не твоё… Или твоё, но ещё не время. Стоит попробовать это столько раз, сколько сочтёшь нужным и оставить. К своему всё равно вернёшься сама несмотря ни на что. Оно не уйдёт далеко, даже будучи забытым. Всё, что идёт естественно – всё идёт правильно само. Привязывая себя к чему‑то неподходящему в данный момент и волоча это на остатке сил, ты выматываешь себя и истощаешь этот предмет в своей реальности. Даже если он «твой». Вскоре ваши отношения дойдут до взаимного отвращения – ты будешь этого сторониться, а оно отталкивать тебя от себя и строить различные козни… Как‑то так. А Сеймомент время обдуманно, осознанно и с полным присутствием… пить чай! Он заслуживает этого, поверь. Тащи свою кружку.
– Ой, точно! Она же у меня… Сеймомент!
Ами сбегала за своей бессменной чашкой и с каким‑то трепетом протянула ту Кионе.
Такое цветочное великолепие они с позеленевшей за время их жизни здесь кружкой ещё не пробовали.
Чай выпили практически молча, сосредотачиваясь на вкусе и аромате. Всё равно последние глотки всегда самые вкусные. Как это было прекрасно, осознаёшь только когда всё должно вот‑вот закончится… Как амино пребывание в Омилле. Она немного попыхтела носом, чтобы аромат и послевкусие задержались подольше.
– У меня отличные новости! – радостно произнесла Киона, слегка поболтав тяжеленной заварочной ёмкостью. – Здесь есть ещё на полчашечки добавки для каждой…
– Какая удача!
Амелия радостно улыбнулась и протянула свою чашку.
Добавка была также выпита в сосредоточенном молчании. Эта порция чая не эонна, и пропускать её мимо, отвлёкшись на что‑то ежесветное, было бы просто кощунственно. Допив, храмовницы отставили в сторону ёмкости.
– У меня есть ещё немного времени. – сообщила Киона. – У тебя есть ещё вопросы?
– Да. Есть один… практического характера. Мне про это нападение каждый свет сны видятся. Про то, как этот громила…
Ами судорожно сглотнула.
– Нависает над Келе…
Она сделала ещё одну паузу, пытаясь справиться с подступающими слезами.
– Он ведь мог убить его… понимаешь? Совсем…
Киона сочувственно кивнула.
– Понимаю.
– Добавь мне в рацион… ещё что‑нибудь успокоительное… Я не знаю… Мне нельзя плакать… У меня голова разболится.
– И не плакать тебе нельзя. Если ты это сеймомент не отреагируешь, не выведешь наружу, оно дольше заживать будет. Я тебе лучше спазмолитическое выдам, когда голова разболится. Не сопротивляйся этому. Головных болей будет меньше. Да, неприятно, но тебе придётся это прожить, приняв до последней капли. Позволь этому пройти максимально естественно. А пока… Жалей себя. Кутай в плед. Читай книги. Делай то, что любишь. Понимай, что Ами сеймомент грустно. Не дави на неё.
– Хорошо. Я… попробую. Это легко, пока я здесь.
Они помолчали немного, давая время Ами успокоиться и собраться с мыслями.
– Насколько я понимаю… ты там… защищала Келе? – поинтересовалась Киона.
Кантинка быстро хмуро кивнула, не глядя на вопрошающую.
– Ты умница. – тепло улыбнулась главная целительница. – Этот мальчик – настоящее сокровище.
Широкая улыбка в ответ невольно озарила лицо Ами.
Ай… Повреждённому лицу это не очень нравится… Зато как тепло внутри…
Служивая энергично кивнула.
Ай опять… Мир чуть поплыл.
«Да что такое… Что не так с этим выражением эмоций?!»
– Только… не говори никому. – возвращая взгляд на Главу Лекарни, заговорщицки прищурилась, вытирая слезу, Ами. – Ладно?
– Хорошо. Не скажу. – мягко заверила та.
– Не хочу, чтобы думали… что я какая‑то героиня. Я ведь сделала это… для себя. В общем‑то.
– Ты удивишься, но все подвиги так и делаются.
– Точно! Я и сама всегда как‑то знала, что «подвигов» как таковых и нет… Есть много разных мотиваций… Когда цель важнее твоего здоровья. А иногда и жизни. Если последствия от провала действий будут слишком серьёзными. Настолько, что лучше умереть.
Киона согласно кивнула.
– Но не надо при этом обесценивать саму попытку. Ты – умница. Всё, что я хочу сказать. Какова бы ни была твоя мотивация.
Ами опять умилённо хмыкнула с облегчением. Приятно, когда кто‑то добрее к тебе, чем ты сама.
– Главное, Келе жив!
– И уже почти здоров. Благодаря нам. Ох и, не поверишь, надоело мне собирать и склеивать обратно этого упрямого задиристого юнца… Надеюсь, он поубавит ретивости и прекратит наконец‑то сюда попадать… Зачастил.
– Не кормите его тут. – смешливо фыркнула Ами. – И всё. Здесь очень вкусно кормят. Он сам об этом говорил. И я тоже убедилась.
– Ты сама‑то… смогла бы отказать ему в еде? – хитро усмехнулась Киона. – Не тогда, когда он так мило улыбается. А делает он это почти всегда.
Ами весело хмыкнула. Ай.
– Нет! – она вновь широко улыбнулась, однако в этот раз помня о шраме на губах, придерживая середину рта пальцами. – И не только в еде не смогла бы отказать… А я… Завидовала ему, пока он тут после ямы отлёживался. И теперь в какой‑то степени уже завидую Милли!.. Часто и подолгу бывает здесь. Вкусно ест. И ни о чём не помнит.
Киона покачала головой.
– Ну… Такие вещи лучше сразу делать в добровольном, нежели потом в принудительном порядке. И уж лучше никак не при таких тяжёлых обстоятельствах, как у Милли. Я очень рада, что у тебя несмотря ни на что, уже в первые же света после того, как ты очнулась, такой хороший аппетит. Значит, и воля к жизни в порядке.
– На самом деле… Это только часть моего нормального аппетита. Я очень скучаю по его полной версии. Наконец‑то я могла бы съесть здесь всё, что хочу!
– Да?.. Тогда хорошо, что из кантинских у нас пребываешь здесь только ты. Иначе подрыв продовольственных ресурсов Лекарни был бы неизбежен. – подтрунивающе усмехнулась Глава.
– Напротив! – с серьёзным лицом шутливо возразила Ами. – Готовящие еду очень мной довольны. Я доедаю всё, что осталось под конец света. Они так рады, что просят меня приходить ещё, даже когда я выпишусь.
Киона расхохоталась.
– А я‑то как рада! – продолжила Ами. – Сколько времени здесь я ужасно промучилась! Ты не представляешь. Самое голодное время для меня с момента, как я поселилась здесь – эти послерабочие концы светов… Я так поняла, ваши люди после заката обыкновенно не едят. А для меня… счастье всё это время было так близко! В общем, если в Лекарне понадобится доедайка, ты знаешь, где её искать.
– В Участке Правды.
– Не‑а. Если бы. – грустно вздохнула Амелия. – В Кантине… Бери любую из нас. Особенно, после работы в полях… аппетит у нас неуёмный. А лично я, как и говорила, выйдя отсюда, уйду с работы. И вот, пока я здесь, у меня вопрос… Что мне делать с этими дурацкими снами?
– Рассказать мне сеймомент во всех подробностях, что можешь вспомнить. Потом повспоминать ещё и рассказать ещё раз, пока не ушла на родину. Потом пиши мне.
– Я, возможно, и сама заходить буду, если ты не против. Я же курьера.
– Заходи, конечно, буду рада. Так, что с твоим сном?
– Да забыть бы уже про всё это…
– Твоё подсознание иного мнения… Оно старается как‑то переварить всё это. Или донести до тебя нечто важное. Если сеймомент не готова делиться подробностями, давай позже?
– Да, давай…
Ами встала, сгребая кружку.
– Спасибо тебе за этот прекрасный чай. И за всё.
– Пожалуйста!
Киона улыбнулась, начиная возиться уже с очищением своего чудного заварочного монстра.
Ами вышла из кабинета, задумчиво направляясь к своему больничному месту… С кучей интересного чтива! Радостно.
Грустно только то, что она не сможет справиться с этими кошмарами. Как анализировать то, к чему больно даже притронуться?
Так. Киона сказала неспешно. И с пониманием отоситься к себе. А ещё отдыхать. И читать. Самые лучшие указания во всей навозной аминой жизни.
Вперёд, выполнять!
Только она удобно устроилась на лежаке, обложившись прозрачными табличками… как из‑за ширмы послышался картинно зловещий голос.
– Ааааамиии… Выдай мне докумеееенты!..
– Да гнилые болотники!!!
Бывшая секретара подпрыгнула и, поняв в чём дело, закатилась истерическим хохотом, ойкая и прижимая плед к оцарапанному рту, чтобы сильно не шуметь.
– Эльсу! Упырица! Я чуть не обделалась! Натурально-то как! Эти документы я тебе не дам, и не проси! Заходи…
Белокурая великанша боком протиснулась, подхватывая разлетающиеся ширмы.
Она легко подхватила на ходу и стул, ловко подставляя его под себя и элегантно плюхаясь. Вот это ловкость и плавность при таких-то габаритах! Эту бы мощь, да против тех нападавших… Может, результат бы и пооптимистичнее был.
Впрочем, именно на отсутствие таких, как Эльсу, нападавшие и рассчитывали, отвлекая основные силы.
– Как ты? – с любопытством осведомилась участковая.
– Нормально. – хмыкнула Ами.
Что ещё скажешь.
– И тут в компании табличек!
– Они интересные.
– А я в компании плющиков! Они тоже не лишены интереса.
– Вот уж, да! Закормите меня тут, я не захочу отсюда уходить… Или просто не смогу. Пройти обратно во входной проём.
– Я на это надеюсь… – обеспокоенно хмыкнула Эльсу. – В Участке поговаривают, что ты собираешься уходить. Совсем… Может, и правда не захочешь? Если не из‑за ожирения, то хотя бы просто из‑за плющиков. И кофе. В Кантине‑то их нет. И напитки греть некому. Чего тебе там делать?
– Нечего, твоя правда. Как и здесь без работы. Но у меня уже есть… некоторое подобие плана. На время. Аааа… И зачем я преждевременно озвучила информацию об уходе? Ах, да. Чтобы Майло подыскал мне замену… Да. Сразу надо было это сделать, брать меня в качестве секретары изначально было не очень хорошей затеей. Всё сразу пошло не так. Но… Я хочу сказать, что… У меня нет никаких претензий ни к плющикам, ни к кому‑то из вас! Даже наоборот. Вы – лучшее, что было в моей жизни за последнее время. Я ухожу, потому что мне не нравится отношение Майло. Не говоря уж о его методах ведения расследования, но это его дело… А что до меня… Столько раз моими способностями пренебрегали в Кантине… За свою жизнь я наелась и объелась этим ощущением собственной никчёмности, непригодности, бесполезности и ущербности и в семье, и на работе. И это не то, чем я хотела бы питаться и дальше. Особенно, здесь. В смысле, что мне теперь без разницы, где этим питаться и дома это будет делать проще. Зачем стараться больше. Мне дорогого стоят постоянные ежесветные сражения с моим местным домашним бытом и рабочими проблемами. Не вижу смысла продолжать это… У меня есть идеи, как я могу реорганизовать свой кантинский быт так, чтобы мне жилось несколько комфортнее. Что можно исправить здесь – я не представляю. Но я очень благодарна вам и этому чудесному городу за то, как меня прекрасно здесь приняли. Я в любом случае этого не забуду…
Ами поджала пересечённые шрамом губы. Грустно. Не плакать.
– Ты оставишь всё и нас в такое трудное время? – предприняла последнюю попытку Эльсу.
– А что я могу сделать? – развела руками Амелия. – Чем я помогу, если мне не дают помогать? Я начну альтернативное расследование в Кантине. Попробую накопать дополнительной информации там. Думаю, это точно поможет общему делу. Хоть мне и придётся опять заниматься этим тайком и в свободное от работы время.
– Почему опять?
– Так я проводила своё расследование здесь… Если ты не замечала. В свободное от моей практически бесполезной работы время. И даже делаю это Сеймомент.
Ами показала глазами на лежащие вокруг неё таблички.
– Что у тебя за расследование?
– Я пытаюсь исследовать таинственные заметки на непонятном языке, чтобы больше узнать о наших любезных пришлых. Потом планирую накопать материалов по странным явлениям в Кантине. Надеюсь, все свидетельства ещё не уничтожили и какие-то края найти можно.
– Хорошая идея. – одобрила Эльсу. – Раз ты не хочешь пробовать остаться тут. Кроме Кайла этими делами с этой стороны, по‑моему, никто не занимается. Почему бы и нет. Что тебе мешает и дальше заниматься этим, в самом деле.
– Только усталость. – серьёзно кивнула Ами. – Две работы на один рабочий свет. Отсутствие признания начальством серьёзности и необходимости моих изысканий здесь и нежелание их в Кантине. Я уже начинаю подумывать, не одна ли у них причина при столь схожем итоге…
– Ну, не наговаривай на Майло. Он очень старается всё это раскрыть. Носится как безумный. Жаль, что ты уходишь. Но так, дак так. Это твоё решение. Мне будет тебя не хватать. Я к тебе привыкла уже.
– И я к тебе.
Они тепло пожали руки и великанша, восстановив ограждения из ширм, тихо удалилась, а Ами, погрустив немного, погрузилась в чтение, хрустя принесёнными Эльсу плющиками.
И сама не заметила, как уснула с табличками в руках. Уже не в первый раз.
Оставалось надеяться, что её чтиво вновь с грохотом не посыплется с её лежака, прерывая ведьмическое спокойствие мирно спящих в прекрасной омиллльской ночи.
