Лилла Сомн
Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 2
Свет 41. Есть ли жизнь после похмелья?
…Ночной ветер отодвинул окончательно и без того криво висевшую на слабом тканевом перешейке входную драпировку и вместе с пылью свободно разгуливал по аминому жилищу. Светила всходили и через входной проём была видна часть неба…
…Каких-то сумасшедше красивых цветов оно было сейсвет. Густо красного ягодного ближе к земле, переходящего во фруктовый желтоватый выше и со всё ещё не ушедшей тёмно-фиолетовой частью сверху…
Восхитительно.
Ами залюбовалась на момент. С горы, наверное, смотрелось бы совсем эпически.
Лёгкий ветер весело гонял пыль по дорожке перед котти, периодически занося часть внутрь и иногда заставляя зажмуриться.
Умиротворяющая картина. Полный покой и гармония. От вчерашней катастрофы не осталось ничего, кроме лёгкого звона в ушах и общей слабости. Это тоже хорошо.
Надо бы навести порядок… Нет. Ничего не надо. Зачем? Если всё равно всё пачкается. И разваливается…
Ами кашлянула и это отдалось моментиком резкой боли в голове. Но… тут же прошло, оставшись лишь лёгким шумом.
Она жива. Хорошо это или плохо?
Пффф. Нейтрально. Мысли включать ещё нельзя. Голова пока опухшая. Безоценочное восприятие сейчас будет очень кстати и вновь сослужит добрую службу, снимая ненужную нагрузку…
И хорошо бы и этот гул в ушах тоже. Ами просто есть, всё просто есть, и всё тут. С гулом, пылью, рассветом и звёздочками. Как получается.
Каждый раз, когда выползаешь к жизни из ямы уныния или в текущий момент из тягостных мыслей о будущем или прошлом, первое, что испытываешь, это ощущение светлой благодарности за происходящее. И есть за что, нынешнее состояние гораздо легче вчерашнего. Так уже жить можно.
Осталось только исправить некоторые… проблемные моменты. И заживить синяки.
Ами села в куче окончательно рассыпавшихся с неё сумок и драпировок, и посмотрела на свою кровать.
Ай. Синяки и ссадины давали о себе знать.
Хорошо бы что-то делать с мокрыми плащом, одеялом и подстилкой, пока не появился запах… Или он, кажется, уже появился?..
Надо было… Ай… Неважно. Силы на исправление ситуации нашлись только сейсвет и, пока они есть, что-то делать надо вот уже.
Правда, полноценно стирать и прибирать перед началом рабочего света всё ещё некогда… А выкручиваться нужно. Значит… приступаем!
До общественного водоёма отсюда далековато. Это не очень хорошо и неправильно… Но где-то неподалёку она видела маленькую речку с бурным течением… Лучше всего тут действовать по старой схеме. Привязать к веткам стоящих у воды деревьев бельё, очень надеясь, что то не унесёт течением. Вечером отвязать и придумать, где развесить сушить. Скорее всего, опять на кустах и деревьях, но уже около дома.
Это сразу надо было сделать, жаль, больная головушка не догадалась…
Так, отставить «если бы, да кабы», прошлое уже ушло, было сделано то, что смоглось.
Подъём Амелия, нас ждут эпические масштабные дела по исправлению катастрофичного настоящего! Проблемы не так страшны, как они хотят казаться.
Главное – не зацикливаться. И действовать.
Ами, кряхтя и морщась, решительно поднялась.
Ай… Звёздочки вспорхнули в воздух с новым энтузиазмом, но её это практически не смутило. Переход от бездеятельного отчаяния даже к бестолковой деятельности всегда оказывал на неё ободряющее действие.
Чуть пошатываясь, но уверенно она отправилась к умывальнику, открыла заслонку и, нагнувшись к нише с водой, окатила лицо и шею. И тут же поёжилась.
Вода в Омилле поступала по пронизывающим весь город жилкам водопровода и имела уличную температуру. Как и воздух в её котти. Холод кругом…
Хорошо всё-таки, что хоть спала она в тёплой драпировке и переодеваться не нужно… И не хочется до такой степени, что можно считать, что не нужно. Старые привычки спасают психику.
Кантинка привыкла, что в их доме вода приносится со стоящей в помещении водопойки, и потому она не превращала каждый рассвет в экстремальное развлечение. С одним но – в домашнюю водопойку воду нужно ещё натаскать, а здесь вода сама приходит. И постепенно уходит вниз, если закрыть заслонку – специально где-то сливать что-то тоже не нужно. Очень удобно. Даже несмотря на то, что Ами всё равно по привычке пытается следить за уровнем воды и паникует, когда та уходит вниз сквозь песок. Может и правильно, что не теряет бдительности… Зачем отвыкать, чтобы потом снова привыкать… Грустно.
Не время грустить.
Неведь опустилась у водониши. Ай…
Жаль, она не может быстренько подогреть воду перед умыванием. Столько проблем в её жизни из-за отсутствия дара…
…Зато местная вода, судя по всему, была чудодейственной. Несмотря на остатки тошноты и это самое отсутствие дара, Ами уже чувствовала себя свежей, бодрой и обновлённой. Сам Омилл заботился о ней и поддерживал её. Чего же боле.
Пришелица кашлянула.
…Хм. А вот это уже точно не от холодной воды…
Ладно… Всё по порядку. И сначала надо приводить в порядок лежак. Это маленькое болотце. Время сгрести вообще всё грязное и все имеющиеся в наличии верёвки, и отправить бельё стирать себя само, раз уж у служаки нет на то времени.
Быстренько одевшись, кантинка нашла в вываленных вчера из вещевых мешков кучах верёвки, поправила сбившуюся за ночь верхнюю драпировку, поморщилась от покалывания у царапин, нетерпеливым жестом собрала пыльные волосы в пучок, сгребла уже чуть подсохшую кипу вещей с кровати, и вышла с этим всем своим слегка потрёпанным их ураганной жизнью имуществом на улицу. Ничто тому не препятствовало, потому как шторы-то у неё практически не было… Эх.
Она критически окинула взглядом дверной проём, чтобы оценить масштаб ущерба. Велик. Порвалось высокоооо… Почти у места закрепления. Быстро починить не получится. Наскоро не подвяжешь… Можно сделать только большой узел… вот здесь, посередине, чтобы хоть как-то закрепить на месте… И вот этим углом привязать к боковой лианке… Всё это до первого ветра, конечно же… Но, хоть не ничего.
Она сложила на землю свою ношу, кое-как закрепила входную драпировку и виновато вздохнула.
Прости, шторка. Обязательно починю тебя. А пока… Где же была эта речка?
Амелия отправилась на поиски. Омилльский неизменно пряно-ароматный воздух выдувал из головы остатки дурноты и упаднических настроений. Прогуляться было хорошо и оживляюще. Исправить часть бардака – тоже.
Выдыхая дурносту, она вдыхала оптимизм.
Да, здесь её положение шатко. Да, работа временная, не такая, как хотелось бы, психологическое состояние крайне нестабильное, с крутыми эмоциональными волнами, шторы рвутся, таблички разбиваются…
Но если посмотреть на амину жизнь, то можно сделать вывод, что, вероятно, надёжно и стабильно в ней никогда не будет.
Ведь что такое это самое «надёжно»? По кантинским понятиям это – большая семья, дом, хозяйство… То, к чему, по их народной идее, следует стремиться.
Но это же именно то… от чего на уже второй большой цикл спятить можно! От этой надёжности у Ами рассудок помутится быстрее, чем от нынешней нестабильности. Ведь именно от этого типа стагнации и мнимой самореализации она и сбежала сюда, в этот очаровательный, полный новых впечатлений и разнородного опыта уголок Материка.
За новыми знаниями, новым опытом.
Стабильность хороша на время, если ты уже наелась ими. Но в нашем случае она ещё не может быть базисом. И, вероятно, дополнительные страдания приносит как раз попытка уцепиться за что-то мёртвой хваткой в этом постоянно изменяющемся мире. Где есть лишь одна прочная для нас основа – мы сами.
И… Получается, что жизнь – это такая штука, от которой рассудок портится в любом случае. Нет тех, кто придя сюда, уйдёт недеформированными и невидоизменёнными. Даже те, кто прожили совсем краткие моменты.
Если это – константа и неизменная составляющая самой жизни, какой смысл скорбеть по тому поводу, что это в принципе происходит? Это ничему не поможет.
И реализовываться всё это будет всё равно согласно какому-то своему внутреннему замыслу, а не так, как ей хотелось бы. Раз случилось – значит, должно было зачем-то. Даже если самой Ами не дано знать зачем именно это происходит в её жизни.
В любом случае… Дополнительно переживать ни к чему. Как говорят, делай, что можешь, будь что будет. Если ты проигрываешь – значит этот опыт уже прописан в книге твоей жизни. А, следовательно, необходим для сюжета.
От теории к практике.
Например, как следует привязать бельё к дереву около всё-таки найденной речки. Или вовсе отказаться от этой идеи. А остальное – отвяжутся ли её вещи и унесёт ли их потоком – это уже вопрос не к ней.
Итак… Всё, что от Ами зависело, было сделано.
Нужное место найдено, бельевые дела практически пущены на самотёк. Если не считать того, что они крепко привязаны к деревьям, растущим на берегу. Занавесь наспех подвязана на обвивающую котти лианку… Голова почти ясная, прохладный ветер бодрит, настроение улучшено и даже хочется кушать. И кофе.
"К огромной нашей радости к нам вернулся наш старый любимый друг аппетит!"
Бегом на работу. Опаздываем. Хорошо бы по пути прихватить себе что-нибудь вкусненькое…
…Кофе-кофе-кофе! Бегом-бегом-бегом.
Кажется, после вчерашней символической смерти, жажда жизни, еды и впечатлений проснулась с удвоенной силой.
Может, затем эти маленькие очистительные "смерти" и нужны. Слёзы смывают какую-то пелену с глаз и вымывают осколки старых закостенелых взглядов и паттернов. Мир после них видится ярче и чётче. Вероятно, в этих этих болезненных процедурах не будет необходимости, когда она научится не загрязнять свой внутренний мир до духовной "слепоты".
А пока…
Придя в себя, через какое-то время понимаешь, что жить, всё-таки, хорошо. И что во всём этом есть какой-то смысл. Ну, или, по крайней мере, его можно найти, если постараться. Понимаешь, что хорошо жить в Омилле. Жить в Омилле хорошо было бы ещё лучше, но ладно уж, как есть, они в Омилле, что само по себе уже хорошо.
Надо брать от жизни здесь всё возможное. То есть, съесть и выпить столько местной вкуснятины, сколько успеется.
На какие? Отличный вопрос…
Пока голова была занята, желудок уже договорился с ногами о своём переносе в ближайшее место с самым привлекательным запахом.
Она не заметила, что её увело чуть в сторону от привычной дороги на работу.
Плющиков! Плющиков! Кофейку с пряными сезонными цветочками! И каких-нибудь местных сладких сушёных плодов.
«Ага. Из последних зёрен. Которые уже давно потрачены. Посмотри в свои поясные сумки. На что?»
Не гнуси… В сумке наверняка ещё что-нибудь осталось. Не могло не остаться.
На этой оптимистической ноте Ами сделала резкий рывок в направлении входа кофейни. Как бы и здесь штору не снести в порыве энтузиазма.
Пока голова не успела вмешаться, ноги победоносно внесли желудок в выбранное им место. Но без управления головы они не могли учесть наличие помех на пути. Влекомая ароматами служака чуть было не сшибла выходившего омилльца.
– Ох, прости! – включилась официально представляющая сообщество голова. – Этот запах лишает воли и тянет внутрь.
– Так я и сам оказался здесь! – очаровательно сверкнул улыбкой сэльв.
Коротко полюбовавшись и на это чудо Материка, Ами задумчиво шагнула внутрь нестерпимо влекущей ловушки многообещающих ароматов.
И вот, она уже стояла внутри, посреди всей этой сенсорной роскоши, праздника для органов восприятия. Под куполом из гипнотических узоров на уютно неровной, словно гигантская кофейная чашка, внутренней глиняной поверхности котти. Поблизости от самых прекрасных вещей на Материке… Разноцветных фруктово-ягодных коктейлей и свежих расплющенных с цветами, ягодами и орехами злаковых радостей, смотреть на которые уже было подлинным удовольствием. Даже в преддверии мук выбора…
Какие именно взять?
Всё это действовало на неё эйфорически и одуряюще… И точно должно было поддержать ослабленный отравлением организм, восстановить витамины и водный баланс, напитать новыми силами для дальнейшей жизни.
Кстати, о муках выбора. До них может и не дойти.
Робкая мысль об их полной неплатёжеспособности вновь прокралась в управляющий центр, но тут же была поспешно изгнана, дабы не наводить панику на празднующее новый свет жизни внутреннее население.
…Как-нибудь. Как обычно…
В поясной сумке оставалось пару зёрен. Ну. Как обычно. Ищи, Ами.
Универсум никогда не оставит их без плющиков в трудный момент, когда они нуждаются в поддержке. В его цели не входит наша мучительная смерть, иначе мы давно были бы мертвы. Он не так бессмысленно жесток, как иногда может показаться.
Ищу. Ай. Царапины неприятно цепляются о ткань карманов… Что-то есть. Как ни странно. Но этого мало. И ещё. Что-то наверняка завалялось и в ежесветной сумке…
Так. Ох ты! Что это?..
Орехи?! Откуда? Да неужели…
…Оказывается, было ещё и собирательство… Надо же…
Она по пьяной моське собрала в лесу в ежесветную сумку орехи. Ну и ну. Вот это… У той, по большей части, разрушительной катастрофы, есть ещё и приятное последствие.
Всегда бы это так работало.
А это… что? Ох, нет! Ужас.
Расплющившиеся ягоды вперемешку с глинистой землёй. Кошмар.
Сумка в стирку. Безумно жаль бедные ягоды.
Хоть пытайся съесть это пюре прямо оттуда. Ааа.. Почему бы и нет. Витаминчики… Хоть что-то удастся спасти, хотя, конечно, неизвестно что там собрано. Ещё одно отравление не за горой, кажется…
«Амелия, ты болотница. Хорошо, что родные тебя не видят.»
Хорошо. И хорошо, что их не вижу я. Прямо таки очень хорошо.
Ещё лучше то, что в её поклаже в тот свет не было материных заметок и прочих неотмываемых вещей. И водяная сумочка в боковом отделении особо не пострадала… Угу. Не повезло, но повезло.
Так… Что есть подходящее для оплаты, не измазанное в земле и ягодах? Протереть и подготовить.
Хорошо, что омилльские кофейщицы не смотрят выжидающе на своих замызганных растерянных посетительниц. Они преспокойно занимаются своими делами, не страдая, пока пришедшая не созреет сообщить о своих нуждах сама. Или… пока приведёт в порядок свои платёжные средства. Как если бы им было всё равно. Они что-то подготавливают, измельчают, растворяют, протирают стойку, баночки, посуду, читают, напевают… с любовью к делу и без истерической привязки к материальному результату. Настоящие шапори, чья жизнь в потоке словно река кофе.
Навязчивое внимание кантинских трактирных всегда раздражало, хотя Амелии было понятно, что это считается лишь знаком вежливой заинтересованности по отношению к клиентке. Болезненной заинтересованности в её средствах, так это воспринималось ею самой.
Кстати, о средствах. Есть оттёртые подкладкой сумки орехи. Это хорошо.
И пара завалившихся там же зёрен… Сокровище, которое не котируется на рынке и имеет ценность только для Ами. Красивое красное пушистое продолговатое… Позор ей, как кантинке, но она не помнила названия растения. Впрочем, она вообще не помнит названий. Однако, это не мешает быть зёрнам и растениям красивыми.
Итак. Готова ли она с ним расстаться?
Стесненная в средствах служивая в нерешительности смотрела на зёрнышко. Вопрос скорее в том, примут ли его в оплату… Насколько она помнила, этот сорт тоже был декоративным, и особой ценности при обмене не имел. Складывалось впечатление, что Ами питала особую страсть к декоративным видам растений. Ужасно непрактично, но красиво-то как! Вероятно, она чувствовала в себе какое-то духовное родство с этими бесполезными для кантинского быта недооценёнными существами.
И эти семена были всем, что у неё осталось. Нээээй!
Амелия быстро спрятала зёрнышки обратно в поясную сумку.
Охохох… Всё это наводило на размышления. Пора было озаботиться сбором средств к существованию. Иначе о плющиках, приобретённых по настоянию собственного пищевого вдохновения, можно забыть.
Но что делать прямо сеймомент? Хоть что-нибудь! Она должна получить этот кофе и десертик! Вопрос выживания.
Есть дополнительное осложняющее обстоятельство. Пора ведь на работу и времени на то, чтобы стоять в нерешительности не так уж много. Вроде как она уже сильно опаздывает.
Поспешно переложив протёртые орехи в чуть пострадавший расшитый пищевой мешочек с лилово-красным уголком от высохшего ягодного сока, Амелия быстро закрыла сумку с полузасохшими красно-фиолетовыми по той же причине внутренностями, и решительным шагом направилась к стойке хозяйки.
Выскажемся прямо. Неважно, каков будет результат. Они должны попытаться.
– Я не знаю, что здесь так умопомрачительно пахнет… – начала «босяка». – Но я оказалась здесь против своей воли. Однако, с полным осознанием своей неплатёжеспособности. У меня в активе не так много – орехи и… зерно декоративной… не знаю, кто это, если честно. Они мне просто нравятся. Красивые в зачаточном состоянии. Прекрасными вырастают… Когда имеешь дело с такими существами, то как-то не важно как их зовут люди.
– Дай взглянуть. – с любопытством произнесла пожилая кофейная ведьма.
Кантинка неохотно извлекла из поясной сумки косточку. Хозяйка заведения изящным жестом быстро приняла и с интересом осмотрела ту. И улыбнулась.
– Занятно… Я… Не знаю такую! Хотя не надо обладать развитой интуицией, чтобы понять, что вы с косточкой явно не местные.
– Да. Нас принесло из Кантина.
– Ясно… Ну… Обмен будет хороший. Радость в твоём желудке на интересное пополнение в моём садике. Что… вырастает из этого лохматого монстра?
Неквалифицированная, но урождённая растительница начала рассказывать про любимое растение и увлёкшись, подпрыгивая и размахивая руками, попыталась изобразить вьющуюся основу с причудливого жёлто-красного цвета острыми листьями и разноцветными круглыми плодами.
Хозяйка выглядела изрядно позабавленной и заинтересованной.
Закончив незапланированную рекламную акцию, Ами на момент задумалась, нет ли у неё таланта караванщицы. Уже не в первый раз ей удавалось заинтересовать хозяек кофеен семенами необычных, неходовых, но оттого ничуть не менее чудесных растений. Как будто оттого, что они имели большую ценность для неё самой, они автоматически приобретали её и в глазах остальных. Ей реально не хотелось расставаться с зёрнышком, но…
Хозяйка с довольной улыбкой уже сжала семечко.
Бывшая владелица с разочарованным вздохом протянула той свой пищевой мешочек и водяную сумку.
Ладно. Оно в хороших руках. Это чувствуется. Тут ему будет лучше, чем в аминой сумке. Кому нравится каморочная темнота. В таких условиях нет жизни, роста и развития.
– Не беспокойся за него. – словно прочитав мысли, подмигнула приунывшей воротиле обмена кофейщица, насыпая плющиков. – Посмотрим, что из него вырастет. Если он решит взойти, конечно…
– Если надумает, то это будет красиво! – с энтузиазмом кивнула чревоугодница. – Я, правда, даже не знаю, растут ли они здесь…
– Я помогу ему ведьмией. Моя семья не в первом поколении увлекается садоводством. – с гордостью ответила омиллька. – Многие ингридиенты для наших плющиков и напитков выращены именно в нашем садике… Кстати, о плющиках. Чего для тебя?
– Кофе какого-нибудь интересного.
– У меня здесь весь – самый интересный. – весело подмигнула кофейщица, подбоченясь.
– И плющиков… на все орехи.
– Хорошо. – хозяйка, хлопнув в ладоши, бодро принялась за выполнение заказа. – Что… принесло вас с зёрнышком в Омилл?
Женщина уютно загремела посудинами для измельчения и разогревания, баночками для специй и ступкой с пестиком. Невероятно прекрасные ароматы усилились до практически лишающих силы воли и мыслей. Что за чудесная ведьмия…
– Универсум. – еле нашла в себе силы ответить блаженно улыбающаяся погрузившаяся в запахи и ощущения Амелия. – И моя служба. Я работаю в Участке Правды.
Как хорошо, когда материальные платёжные средства можно обменять на душевные удовольствия воистину вселенского масштаба.
– Вот как? Ты изгнанница? – сочувственно покачала головой собеседница.
– Нет. – грустно улыбнулась Ами. – Если бы… Я была бы рада, но нет. Я не ведьма.
– Но, смотрю, освоилась тут неплохо и надеешься здесь прорасти?
Практически кантинская метафора. Забавно.
Амелия энергично кивнула.
– Я бы хотела! Однако, через три средних меня отсюда выдернут… Так жаль.
– Ещё бы… Жаль. Даже укорениться не успеешь.
– Да. Не получится. Ну, хоть посижу немножко… А потом отправлюсь на родину гнить дальше. Такое ощущение, что я хоть и выросшее в Кантине растение, но занесенное туда случайно. Путешествующими на их одеждах. А вот здесь мне комфортно… «Климат» хорош. Окружение по большей части дружелюбно и поддерживающе, почти до симбиоза… Удивительно.
– Таков местный закон выживания! Каждое растеньице по-своему важно и достойно уважения. Мы все разные, но для Омилла одинаково хороши. – улыбнулась омиллька. – Участок, говоришь… Возьми этот мешочек плющиков для Рейлин. Пусть заглянет к Глафи при случае, скажи, что мне есть, о чём порассказать.
– Хорошо!
– И свой мешочек дай, я тебе добавлю… Чтобы рейлины не съела случайно по дороге. – кофейщица озорно усмехнулась. – Да и головы наших правдивых не должны оставаться без должной подпитки. Тем более, без той, что лучшая в городе.
Она, вероятно, не преувеличивала! Во всяком случае, Ами была в восторге от происходящего.
Она вылетела, бережно и радостно, как величайшую драгоценность, неся лакомства и уже предвкушая, как она будет пить в прикуску с ними сейсветный кофе из водяной сумочки!
Впрочем… кофе-то можно начать пить уже прямо сейчас!
Зачем откладывать счастье… Тем более что на работе будет ещё.
Если она, конечно, успеет на рассветное кофепитие…
Вот он, праздник жизни! Йееей! Живём дальше и живём отлично!
Казалось, за время пребывания в таверне она неплохо насытилась уже одними ароматами… Но это только казалось.
Запах из пищевого мешочка раздразнил аппетит. Невозможно было сопротивляться… Или просто Амелия не умела этого делать.
Она быстро достала плющик и сделала первый укус.
…Светила небесные. Это от голода, по причине начала "новой жизни", мастерства владелицы кофейни или всё сразу? Какие-то невероятные неописуемые нематериковые ощущения…
Как в плющике может содержаться всепоглощающее удовольствие, радость жизни и чувство ненапрасности бытия? Что там… в составе? Кроме вышеперечисленного?
А, неважно…
Анализ деталей не совместим с полнотой ощущений, так уж получается… Но всё-таки? Ами откусила ещё кусочек. Что-то древесное. Вязковатое. Кислое. Ягодное. Терпкое. Невероятно. Ещё плющик…
Уиии. Так можно спятить от радости. Спасибо, город!
…Всё не может быть настолько хорошо. Не для неё.
Может.
«В Кантине без этого всего мучительно грустно будет.»
И ладно.
Сеймомент об этом лучше не думать, а сосредоточиться на ощущениях, чтобы напитаться ими полностью, а не их урезанной преждевременными сожалениями частью. Если она не наестся досыта этими впечатлениями сеймомент, то в будущем ей это точно не поможет быть счастливее.
Так что, долой пока излюбленные рассуждения о возможных последствиях, да, удовольствия временны. Но ведь и печали тоже. Стратегия не в том, чтобы сеймомент уцепиться именно в этот кусочек счастья, горюя над тем, что он неизбежно уйдёт. Словно бы замереть на маленьком камешке над болотом аминой традиционной экзистенциальной скорби и стоять на этом пятачке, пока нога терпит. А в том, чтобы перепрыгивать с одного камешка счастья на другой. Итак, бесподобный кофе, ароматные плющики и… некто, с кем неплохо было бы сейчас поделиться сладким.
Всё равно мимо храмовой Лекарни пробегать…
…Наверняка он спит.
Ами бы спала в это время точно, если бы не служба. Оставить плющики на тумбе у кровати. Как омилльские оставляют пищу и сладкое в специальных местах в честь духов предшествующих. Хаха. В благодарность. За то, что он, как холодный рассвет, окрашивает жизнь в гипнотизирующе беспокоящие, но прекрасные цвета…
Стоит ли вообще с подобным соприкасаться? У кого насколько хватает душевных сил терпеть боль или способностей абстрагироваться, подходя к вопросу поверхностно и игнорируя возможные последствия. С едой подойдёт второе. А тут…
Амины нервы не глиняные, потому её вариант – подбежать, посмотреть, что блестит и быстренько удалиться. Один из любимых методов побега – в очередной раз напомнить себе, кто она. И кого, при каких условиях и в каких случаях она может заинтересовать. На это сил хватит.
Уже сильно опаздывающая на работу служивая забежала в лечебницу и нашла Келе сидевшим на кровати.
В такую рань! Ужасное расточительство немногого свободного времени!
Всё равно, как на последние средства плющики покупать… В общем…Если бы не на работу, она сама дрыхла бы.
– Не спится? – брякнула она самый идиотский вопрос для такого случая.
«Ами-очевидность.»
– Нет. А должно было? – задумчиво поинтересовался сэльв в ответ.
– Мне бы спалось беспробудно! – кивнула участковая. – На службу ж не надо… Чем не радость.
– Ох, прости, что разочаровал… – мило поморщился омиллец. – Служба для меня не такой, видимо, большой стресс. Работу я люблю, с рассветом встаю легко. А здесь… Я тут належался на весь большой цикл вперёд. Но, хочешь, я притворюсь спящим?
Собеседник хитро улыбнулся.
– Да нет. – вздохнула Амелия с деланным разочарованием надувая губы. – Нужный момент уже упущен… Хотела тайно подбросить тебе немного плющиков. Вот. Держи так теперь. Надеюсь, не будучи сюрпризом, это всё ещё будет вкусно.
– Рискованно было бы оставлять их так, без присмотра. – он картинно округлил глаза в притворном ужасе и шёпотом добавил. – Здесь где-то крадучись в тенях бродит ненасытная Дайами… Скорее всего, я проснулся бы и так и не узнал, что вообще были какие-то плющики. Ммм. Пахнут так вкусно. Чую уже отсюда. Спасибо.
– Придётся только пересыпать их в твой пищевой мешочек. Я бы оставила тебе свой, но он ныне… несколько не в форме. Как и я сама…
Ами критически осмотрела незапланированный красный чуть с фиолетовым окрас угла маленькой сумочки.
– По цвету похоже на рассвет. – философски заметил сэльв. – Необыкновенно красивый сейсвет был… Видела?
– Ага! – вздохнула Ами. – Здесь всё красивое, я уже начинаю привыкать к этому…
…А надо же. Да, правда, по цвету пятна на рассветное небо похожи…
Наблюдательны же эти сэльвы… Кантинка пересыпала сладости в протянутый Келе мешочек.
А… Мешочек уже не был пустым к этому моменту… Хм. Там уже были плющики, горько и разочарованно заметила Амелия. Кто-то приходили с гостинцами до неё. Мммм…
…Ожидаемо.
– В конце больничного тебя отсюда выкатывать будут. – гнусно хмыкнула она, пряча разочарование. – Плющики в мешочек почти не помещаются… Уйма народу, должно быть, приходит с подношениями.
– Конечно. Как же иначе. – картинно подбоченился Келе. – Я бы удивился, если бы было по-другому. Приносят столько, что еле успеваю съедать… Одна моя тётка только вчера притащила целую гору домашних плющиков. И ореховых палочек. Тяжко… Но я почти справился! У неё они настолько вкусные, что я не жалуюсь… Благо, делать тут особо больше нечего, кроме как поглощать что-то и слушать сплетни приходящих. А по окончании этого больничного всегда можно будет взять ещё один – для лечения ожирения… Аааа… Что с руками?
«Болотник ты внимательный.»
Ами быстро убрала из вида руки, держащие мешочек, попутно размышляя, стоит ли сеймомент расстёгивать сумку, чтобы сложить его.
– Неумелое лесоходство… – почти не соврала она. – Неее… спрашивай.
– Пыталась повторить мой подвиг? – с любопытством очаровательно приподнял бровь Келе.
– Ну что ты. – отмахнулась Амелия. – Куда мне до тебя… Так, потренировалась.
– Ну и правильно. Незачем сразу в крайности впадать.
– Да. Надо постепенно. Пойду наращивать уровень экстрима с получения нагоняя от Майло. Уже совсем светло.
– Давай. Нагоняй от Майло не мох весть какое приключение. Думаю, твою жаждущую реальных похождений душу это не удовлетворит.
– Хм. Хочешь сказать, надо постараться нарваться на настоящий нагоняй от Сандры и не меньше?
– Чтобы обратить на себя внимание Сандры именно таким образом – надо ну очень постараться! Поверь. Мне так ни разу не удавалось. И вообще… Нагоняи – это совсем неинтересные приключения. По мне так.
Амелия состроила угрюмую гримаску.
– Ну, других у меня, судя по всему, и не предвидится…
– И что? – поддразнил Келе. – Ты просто сдашься? Оставишь свои душевные порывы и теперь будешь сидеть в каморке ровно и без сожалений?
– Да, какое-то время точно… Раз нагоняи не котируются… А что, падение в яму интересное приключение?
– Да тоже не ахти…
– Вот-вот. Ладно. Раз такое дело… Тогда совсем без приключений. Просто постараюсь быстрее оказаться около рабочего места.
– Представь, что бежишь в кофейню или храмовую столовую. Тут тебя и ветер не догонит.
Ами вскинула на собеседника претворно укоризненный смешливый взгляд.
– Не сработает… Всё бы хорошо, но я в данный момент сытая. И даже кофе по дороге попила. А обычно это безотказно работающая уловка, да…
Она махнула рукой в знак прощания и, выбежав из лечебной части храмов, вдохновленно понеслась в Участок.
Хм. Если её царапины на руках вызвали у сэльва недоумение, то значит, в Храмы она в тот чудесный свет не заходила… Уже хорошо. На этот раз повезло… Второго не будет.
Больше так рисковать не стоит. Да и организм не выдержит.
…Так, тихо, нет, всем тихо!…
Никаких сверхостроумных комментариев… Не надо расшатывать и без того нестабильную психику… Она только чуть стабилизировалась. Кто прошлое помянут – тех в болота! Моментально.
Не стоит портить такой прекрасный кусочек жизни, когда всё приятное так близко, а неприятное уже хоть немного далеко.
Перед тем как зайти в рабочее котти, она оглянулась полюбоваться Храмовой Площадью, видимой отсюда частью улицы и горой вдали.
До отбытия из города надо будет обязательно опять посидеть на той горе.
Пора! Она влетела в помещение… И резко остановилась.
Кофепитие закончено. Гнусы! Но у кофейного стола присутствовала нужная ей персона.
– Рейлин! – с энтузиазмом большим, чем полагается в подобном случае, окликнула она служивую, мирно разживающуюся остатками кофе и заинтриговано замершую с чашкой в руке. – Ты-то мне и нужна!
Рейлин удивлённо приподняла бровь. Ами поясняюще потрясла предназначенным омилльке мешочком с плющиками из кофейни.
– Глафи напоминает о себе… Говорит, что ей есть ещё и чего к этому прибавить словесно… Но всё при личной встрече.
– Это от Глафи? – расплылась умилённой в улыбке участковая. – Как ты это донесла, не съев по дороге?
– У меня было ещё с собой…
– Предусмотрительно. Становишься опытной омиллькой.
– Только кофе себе делать пока не умею. Я как-то быстро выпила свой по дороге и хочу добавки… Там осталось в кофейнике?
– Да, есть немножко. Я тебе оставлю.
– Немножко – это как раз сколько мне нужно. А… разогреешь?
– Конечно. Только плющики отдай.
Доверчивая Ами быстро сунула правдивой в руки мешочек.
– Ой! – хлопнула она себя по лбу. – Слушай. Моя чашка в каморке! Сейчас я сбегаю к Майло за нагоняем и попрошу мне вход разблокировать… Подождёшь?
