Лилия Тимофеева
Анечка. Пленница доминанта
– Чокнутая, да? – заорал Кир. – Там же Марс живет. Он только Ромку уважает. Сожрал бы тебя в два счета. А нам проблемы потом…
Мне самой уже стыдно за глупый порыв. Все из-за стресса, из-за того, что сегодня столько пришлось пережить. За что мне все это, доброй и милой девушке? Если бы кто месяц назад сказал, что я вступлю в бой с гастарбайтерами, вооружившись монтажным пистолетом, разнесу кухню в замке, буду удирать в распахнутом халатике от питбуля, а живой олигарх станет носить меня на руках, сочла бы этого человека чокнутым, с больной фантазией. Но все оказалось реальностью. Хотя последнего эпизода можно было избежать. Побороть гордость и обиду, подождать утра, смириться и покинуть не слишком гостеприимного хозяина достойно.
Я всхлипнула и сказала тихо:
– Простите меня, Роман Львович. За все.
– Меня тоже, Анна, извините. Вы правы, я не маленький принц. Я – мужик. Раз уж помог вам, надо идти до конца. Ложитесь спать. Завтра будем решать, что с вами делать…
При этих словах лицо Кира перекосилось. Он недовольно фыркнул:
– Рома, ты, конечно, хозяин, но эта дрянь… Ты даже не знаешь, кто она!
– Это человек, Кирилл! – пресек брата сероглазый. – Бедная, напуганная женщина, какой бы она ни была. В моих силах ей немного помочь. И я это сделаю.
– Все правильно, Ромочка! Отчего не помочь, если имеется такая возможность! – поддержала Зоя Семеновна. – Риточка бы это одобрила…
Я только сейчас заметила, что в холле почти все обитатели особняка. Домоправительница, младший брат, гувернантка Юлия, храбрый охранник Эдик, что рвался мне на помощь. Примчалась и Инночка. В заспанных глазах – любопытство и беспокойство:
– Папа, что произошло? Аню чуть Марс не загрыз?
Неожиданно Роман Львович улыбнулся:
– Вот именно – чуть! Когда я подскочил, Марс ее… облизывал!
– Как?!
– Не может быть!
– Не верю!
Домочадцы удивлялись громко и дружно.
– Сам бы не поверил, не увидь собственными глазами, – сказал сероглазый и пояснил мне: – Марс, он удивительный. Только нашу семью признает, больше никого. Даже охрану не уважает. Мистика да и только, что он тебе вреда не нанес…
– Папа, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели вы все ничего не видите? – воскликнула Инна. – Ослепли разом?
– А что нужно увидеть, дочка?
– Аня… Она – особенная.
– Это мы уже поняли, – фыркнула Юлия. Кир ее поддержал.
– Ничего вы не поняли! – настаивала девочка. – Ань, убери с лица волосы…
Ох, эти мои волосы, гордость и мучение одновременно. Темно-каштановые, почти черные. Блестящие, как шелк наощупь, густые и длинные – ниже пояса. Желание остричь случалось не раз. Но понимала: второй раз отрастить не получится. Красиво – да. Подруги завидуют. Если в салоне уложить и на праздник пойти – тоже здорово. Но в обычной жизни часто доставляют неудобство. Если не заплести в косу, не собрать, падают, скатываются на лицо, закрывая его. На рынке я собрала волосы, закрепила резинкой. Но ее порвал Ашот, когда тянул мою голову вниз. В комнате горничной атрибутов для причесок не нашла. Сейчас волосы снова закрывают лицо. Чего хочет Инна? Девочке я понравилась. Может, она заметила, какая Аня Головина красотка, хочет, чтобы и папочка разглядел гостью получше. Да ради Бога. Я улыбнулась, отбросила назад волосы. В ту же секунду в холле воцарилась тишина. Первым слово молвил Кир:
– Офигеть! – сказал младший брат.
– Ничего себе! – удивился охранник.
– Невероятно! – всплеснула руками Юлия.
Зоя Семеновна нацепила очки, посмотрела и ахнула:
– Батюшки святы!
Только Роман Львович молчит, просто смотрит, не отрывая глаз. Наконец и он произносит:
– Не могу в это поверить!
Поворачивает голову вправо. За ним повторяют все остальные. Я слежу за их взглядами и… впадаю в настоящий ступор. На стене – огромная фотография в рамке. Молодая женщина. Блондинка с короткой стрижкой. Это единственное отличье. В остальном мы с ней похожи как две капли воды…
Нет, если присмотреться внимательнее, становится понятно: я и дама на фото – вовсе не клоны или близнецы. Есть отличия, но они незначительны. Если не вглядываться, не рассматривать дотошно, то сходство действительно невероятное. Я испытала очередной шок за этот проклятий день. Но в данном случае не только я. Жители особняка тоже не понимали, что происходит. Больше всех волновался сероглазый. Он даже ринулся ко мне, словно намереваясь обнять. И… резко остановился. Глаза, излучавшие секунду назад теплые чувства (я не ошиблась, поверьте!), вдруг стали жесткими и озлобленными. Отчего такая перемена? Я не могла этого понять. Сначала обрадовался и готов был душить в объятиях и тут же возненавидел? Бред! Или мне все просто кажется? Голос Романа Львовича, напротив, зазвучал ласково. Он приветливо произнес:
– Чудеса да и только. Зоя Семеновна, вы понимаете, Анна больше не может находиться в комнате для прислуги. Устройте ее наверху, в свободной спальне, что рядом с моей и детскими.
Такого поворота никто не ожидал. Юлия покачала головой и фыркнула. Кир начал было новую песню:
– Рома. Да эта…
– Заткнись! – рявкнул брат.
Зоя Семеновна отправилась выполнять поручение. Инна прыгала вокруг меня:
– Ура! Аня останется с нами. Как здорово, что ты на маму похожа. Вот бы папа на тебе женился!
Мама? Женщина на фотографии – жена сероглазого? Но где она?
– Инна! – строго оборвала девочку гувернантка. – Прекрати! Ты Анну совсем не знаешь. Внешнее сходство вовсе не гарантирует, что она такая же добрая и замечательная как Маргарита Евгеньевна.
– Постеснялась бы в память о матери так себя вести! – пожурил племянницу и Кирилл.
Сероглазому это не понравилось:
– Оставьте девочку. Риты не стало несколько лет назад, Инна ее и не помнит толком. Но иметь маму ей все же хочется.
Кир возмутился:
– Ну и кто же лишил детей такой возможности? Рома, ты мог сто раз жениться! Сам виноват, уперся: или найду похожую на Риточку, или вообще не женюсь. Этот бред мы уже не один год слышим.
– А ведь и не бред получается, – протянула Юлия. – Девица не просто похожа на Маргариту Евгеньевну, почти ее копия. Вот и не верь после этого в чудеса.
…Комната, в которую меня поселили, восхищала. Большая, в бежевых тонах, с огромной кроватью, изысканным трюмо и огромным зеркальным шкафом. Видно было, что помещение рассчитано на гостей женского пола. Здесь имелся собственный санузел. Ванну второй раз я приминать не стала. Встала под душ, смыть осеннюю грязь, в которой испачкалась, выбежав во двор. Халат, что так коварно распахивался, отправила в корзину для белья. В шкафу лежали многочисленные упаковки. Выбрала шелковую пижамку из топика и шортиков и рухнула в кровать. Успела подумать: как стремительно сегодня меняется моя жизнь. Хорошо, что не всегда к худшему. Несмотря на все пережитое, организм требовал передышки. И я сама не заметила, как провалилась в тревожный сон.
Утром открыла глаза и не сразу поняла, где есть. Отчего допотопная раскладушка в овощном киоске превратилась в прекрасное ложе? Случилось чудо? Ах, я же.. Память услужливо восстанавливала события вчерашнего дня одно за другим. Я улыбнулась. Пусть сероглазый никогда не будет моим, он обещал помочь. Возможности этого человека велики. И он добр, спас меня. К тому же я похожа на его жену. Почему нет? Помощь сейчас не помешает. Мне очень нужна работа! Наверняка у Романа Львовича есть какой-то бизнес, возможно, имеется вакансия. Вот только надо одеться. И тут я поняла: моя одежда осталась на первом этаже в крыле для персонала. Нашла в шкафу майку и лосины. В этом можно и по дому пройтись! Не успела одеться, как дверь в комнату тихонько отворилась, и на пороге возникло дивное создание. Белокурое, голубоглазое. Тот самый мелкий мальчишечка, что вчера радовался игрушкам.
Прелестное создание разбежалось, плюхнулось ко мне в кровать и заявило:
– Привет. Я – Макс, я – крутой…
– Да? – улыбнулась я. – И почему же?
– Я уже знаю про секс!
– Что?! Откуда?
– Меня Юлия Александровна научила.
Я растерялась, не знала, что ответить. Противная рыжая девица –извращенка?! Учить тому, что в пятилетнем возрасте знать ни к чему. Решила выведать обо всем поподробнее. Осторожно спросила:
–А я ничего не знаю про… секс. Может расскажешь?
Малыш презрительно надул губы:
– Фу, такая большая, и не заешь. Секс – это шесть. По-английски. Повторяй за мной. Ван, ту, фри, фо, файф, секс…
Я уткнулась в подушку и хохотала. Что ж, каждый думает в меру своей испорченности! И… если честно, секс, не английский, а настоящий приснился мне в эту ночь. Конечно, с Сероглазым! Вот жаль, подробностей я не запомнила. Зато ощущение от сна длилось еще несколько минут после того, как проснулась. Но, не это главное. Укладываясь, я прошептала глупую детскую присказку: "Я сплю на новом месте, приснись жених невесте…" И вот те на! Роман Львович собственной персоной. Но я уже – большая девочка, в подобную чепуху не верю.
Вздохнула. С работой поможет, и на том большое спасибо!! Максимка убежал. Я вернулась в левое крыло. Нацепила свою одежду. Джинсы порваны! Купить новые не на что. А сумочка?! Она же осталась в офисе Матрехи! Там мобильник! Я чуть не заревела. Ладно, сам телефон старенький. Но контакты… Хорошо, что паспорт у меня! Матрена Ивановна, поняв, что обломалась с квартирой, на автомате сунула документ мне в руки. Я запихала паспорт в карман вместе с медицинской книжкой. И вот он здесь. Ура!! Настроение сразу поднялось на несколько градусов. С документом, удостоверяющим личность, работу найти гораздо легче.
Меня не отправили завтракать на кухню. Пригласили в столовую. За огромным столом собрались все, даже Зоя Семеновна. Я уже поняла, что старушка больше, чем служащая, в этом доме. Возможно, родственница. Прислуживала за столом молодая девушка в форменном платье. Во главе стола сидел Роман Львович. По праву сторону – Зоя Семеновна, Кир и толстенький мужчина в очках.
– Это наш доктор, Анна! Сан Саныч! – представил мне незнакомца хозяин.
Слева завтракали я, Юлия Александровна, Инна, Максимка. Рядом со мной сидел еще один отпрыск сероглазого, тоже подросток, как и Инна.
– Серега, – шепнул он мне.
– Анна.
– А ты ниче… Встречаться со мной будешь?
Я рассмеялась. Мальчишка надулся. Но желание поболтать пересилило обиду.
– Мы с Инкой близнецы! – заявил он.
– Что?! – удивилась я.
Инна и Макс действительно были похожи – светленькие, синеглазые анелочки. Серега – темноволосый и черноглазый.
– Никто не верит! Мы совсем не похожи.
Мальчишка явно наслаждался произведенным эффектом. Но Юлия строго произнесла:
– Сергей! Прекрати болтать! За разговоры во время завтрака, тем более.. с подобной особой, ты наказан. Выходные без Интернета!
Серега нахмурился. И все время косился на свою обидчицу, словно чего-то выжидал. Вскоре у гувернантки зазвонил телефон. Она извинилась, встала, вышла из-за стола, а проказник потянулся к небольшой вазочке с горчичным соусом. Вылил на стул гувернантки. Цвет стула и соуса почти идентичен, сразу не заметишь. Сначала я хотела пресечь хулиганскую выходку. Но передумала. Рыжая гувернантка меня невзлюбила с первого взгляда, все укусить пытается, с чего ей помогать! Юлия вернулась, села и тут же вскочила. Ее белоснежную юбку украшало огромное коричневое пятно. Дядя Кирилл, интеллект которого был, по моим подозрениям, ниже, чем у Максимки, громко заржал, стал тыкать в гувернантку пальцем:
– Гляньте. Юлька того, обделалась!
Юлия Александровна покраснела и кинулась вон.
– Зачем ты так, Сергей? – сердито произнес Роман Львович.
Мальчишка ничуть не смутился:
– А чего она цеплялась? Не болтай за столом! Раньше никогда не запрещала. А тут.. Просто разозлилась Юлька, что с Анной разговариваю. Она на маму похожа, вот и боится, что ты на нее западешь.
– Все так! – поддержала брата Инна. – Юлия спит и видит, как бы за тебя, папа, замуж выйти.
– А ну марш по комнатам! Поддерживаю наказание Юлии Александровны. Выходные без Интернета!
Сережка нехотя поднялся, подмигнул мне:
– Пока, крошка, надеюсь, еще увидимся.
Я улыбнулась, шепнула:
– Обязательно. С гувернанткой тебе зачет.
Подняла большой палец вверх. Серега расцвел и заорал:
– Все, я нашел женщину своей мечты!
Роман Львович тоже улыбался. Видно было, что он очень любит своих мелких проказников.
Как я и предполагала, добрый доктор Сан Саныч вызван по мою душу. Хорошо быть богатым. Не надо неделями записываться на прием, часами сидеть в очереди. Даже в субботу примчится врач по первому зову прямо на дом! В левом крыле был оборудован настоящий врачебный кабинет.
– Проходи, милая, – приказал Сан Саныч. – Раздевайся, залезай на креслице. Я девушек, что тут работают, раз в неделю осматриваю. Но не только в плане женского здоровья. Я, так сказать, специалист широкого профиля. Ну что-сс, приступим?
Сан Саныч осмотрел меня всю и везде. Ловко, быстро, безболезненно. Сказал:
– Одевайтесь и ступайте к господину Беляеву. Он с вами сразу после осмотра повидаться хотел. В своем кабинете ожидают-сс.. Я позднее приду.
Вот, значит, какая фамилия у сероглазого. Беляев! Как у известного фантаста. Усмехнулась. Текущему моменту в моей жизни вполне соответствует. Возле кабинета остановилась. Коленки дрожали. Всегда трудно о чем-то просить, даже если это работа. А просить у мужчины, что поразил с первого взгляда, еще сложнее. Но другого выхода у меня нет. Анне Головиной выпал уникальный шанс, и следует им воспользоваться. Толкнула дверь, решительно вошла в кабинет. Начала с порога:
– Роман Львович. Позвольте вам еще раз выразить глубочайшую благодарность. Вчера вы обмолвились, что примите участие в моей судье… Я, бедная девушка, не осмелюсь просить много. Только возможность сыскать работу…
Черт! Отчего речь моя, как у девиц из высшего сословия века этак 19-го? Надо проще быть, тогда и потенциальный работодатель потянется. Но Белов прервал мое самобичевание.
– Анна! Прошу прощения, но я с самого утра дал приказ своей службе безопасности: собрать о вас максимум информации.
– Это разумно, – согласилась я. – У меня с собой паспорт. Остальные документы могу предоставить в дальнейшем…
– Хорошо, давайте его сюда. Сами присаживайтесь. Возможно, разговор будет долгим.
Я протянула документ сероглазому. Робко примостилась на краешке кожаного кресла и замерла, глядя, как господин Беляев изучает паспорт и отчеты по моей персоне.
– Пока что все соответствует, – одобрил он. – Головина Анна Валерьевна. 21 год, воспитывалась в детском дом номер 3. Два года состоит в браке с Артуром Васильевичем Савельевым. Тоже верно. В соцсетях фото вашей свадьбы. До недавнего времени работали воспитателем в детском саду…
Внезапно в дверь постучали. Заглянул Сан Саныч:
– Роман Львович, можно? Тороплюсь…
Доктор вошел в кабинет, протянул сероглазому листок и сказал:
– Здесь все написано. Понятно и разборчивым почерком. Результаты анализов будет позднее. Но уже сейчас скажу. За исключением недавних синяков и ссадин девочка совершенно здорова. Пакостных болячек, уверен, не обнаружится. Ибо Анна Головина чиста и невинна…
– Что вы имеете ввиду? – не понял сероглазый. – Под невинностью?
– Неужели неясно? Невинность и есть невинность. У осмотренной мной девушки еще никогда не было мужчины. Она девственница. Ну все я пошел…
Дверь хлопнула и закрылась. А вот рот сероглазого, словно у Щелкунчика, так и был открыт. Беляев потряс головой и спросил:
– Ничего не понимаю. Вы два года замужем, так? И при этом девственница. Анна! Ну что вы молчите? Отвечайте.
– Так, – прошептала я и отвела взгляд, не зная, что сказать.
У меня тоже были секреты. И не один…
Глава 2
В детском доме я отличалась от других детей. Как говорится, белая ворона… Васька по кличке Крутяк даже пытался дать мне кличку Анька-Ворона. Но получил в нос. Я могла постоять за себя, обидчикам спуску не давала. Но сама никого не цепляла, не обижала. Держалась от всех стороной. Общалась охотно, легко, но настоящей дружбы ни с кем так и не завела. Кроме директора нашего детдома, уже пожилой Тамарой Николаевной. Когда я не читала книги в библиотеке и витала в облаках, а у нее было свободное время, Тамара Николаевна приглашала меня в свой кабинет и угощала чаем с конфетами. Знаю, она готова была меня даже удочерить, но не позволяло здоровье – слабое сердце. Моя жизнь до 18 лет прошла пусть не счастливо и радостно, но в сытости и без особых проблем. Тамара Николаевна помогла мне в пятнадцать поступить в педагогический колледж. Ее же стараниями я одна из первых получила положенное сиротам жилье – убитую однешку на окраине в полуразрушенном доме. Жить там я не хотела и даже боялась. Однокомнатный ужас решено было продать. С помощью моей несостоявшейся мамы удалось оформить ипотеку по льготной процентной ставке как сироте и молодому специалисту. Ничего бы не получилось, не пойди Тамара Николаевна моим поручителем. Вскоре я обосновалась на последнем этаже новенького дома и зажила абсолютно счастливо. Всего 18, а у меня и квартира, и работа, и привлекательная внешность.
С Данилом мы познакомились случайно. Я зашла перекусить в Макдональд-с, где он подрабатывал официантом. Привлекательный парень, немного старше меня, студент последнего курса. Мы сразу понравились друг другу. А через месяц решили пожениться. Любила ли я своего мужа? Скорее нет, просто обычная влюбленность. И страстное желание, свойственное детдомовцам – создать семью. Ведь именно этого мы были лишены. Данька тоже рвался под венец. Моему жениху очень хотелось секса. Я отказывала: только после свадьбы. Не знаю, отчего не решалась на близость с парнем, который собирался провести со мной остаток жизни. Может, виной тому были книги, что читала запоем в детстве и юности. Или потому что Данил в первое же сведение затащил меня в подъезд и предложил "чпокнуться" возле мусопровода. Я тогда долго плакала. Считала подобное чем-то низким и мерзким. Хотелось, чтобы все было волшебно, сказочно, романтично. Жених меня не понимал. Говорил: "Ань, ну че выкобениваешься. Сейчас за свечами сгоняю, шампусика, цветок куплю. Рванем к тебе. Будет все по высшему разряду. Только дай, а?" Вот это "дай" напрочь меняло все. Я, уже готовая уступить, прогоняла ничего непонимающего Даньку, начинала плакать. Он называл меня чокнутой, орал, что у него от вечного стояка проблемы будут. Мы ссорились. Потом мирились. И так по кругу.
…Первая беда случилась незадолго до свадьбы. Тамаре Николаевне стало плохо прямо на работе. Сразу из детского дома ее отвезли в больницу. В первый раз я испытала страх за близкого человека. Добрая директриса частично заменила мне мать. Именно в этом качестве я хотела видеть ее на свадьбе. Пока мчалась в больницу, молилась, чтобы все было хорошо. Но одних молитв оказалось мало. Врач заявил сухо и прямо:
– Требуется срочная операция. Нужны деньги…
Сумма, которая требовалась, была большой. И срочно. Даня ничем мне помочь не мог. Я не могла оставить вот так просто умирать женщину, которая для меня столько сделала, и рванула по банкам. Из-за ипотеки сразу получала отказ. Но сдаваться не собиралась. Двинула вторым кругом по частным банкам и сомнительным кредитным организациям. Решила просить не большой займ, а несколько поменьше. Там требовался только паспорт, особых проверок не было. Зато процент заоблачный. И я рискнула. Подумала: найду вторую работу, и я.. без пяти минут жена. Даня уже выпустился и устроился на работу с хорошим окладом. Просчитала все до копеечки. Справимся! Собрав нужную сумму, сразу отправилась в больницу, произвела оплату. Но операция не принесла желаемый результат. Тамары Николаевны не стало. Горе почти подкосило меня. Я жила только предстоящей свадьбой. Представляла свою будущую семейную жизнь, и тогда на моих глазах вновь появлялась улыбка, а слезы высыхали.
Родители Данила хоть и были настроены против детдомовки, но торжество оплатили. Нет, особого шика, розовых лимузинов и букетов за сто тысяч не было. Ну и не хуже других. Вот и прозвучали заветные слова, я, счастливая, долгожданное колечко кручу на пальце, нежно поглаживаю. Очень хотелось, чтобы муж(уже муж!) вынес меня из загса на руках. Но Данька отказался, посчитал это глупой традицией, заявил: "Ноги есть, сама дотопаешь!"
Потом, как водится, ресторан. Шумное застолье. Крики "Горько!". Я смущаюсь, мне не нравится, что от Данила пахнет водкой, что он грубо, больно впивается в мои губы. Но терплю. Начинаются танцы-шманцы. Гости уже пьяные, сытые и довольные. Меня без конца целуют, обнимают, поздравляют. У самой голова кружится от шампанского. И Данька куда-то запропастился. Решаю выйти на воздух. Захожу в комнатушку, где оставлены вещи гостей и замираю.
– Давай глубже, глубже… Да, еще. Вот так… Отымей меня, Даня!
Даня?! Мой муж?! Решительно отодвигаю вешалку с верхней одеждой и вижу два обнаженных зада. Мой муж наклонил свидетельницу – мою приятельницу из детдома Анжелку – на стол и старается из-за всех сил. Кажется, земля покачнулась под ногами, мир рухнул. У нас сегодня должна быть первая ночь, нежная, страстная, первая для меня. Почему муж сейчас происходит то, что вижу? Становится гадко, противно, хочется бежать, куда глаза глядят. Это я и сбираюсь сделать. Резко разворачиваюсь и роняю… вешалку на парочку. Данька ойкает, поворачивает голову и кричит:
– Нееет! Аня! Ты все не так поняла!!
Да разве это можно понять не так? Я истерически хохочу и пулей выбегаю на улицу. Одежда там, в ресторане. Ну и черт с ней! Мне не холодно. Мчусь по заснеженным улицам. Главное, что ключи от квартиры в белоснежной, под платье, сумочке. Влетаю домой, сдираю с себя белое платье. И реву-реву-реву…
…Данька долбился до самого утра. Я не открыла. Ему помогали пьяные и дружные гости. Я не открыла. Соседи вызывали полицию. Стражей порядка тоже послала к черту. Я у себя дома, не хулиганю, какие претензии.
Думала, сойду с ума, если не отстанут. Неожиданно в подъезде наступила тишина. Зато у соседей зазвучала музыка. Трудности объединяют. И вся компания: предатель жених, коварная подружка, парочка бравых полицейских, у которых смена подходила к концу и те гости, что желали продолжения банкета, продолжили торжество у моего соседа Витька.
Данька приходил еще много раз. И трезвый, и выпив для храбрости. Просил прощения, умолял все забыть. Обвинял меня, заявляя: "Сама во всем виновата. Трахались бы, как все люди, разве же я бы на Анжелку полез!" Но я была непреклонна. Предавший раз, предаст снова – в этом я была уверена не понаслышке, пройдя суровую детдомовскую школу.
…Я вздохнула. Роман Львович слушал мой рассказ, не перебивая. В его глазах мелькнуло даже сочувствие. Он тоже немного помолчал и сказал:
– Вы молодец, Анна, что проявили такую стойкость. Такие Дани, как правило, всю жизнь изменяют. Но у меня закономерный вопрос: почему вы не развелись.
Продолжать историю, где грязи и боли становилось только больше, не хотелось. Но сероглазый ждал. Как говорится, сказала "а", говори и "б". И я продолжила…
Неприятности и беды после свадьбы не прекратились. Напротив, обрушились на мою голову с новой силой. Чтобы гасить кредиты, устроилась еще на две работы – дворника и посудомойки в ресторане. Утром вставала ни свет, ни заря, долбила снег возле своего же дома, мыла подъезды. Потом неслась в детский сад. Сейчас это была моя отдушина! Любимая работа радовала и придавала сил. Вечером отправлялась в ресторан, где отмывала посуду до самого закрытия. Но тут был плюс: повариха тетя Клава меня кормила и давала с собой продукты. Иначе бы я не выжила, потому что всех моих доходов вкупе с трудом хватало на оплату счетов. Спала по три-четыре часа в сутки. Подать на развод с Даней, что являлся супругом только по документам, у меня просто не было времени. Надеялась, что он сделает это сам. Но Данил тоже не торопился. Если первые месяцы он досаждал мне, то потом исчез. Было даже немного обидно, что отступил, так рано сдался. Разгадку столь странного поведения я узнала случайно. Однажды вечером ко мне пожаловала Анжелка. Пьяная, с бутылкой. Мне казалось не очень правильным продолжать отношения с приятельницей, что удовлетворяла моего мужа в день моей свадьбы. Но на Анжелику было страшно смотреть. Впустила ее. Пригласила за стол. Даже налила себе вина, что она принесла.
– Давай, выпьем. Мы теперь с тобой подруги по несчастью. Ты как? Умирать не боишься? – спросила Анжела.
Я не поняла, о чем речь. Когда же узнала ответ, бокал с темным напитком выпал у меня из рук. Анжела больна СПИДом. Заразилась от… моего мужа. Тот сам ничего не знал.
После ухода детдомовской подруги я не выдержала, направилась к Данилу домой. Мало ли что Анжелка могла напридумать, наболтать в пьяном бреду. Но все оказалось правдой. От красивого блондина, с которым я собиралась пройти жизненный путь, почти ничего не осталось. Родители заботились о непутевом сыне, поддерживали его здоровье, как могли. Но отчаяние давало свои результаты. Даньке становилось все хуже.
Не хотелось еще добавлять ему страданий разговорам о разводе. Но я все же решилась. Данил тихо сказал:
– Ань, прости меня за все. Я не стану разводиться. И тебе не советую. Не знаю, сколько мне осталось. А ты… по документам моя жена. Тебе останется квартира, машина, дача.
К моему удивлению, на такой расклад событий согласилась и свекровь. Надежда Михайловна, провожая меня, шепнула:
– Анечка, Даниному решению перечить не стану. Он целыми кольцо обручальное на пальце крутит. Не снимает. Фото ваши свадебные в Интернет выставил, все смотрит на них и плачет. А квартиру, машину, что сыну дарили, ни к чему больше. Нам с дядей Димой вообще больше ничего не надо…
Несчастная женщина всхлипнула тихонько, затем залилась слезами. Я обняла ее, быстро попрощалась и ушла. Если не передумает насчет имущества, не откажусь. Это может решить мои финансовые проблемы. Как говорится, спасибо скажу. Только в этот момент я поняла, что не любила все-таки Данила по-настоящему. Сердце разрывалось от жалости, но… Внезапно я прервала историю. Представила умирающим Сероглазого, и сердце рухнуло вниз. "Нееет!! Только не это. Не переживу!!!" – буквально закричала я в душе. Что же со мной творится? Человек, которого знаю меньше суток, мне настолько дорог? Но получалось, что так.
Тогда, выйдя от Данила, я сделала открытие: мои нелепые принципы по поводу секса спасли мне жизнь! Ну и спасибо Анжелке. Это она сорвала первую брачную ночь и спасла меня от неминуемого.
Я часто задумывалась о Дане. Но навещать его совсем не было времени. К кредитам прибавились первые просрочки, сумма платежей становилась больше, росла, словно снежный ком. Я продолжала бороться, не падать духом. Но случилась новая беда. Весна наступила рано, казалось холод и стужа уже не вернутся, все таяло. Неприятно удивилась, когда увидела на градуснике минус двадцать. На дорожке, что вела к остановке, в тот день падали почти все. Но ногу сломала именно я. Перелом был тяжелый, в нескольких местах, со смешением. О всех работах разом пришлось забыть. Пока лечилась и заново училась ходить, не умерла с голоду только благодаря соседке – одинокой женщине средних лет по имени Валя. Каждый день она приносила тарелку супа, приговаривала:
– И не спорь! Чуток воды больше подлила. Много ли нам на двоих надо.
Когда я снова была на ногах, долги оказались невероятными. Исправить ситуацию я уже не могла. Зарплату с детского сада отдавала за ипотечный кредит. Остальные займы оплачивать было не с чего. В мою жизнь ворвались приставы и коллекторы. Если первые довольствовались тем, что наложили арест на половину зарплаты, со вторыми все было гораздо хуже. И страшнее. Подруг и родных у меня не было. И тогда они стали звонить в детский сад. Заведующая подобного терпеть не собиралась. Меня уволили. Сказать, как было тяжело тот момент, значит, не сказать ничего. Выход помогла найти Валечка.
– Переезжай ко мне, – предложила соседка. – Свою квартиру сдаешь. Дом новый, район лучший, желающие быстро найдутся.
Так все и вышло. Только на время Валя попросила меня найти другое место, недели на две. В ней гости пожаловала сестра из деревни, с мужем и кучей ребятишек. И тогда подвернулась Ленка с предложением сменить ее в овощном киоске…
Я рассказала Роману Львовичу о событиях, что произошли непосредственно перед нашим знакомством. О Ленкином коварстве, алчной Матрене и озабоченных южных парня. И закончила:
– На этом, в общем-то все. Роман Львович, еще раз благодарю за то, что вмешались на дороге. Мне очень нужна работа. Если чем поможете…
Сероглазый сидел и задумчиво смотрел мимо меня. Ответил не сразу, но обнадеживающе.
– Вам много пришлось пережить, Анна. Сочувствую. Насчет вашей просьбы подумаю. И… можете остаться здесь на некоторое время.
Я вышла из кабинета Романа Львовича на ватных ногах. По какой-то причине злодейка-судьба сжалилась над бедной Анечкой, послала ей сероглазого ангела.
…Но у ангела имелась троица очаровательных бесенят. Инна, Серега и Макс прознали, что я беседую с их отцом. И поджидали меня в небольшом холле, что разолгалось напротив кабинета. Заметили мои сияющие глаза и тоже расплылись в улыбках.
– Роман Львович разрешил мне остаться! – сказала я.
– Ура!! – закричала Инна. – Я рада. У меня нет подруг. И сестер тоже нет. Серега тоже доволен. Он в тебя втюрился, – шепнула она мне на ухо.
– Ну а ты доволен, что я немного поживу в вашем доме? – спросила я у Максимки.
Тот кивнул, но поставил условие:
– Только если ты со мной будешь в прятки играть!
– Не сейчас! – Инна схватила меня за руку. – У нас, девочек, много дел.
Видно, дочери сероглазого особенно не хватало внимания. Я выросла в коллективе, мечтала побыть одна. Инна, напротив, страдала от одиночества. Обучение в частной школе. Там подруги, конечно, есть. Но поболтать девчонки могли развез что на переменах. Потом всех развозили по домам. У богатых детей не имелось такой свободы, как у обычных школьников, живущих в одном дворе. В коттеджном поселке сверстников и семей с детьми было немного. Да и родители, люди богатые, а зачастую и знаменитые, не поощряли близкое общение детей и хождение в гости. Чем богаче человек, тем меньше он допускал посторонних в свою жизнь.
Мы с Инной осмотрели весь дом, прогулялись по территории, на которой имелись небольшой парк и озеро. В самом доме был бассейн. Затем делали друг другу мейк-ап, за что получили от Юлии Александровны. Она велела Инне смыть весь ужас с лица, а мне быть благоразумнее, раз уж удалось втереться в доверие к хозяину.
В середине дня Инна неожиданно заявила:
– Ой, Аня, у нас же сегодня субботник!
Я удивилась:
– В смысле?
– Ну, у слуг выходной. И мы…
– Моете сами огромный коттедж?!
