Лилия Фандеева
Не убегайте от любви
– Надеюсь, что ситуация изменится. Извини, что я тебя напрягла.
– Пустяки. Обращайся. Может, помощь, какая нужна?
– Спасибо. Изольде Романовне передавай привет.
– Чем займёшься завтра?
– Может, поеду в конный клуб, пока нет работы. Звёздочка, наверное, заскучала.
– Возьми меня с собой.
– Ты ездил верхом?
– Небольшой опыт есть.
– Позвони мне часов в десять, я к этому времени определюсь. Спасибо ещё раз. Спокойной ночи.
Соня приняла душ и рухнула в кровать. Как она не держала марку, а сдача крови в таком количестве и нервное напряжение оставили её без сил. Утром сработал внутренний будильник, но вставать не хотелось. На телефон пришло сообщение от жены отца: «Проснёшься – позвони». Она набрала номер Елены. Справившись о самочувствии Сони, та посоветовала ей сегодня отдыхать. К деду поедет Павел, а она к мужу и сыну. Соня согласилась с таким её предложением и сообщила, что завтра заберёт деда и деликатно ему обо всём расскажет, поговорит с доктором и реабилитологом.
Обойдя квартиру, заметила, что на журнальном столике стоит только портрет Антона, всё остальное Наташа убрала. «Доброе утро, дорогой. Настроение ниже плинтуса. Отец в больнице, попал в аварию вместе с Ником. Деда выпишут только завтра, и мне предстоит донести до него все неприятные новости. Может мне поехать к Звёздочке и ей пожаловаться на судьбу. Хотя твой Ларик хотел составить мне компанию. Если позвонит, приглашу с собой. Дома сидеть тяжело без дела».
– Да, Наташа, – ответила она на звонок. – Я в порядке. Думаю поехать в конный клуб, а ты занимайся семьёй. Хватит водить меня за руку. Грише привет.
Позавтракав, проверила содержимое холодильника, подумала о том, что нужно купить яблоки для Звёздочки. Ларик позвонил ровно в десять. Они договорились о месте встречи через час. Соня надела чёрную майку, сверху рубашку мужа в тёмную клетку. Это был его домашний «вариант». Закатила рукава до локтя. В карманы с кнопками положила водительское удостоверение и деньги. Надела джинсы и кроссовки, сняла сумку и ключи с крючка в прихожей, и вышла из квартиры. До встречи с Лариком нужно было заехать в супермаркет. Купив яблоки, подъехала к месту встречи.
– Привет! Я думал, ты опоздаешь.
– Здравствуй. Стараюсь быть вежливой, – ответила Соня, отметив фигуру Ларика. Сегодня он был в футболке и джинсах, которые не скрывали его спортивного телосложения.
Оставив машину на почти пустой стоянке, они прошли к конюшне.
– Здравствуйте, Роман Васильевич. Как-то сегодня у вас пусто.
– Все вспомнили, что завтра начинается учебный год. Ты о нас забыла или газета не врёт?
– Привирает. Плохо мне, Роман Васильевич. Никита с отцом попали в аварию. С Ником почти порядок, а с отцом тяжело. Дома сидеть тошно, решила Звёздочку повидать.
– Дело хорошее. Она будет рада твоим яблокам. Парень с тобой? Коня, какого выводить?
– Спокойного. Илья, бывший сосед Антона. Я с ним два дня знакома. Марку держит или ездил верхом – не знаю.
– Пойдём, оседлаю твою подружку и Пегаса. Он резвый, но управляемый.
Ларик лихо вскочил в седло и, придерживая поводья, ждал Соню, которая «беседовала» с лошадью. Потом она села в седло, и они чуть пришпорили коней.
– Она поняла всё, что ты ей говорила?
– Лошадь чувствует наездника и не даст сделать ему глупость, а вот наездник может её обидеть. Мы с ней год дружим, и будь это не так, она не шла бы шагом, переходя сама на рысь, а потом галоп. Заметь, я ничего не делала, а она ускорила бег.
Они прогуливались неспешным шагом, переговариваясь, переходили на рысь, устраивали короткие «скачки» до «финиша», определяя это место глазами. Минут через сорок подъехали к озеру.
– Вот в этом клубе я три года назад впервые увидела своего отца и брата. Отпуск у нас весной не получился, и Антон решил найти мне новое занятие. Я и в седло села ради встречи с братом. Первое время мы приезжали сюда вдвоём, а потом он бросил это дело. Я ездила сюда с апреля по сентябрь. У них есть крытый манеж, но я там не была. Вернёмся или посидим здесь?
– Давай посидим.
Они спешились и уселись на невысоком берегу.
– Соня, а ты не хочешь рассказать брату обо всём. Ему 14.
– Вот потому, что четырнадцать, я и не буду. Родители сами должны или не должны это сделать. Ты знаешь, что для него лучше? Да, возможно, узнав правду, он будет обвинять меня, но я сама себя обвиняю все эти годы.
– Ты сильная, как молодая берёзка – гнётся, а не ломается. На тебя столько свалилось за один месяц, а ты держишься.
– Знал бы ты, что у меня внутри, не говорил бы так. Мне выть хочется, внутри всё плачет. Думаешь, мне бюро нужно? Я могла спокойно работать обычным архитектором. Только никто не возьмёт на себя эту ответственность. Одно дело сам, а другое, когда за спиной пусть и пять человек. Мне много не надо. Счастье не в деньгах или достижении цели, если она даётся ценой пота и крови. Счастье – это когда ты просыпаешься, а на душе у тебя уже радостно. Когда работа и общение удовольствие, а не обязанность.
– Ты была с Антоном счастлива?
– Антон был моим первым и единственным мужчиной. Я не знаю, есть ли лучше. В самом начале нашего знакомства я его побаивалась. Он мне казался очень взрослым и очень серьёзным. Я робела перед ним. Потом я его жутко стеснялась. А потом просто доверилась и не обманулась. Мне было с ним хорошо и спокойно, а он был нежным и терпеливым. Он меня заставил поверить в себя, в свою исключительность, и делал это так тонко, ненавязчиво, – Соня рассказала о своём выпускном и встрече с одноклассниками. – Он убедил меня, что моя жизнь, она моя, а все слухи, разговоры, что и кто скажет, подумает – это то, что меня не должно волновать. Он открыл для меня мир, познакомив меня с тремя странами. Он умел слушать и много знал. Да, порой меня обижала его ревность, а он иногда сетовал на нашу разницу в возрасте, но я никогда не хотела отдохнуть от него самого. Поездки всегда и везде вдвоём радовали. Правда, отправив меня в Турцию одну, он приготовил сюрприз, которого я не ожидала. Он продал квартиру на Красном, купил в соседнем доме однокомнатную, сменил машину и повёл меня в загс. Конечно, затеял он это гораздо раньше, но финал сделок выпал на время моего отсутствия. Я не знаю, как бывает в других семьях, а мы боялись потерять друг друга. Значит, были счастливы. Даже, эта его короткая связь с бывшей женой меня особо не задела. Да, мне было неприятно, но я видела, как он раскаивается и сам страдает. А теперь мне его просто не хватает.
– Соня, а ведь я прилетел на собственную свадьбу. У меня регистрация шестого сентября, а восьмого обратный рейс. Как-то мне не по себе жениться в такое время. Антон был мне не чужим.
– Он бы за тебя порадовался. Ничего не меняй в своей жизни. Она продолжается. Вы планировали свадьбу раньше, и никто не предполагал, что может случиться такое.
– Знаешь, я в свободное время часто «сижу» в интернете и иногда нахожу для себя что-то полезное, вроде советов как жить. Можно, я тебе дам один совет, автора которого я не помню?
– Давай.
– Если грустно тебе, если силы иссякли, ты пару минут посмотри в небеса. Там среди облаков, где рождаются капли, за тобой наблюдают родные глаза.
– Спасибо и тебе, и автору.
– Может тебе сменить обстановку, когда отцу станет лучше?
– Не поможет. Во-первых, мои мысли останутся со мной, а во-вторых, я нужна здесь, хотя бы для того, чтобы помочь жене отца. Она будет с мужем, я – с дедом, Никита должен учиться в школе, а Павел работать. Возвращаемся?
Они передали лошадей, посидели полчаса в кафе и вернулись к машине. Софья «оставила» Ларика там, где он садился в машину, и вернулась домой.
Глава 12
– Деда, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Ты знаешь, я лгать не умею, а сказать правду, тебе может стать хуже, если ты начнешь волноваться. Особых причин для него нет, имей это в виду. Отец и Никита попали в небольшую аварию. Никита отделался ушибами и ссадинами, отцу пришлось делать операцию. Это было в субботу. Ник жив и здоров, через день будет дома. Отца перевели из реанимации в обычную палату. Вопросы есть?
– Как Женька?
– Женька пока слаб, но жить будет. Я не жадная и поделилась с ним кровью. Дед, есть одно «но». Служба безопасности считает, что аварию спровоцировали, подрезав машину отца. Поэтому там поставили охрану, и никто не должен знать, что он пришёл в себя. Догадываешься, почему?
– Я не проговорюсь.
– Я вынуждена была тебе рассказать, чтобы ты не задавал вопросов по поводу отца и Ника, и не волновался лишний раз, что от тебя что-то скрывают. Сейчас ты поедешь домой на машине скорой помощи с фельдшером, а я следом. Дома договорим.
Через сорок минут они были на месте. Устроив деда в его комнате на кровати, Софья убрала в ящик тумбочки лекарства и присела на край постели и взяла его за руку.
– Галина Ивановна готовит обед. Я тебя накормлю и поеду на работу, когда Елена Николаевна вернётся. Утром буду приезжать, будешь у меня завтракать, а она отвезёт Ника в школу и поедет к мужу. Приедет реабилитолог, я еду на работу на пару часов, а ты после занятий часок отдохнёшь. Я вернусь, и мы с тобой устроим танцы до прихода Елены. Павел Владимирович пусть работает. С ним будешь общаться за ужином? С Никитой тебе скучно не будет. Тебе мой план нравится?
– Не выгонят с работы?
– Деда, забыла тебе сказать, что на моей работе я большой начальник. Командую плохо. Один уже уволился, второй «ждёт» увольнения за срыв срока, а заказчики не хотят с нами работать. Северный ветер без Антона – это штиль. Да ты не переживай. Работу я себе найду, было бы желание, но я надеюсь на ветер перемен.
– У тебя получится, – ответил дед тихо, пытаясь улыбнуться.
Софья приехала в дом Василевских около восьми утра, когда Елена Николаевна собиралась в больницу, а Павел Владимирович на работу.
– Завтракать будете, Соня.
– Спасибо. Как ночь прошла?
– Всё было спокойно. Утром мы виделись, – ответил Павел.
– Пойду к деду. – Привет выздоравливающий! Как спалось дома? Что снилось? Да ты, я вижу, бодр и свеж? Кто постарался?
– Паша.
– Ну вот. А ты сомневался. Мы все вместе быстро тебя на ноги поднимем. Два-три дня поваляешься, и будем выходить на улицу. Лекарство пьём, завтракаем и ждём целителя. Он через час приедет.
Реабилитолог приехал вовремя, и Соня, попросив Галину Ивановну присматривать за дедом, уехала. Вернулась в полдень. Дед спал. Что-то Соню насторожило, и она тихонько пыталась его разбудить. Дед не просыпался. Пульс едва был слышен, и она решила измерить давление, чтобы позвонить врачу и спросить совета. Закатав рукав пижамы, заметила свежий след от укола, но давление измерила, и сразу позвонила врачу.
– Дмитрий Сергеевич, это Соня. Я не понимаю что с дедом. Три часа назад я оставляла его реабилитологу нормального, а сейчас он как будто спит и не реагирует. Давление девяносто на шестьдесят. Но, самое странное, на его локтевом сгибе свежий след от укола. Кто его мог сделать?
– Деда не трогайте. Я выезжаю, а вы не волнуйтесь.
Соня смотрела на деда чуть не плача и мысленно соображала, что можно сделать ещё. Она нашла в телефоне номер Павла и службы безопасности, оставленный ей «на всякий случай». «Вот этот случай и наступил», – подумала она, ожидая ответа. Быстро и коротко обрисовала ситуацию и вышла на кухню.
– Галина Ивановна, кто кроме меня и доктора приходил к деду?
– Врач уехал, а минут через пять пришла подружка Павла Владимировича. Я говорила ей, что он может отдыхать, но она сказала, что заглянет на пять минут. У меня обед был на плите, но она быстро ушла. У что случилось? Я заглядывала, хозяин спал.
– Пока не знаю, но мне это не нравится. Спит он слишком крепко. Я врача вызвала.
Дальше события развивались как в детективе. Врач взял кровь на анализ. Парень службы безопасности отвёз в его лабораторию, а он продолжал приводить Василевского в нормальное состояние. Начальник службы безопасности выслушал домработницу, проверил комнату Василевского и Павла. В столе у него нашли ампулу, а в мусорной корзине вторую ампулу и шприц.
– Павел Владимирович, это подстава, – убирая ампулу и шприц в пакет, говорил он. – Доктор, видимо, этот препарат кололи хозяину, – он протянул пакет с ампулой.
– Две-три таких дозы и он овощ. Выходит, тот, кто это сделал, вернётся сюда ещё раз.
– Павел Владимирович, вы ничего не хотите объяснить?
– Я расстался со Светланой Антоновой месяц назад. Только она этого не хочет принять. Отомстить мне таким образом? Убить отца и подставить меня. Это слишком.
– А какая у неё машина?
– Серый седан. Вы думаете, она и Женьку хотела убить? Но зачем?
– Думаю, она хотела лишить вас не только свободы и родных, но и бизнеса. Женщины в гневе коварны и непредсказуемы.
– Значит, и Соне грозит опасность? – он ответил на звонок. – Послушай, мне не до тебя. Моему отцу стало хуже. – Это она. Что мне делать? Разорвать её на куски?
– И сесть в тюрьму? У нас лишь косвенные доказательства. Нам нужно взять её на месте преступления, ну или того, кто придёт сюда завтра. Я установлю камеру и свяжусь с полицией.
Василевский открыл глаза и, увидев доктора и компанию, пустил слезу. Все вздохнули с некоторым облегчением.
– Молчи, дед. Мы обо всём догадались. Потерпи родной.
На следующий день Софья приехала в восемь, а Елена и Павел уехали. Все получили чёткие рекомендации, что делать и что говорить, если спросят. Деду было лучше, но вместо занятий сегодня ему предстояло медикаментозное лечение. После лёгкого завтрака, Соня просила деда не испортить всё и не принимать самовольно какие-то решения. Она уехала, когда приехал врач, но на соседнюю улицу. Он уехал через час, а к дому подъехал серый седан. Галина Ивановна со скорбным лицом, сказала Светлане, что хозяину после вчерашнего лучше не стало, но та прошла к нему в комнату. Владимир Иванович «изображал» умирающего лебедя. Она, не чувствуя подвоха, вскрыла ампулу, наполнила шприц, опустила пустую ампулу в карман. «Скажи спасибо своему сыну. Твоя смерть будет на его совести», – говорила она, подходя к кровати, и услышала голос.
– Руки подняла и отошла от него или я выстрелю. На стене камера, всё в пределах закона, – голос был незнакомый. – Я следователь Кузнецов.
Она подняла руки, бросив шприц на пол. Второй мужчина надел на неё наручники, поднял шприц и опустил его в пакет.
– На вашей машине царапины с правой стороны. Это вы спровоцировали аварию Евгению Василевскому? Ребёнок в чём виноват?
– Никиты не было в машине.
– Он был на заднем сидении. Разве вы не знаете, что у него такая манера перевозки пассажиров?
– Мальчик жив?
– С ним всё в порядке. Он получил только ушибы. Вы будете разочарованы, но Евгений пришёл в себя и с ним, со временем, тоже будет всё хорошо. Выходит, ваша затея была бессмысленна. Антонова, последний вопрос. На что вы рассчитывали, идя на убийство?
– Ни на что я не рассчитывала. Я хотела стереть с лица земли всю эту семейку вместе с их бизнесом. Старая курица не потянула бы его одна. Её бы убрали с доски как пешку. Я три года ублажала одного, обещавшего скорый развод. А он вдруг воспылал любовью к семье. Второй развёлся, я ему сопли вытирала, думала вариант, куда моложе и перспективнее, а он жениться, оказывается, совсем не собирался. Вот меня и накрыло.
– Думаю, вы выйдете на волю гораздо старше старой курицы.
– Я могу позвонить адвокату?
– Да хоть в небесную канцелярию. Дайте ей телефон.
После звонка Светланы, её увели.
– Дед, ты как? – она внимательно посмотрела ему в глаза. – Чего не бывает в жизни? Главное, что всё хорошо закончилось. Ты меня вчера очень напугал, ну и пришлось мне просить помощи. Вернёмся к тому, с чего начинали? Будем моргать?
– Нет. Он меня лечил.
– Я поняла. Вместо занятий из тебя выводили всякую дрянь. Ты чего-нибудь хочешь?
– Нет.
– Хорошо. Тогда просто помолчим и попытаемся уснуть. Я тоже волновалась, – Соня положила свою голову на грудь, а руку на плечо. – Отдыхай. Всё будет хорошо.
В это время Елена Николаевна собирала вещи сына, которого выписывали домой и который отправился за выпиской. Ответив на звонок, она рассказала мужу о ситуации в доме.
– Если бы ни Соня и её внимательность, не знаю, чтобы было.
– Что ты всё Соня, Соня. Свет в окне твоя Соня?
– Прекрати, идиот! – она сказала это так зло и так громко, что сама напугалась. – На каком кладбище ты был бы сейчас, если бы ни она? Ты был полутрупом со своим резусом крови. Она просила не говорить, что стала донором для тебя. Прямо в операционной легла на прямое переливание, и это не смотря на твоё отношение к ней. Господи! Может, её кровь растопит твоё каменное сердце. Она бросила всех, кто пришёл на девять дней, приехала, настояла на переливании, полежала час в палате и её увезли домой. Мы не могли тебе с Павлом сказать, мы дали слово, но ты меня вынудил.
– Почему она не пришла ко мне?
– Твоим отцом второй день занимается, забрав из больницы. Видишь ли, я не могу разорваться, а Павел должен работать. Пока я здесь, она там. Она с тем, кому нужна.
– А как же её работа?
– Плевать ей на работу, когда в семье такое твориться. У неё одна беда за другой. Может и работает по вечерам дома. Ты знаешь, кто всё это затеял? Светлана Антонова. Так что прижми хвост и подумай. В противном случае я найму сиделку, а сама выйду на работу.
– Лен, не нужно сиделку. Пока Никита не пошёл в школу, пусть Соня приезжает через день. Поговори с ними. Передай Павлу, чтобы как можно быстрее разобрался с проектом, который принесла мне Соня, и доложил мне. Он знает, о чём я говорю. И ещё, – он на минуту замолчал, – я хотел бы её увидеть.
– Я всё всем передам.
Звонок прозвенел в полдень субботы, когда Соня с Наташей и Григорием разбирали вещи Антона.
– Да, – ответила она на звонок с неизвестного номера.
– Здравствуй, Соня. Это Василевский.
– Здравствуйте. Я вас узнала. Как вы себя чувствуете? Я слышала, вам разрешили ходить.
– Заставляют двигаться. Ты могла бы ко мне заехать?
– Когда вам будет удобнее и что привезти?
– Можно сегодня, сейчас. Привозить ничего не нужно, у меня всё есть. Приезжай сама.
– Я буду минут через сорок. – Наташа, отец хочет, чтобы я приехала. Разберётесь без меня? Всё, что не подойдёт, пусть твоя мама отнесёт в церковь. Дверь просто захлопните. Я, думаю, долго не задержусь.
Она застала отца лежащим в постели.
– Бери стул, присаживайся. Как там отец?
– А Елена Николаевна вам не докладывала? У нас есть сдвиги. Мы гуляем на коляске, пока погода позволяет, и говорить стали увереннее.
– Ты должна встретиться с Павлом, обговорить все детали проекта и начинать его. Я решил взять его в работу. Ты помогла мне, а я помогу тебе.
– Как интересно. Вы решили сделать мне одолжение? Вы уверены, что мне нужна такая помощь? Мне легче отказаться от проекта, чем её принять, – она встала со стула и начала ходить по палате. – Вы кем себя возомнили? Я помогу, я решил. Вы меня продолжаете держать за недалёкую особу, которая не разбирается ни в чём кроме архитектуры? Господи, если ты есть, вразуми этого человека. Дай ему понять, что семья и бизнес, разные вещи. Что любовь и забота не продаётся. Разве так трудно сказать: «Спасибо дочка за помощь» и добавить: «Знаешь, Соня, мы посмотрели проект, обсудили и решили принять его. Я был не прав. Прости. Проект, действительно, хорош». Всё! И вам не сложно и мне приятно. Но, нет! Вам нельзя признать свою ошибку. Вы ведь никогда не ошибаетесь. Мало того, вы ждёте благодарности. За что? Товар не покупают из-за личной симпатии к продавцу, если он ему не нужен. Вы хоть понимаете, как это выглядит со стороны? Получается, я помогла вам в надежде на ответную помощь? А не будь этого чёртового проекта, я оставила бы вас умирать? Хотя почему? Следуя вашей логике, я не должна была настаивать на переливании и уже бы чувствовала себя наследницей. Неужели вы до сих пор не поняли, что мне не нужен кусок с барского стола? Мне нужно немного уважения и участия. Мне всегда хотелось иметь отца. И я случайно его встретила. Мне бы порадоваться, а я не могла. Я уже знала, какой вы, – Соня не выдержала и говорила уже сквозь слёзы. – Вам казалась странной наша дружба с Никитой, вы иронизировали по поводу моих отношений с Антоном. Может я и полюбила его, чувствую заботу не просто мужчины, а отца и друга. Я признаю, что была резка с вами в нашу встречу. А что вы хотели? Я накануне вышла замуж, и следующий, возможно, был один из счастливых дней. Я пришла к вам на встречу. И что? Вы не были к ней готовы. Зачем пришли? Вы даже не заметили, что обидели меня, когда я сказала о ваших мыслях. Вместо «я так не думаю», вы сказали «я уже так не думаю». Переварили бы всё, и пришли в следующий раз. Вы были злы на меня просто за то, что я озвучила ваши мысли. После этого прошло два года. Вы хотя бы раз поинтересовались моей жизнью? Вы просили приходить к деду в ваше отсутствие. Это нормально? Да, я согласна, что своим появлением усложнила и изменила вашу жизнь, но я никогда не набивалась вам в родственники. И что мне делать? Уехать в другой город? Отправиться на луну? Что я вам сделала плохого? Не хотите признавать – не надо. Но разве я не заслуживаю простого уважения, просто потому, что не оправдываю ваших ожиданий? – Соня отошла к окну и опёрлась лбом о стекло. – Господи! Нужно просто перестать суетиться и кому-то что-то доказывать, кого-то спасать. Не тратить время на то, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям. Делать то, что мне нравится. Привыкнуть к тому, что самый главный человек в моей жизни тот, которого я вижу в зеркале, – она смотрела в окно сквозь слёзы. – Думаете, мне не хочется побыть слабой девочкой, которую отец обязательно бы пожалел и поддержал? С радостью броситься к нему на шею, и рассказать о своих успехах. Попросить совета. Позвонить и пожелать спокойной ночи. Почему я могу так общаться с дедом и не могу с вами? Вы давно путаете гордость с гордыней. Я не могу первой протянуть вам свою руку для дружбы, вы расцените это как просьбу о милостыне. Я встречусь с Павлом Владимировичем, но только для того, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос по проекту, – она повернулась от окна и оказалась лицом к лицу с отцом. Он протягивал ей руку.
– Я протягиваю руку первым, дочка. Я хочу дружить с тобой. – Соня уткнулась ему в грудь и расплакалась ещё сильнее. Отец обнял её и прижал к себе. – Поплачь, девочка моя. Я очень виноват перед тобой. Гордыня и амбиции перешли всякую грань. Прости. Завтра будет новый день, а все недопонимания мы оставим сегодняшнему.
Прошёл сентябрь, наступила пора бабьего лета. Соня любила это время года, когда осень раскрашивала всё в жёлто-оранжевый цвет. Особенно красиво было в парке или за городом. Рабочий день перевалил на вторую половину, а домой идти она не спешила. Было чем заняться. Никита не вошёл, а влетел в бюро прямо к столу Сони.
– Ты предательница, лгунья. Мы же были друзьями. Ты всё знала и молчала. Где эти чёртовы Егоровы? Кто они такие? Говори правду? – зло говорил он, и получил пощёчину от Сони, которая поднялась из-за стола.
– Хочешь знать правду? Поехали! – она схватила его за руку, второй подхватила свою сумку. – Садись.
– Куда ты меня везёшь?
– Туда, где и есть эта правда. Сиди и молчи, – она была не столько расстроена, сколько сбита с толку поведением Никиты, который узнал скрываемую всеми правду. Доехали быстро, но выходить из машины парень не торопился. – Что сидишь? Ты хотел, чтобы я рассказала тебе правду – я это сделаю, но прежде покажу. Идём. – У входа Соня купила цветы. От входа до могилы родителей было метров триста. Там была похоронена и бабушка – место позволяло захоронение. – Это правда, которую ты хотел знать. Обрати внимание на дату смерти родителей, – сказала сестра останавливаясь.
– Это мой день рождения.
– Ни мама, ни твой отец даже не видели тебя, а мне в июле исполнилось всего четырнадцать.
Никита присел на скамейку, Соня села рядом.
– Как это случилось? – на глазах его появились слёзы.
– Внезапно, – ответила сестра и рассказала обо всём. – Как видишь, Василевские не виноваты ни в чём. Это мог быть другой ребёнок, но повезло именно тебе. Ты помнишь наше самое первое знакомство? Тебя я узнать не могла, но я узнала отца, а меня узнала Елена. Мы изменились за двенадцать лет, но не настолько. Я и в клуб ходила ради тебя. А дальше наш дед открыл ящик Пандоры. Так я узнала, что твой приёмный отец мой биологический. Дед обещал сохранить всё в тайне, но не сумел. Так отец, в день моей свадьбы, узнал о существовании дочери, которой двадцать шесть лет. Наверное, это трудно принять, – она обняла брата за плечи.
– Тебе не хотелось рассказать мне обо всём?
– Рассказать – нет. Я дала слово. А вот подружиться с тобой у меня получилось. Ты помнишь, я интересовалась твоим детством, отношениями в семье, твоими успехами и проблемами? Мне было важно знать, что у тебя всё нормально.
– Почему вы с отцом два года избегали друг друга?
– Возможно, при первом нашем разговоре я была слишком категорична. Я обещала ему не говорить тебе правды и сдержала слово. Была уверена, что он считает нашу дружбу с тобой и дедом корыстной с моей стороны. Что дружу я с тобой ради наследства в будущем. Я пыталась его переубедить, он не понял, и я послала его к чёрту с его миллионами, попросив больше мне не звонить.
– Но теперь всё изменилось. Столько всего произошло, что он не может больше так думать.
– Не всё, Ник, далеко не всё. Тебе, возможно, это трудно понять, но я скажу. Мы с ним пока чаще не слышим, не понимаем, друг друга, как будто говорим на разных языках. Поверь мне, я стараюсь, порой боюсь сорваться, но вспоминаю мудрые фразы: «Человека можно изменить только тогда, когда он сам захочет измениться» или «Нельзя кого-то заставить любить».
– И что делать?
– Ничего. Ты на собственном примере заметил изменения, а я пока наблюдаю только маленькие попытки. Будем ждать. Я уберу старые цветы, а ты положи новые. Думаю, тебе стоит вернуться домой и извиниться. Родители всё поймут и простят потому, что любят тебя. Тебе четырнадцать лет, брат. Я в этом возрасте была более сдержанная с бабушкой, боялась потерять единственного близкого мне человека. Ты мог поговорить с дедом, и он многое мог тебе объяснить. А ты закатил истерику, как капризный ребёнок, обвинил и обидел всех. Учись быть взрослым, брат.
– Соня, а мы увидимся в выходной? У тебя теперь много работы.
– Для тебя я всегда выберу время. Ты можешь поговорить по скайпу в любой из вечеров и не ждать выходного. Поехали.
Они возвращались в город и молчали, думая каждый о своём
– Ты зайдёшь к нам? Дед будет рад.
– Не могу, братишка. Ты устроил такой переполох у меня на работе, что мне теперь стоит всё исправлять, как-то объясниться. Иди. И помни – я всегда рядом.
А вечером позвонил отец.
– Спасибо тебе за Никиту. Ты всё сделала правильно.
– Ты о пощёчине или о кладбище?
– И то, и другое было по делу. Отец тебя даже похвалил. Он как будто знал, что именно так и будет.
– Как они оба?
– Отец передаёт тебе привет. Никита у себя в комнате. Сын извинился, мирно поговорили, ответили на все вопросы. Решили, что не произошло ничего, что могло бы изменить нашу жизнь.
– Дайте ему время. Всё наладится, если не будете ставить ему условий или, что гораздо хуже, подкупать. А деду передавайте привет. В выходной я обязательно отмечусь. Пока.
