Лилия Фандеева
Cassandra
– Я не успеваю принять душ, а ты уже спишь. Вскакиваешь среди ночи с постели и работаешь, – недовольно говорил Антон.
– Ты хочешь обвинить меня в уклонении от супружеского долга? – пыталась пошутить Саша.
– Хочу! Но дело не только в этом. Зачем тебе семья?
– Стоп! Иначе мы друг другу наговорим кучу лишнего. – Катя, ты поужинала? Будем искать няню?
– Будем. Спасибо. Я пойду к себе, – ответила дочь, понимая, что родителям нужно поговорить без её присутствия.
– Беги. Я скоро к тебе приду, – целуя дочь в щёку, сказала мать. – Что ты имел в виду, когда заговорил о семье? – обратилась Саша к мужу. – Ты ходишь голодный или неряшливый? Тебе не хватает моего внимания? Что ты этим хотел сказать? Я чувствую вину перед дочерью, но не перед тобой.
– Ты себя изматываешь, – хмуро ответил Антон.
– Так ты мне помоги, а не лежи на диване, глядя в потолок. Я прошу всего две-три недели. Я часто о чём-то прошу? Ты мог бы заниматься с Катюшей, гулять с ней после работы, пока я готовлю ужин. Брать мне её с собой на работу плохая идея. День-два, но не неделю, и уж тем более не до сентября. У тебя есть какие-то другие соображения? Няня нужна, пусть на полдня. Нам следовало брать отпуск по очереди, так мы смогли протянуть месяц, или заранее побеспокоится о няне. Ладно, я плохая мать, которой не нужна семья. А что думал в этом случае отец?
– Саш, я прекрасно понимаю, что сболтнул лишнее, что твоя работа предполагает редкие авралы, а график у неё такой, о котором можно только мечтать. Не сердись.
– Тогда в чём дело? Найдём няню – дочь проведёт каникулы с пользой, а мы можем спокойно работать. В сентябре пойдёт в школу и всё наладится.
– У нас работает лет семь медбрат с Украины. Его сестра пока только изучает английский, но берётся за любую работу, хотя и не официально. Не побоишься доверить дочь чужой девчонке? Я её не видел, но Павел говорил, что ей за двадцать. Живёт в Лондоне с ним уже два года.
– Ты няню выбирай для Кати, а не для себя. Поговорим и решим вместе. Если ей нужны деньги, она будет добросовестно относиться к своим обязанностям, которых не так и много. Катя взрослая девочка, ей и не няня нужна, а взрослая подруга, с которой можно сходить в кино, погулять, пообщаться, пообедать.
С Марианной Коваленко Саша встретилась в выходной день в своей квартире.
– Александра Сергеевна, няней я ещё не была, поэтому расскажите, чем я должна заниматься с девочкой и чего вы от меня ждёте? – спросила она. Миловидная брюнетка двадцати двух лет была выше и плотнее Саши. О таких говорят: «Кровь с молоком».
– Обед я буду вам готовить, деньги на кино и развлечения оставлять. Единственное пожелание – делайте всё в меру и чаще бывайте на свежем воздухе. От нас до парка Баттерси всего двадцать минут пешком. Катюша девочка взрослая, ей не так нужна ваша помощь, как компания, и нам так будет спокойнее.
– Вас устроит, если я буду приходить в восемь и уходить в шестнадцать? Пять фунтов в час, двести в неделю, оплата в конце недели. Я не готовлю, не мусорю и занимаюсь только Катей. Если за неделю вы во мне не разочаруетесь, мы продолжим и дальше. Вы знаете моего брата, Антон Ильич, его рекомендации для вас будет достаточно?
Марина приходила в восемь утра и уходила, когда один из родителей появлялся в квартире. Она быстро подружилась с Катей, которая за ужином с интересом рассказывала о прожитом дне. Так пролетел август. Рассчитавшись с Мариной и закончив проект, Саше предстояла поездка в Сан-Франциско. Разговор с Антоном был короткий и официальный.
– Антон, всего неполные пять дней. Восьмого числа я буду дома. Ты справишься. Утром проводишь Катю в школу, не будешь успевать забрать, позвони, и она придёт с мальчиком из соседнего дома. Побудь неделю заботливым отцом, – не говорила, а просила Саша. – Я буду всё время на связи.
Александра подготовила дочь к школе и даже отвела её третьего сентября в первый учебный день теперь уже в третий класс.
– Катюша, я улетаю всего на пять дней. В субботу рано утром я вернусь. Я лечу не на отдых, а по работе. Мои командировки редки, но необходимы. Обещай мне, если папа не будет с чем-то справляться, позвонить Марине. Вы с ней подружились. Как, где, что и сколько в доме ты знаешь. Я на тебя очень надеюсь. Я тебя люблю, – целуя дочь, говорила Саша. – Буду звонить каждый день. До встречи в субботу. Пока.
Глава 13
Самолёт с Сандрой Ковалевской на борту приземлилась в два часа после полудня в аэропорту Сан-Франциско. Она позвонила в головной офис компании, которая теперь являлась дочерним предприятием холдинга. Александре нужно было знать наверняка, когда её ждут, и стоит ли являться именно сегодня. Всё сложилось для неё удачно. Устроившись в отеле, она не забывала звонить мужу и дочери, работала полный рабочий день, «прихватывая» часть ночи, которая даже при усталости одолевала её тревожными снами. Кому может понравиться, увидеть собственного мужа, за которым по пятам ходит женщина в чёрном? Сандра пыталась забыть сон, и ей это почти удалось. Два дня были напряжёнными, но она мечтала улететь домой как можно быстрее и справилась со всеми делами. «Сделаю им сюрприз и прилечу на сутки раньше», – думала она, покупая в торговом центре небольшие подарки. Рано утром шестого сентября Сандра вернулась в Сан-Франциско, купив билет на рейс, вылетающий в Лондон. Десять часов полёта, восемь часов разница во времени, и приземление в аэропорту Хитроу. В шесть утра она вошла в подъезд своего дома и открыла входную дверь своим ключом. В квартире было тихо. Осторожно поставив свою сумку у порога, она заглянула в комнату дочери – Катя спала. В гостиной была расстелена постель на диване, на которой кто-то провёл ночь. Осторожно ступая, Саша прошла в свою спальню. Кровать была расправлена только с одной стороны, и в комнате никого не было, а вот из ванны доносились звуки льющейся воды и тихие голоса. Саша поняла, что кто-то выбрал это место не только для принятия водных процедур. Кто? Минуту она раздумывала, как поступить: постучать в дверь или открыть её без предупреждения? Ручка в двери предусматривала защёлку со стороны ванны и ключ со стороны спальни. Она тихо постучала в дверь, повернула ключ и открыла дверь. На секунду пара потеряла дар речи при виде Саши. Марина сидела на крышке унитаза в накинутой рубашке Антона, а Антон, с полотенцем на бёдрах, брился.
– Доброе утро. Что вы здесь делаете и как давно? – спокойно спросила она. – Тебя, Мари, я жду через минуту в гостиной, – сказала она, прикрыв дверь и выйдя из спальни. – Объясниться не хочешь? – тихо спросила она девушку, стараясь сохранять спокойствие.
– Что можно объяснить в этой ситуации? Я виновата лишь в том, что мне нравится ваш муж. Он такой необыкновенный и сексуальный, – говорила Марина, которая успела переодеться в свои вещи. – Вы ждёте от меня извинений, я их Вам приношу.
– Как ты попала в квартиру?
– Мне Катя позвонила во вторник и сказала, что отец задерживается, а ей страшно одной. Я приехала, мы поужинали, а Антон пришёл почти в полночь. Мы помогли ему раздеться и уложили на диван. Катя уснула, а я не смогла побороть искушение. Молодой мужчина был рядом, я воспользовалась его состоянием. Мне показалось, что утром, он и не помнил, что было ночью. Вёл он себя как обычно. Простите меня. В ваших глазах я выгляжу не лучшим образом, а мне трудно было справиться с этим соблазном, – говорила Марина, не глядя на Сашу. – Вчера я позвонила Кате и напросилась в гости. Антон пришёл около восьми вечера и опять навеселе. Я знала, что вы приедете завтра, и не могла отказать себе в удовольствии повторить всё ещё хотя бы раз. Катя уснула, я сама предложила Антону выпить. Что вы на меня так смотрите? Да, у меня был секс, но какой-то наспех, не тот которого я хотела. Антон был живой куклой, и я делала, что хотела, сколько и как хотела без всякого стыда. Он даже не проснулся, что-то бормоча во сне, и утром не сказал ни слова. Да, я пыталась его соблазнить в ванной, у меня это почти получилось, но появились вы. Я ни на что не рассчитывала, тем более на то, что вы застанете нас вместе, – говорила Марина, не чувствуя за собой особой вины, собирая с дивана постель. – Считайте, что я Антона изнасиловала. Полость рта, у меня санированная, позже пользовалась презервативом, на всякий случай. Вцепитесь мне в волосы, надавайте пощёчин – я виновата и осознаю это.
– Зачем ты мне рассказываешь об этом? Оправдываешься или хочешь оправдать его? А если бы Катя увидела всё это? – Саша была поражена откровениями Марины, которая не скрывала свой поступок и ставила её перед фактом.
– Что я дура оправдываться, если виновата, или не понимаю, что я ему не нужна? Я просто хочу, чтобы вы меня поняли – я не смогла побороть искушение. Это было сильнее меня, а Антон здесь ни при чём. Не будь он пьян, а я порядочной, ничего не случилось. Делайте со мной, что хотите, но я, ни о чём не жалею.
– А меня тебе не жаль? Ты думаешь, я смогу простить его и жить дальше, потеряв доверие? – задавала вопросы Саша, скорее себе, чем Мари.
Антон стоял в спальне, прислушиваясь к разговору жены и Марины, которая так оправдывала его, беря всю вину на себя. «Я не был куклой, и девчонка об этом знает. Я давал ей возможность исполнить все свои фантазии, а когда она во второй раз забилась в конвульсиях, я уже не контролировал себя. Природный инстинкт взял верх. Мари не догадывалась, что я трезвею так же быстро, как пьянею. Ради любопытства, я притворялся какое-то время, а потом сам «вступал» в игру. Что я чувствовал при этом? Страсть? Нет. Это был просто очередной случайный секс. Сказать, что я идиот, слишком мягко. Оправдываться глупо даже перед самим собой. Я действительно заигрался и дошёл до финиша, который не сулит ничего хорошего».
– Надеялась, что всё останется в тайне. Вы сами виноваты в том, что случилось. Могли позвонить, что вернётесь раньше. У вас на уме только работа. В квартире есть всё, а вам всё мало, – уже со злостью говорила Марина.
– А ты думаешь, всё это мне досталось даром? – спросила Саша, окидывая взглядом комнату. – Я уехала из дому, когда мне было двадцать, всего двадцать лет, теперь мне тридцать шесть. Я прожила тринадцать лет за границей и снимала жильё, пока четыре года назад не купила эту квартиру. Теперь она у меня есть, как и работа. Есть дочь, которую я родила, как мне казалось, от большой любви, ни на кого не рассчитывая. Ты думаешь, это его первый «прокол»? Ошибаешься. Мы прожили в России чуть больше года, и я с двухлетней Катариной вернулась назад. Антон сам, по своей инициативе, приехал за нами в Лондон. Я оценила его поступок, и мы даже зарегистрировали брак. Ты считаешь, что я плохая жена и мать? У Катарины была няня, потом детский сад, школа и заслуги Антона в этом нет. Тебе напомнить, кто из нас, когда уходил на работу и возвращался? За годы, прожитые мной самостоятельно, я научилась справляться сама, не надеясь на дядю, но бывают такие моменты, когда и мне нужна посильная помощь. Антон, по-твоему, обделён моим вниманием. Ошибаешься. Ему моё внимание давно не интересно, а с женским вниманием у Антона проблем не бывает, – глядя на Марину, говорила Саша. – Какой бы я плохой не была в твоих глазах, я не заслуживаю такого отношения с его стороны. Уходи. Да, помоги найти Антону жильё. Я не буду жить на одной территории с предателем, – говорила Саша с какой-то болью в голосе.
– Вот даже как? А мне казалось, что всё это его заслуга, а вы за своей работой забываете о нём и дочери, – усмехнулась Марина.
– В таком случае, тебе стоит знать, что мой заработок гораздо больше его, и я никогда не зависела от него материально. Я отвожу и забираю дочь из школы сама, готовлю ужин, а по выходным и обед, стираю, убираю, утюжу, занимаюсь с Кэт, как могу, ублажаю мужа, и работаю по ночам, когда они оба крепко спят. Это бывает не часто, но бывает. Я для работы не использую даже выходные дни, стараюсь провести их с семьёй и не забываю о ней. А вот Антон, в последний год, помнит только о своих желаниях. Спит со мной раз в неделю, а пятницы, как правило, проводит в обществе виски и женщин. Я не жалуюсь, это тебе для сведения, чтобы ты особо не обольщалась и не считала, что я держу его в ежовых рукавицах, что в моё отсутствие он может расслабиться и выпить.
– Меньше всего я хотела вас обидеть. Прощайте, – сказала Марина и увидела Антона, выходящего в гостиную. – Извини. Я не хотела тебя подставлять, так получилось.
– Саш…
– Мне говорить с тобой, Антон, не о чем, – перебила его Саша. – Я понимаю, что ты обвинишь во всём алкоголь. Но именно о нём, я, не раз за год, тебя предупреждала, а ты меня не хотел слушать, теперь я не хочу слушать твоих оправданий. Наболело. Я не хочу тебя больше видеть. Тебе не хватало внимания, секса? Получил то, что хотел? Завтракай, езжай на работу и постарайся быстро найти себе жильё. Не справишься – попроси помощи у Марины, – сказала она, забрала бельё с дивана и отнесла в стиральную машину. Вернулась и прошла в комнату дочери. – Котёнок, поднимайся. Мы опоздаем с тобой в школу, – гладя дочь по голове, говорила Саша.
– Мам, ты прилетела? На целый день раньше, – обнимая мать, говорила радостно Катя, но вдруг как-то сникла. – А Марина ушла?
– Ты с ней поссорилась? Что между вами произошло? – спросила Саша.
– Он с ней вчера целовался и обнимался, – сердито сказала Катя, заметив в проёме двери отца, и на её глаза навернулись слёзы. – Я их ненавижу. Пусть теперь живёт вместе с ней? Предатели, – сказала она и заплакала.
– Котёнок, успокойся. Ты не думаешь, что это могло тебе присниться? Ты была сердита на папу, и тебе просто приснился дурной сон, – говорила мать, прижимая дочь к себе.
– Я всё видела и совсем не во сне, – рыдала дочь.
– Катенька, нетрезвые люди часто не отдают себе отчёта в своих поступках. Могут даже не помнить, что делали. У взрослых так бывает. Папа не перестанет тебя любить меньше, где бы и с кем бы он не жил, – говорила Саша, успокаивая дочь и глядя с укором на Антона. – Не надо плакать, котёнок. Как ты пойдёшь в школу с заплаканными глазами? Джордж будет приставать с расспросами. Успокаивайся, – обнимая и целуя дочь, говорила Саша. – Я заберу тебя из школы, закажем билеты и авто на прокат, и в выходной можем поехать в Виндзор, всего час езды, сходим в Леголенд. Согласна?
– Согласна, – всхлипывая, ответила Катя. – Только поедем с тобой вдвоём без него. Пусть уходит к Марине.
– Я не собираюсь уходить. Чего не сделаешь, выпив лишнего. – Катенька, принцесса моя, прости меня, пожалуйста. Я вёл себя не по-мужски. Я люблю тебя больше всех на свете.
– А я теперь тебя не люблю, уходи, – вновь заплакала Катя.
– Антон, сделай одолжение, уйди. Ты слепой? Я не собираюсь терпеть тебя в квартире, – попросила Саша, прижимая дочь к себе. – Катенька, не плач. Глядя на тебя, и я заплачу. Ты у меня девочка взрослая, скоро восемь лет исполнится. Мы с тобой начнём учиться верховой езде. Ты научишься держаться в седле, а я вспомню, как это делается. Знаешь, я тебе подарки привезла. Хочешь, мы их до школы с тобой посмотрим? Не плачь, солнышко моё, – говорила она и заметила, что дыхание Кати стало тяжёлым, а лицо бледным. Похожее состояние у Кати уже было в отпуске. Оно было вызвано сильной аллергией на морепродукты. Тогда и купили ингалятор, боясь повтора. «Но Катя сегодня не ела», – пронеслось в голове Саши. – Давай, Катюша, выйдем на балкон. Присядь. Я позвоню и вызову скорую помощь, – набирая телефон 999, говорила Саша. – Антон, у Кати бронхоспазм, – крикнула она мужу. – Я вызвала скорую помощь. Ингалятор в домашней аптечке.
Приехавшая карета скорой помощи увозила всю семью в больницу.
– Если с Катей что-то случится – я задушу тебя собственными руками, – говорила Саша по-русски. – Это не аллергия, это стресс, который ты ей устроил. Я не знаю, что она видела, но я вижу её реакцию. От выпивки по пятницам, ты перешёл к сексу в домашних условиях, думая только о себе. Ненавижу!
Прошли часа два, когда Саше позволили пройти к дочери. Бронхоспазм сняли, и Катя дышала уже самостоятельно. Всё это время Антон находился рядом с дочерью. Его попросили выйти из палаты, когда с Катей беседовал детский психолог.
– Мамочка, я поправлюсь? – тихо спросила Катя.
– Поправишься, принцесса моя, – ответила Саша, держа дочку за руку и целуя её в щёчку. – Ты забыла о наших планах? Раз уж так случилось, перенесём поездку на следующие выходные. Тебе нужно будет немного здесь полежать, а папа за тобой присмотрит. Нам ведь не надо, чтобы подобное повторилось?
– Катюша, тебе нужно поспать. Проснёшься, и мама вернётся, а я всё это время буду рядом, – говорил Антон, глядя на дочь. – Прости меня. Я провожу маму за твоими вещами и вернусь.
Они вышли из палаты, когда их пригласили в кабинет врача.
– Вам, молодые люди, стоит подумать о взаимоотношениях в семье, чтобы подобное не повторилось. Кэт не хочет говорить о том, что произошло, но мне ясно одно – эмоциональное состояние вызвало стресс, который чуть не привёл к трагедии. Подумайте над этим. У девочки очень тонкая и ранимая психика. Бронхоспазм может повториться, если её необоснованно обидеть или обмануть. Любое нервное потрясение будет причиной повтора. Научитесь быть терпимее, не доводите дело до конфликта, который она может увидеть или услышать. Возможно, с возрастом она научиться отличать главное от второстепенного, а сейчас для неё важно всё. Я не хочу вас пугать, что девочка психически неуравновешенная. Она умная, сообразительная, но душевную боль перенесла в себе и не справилась с этим грузом. Завтра я переведу её в отделение, где она пробудет три-четыре дня, – говорил пожилой доктор, глядя по очереди на родителей.
Александра вернулась домой, приготовила Кате вещи для больницы, положив в пакет её любимую игрушку. Звонок Антона заставил её вздрогнуть.
– Саша, Катюша часа два-три будет спать. Оставайся дома, не спеши и отдохни. Ты сама как? – спросил он.
– Никак. Слёз уже нет, как и истерик. Что из продуктов можно принести? Она не завтракала.
– Привези только сок, йогурт или творожок. Завтра начнёшь кормить.
Взглянув на часы, Саша доверила стирку стиральной машине, сделала влажную уборку, вынесла мусор. Ей казалось, квартира всё ещё хранит запах «предательства». Разобрала свои вещи, разложив их по местам. Она двигалась словно робот, запрограммированный на домашние дела. В голове уже не было вопросов. Разницы в том, соврала Марина или нет, она не находила. Ответ был очень прост – Антон ей изменил. Да, это было ни в первый раз, да ей хотелось верить в его бредовые объяснения, и она верила, пока всё не стало очевидным. Она вдруг вспомнила свою поездку к Антону в Москву и их первую встречу. «А ведь он был ещё женат. Значит, в то время я была ничем не лучше Марины, а он обманывал свою жену, так как меня», – подумала она. Приняв душ и справившись с бельём, она вышла из квартиры, зайдя по пути в супермаркет. В больницу она прибыла ровно через три часа. Антон сидел у постели дочери, которая проснулась, и они мирно беседовали.
– Как твои дела, котёнок? – спросила Саша, присаживаясь рядом и целуя дочь в щёку. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, мама. Папа сказал, что завтра меня переведут в палату к девочке, которой почти десять лет, – говорила Катя, держа мать за руку. – Ты приходи ко мне после работы, а папа будет бывать с утра. Так и продержимся до пятницы. Доктор сказал: – «Нет ничего страшного». Я испортила твой день рождения. Жалко.
– А кто сказал, что он испорчен? – улыбнулась Саша. – Ты завтрашний день проведёшь в палате, а в воскресенье мы с тобой пойдём прогуляться в парк, там есть отличное кафе и мы отметим день рождения как положено. Ты главное дело поправляйся, а дней рождения у нас впереди будет ещё много. Давай переоденемся, тебе в своей пижаме будет удобнее. Я твоего зайца привезла, тебе будет не так одиноко.
Через час пришла медсестра с процедурами и родителей попросили удалиться.
– Я приеду утром и привезу тебе ноутбук, чтобы ты не скучала и была на связи. Что тебе приготовить? – спросила Саша.
– Сделай мне сырники с малиновым джемом или оладьи, – Кэт улыбнулась. – А ещё, я бы съела куриную ножку.
– Будь умницей и не грусти. Всё будет хорошо, девочка моя, я тебе это обещаю, – сказала мать, обнимая и целуя дочь. – Я всё привезу, что ты заказала. До завтра.
В квартиру Саша и Антон возвращались вместе, и всю дорогу молчали, по пути посетив супермаркет.
– Саш, что теперь будем делать? – спросил Антон, войдя в квартиру.
– Не знаю. Одно могу сказать определённо – скандалить с тобой, бить посуду и устраивать истерики я не буду, но не жди от меня и бытового обслуживания. Меня от необдуманных поступков удерживает только Катюша, – отвечала она, раскладывая продукты на полки холодильника, включая кофемашину и доставая кофейные чашки. – Мне бы напиться так, чтобы забыть обо всём или пойти в разнос, только это не поможет. Из меня как будто душу вынули. Я целый день ломала голову над твоими поступками, пока до меня не дошло, что всё дело в твоей ревности. Ты с одной стороны, ревнуя, мстишь мне изменой, делаешь больно, а с другой – оправдываешь свою эту измену. Присядь. Ужина ты сегодня не дождёшься, так что сообрази что-нибудь сам. Я не буду спрашивать, в каком свете выставил меня Артём, как не буду и оправдываться. Я расскажу свою историю наших отношений, – присаживаясь к столу, поставив на него две чашки с кофе, говорила Саша и поведала обо всём, чего не знал Антон о её жизни с самого начала. – Выводы делай сам. После нашей с тобой встречи в Москве, я о нём больше не думала, но, если ты склонен верить ему – это твоё право. Знаешь, откуда берётся эта ревность к Артёму, с которым меня давно ничего не связывает, к работе, в которой меня окружают мужчины? Она тобой придумана, она тебе помогает оправдывать твои подвиги в последний год. Если я о них не говорю, – это не значит, что я о них не знаю.
– Сашка, прости меня, – сказал Антон, положа свою ладонь на её руку. Но в том, что ты видела, нет и намёка на измену.
– Не прикасайся ко мне, – убрав руку со стола, сказала Саша. – А что это было? Прелюдия к ней? Единственное, что я могу сделать – это смириться с твоим присутствием в этой квартире ради Кати. Вот только удастся ли это на деле, я не знаю. Мы прожили с тобой четыре года, и я была тебе плохой женой? Вторая командировка за четыре года и три-четыре месяца напряжённой работы за этот же период – это преступление? Я сквозь пальцы смотрела на твои прошлогодние интрижки в отпуске. Что ты на меня так смотришь? Я неглупая женщина и могу понять, что мужчинам, иногда, нужна свобода от обязательств, если это не становится системой. А ты настолько стал уверенным в своей безнаказанности, что делаешь это не только вне дома по пятницам, но и в нашей квартире, и мне говоришь о семье. Твоё поведение похоже на месть. Но за что мне можно мстить подобным образом? Я после нашего расставания, там дома, сделала аборт, зная, что двоих детей одна не потяну. Это моя единственная вина и моя боль, а больше мне себя упрекнуть не в чем. Катюше восьмой год и она, в конце концов, поймёт, что наша жизнь уже не будет прежней. Получишь гражданство – можешь подавать на развод.
– Саш, я не хочу разводиться.
– А я не хочу жить во лжи. С этим как быть? Мне каждая пятница кажется чёрной. Ты думаешь, я не слышу, когда ты возвращаешься в квартиру? Не понимаю, почему ты ложишься на диван, а утром спешишь принять божеский вид? Я всё чаще и чаще склоняюсь к мысли, что будь у тебя больше финансовых возможностей, ты был бы не лучше Артёма. Мне тридцать шесть лет, а я так и не научилась разбираться в людях. Почему мне так не везёт в жизни? Почему посторонние люди считают меня разумной, а родные держат за наивную дурочку? Я любила тебя, но никогда не навязывалась. Почему ты выбрал меня, а потом с лёгкостью предал? Ты ведёшь себя так, как будто тебя здесь держат против твоей воли и ты, таким образом, противишься этому. Но я тебе не позволю вытирать о себя ноги. Какого чёрта ты ехал сюда? Тебя хватило на три года, а потом ты потерял к семье интерес. Я хочу понять – в чём моя вина? Это из-за тебя Катя в больнице, а самой мне хочется удавиться, – говорила Саша, допивая кофе и наливая в чашку виски, бутылку с которым достала из шкафа, и выпивая его двумя глотками. – Как можно было за двенадцать часов ни разу не вспомнить о дочери? Какую надо иметь наглость, чтобы трахать в супружеской постели первую встречную? Ты потерял не только стыд, но и совесть. Устал от моего общества? Нужно разнообразие? А кто тебя здесь держит? Иди туда, где больше понимают. Зачем ты возвращаешься, если там лучше? – спрашивала Саша, наливая ещё виски. – Знаешь, о чём я жалею? Мне нужно было вышибать клин клином. Брать на вечер пятницы няню и отрываться самой с коллегами до полуночи, а там, под пьяную лавочку, и порцию секса получить. Смотришь, и обиды бы особой тогда не было. Зря я этого не сделала, – сказала она, глядя на мужа, и выплеснула виски ему в лицо. Взяла свою сумку с кресла и вышла на балкон, прикрыв дверь. Через минуту потянуло дымом сигарет. Антон, вытирая лицо салфеткой, не ожидал подобной выходки от жены. «Сашка всегда была сдержана в своих словах и поступках, – думал он. – Это не просто её обида, это ненависть, которая выплеснулась наружу. Это курение после алкоголя бывает очень редко и только в случае сильного нервного расстройства. Ей бы в ближайшие полчаса поплакать, чтобы не допустить нервного срыва, а мне не мешать и оставить её одну». Прошли минут пять, когда Саша появилась в гостиной. – Я лягу в комнате Кати. Не беспокой меня до утра и не карауль.
Антон слышал, как тихо плакала Саша. Он ругал себя за безрассудство и предательство. В прошлом году он действительно закрутил роман в отпуске, но не считал это большим грехом. После отпуска ему стало чего-то не хватать, и он нашёл простой выход: алкоголь и незнакомки. Он стал посещать с коллегами по пятницам бар, пропадая там после работы до закрытия. Быстро втянулся. Пил мало, пьянел быстро, соображал медленно. Не всякий раз, но часто, такие походы заканчивались сексом. На работу это не влияло, а вот в семье ему стало сразу неуютно от вранья, а позже и «тесно». Он быстро трезвел и сказать, что он не понимал, что своим поведением обижает Сашу, будет ложью. Он отстранился не только от жены, но и от общения с дочерью. Жена не устраивала скандалов, но не раз просила уменьшить дозу. Разговор с Артёмом, который пытался выставить Александру не в лучшем виде, закончился дракой. Антон наказал обидчика, но как-то легко поверил в «неразборчивость» Саши. Это был повод оправдать свои похождения. «Артём терял Сашу трижды, отсюда и злость на неё, я теряю её второй раз. Чего мне действительно не хватало? Терпение Саши могло закончиться и без приступа Кати, а приступ Кати на моей совести, – думал Антон. – Всему виною лесть, к которой я так быстро привык. Мне нравилось восхищение, внимание коллег женского пола, а особенно родственниц пациентов, хотя я знал, там больше лицемерия, чем искренности. Мне нравилось угощать дам коктейлем в баре, они слушала мои пьяные бредни, открыв рот, пока я его не затыкал. Если мне всё это нравилось, чего я ждал и почему не ушёл? Да потому, что я на хрен никому не нужен кроме своей семьи. Кто-то будет держать меня ради секса? Вряд ли. А вот, кто мне подаст завтрак и свежую рубашку, кроме Сашки, вопрос? Кто воспитывает мою дочь? Кто создаёт уют и тепло в доме? Кто, в конце концов, меня содержит наполовину? Кто может порадоваться моим успехам искренне, безо лжи и лести? Сашка во всём права. Я не могу себе представить, что она является домой пьяной. Как бы я себя повёл, случись такое? Это был бы настоящий повод для ревности, а не выдуманный. У меня была семья, теперь отношения невозможны, – это то, чего я, идиот, добился заслужено. Сашка любила меня, а я любил её, – думал он, делая очередной глоток виски. – Мы прожили как молодожёны три года. Меня всё устраивало. Почему я всё это не сберёг, а разрушил? Говорил одно, а делал другое. На её месте, я давно бы выставил меня за дверь, а она ждала, пока совесть моя проснётся. Не дождалась, потому, что я давно не пользуюсь ею, если, конечно, она ещё осталась. Я был настолько уверен, что всё «пронесёт», что никогда не думал: как я буду жить один? Мне и в голову не приходил подобный вопрос, а теперь его нужно решать. Вопрос ни в том, где жить, а как?». Он убрал вымытые чашки в шкаф, подошёл к двери детской, прислушался к мирному дыханию Саши и направился в свою спальню.
Саша проснулась в начале седьмого. Вспомнив, что сегодня суббота, успокоилась и начала со сбора Катиных вещей для улицы. Поставив ноутбук на зарядку, она подобрала волосы, умылась и занялась приготовлением сырников, соображая, когда их начать печь, чтобы отвезти к завтраку тёплыми. В поисках контейнера для них, она наткнулась на маленький термос и решила сварить какао к сырникам. Поставив термос на видное место, рядом с малиновым джемом, положила бумажные полотенца, влажные салфетки, пакет с разовыми вилками и тарелками. Антон появился в гостиной, когда первая порция сырников уже жарилась на сковороде.
– Доброе утро, Саша, – сказал он. – Я звонил в отделение. Ночь прошла спокойно. В восемь часов Катю переведут в палату.
– Как ты думаешь, вещи для улицы брать сегодня, или оставить до завтра? – спросила жена, не глядя на него.
– Отвезёшь завтра утром. Ты сама как спала?
– Нормально. Кофе готов. Сними пробу с сырников, – сказала жена, ставя тарелку с тремя сырниками на стол. – Сметана в холодильнике. Как вообще кормят в больнице?
– Если Кате не понравится обед, отвезём что-нибудь в ужин. Или ты намерена ездить в больницу три раза в день?
– Я намерена забрать дочь здоровой, а сколько раз мне в этом случае придётся ездить нет разницы. Она уже сутки не ест, а только пьёт. Откуда силы возьмутся? – говорила Саша, снимая сырники со сковороды и приготавливая под них контейнер.
– Ты сама, почему не ешь?
– Как-то не хочется. Я выпила кофе. Когда нам лучше ехать?
– Собирай всё, что планировала взять и поедем.
Они пробыли в больнице два часа, накормив дочь и её новую соседку. Девочку звали Эдит. Оставив дочери ноутбук, молочные продукты и фрукты, поговорили с дежурным доктором.
– Мам, вы не приходите ко мне сегодня. Эдит говорит, что кормят здесь хорошо, а заняться мне есть чем. Вечером я тебе позвоню по видеосвязи, а утром буду ждать на прогулку, – просила Катя. – Я себя хорошо чувствую.
– Как скажешь. Я тогда займусь работой. Позвоню Итану, что вернулась, но в понедельник приеду на работу не раньше десяти, а до работы забегу к тебе. Скучать не будешь? – спросила Саша, целуя дочь.
