Лилия Дворянская
Прости, Медвежонок!
«Вы хоть понимаете, что вы парня сломали», – укорила их Лера. – «Он же теперь не может со своими ровесницами отношения построить, а тянется к таким вот тетенькам», – поочередно показывала она пальцем то на себя, то на Карину.
«Теперь это и твой мальчик тоже», – кивнула в нее подбородком Света, – «Ты женщина взрослая, умная, вот и сделай так, чтобы он кроме тебя больше ни к кому не тянулся».
«Нет!», – запротестовала Лера и замахала перед собой руками, – «Нет, нет и еще раз нет! Да после всего того, что я здесь узнала, я до вашего мальчика пальцем не дотронусь, знать вашего мальчика не хочу и близко к себе не подпущу! И в вашей «Санта-Барбаре» участвовать не буду!»
Она перевела дух и растерянно сказала: «Вы меня извините, но я больше не могу здесь находится, я домой поеду».
«Дело твое», – спокойно ответила Светлана, – «Может так оно и лучше. Стасу что передать?»
«Да, что хотите. Мне все равно!» – фыркнула Лера.
На кухню заглянула Полина и торжественно сообщила: «Сюрприз готов! Мы ждем вас на заднем дворе!».
«Да, Полечка, мы уже идем», – отозвалась Света, улыбаясь девочке и поднимаясь со стула.
«Идем, Карин», – позвала она подругу.
«Все! На сегодня сюрпризов достаточно», – пробормотала Лера, надевая в прихожей куртку и сапоги.
Она выскользнула во двор, быстро дошла до калитки, захлопнула ее за собой и стремительно пошла по улице до поворота дороги. На повороте она свернула, добралась до следующей параллельной улицы и только там сбавила шаг.
Ее душили рыдания, она пыталась их сдерживать, но слезы упрямо лились из глаз. В груди горела обида и не покидало ощущение склизкой гадливости. Хотелось поскорее добраться до дома, залезть под душ и смыть с себя все налипшие слова.
«Да они все стоят друг друга. Одна подругу под сына подкладывает, другая соглашается на это. Понятно, что у Стаса сломалось что-то в душе. Для него Карина всегда была, как мать, он сам это говорил. И вдруг она в один момент становится ближе, чем мать! Это… это… это ведь какой-то психологический инцест получается. Она заботится о нем, тренирует, ездит с ним на соревнования и спит с ним, с молодым парнем! Ее Стас спит с этой ведьмой Кариной! Целует ее, обнимает. Фу, как мерзко! Уже живет со мной, признается мне в любви и продолжает спать с Кариной!»
«Да какие же вы все гадкие! Мерзкие! Противные! Лицемерные!» – думала Лера, уходя все дальше от дома, где остался Стас со своей семьей.
«Ой, фу, не могу… а-а-а», – она остановилась и резко встряхнулась, пытаясь скинуть с себя напряжение.
«Вот интересно», – вдруг подумала она, – «ей он тоже говорил все те слова, которые говорил мне? Теперь понятно за что она меня так невзлюбила. Она просто рев-но-ва-ла! Ревновала!»
«Да пошли вы все…», – решила Лера, – «Сейчас приеду домой, соберу его вещи, пусть катится к своей Карине и ничего с ним не случится! О нем и без меня есть кому позаботиться!»
Она заблокировала номер Стаса в своем телефоне, чтобы он больше никогда не смог до нее дозвониться. Затем подняла голову, посмотрела название улицы, номер ближайшего дома и вызвала такси.
Уже через час Лера была дома. Еще через два часа приехал Стас.
«Что ты вытворяешь?» – строго спросил он Леру, которая вышла ему на встречу, как только увидела в окне свет фар подъезжающего такси. – «Ты почему сорвалась и уехала? И мне ничего не сказала? Почему я не могу до тебя дозвониться?»
«Как тебе мама объяснила мой уход?» – надменно спросила она.
«Да никак не объяснила, сказала, что сама не поняла на что ты обиделась. Что ты просто психанула и ушла, хлопнув дверью. Еще поинтересовалась, не беременна ли ты?»
«Как мило», – усмехнулась Лера.
«Слушай, а ты не беременна?» – проворковал Стас, хитро улыбаясь и пытаясь обнять Леру за плечи, – «Я бы очень хотел сыночка или доченьку».
Лера изо всех сил прикусила язык, чтобы не проговориться насчет Полины. Как бы она не любила Карину, но все же это был ее, Каринин секрет. Не Лере его и выдавать.
Она отстранила Стаса от себя, не давая возможности зайти во двор. Затем наклонилась, нащупала рукой сумку, в которую она сложила все вещи Стаса, что были у нее в доме и швырнула ему под ноги: «Уходи!».
«Лера, что происходит?» – недоуменно спросил он.
«Это я тебя хочу спросить, что происходит, Стасик?»
«Не называй меня Стасиком, я терпеть этого не могу!» – возмутился он.
«Я знаю про тебя и Карину», – отчеканила Лера.
«Это давно было», – промямлил он, нервно сглатывая, – «я же сам тебе рассказывал».
«Ты не сказал, что это была Карина».
«Какая разница…»
«Меня не интересует то, что было давно», – возмущенно произнесла она, – «меня интересует то, что было уже при мне. Скажи честно, ты спал с ней? Вот когда мы с тобой уже были вместе?» – уточнила Лера, пытаясь заглянуть ему в глаза.
Стас отворачивался, избегая ее взгляда, и тихо ответил: «Нет, все давно закончилось».
Но по его растерянному и виноватому виду было видно, что он обманывает.
«Я не верю тебе! Я ведь вижу, что ты врешь», – обреченно сказала Лера. – «Я это знаю. Признайся! Тебе терять нечего, вместе мы уже не будем никогда».
«Да», – прошептал Стас, низко опустив голову.
«Громче!» – прикрикнула на него Лера.
«Да», – сквозь зубы процедил он.
Лера была эмоционально вымотана и очень хотела, чтобы Стас поскорее исчез и не мучал ее.
«Уходи!» – попросила она его, – «Исчезни из моей жизни! Пойми, ты мне противен! До тошноты омерзителен! Вы все мне противны! Я брезгую даже касаться тебя! Не смей мне больше ни писать, ни звонить, я не стану с тобой разговаривать. Ты для меня больше не су-ще-ству-ешь!»
Последнее слово она словно пропела по слогам.
Лера резко захлопнула перед ним калитку, задвинула ее на засов и спешно закрылась в доме. Она не слышала, как Стас уехал. Отрешенно зашла к спящей Алисе, поправила ей одеяло, поцеловала в щеку. Затем пошла в ванную комнату, залезла под душ и отчаянно зарыдала под теплыми струями воды, которые смешиваясь со слезами, стекали по ее груди и животу. Отрывать от себя Стаса было невыносимо больно.
15
«Бывает же такое!» – ужаснулась Ира, – «И что? Ты с ним рассталась?»
«Угу», – сонно сказала Лера.
Она взглянула на настенные часы, которые висели у нее на кухне над телевизором и удивилась: «Ничего себе, уже два часа ночи! Но и заболтались мы с тобой. Пойдем спать, завтра договорим. Ой, ну то есть сегодня, но позже, ой, ну в общем ты поняла…»
Они убрали тарелки с сыром и колбасой в холодильник, туда же отправились обломки недоеденного Ириного торта. Грязные блюдца и чашки сложили в мойку, решив, что помоют утром. Разбрелись по комнатам и моментально уснули.
Рано утром Леру разбудил Рэм, тычась ей в лицо холодным носом.
«Что тебе не спится, Рэмушка», – заворчала она со сна на собаку, еле открывая глаза.
Лера быстро погуляла с ним неподалеку от дома, помыла ему лапы и вернулась обратно в тепленькую постель, досматривать свой воскресный сон.
Окончательно все проснулись уже ближе к одиннадцати часам. Ира предложила прогуляться и после завтрака они втроем, вместе с Алисой, отправились в Новгородский Кремль, с заходом в Софийский Собор.
Лера мучилась и никак не могла решить для себя – правильно ли она поступила, бросив Стаса. Ей очень хотелось, чтобы кто-то подошел встряхнул ее за плечи и сказал: «Да, ты все сделала правильно!» и чтобы что-то успокоило ее душу, и она перестала думать: «Как он там, без меня?».
На обратном пути из Собора Ира спросила ее: «И ты со Стасом больше не встречалась?».
«Если бы…», – криво усмехнулась Лера и внезапно начала декламировать известный детский стишок, – «Уронили мишку на пол…»
«Оторвали мишку лапу. Все равно его не брошу, потому что он хороший», – весело подхватила Алиска и убежала вперед, фотографируя на телефон себя, голубей, себя с голубями и все, что ей казалось интересным.
«Вот-вот…», – многозначительно протянула Лера, – «Все равно его не брошу, потому что он хороший».
Немного помолчала, посмотрела в голубое небо, по которому медленно ползли чумазые весенние облака и, ухмыльнувшись, обратилась к Ире:
«Смотри, как забавно получается, Ириш, три взрослых тетеньки: Света, я и Карина искренне и беззаветно любят одного взрослого мальчика – Стаса. И каждая хочет, чтобы этот мальчик был счастлив. И каждая делает все, чтобы этот мальчик был счастлив. И мальчик искренне любит каждую из этих тетенек и хочет каждой из них счастья. А в итоге получается какая-то ерунда и все оказываются несчастными.
«Не нужно мне тогда было отвечать на звонок, ой, не нужно…» – укорила себя Лера.
***
С момента их разрыва со Стасом прошло уже около двух недель. За это время он о себе никак не напоминал. Лера немного успокоилась, приняла это, как неизбежность и мысленно попрощалась с ним навсегда.
К изменам она относилась философски: «Изменяют не потому, что ты плохая и в чем-то не устраиваешь, а лишь потому, что могут себе это позволить. Она не может, а он смог. Раз смог, значит не дорожил. Не боялся потерять. Когда любят – оберегают от неприятностей, а не злонамеренно создают их своими руками. Если не любят – значит просто пользуются. Раз так, то зачем тогда он ей нужен?! Я не хочу, чтобы мной пользовались!»
Как-то на работе, на каком-то совместном празднике у них зашел разговор про измены, и один из менеджеров выдал, что мол можно изменить случайно, например, в алкогольном опьянении.
«Смешно!» – возразил ему тогда Павел, – «Случайно это как? Бежал в туалет со спущенными штанами, поскользнулся и случайно упал на голую тетеньку? Нет! Случайно только описаться или обкакаться можно. Ну, не дотерпел… Бывает… А, вступить с кем-то в интимные отношения можно только осознанно и по доброй воле, в ином случае, это уголовно наказуемое деяние».
Лера запомнила это его высказывание на всю жизнь.
Вот именно! Осознанно! И по доброй воле! И Стас понимал, что он делал. И делал! И понимал, что рано или поздно это может стать известным ей. Значит ему было плевать на ее чувства. Спрашивается, зачем быть рядом с человеком, которому плевать на твои чувства?
Так рассуждала она сама с собой, когда ее обуревали воспоминания о Стасе. Она не гнала их от себя, а пыталась убедить, что те приятные воспоминания были ложными, а правда – вот она: пошлая, циничная и лицемерная.
Она ведь могла просто проигнорировать звонок и все бы действительно закончилось. Но она на него ответила…
В тот день ее телефон буквально разрывался от звонков с незнакомого номера. Она действительно не слышала первых звонков, так как выходила из кабинета. Звонили на личный, а не рабочий номер. Поэтому она решила не перезванивать, нужно будет – перезвонят. Но полетели сообщения: «Лера, возьми трубку!». Она решила, что это Стас, и заблокировала номер. Ей стали звонить и писать с другого номера, затем с третьего и Лера разъярилась.
«Да!» – раздраженно крикнула она в телефон, звонивший в сто двенадцатый раз подряд.
В трубке было какое-то шуршание, шмыганье и наконец захлебывающийся Светин голос произнес: «Лера, наконец я до тебя дозвонилась».
«Света», – подавляя раздражение, ответила она, выходя из кабинета в коридор, чтобы никто не слышал их разговор, – «Если ты хочешь что-то сообщить мне о своем сыне, то я ничего не стану слушать! Чтобы с ним не случилось, мне безразлично!»
«Да пусть он делает что хочет, хоть вешается», – сколько раз со злостью думала Лера, – «какое мне до него дело? Кто он для меня?! Он мне не муж, не брат, не сын. Чужой человек – лживый и двуличный».
Но одно дело выплескивать такими словами обиду, а другое действительно столкнуться с этим. И выясняется, что и человек оказывается совсем не чужой. И не смотря на гордость и обиду хочется бежать к нему. Бежать и спасать!
«Лера, он вскрыл себе вены! Ты слышишь, Лера», – рыдала в трубку Света, – «Он не с кем не разговаривает, он ничего не ест, он только лежит и смотрит в стену. Психолог сказал, что он бессилен, что Стасу нужна психиатрическая помощь. Ты слышишь, Лера? Лера, его заберут в психушку. Лера, ты должна приехать к нему!»
Сердце оборвалось и упало в ледяную воду, обдав все вокруг холодными брызгами и острыми кусками льда. Бежать и спасать!
«Нет!» – кричал здравый смысл: «Даже не смей!».
«Что ему нужно, так это хорошего ремня!» – цинично прокомментировала Лера.
И твердо сказала: «Света, я никуда не поеду! Я не буду поддаваться на его провокации. Послушай, если я не приеду, он потихоньку смириться и успокоится, а если приеду, то и дальше будут подобные спектакли. Нет, Света, нет! Разбирайся со своим сыном сама!».
«Лерочка, да, я понимаю, ты обижена на него», – залебезила Светлана, – «Пожалуйста, только появись, только побудь с ним, хоть немного, поговори. Он увидит тебя и придет в себя. А дальше мы найдем ему хороших специалистов. Ему нужно немножечко помочь прийти в себя!»
«Мне нечего ему сказать!» – упиралась Лера.
Света снова зарыдала: «Лера, я умоляю тебя! Приди! Хочешь, я сейчас приеду и встану перед тобой на колени? Хочешь? Я приеду! Помоги Стасику, пожалуйста! Ле-ра-а-а!».
«Безумие, какое-то», – подумала Лера и обреченно спросила, – «В какой он больнице?»
Света взяла себя в руки, перестала плакать, икая назвала адрес и поинтересовалась: «Когда ты приедешь?».
«Сейчас отпрошусь с работы и в течение часа приеду, что уж тянуть!» – сухо ответила Лера.
«Спасибо! Спасибо, Лерочка!» – горячо поблагодарила ее Светлана, шмыгая носом, – «Тогда мы здесь, мы тебя ждем!»
«Мы?! Кто это мы?» – возмутилась Лера уже молчащей трубке. – «Мы?! Вы издеваетесь надо мной?! Да я эту Карину видеть не могу!»
Она не знала, что скажет Стасу, в голове было пусто. Она даже не понимала – зачем она туда едет и чем может помочь. В голове была сумятица, а в душе волнение.
«Я просто так возьму и приду?» – спрашивала она у себя по дороге, и сама же ехидно отвечала, – «Нет, еще апельсинов ему купи! И что скажу? Здравствуй, Стас, я пришла. И что дальше? Я не хочу давать ему надежду! Я не собираюсь с ним мириться! Мы не ругались, мы расстались! Ой, зачем я на это согласилась?»
Тимур встретил ее в больничном холле и проводил в палату к Стасу. Когда она туда зашла, то с облегчением увидела, что ошиблась с «мы», этими «мы» оказались лишь Света и Тимур. Те ободряюще кивнули Лере и тихо вышли, оставив ее со Стасом наедине.
Тот находился в палате один. Он лежал, свернувшись калачиком, безучастно отвернувшись к стене и Лера видела только его спину в серой футболке.
Подавив в себе отчаянное желание подойти, дотронуться и погладить его по спине, она в замешательстве остановилась посередине палаты, не зная, что делать.
«Твоя мама попросила меня приехать», – неуверенно начала Лера, – «Я и приехала».
Она заметила, что серая спина дрогнула.
«Что ты устроил?» – спросила она уже строго.
Подошла к столику у стены, на котором стояли йогурты в стаканчиках и лежал пакет с бананами и мандаринами, прислонилась к краю столешницы и скрестила на груди руки.
«Что за дешевое представление?» – продолжала выговаривать она спине Стаса, – «Перед кем? Передо мной? Поверь, меня не впечатлило! А вот на твою маму подействовало, она с ума сходит».
«Что молчишь? Поговори со мной! Раз я уже здесь», – начала заводится Лера, – «Ах ты страдаешь, переживаешь… Так тяжело, что жить не хочется… Что так? Ведь ты хорошо устроился – захотел к одной пошел, захотел к другой, захотел к мамочке поехал. И все тебя любят и все о тебе заботятся. Ах, ты наш Стасик дорогой, наш хороший ласковый мальчик. Только я не твоя мамочка, Стас, я по умолчанию, безусловно любить не смогу, только за то, что ты хороший мальчик».
«Это у тебя страдания?» – ехидно спросила она и сама же ответила, – «Только это мне страдать надо! Это ведь ТЫ меня обманул! Я, наивная дурочка, решила, что все у нас по-настоящему, искренне и честно. Я ведь любила тебя! Заботилась о тебе, к чувствам твоим бережно относилась. А ты?»
Глаза у нее заволокло, и Лера быстро захлопала ресницами, чтобы не дать слезам скатиться.
Она порывисто вздохнула и продолжила: «Понимаю, что слово «променял» здесь не уместно, так как Карина была в твоей жизни всегда. С ней много связано, понимаю. А зачем тогда была нужна я? Для жизненного разнообразия? Так я живой человек, и я гордая, и «одной из» быть не желаю!».
«Да скажи уже хоть что-нибудь», – с обидой выкрикнула Лера, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию от безучастной спины.
От бессилия и поддавшись внезапному порыву, она взяла один из мандаринов со стола, замахнулась и кинула его в лежащего Стаса. Стас зашевелился. В него полетел следующий мандарин, затем еще один и еще. Мандарины летели, отскакивали от препятствий и падали на пол, как маленькие оранжевые мячики. Кожица на них трескалась и в воздухе разливался сладковато-острый цитрусовый аромат.
«Хорошо, что сейчас не сезон арбузов», – хрипло произнес Стас, садясь на край кровати, опуская ноги на пол и заправляя за уши всклокоченные волосы.
Он медленно поднялся, заслонился от летящего в него уже банана, подошел к Лере, перехватил ее руку, в которой она держала очередной фрукт, и с силой прижал к себе.
Лера трепыхалась, отбивалась, пытаясь выбраться из его тисков, но при этом стараясь не коснуться перебинтованных запястий и не сделать ему больно. Стас был сильнее и чувства к нему оказались сильнее ее обиды.
«Пусти!» – безуспешно дернулась она еще пару раз и затихла, а когда он ослабил хватку, она сама прильнула к нему, обвив руками за шею.
Среди его спутанных волос Лера впервые заметила блестящие ниточки седины.
«Я не отпущу тебя, слышишь!» – приглушенно кричал он ей в висок, – «Не отпущу! Я не могу без тебя! Не могу! Ты моя!»
«А ты?» – оттолкнула его от себя Лера.
Стас поразил ее своим резко постаревшим видом. Как-будто кто-то неведомый перемотал ему на десять, а то и на пятнадцать лет вперед. Перед Лерой стоял взрослый изможденный мужчина с пустым потухшим взглядом. Старше его сделала и двухнедельная щетина на бледном осунувшемся лице.
«Я не могу это объяснить», – тяжело выдохнул он, хмуря брови и отводя взгляд в сторону.
Затем очень пристально посмотрел Лере в глаза и твердо произнес, тяжело дыша после каждой фразы: «Я никого не любил так как тебя. Я вообще никого не любил кроме тебя. Я жить без тебя не могу. Мне дышать без тебя больно».
«Прекрати!» – остановила его Лера, – «Немедленно, прекрати! Не хочу ничего слышать!»
Чуть помолчала и бескомпромиссно добавила: «Сюда я больше не приду. Когда выйдешь из больницы, тогда и поговорим!»
Повернулась и ушла.
***
«Поговорили?» – спросила Ирина, разломив бумажный пакетик с сахаром и высыпав его содержимое в чай.
В кофейне, в которую они зашли погреться и перекусить после прогулки было многолюдно. Фоном звучала джазовая музыка, стоял гул разговоров. Они сидели у окна. За окном жил своей размеренной жизнью город.
Ира медленно размешивала сахар ложкой и обеспокоенно смотрела на свою подругу, которая время от времени погружалась в свои тревожные воспоминания, замолкала и ее приходилось тормошить, возвращая в реальность.
«Да, поговорили», – отозвалась Лера, грея руки о чашку с кофе, – «Стас пытался мне объяснить свои взаимоотношения с Кариной, но я не услышала от него ничего вразумительного. Выходило так, что Карина чуть ли не принуждала его спать с ней. А он не имел права ей отказать. Бред какой-то! Как это можно взрослого парня принудить?»
«Не знаю», – удивилась Ира – «Действительно бред. Он что? Безвольная игрушка?»
«Вот и я не знаю», – развела руками Лера.
16
Карина пришла домой к Стасу на следующий же день после выписки его из больницы.
«Стасик, родной мой, как ты нас всех напугал», – начала она с порога. – «Почему ты не захотел, чтобы я приходила к тебе в больницу?»
«Я не хотел, чтобы вы с Лерой там столкнулись», – объяснил он, – «Она хоть и сказала, что больше ко мне не придет, ну мало-ли…»
«И что ты в ней нашел?!» – возмутилась Карина, снимая и подавая ему пальто. – «Наглая, хитрая, самоуверенная, заносчивая. Она что тебя околдовала?»
«Прекрати, Карин, я просто ее очень люблю», – ответил Стас.
Он взял у нее пальто и повесил на плечики в шкаф в прихожей.
«Ну и люби себе на здоровье, кто тебе мешает», – раздраженно парировала Карина, проходя в комнату.
«О чем ты хотел со мной поговорить?» – спросила она, усаживаясь на диван и положив ногу на ногу, отчего ее короткая юбка задралась и обнажила кружевную резинку черных чулок.
Стас взял стул, развернул его спинкой к Карине и уселся на него верхом напротив нее.
«Карина, я хочу сказать тебе, что никаких интимных отношений между нами больше не будет! Все! Точка! Хватит!» – решительно произнес он.
Карина хмыкнула: «Если это все, то я пойду. Мальчик мой, мы это с тобой уже проходили и не раз. Как только ты в кого-то влюбляешься, то говоришь мне эти слова. А потом бежишь обратно весь в соплях. Ну куда ты денешься!».
«В это раз все по-другому. Это… это подло по отношению к Лере» – твердо сказал Стас.
«Да кто она такая, твоя Лера? Всего лишь очередное увлечение!» – опустила ногу на пол Карина и угрожающе подалась вперед, – «Что хорошего она для тебя сделала?!»
«Она меня по-настоящему любит! Искренне! И я ее тоже!» – уверенно ответил Стас.
«Только любит и все?» – захохотала Карина и вскочила на ноги, – «Пупсик, да никто и никогда не сделает для тебя больше, чем я!»
Она встала напротив Стаса и, сощурив глаза, начала говорить, тыкая в него пальцем: «Уж не ты ли говорил мне, мол «Кариночка, меня никто кроме тебя не любит. Я никому кроме тебя не нужен…»
Стас насмешливо взглянул на нее, закатил глаза и криво усмехнулся: «Карин, это было давно, мне было шестнадцать лет. Это всего лишь подростковые переживания».
«Только не забывай, кто был с тобой все твои годы! Кто вытирал твои сопли, сидел с тобой в больницах, задницу тебе кто подтирал? Кто? Мать твоя? Которая все по мужикам бегала и свою личную жизнь устраивала?» – зло проговорила она, – «А я чемпиона из тебя сделала. И всю жизнь на тебя положила, неблагодарный ты щенок! Своей жизни не было, твоей прожила! Даже замуж не вышла!»
«Я не просил тебя об этом!» – раздраженно ответил ей Стас. – «Кто тебя мешал завести семью!»
«А кто бы позаботился о тебе и о твоей легкомысленной матери?» – многозначительно спросила она.
«Все, Стас, довольно, надоело» – отмахнулась от него Карина.
«Что тебя не устраивает?» – возмутилась она, вновь усаживаясь на диван и расправляя юбку. – «Замуж меня брать не надо! В жизнь твою я не лезу! Даже любить меня не прошу! Трахайся с кем хочешь! Живи с кем хочешь! Хоть с бухгалтершей своей, хоть с чертом лысым! Все, что я прошу – это благодарность! А благодарность твоя – у тебя между ног. Не для любви, а здоровья ради. Что ты еще можешь для меня сделать?! Ты ж больше ни на что не годишься!»
«На что вы мужики еще нужны?! Некоторые, конечно, еще бабло зарабатывают, как Тимур. Вот только на другое уже силенок не хватает», – хохотнула она, – «Мне Света сама жаловалась. Угу, представляешь! Ладно, не твоего ума это дело. А ты парень молодой, полный сил, от тебя не убудет! И тебе хорошо, и мне хорошо и на Лерку твою еще останется!»
Она встала, подошла к Стасу, приподняла ему голову за подбородок и, заглянув в глаза, чувственно прошептала: «Я же умею делать хорошо. Давай по-быстрому, а? Все равно твоя Лерка уже все знает».
Тот резко от нее отстранился и поинтересовался: «Мне вот интересно, как она узнала о нас? Ты ей сказала?».
«С ума сошел!» – возмутилась Карина, – «Догадалась наверно, как-то. Знаешь, женщина всегда чувствует другую женщину в жизни ее мужчины. И я всегда чувствовала, когда у тебя кто-то появлялся. Это вы, глупые и ограниченные, а тетки понятливые, они такие вещи жопой чуют».
«Карин, вот скажи», – доверительно спросил ее Стас, – «тебе самой не противно спать со мной и знать, что я не люблю тебя как женщину?»
Карина отпрянула от него, как будто получила пощечину. Она быстро совладала с собой и в ее глазах загорелся злой огонек.
«Да плевать мне любишь ты меня или нет. Ты мне должен!», – процедила она сквозь зубы.
«Слушай, Карина», – миролюбиво произнес он, – «Ты красивая женщина. Ты можешь найти себе хорошего мужчину или», – усмехнулся он. – «другую секс-игрушку».
«Никуда ты от меня не денешься», – прошипела Карина. – «Не забывай, что осенью у тебя чемпионат. Куда ты без меня?»
«Как-нибудь справлюсь», – огрызнулся Стас и почти выкрикнул, – «Считай, что все долги я тебе уже отработал и больше ничего не должен! Я и так доставил Лере много неприятностей. Она меня больше ни за что не простит. А без нее меня не существует».
«Идиот», – выплюнула Карина на прощание, стремительно направившись в коридор и нервно доставая из шкафа и накидывая на себя пальто.
«Посмотрим, как ты справишься без МЕНЯ!» – крикнула она, уходя и громко хлопая за собой дверью.
