Лилита Край
Проклятый мир. Путь на Дагар
– Вижу, – кивнула в ответ.
– Это розовая Моли, сонная травка Исвэль. Она тебя расслабит, не усыпит. Поможет подготовить тело, к прогулкам по воспоминаниям.
– Воспоминаниям?!
– Да Влада. Тебе нужно пережить все заново, вот только я помогу тебе чувствовать все, намного ярче. Как оно должно было быть, на самом деле. Уже сегодня ты поймешь, как много чувств и эмоций, подавила эта метка.
– Как это поможет снять проклятье?!
– Метку может разбить только любовь. Я помогу, ее почувствовать. Но, чтобы понять любовь, нужно прочувствовать боль, – Юльда приподнялась, вытерла руки о платье из листочков, и вышла из комнаты. А я стояла, смотрела на розовый цветок, что менял свои размеры, искажаясь от воды. Неужели, я настолько черствая? Я такой себя не ощущаю.
Она вернулась, со стопочкой вещей, положила их рядом с ванной.
– Я знаю, ты сейчас в растерянности, – взяла меня за плечи, и слегка сжала. Видимо пытаясь поддержать.
– Почему я не чувствую, что настолько не эмоциональна? Порой, мне кажется, что я очень живая и чувственная?!
– Так и есть. Твое сердце закрыто только для тех, кто любит тебя. Зеркало души, так называют твое проклятье.
– Всех кто меня полюбит, я не смогу полюбить в ответ?
– Именно. Принимай ванну, я приготовлю отвар для погружения.
Юльда ушла, а я скинула с себя одежду, и залезла в воду. Было очень мягко и приятно, словно я сидела на мягком одеяле. Расслабилась, облокотила голову на край ванны и прикрыла глаза. Становилось хорошо. В мыслях прояснялось, многое смогла разложить по полочкам. Теперь становится немного понятнее, что происходило в моих чувствах. Все вопросы, что терзали все время, наконец находят ответы. Осталось, понять, что такое любить тех, кто любит меня.
Кажется я задремала. Но это не от травки, скорее от нервов. Открыла глаза. Смотрела в пустоту. Мне от чего-то, ничего не хотелось. Все как то бесцветно и пусто. Странно.
– Влада, – позвала меня Юльда, и я медленно повернула голову в ее сторону, – нужно вылазить, ты готова.
Она подошла ближе ко мне, протянула руки. Не думая, схватилась за них, как за спасательный круг, вылезла из ванны. Она вытерла меня, а я стояла перед ней во всей красе, но было все равно. Ощущение, что из меня все силы высосали.
– Я чувствую себя опустошенно, – проговорила с трудом, пока она обматывала меня огромной простыню.
– Так и должно быть. Я немного почистила твои мысли. Так погружение, будет менее болезненным.
Юльда проводила меня в комнату, высушила волосы. Стянула простынь, и помогла улечься в кровать. Накрыла одеялом.
– Привстань немного, – подложила подушку под спину, и протянула глиняную чеплашку с напитком. Я втянула аромат. Приятный. Правда не единого запаха знакомого, я не почувствовала, – пей, – было бы сказано, будет сделано.
– Первым, ты научишься чувствовать боль Влада. Это самое сложное. Главное не забывай, ты, ни в чем не виновата. Рэндала, никто не заставлял любить тебя. Его чувства к тебе, заложены самой вселенной. Вы одно целое.
Глава 8. Воспоминания, что порождают боль
Я не поняла, зачем она мне это сказала. Если честно, я и не задумывалась об этом. У истинности свои причуды, это на уровне инстинктов происходит. Я много литературы об этом читала, и понимаю все. И если такие, как Рэндал, чувствуют свою пару, то и сомнений в чувствах нет. Проблема во мне, именно в моих чувствах.
Не знаю, что изменилось, скорее всего пошла на прогулку с воспоминаниями. Вроде на подсознании, я понимаю, что нахожусь рядом с Юльдой, на кровати. Но в голове, начали всплывать картинки. Они становились все отчетливее, и голоса становились громче.
Это же я, и ба рядом. Ее улыбка, такая добрая, глаза светятся счастьем. Лицо в морщинках, на голове завязан цветастый платок. И я, на коленях сижу.
Я помню. Она рассказывала мне о травках, и как смешивать их. Мне тут лет шесть. Кажется, именно в этот день, я впервые увидела Рэндала. Да, вот он. Зашел к нам в комнату. Я помню испугалась его, но ба, сказала, что он друг, и я могу ему доверять. Он присел на корточки, взял мои ручки в свои, улыбнулся.
– Привет, кроха! Я Рэндал. Будем дружить?
– Привет. Не знаю, ты страшный.
Голоса словно из старого фильма, серые и слегка отдаленные. Сейчас, я могла разглядеть все эмоции Рэнди, что на тот момент, в силу возраста, увидеть и понять не могла. Он пытался улыбаться, но ему было грустно.
– И чем я страшный?
– Не знаю. Ты большой.
– Зато я добрый.
Вся картинка резко поплыла, перенося меня в другой отрезок времени. Это розовый залив, в Исвэль. Рэнди меня туда часто водил в детстве. Я сижу на его плечах, громко смеюсь. А он как ненормальный носился со мной. Тут я старше, мне лет десять.
– Рэнди! Рэнди! А у тебя невеста есть? – в голове эхом отразился собственный вопрос, но детским голосом.
– А зачем мне невеста? Я подожду, пока ты вырастешь! – он снял меня с плеч, и подкинул вверх, а поймав поставил на траву и присел на корточки.
– Так я не люблю тебя. Ты даже не красивый. У тебя косичка! Мальчики, такие не носят!
– Это у вас не носят! И почему это я некрасивый?! Я очень даже ничего, а еще я сильный! – он говорил это шутя, как положено общаться с ребенком. Со стороны это выглядело так, словно отец гуляет с дочкой.
– Сильный, но мне такой не нужен! Ты себе другую невесту найди!
Что может понимать ребенок в таком возрасте? Да ничего. Почему именно эти воспоминания возникли в голове? Но стоило, мне увидеть его лицо, захотелось плакать. Он так умело скрывал боль, и заметить ее было можно, лишь взрослому человеку. Кажется, даже слова ребенка, ранили его очень сильно. Я посмотрела на себя. Лицо беззаботной девочки, которая смотрела на всех окружающих с диким интересом и восторгом, не обращая внимание на того, кто рядом. Мне было плевать. Есть и ладно, это же просто Рэнди. Я не понимала, что испытываю сейчас. Возможно, я не понимала и тогда. Маленькая же совсем.
И снова меня уносит, размывая воспоминания об озере. Теперь я вижу ба, она мне косички заплетает. Глаза потухшие, морщинок прибавилось. Здесь мне наверное пятнадцать. Я и не помню уже. Вот только, сейчас моя тоска стала невыносимой. Я и не понимала, как мне ее не хватает.
– Владушка, стой нормально. Я же тебе петухов наделаю, будешь не красивая, – она шутила, а я смотрела на нее через зеркало, и не замечала того, что она больна. Я никогда этого не замечала. Ба была рядом и все, так и должно было быть. Я заметила это сейчас, и сердце пропускает удары, заменяя их на скручивающую боль. Смотрела на эту картинку, размывая ее слезами.
– Ой, ба! Я хоть лохматая буду, мальчики все равно смотрят на меня.
– Да чего эти мальчики, толку от них. Вон, тебя какой жених статный ждет, а ты все нос воротишь, – ее голос потухший совсем, а я от зеркала отлипнуть не могу.
– Ты про Рэнди что ли? Нужен он мне. Старик!
Да уж, а я не подарок. Рэндала стариком назвать сложно. Ему на вид, лет двадцать пять. По, таким как он, женщины сходят с ума. Я и не помню, когда начала понимать, что он красавчик. Я ничего не помню! Все, что оставалось в моей голове, казалось ненастоящим теперь.
Ба покачнулась, придерживаясь за стол рукой, я дернулась к ней, но опомнившись, что это воспоминание просто смотрела и плакала. Я тогда как и прежде, в зеркало смотрела, собой любовалась. Ба присела на стул, за сердце держится. Я ведь видела все, но даже не подошла. Она тихонько стерла слезы, видимо, чтобы незаметно было, но и это я видела.
В груди все гореть начинает. Мешает так, что хочется вырвать. Хочется кричать на саму себя, чтобы повернулась, чтобы поддержала, просто обратила внимания, но нет. Прости, прости, – шептала мысленно, надеясь, что она услышит.
– Все, я гулять.
Это единственное, что я сказала, прежде чем уйти, даже не повернувшись к ба. В моей памяти, все выглядело иначе, до этого дня. Хотя это вообще не выглядело никак. Не помнила я этого момента. Как же я отвратительна. Неужели, это метка так действовала на меня? Я не могла быть такой. Сейчас, я отчетливо чувствую боль. Настоящую, мою. Все внутри меня выворачивалось наизнанку, я боялась даже дышать, чтобы не закричать от раздирающих эмоций. Видеть себя со стороны, было страшно. Страшно от того, что со мной сделала собственная мать. Как бы мне хотелось, вернуться назад, и обнять ба. Сказать, как сильно скучаю, как благодарна за то, что воспитала меня такой, какая я есть.
Ветер ворвавшийся в окно квартиры, забрал меня с собой, показывая новую картинку. Мне восемнадцать недавно исполнилось. И этот день я конечно помню. Похороны. Ба умерла. Сердечный приступ. Мы хоть и ведьмы, а болезни у нас, вполне себе человеческие.
Та, я, смотрю на нее, пустыми и безразличными глазами, ковыряясь туфлей в земле. Но сейчас, меня поглотила горечь потери, ядовитая и болезненная.
Ба!!! – я закричала внутри себя, да так, что было сил, от того как надрывно плакало мое сердце. Тянула руки, желая прикоснуться к ней, последний раз. Хочется увидеть вновь ее глаза, почувствовать ее заботу, и подарить в ответ то, что чертова мать запретила мне делать!
Почему же, не подошла, не попрощалась?! Я раздирала на груди кожу ногтями, пытаясь вновь избавиться от этой боли, она невыносима, она повсюду, она ломает. Я так привыкла, не чувствовать ее, что сейчас, кажется переполнена, и она сильным потоком выливается из меня.
Я же уходила с кладбища, думая о том, чтобы быстрее этот день закончился. Да мне было тоскливо, что осталась одна, но на этом все. Я не грубила никогда, просто отталкивала от себя, и не давала той любви, что жила во мне. Помню, когда вошла в квартиру, на диване сидел Рэндал.
– Соболезную, – проговорил он тогда. Он переживал смерть ба, а меня мало заботили его чувства.
– Её больше нет, значит и тебе здесь нечего делать. Уходи.
– Я не уйду, – голос обреченный, он пропитал мои мысли отчаянием и виной.
– Ты мне не нужен, сколько можно повторять?! – вскипела я.
– Хорошо, я исчезну. На время. Ты так и не открыла мой подарок…, – огорченный голос Рэнди отдалялся, растворялся в сознании оставляя понимание, какая же я тварь.
Сейчас, я видела, как безразлично причиняла ему боль. Я этого не хотела! Не хотела!
Рэнди говорил о силанти, тот самый подарок на восемнадцать лет. Я действительно открыла его только через пол года. Все его подарки, я открыла через пол года, после смерти ба! И Рэндала не было все это время, ведь я сама выгнала его! Представляю, как тяжело ему это далось. Лишь в тот момент, когда открывала коробочки и рассматривала подарки, что он дарил, которые до этого, я скидывала в темный шкаф как не нужный хлам, осознала, мне его не хватает.
Поняла ли я, что такое боль? Сполна, и она будет преследовать меня, всю оставшуюся жизнь. Вина выжжет меня, заставит тлеть, напоминая каждую минуту, что я натворила. Прочувствовала ли? Кажется, да. Я пойму наверняка, когда проснусь. Боль потери, боль безразличия, боль от того, что родная мать, пожелала для меня такой жизни. Даже не для меня, для тех, кто любил меня, несмотря ни на что. На сколько, нужно быть подлой и обозленной на весь мир?
Боль, и есть наш истинный, внутренний мир. Это его осознание. Темнота постепенно забирала меня, погружая в бездну беззвучия и тишины. Мне будет о чем подумать, когда проснусь. Только просыпаться страшно. Наверняка будет больнее чем больно.
Глаза я раскрыла с трудом. Видимо все слезы, что пролила блуждая по воспоминаниям, были настоящими. Еще мне сильно жгло грудину. Слегка оттопырила одеяло, и увидела повязку, из листьев. Юльда постаралась, – вздохнула я, пытаясь подняться. Голова просто раскалывалась.
– Рид, – прохрипела я, так как в горле образовалась пустыня. И судя по ощущениям, сейчас там песчаная буря.
– Проснулась, – инкуб несмело приоткрыл дверку, и просунул голову.
– Будь хорошим мальчиком, принеси воды, – я плюхнулась обратно на кровать, понимая, что сил у меня нет на подъем.
– Вот, это Юльда сказала дать тебе, когда проснешься, – Рид протянул теплый отвар. Немного приподнялась, взяла чеплашку трясущимися руками, и с огромным удовольствием ее осушила. Отдала посудину инкубу, и улеглась обратно.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как выжатый лимон.
– Это означает плохо? – Рид нахмурился, пытаясь понять, что я сказала.
– Не хорошо.
– Юльда после обеда придет, сказала мужу помочь нужно. Тебе наказано хорошо позавтракать, принять ванну или душ, как сама захочешь, – Рид активно загибал пальцы, а я пассивно, хотела его убить.
– Козлик мой, миленький, у меня голова болит сильно, а ты кричишь, – проскулила, понимая, что затыкаться он не собирается.
– Скоро пройдет, Юльда предупреждала.
– Тогда давай молча подождем, пока пройдет. Потом я обязательно выполню все указания, – отвернулась от инкуба, свернулась калачиком.
– Хорошо, я немного позже зайду, – поник парнишка, судя по голосу.
– Не обижайся, мне немного времени нужно, в себя прийти.
Он ушел, а я заплакала. Боже, как это пережить вообще?! Сердце кровью обливается, от того, что чувствую. Кроме боли, в моей душе поселилась ненависть к собственной матери. Так как я вела себя с бабушкой, это вообще не простительно. Конечно, я понимаю, что не виновата, но чувствую совсем иначе. А Рэндал? Как у него хватило сил и терпения на все это? Только последние несколько лет, я старалась быть для него другом. Кроме ба и Рэндала, ведь у меня никого не было, и получается я это не ценила, пусть и не по своей воле.
Компаний шумных я не люблю, хотя пыталась гулять с одноклассниками. Они меня не принимали, я их. Общаться не умею, все считали мои шутки грубыми, а меня высокомерной и много о себе думающей. Возможно так и есть. Я не в обиде. А парни, с которыми пыталась строить отношения, мне надоедали через пару дней. Кажется, я невольно сравнивала их с Рэнди. Из подруг, есть только Лина. Она точно любит меня, вот такую, странноватую, но она и не с земли. Я и с ней была не особо чувствительна. Пришла, поныла и ушла.
А мне казалось, у меня яркая и насыщенная эмоциями жизнь. Сейчас, ощущая много душевной боли и переживаний, можно сказать, у меня не было жизни. И я хочу начать сначала. Вот только остальное вернуть нужно, на боли, я только в дурдом попасть могу, а не на Дагар.
Рид был прав, голова понемногу проходила. Нужно приводить себя в порядок. Вытерла слезы, слюни, сопли. Нечего расслабляться, Рэнди вообще камнем сидит, и ждет пока я тут проноюсь. Вылезла из-под одеяла, скинула ноги на пол, потом себя. Это нечаянно получилось. Больно.
– Ты живая?!
Ух, какой ушастый. Все слышит. Или это я так громко навернулась?
– Не поняла еще, – буркнула, собирая себя с пола, – можешь мне воду в ванную набрать.
– Могу, – отозвался он.
– А меня поднять, можешь? – дальше пола, я себя собрать не смогла. Силу покинули это негодное тело. Чувствовала себя мешком, и судя по запаху, мешок был с навозом. Видимо на прогулке с воспоминаниями, вспотела. Волосы слиплись, и паклями свисали с головы. Боюсь представить, что творится с моим лицом.
– Могу.
– Так иди поднимай, че стоишь там, – надула губы как дитя малое, руки на груди сложила. Ойкнула, от боли. Убрала с груди. Потом выкобениваться буду, когда вавки заживут.
Рид молча подошел, поднял меня. Унес в ванную комнату. Посадил на стульчик, а сам принялся воду набирать.
– Риид?
– Ммм?
– Я кричала ночью?
– Кричала, – устало выдохнул он. Это он что, притворялся что ли веселым?!
– Риид?
– Ммм?
– Напугала тебя?!
– Не только меня. Ванна наполнена, вещи приготовил тебе. Я завтрак сделал, как выйдешь приходи в общую комнату.
– Хорошо. Спасибо Рид.
– Не за что.
Он ушел, а мне снова так паршиво стало. Теперь так будет всегда? Слезы рекой, губы трясутся, тело бьется в истерике, а в душе застряла тревожность и собственная ничтожность.
Я не могу забыть теперь ничего! Не могу! – сползла на пол, и согнулась пополам, обхватывая колени руками. А Рэнди? Он простит меня? А ба? Как мне попросить прощения у ба?! Так хотелось кричать, но получалось лишь рыдать, сжимаясь сильнее. Ощущение, что внутри меня все медленно умирало. Боль, это хреновое чувство.
– Не вини себя, ты не причем. Ты заложница проклятой метки, – Рид присел рядом, гладил меня по руке. Видимо я громко плакала, раз пришел.
– Я понимаю, но справиться с этой болью не могу, – от бессилия, мои рыдания стали беззвучными, а слезы стали жгучими.
– Юльда травку в ванную положила, она успокоит. Поднимешься?
Я закивала, оставаясь в том же положении, так как не хотелось двигаться.
– Ты справишься, ты сильная и смелая. Еще вредная, и шутки у тебя отвратительные. Но ты добрая. И красивая, будешь, когда помоешься.
Сквозь слезы хихикнула. Смотри ка, шутить научился, – не общайся с земными ведьмами, они плохому только учат. И спасибо. А теперь вали, я скоро буду, – сквозь слезы проговорила, и попыталась улыбнуться.
– Не исправима, – усмехнулся, но не радостно, поднялся и скрылся за висюльками из лиан.
Поднялась, облокотилась спиной на ствол стульчика. Начала стягивать с себя ночнушку, которая на мне скорее стояла, чем висела. Откинула в сторону, то есть получилось, возле себя положила от нехватки сил. Ненавижу такое состояние! – возмутилась и начала убирать повязку с груди.
Ногти бы мне подстричь, за такое дело. Царапины глубокие, и щипают. Нужно будет мазь сделать, быстрее заживет. Медленно, на четвереньках, добралась до ванны. С трудом погрузилась в водичку. Теплая, и ароматная. Медленно выдохнула, умыла лицо, и снова застыла, пронзая взглядом пустоту.
Если боль такая невыносимая, какая тогда любовь? От боли, появились и другие эмоции. От нее длинной вереницей тянется ощущение вины, щемящая тоска, безысходность, от того, что невозможно вернуть прошлое, и все исправить. Еще неутолимое желание отомстить, вот только некому. Мне придется учиться жить с этими чувствами. Другие же живут, значит и я смогу. Мне еще мир спасать.
На этих мыслях, я наконец отвисла. Погрузилась в воду с головой, промывая волосы от пота.
Вскоре, я чистенькая, одетая, вышла к Риду.
– Уже лучше, – натянуто улыбнулся он и указал на стул, – садись, кашу сварил.
– Сам?
– Вообще-то, я варю лучшую кашу в Исвэле!
– Кто это тебе такое сказал?
– А ты попробуй сначала! – он накидал разных фруктов в тарелку и пододвинул мне, всучив ложку.
Каша и правда получилась отменная. Я даже добавки попросила, от чего инкуб загордился. После, обработала ранки. Юльда мазь оставила. Святая женщина. Потом, пошли сидеть на травке. Солнышко так грело приятно, ну или светило грело. Не, ерунда получается. Светило яркое светило! Не суть, ощущения те же. Все было прекрасно, мне даже удалось немного успокоиться. Но не было печали, на пороге кто? Правильно! Некромант!
– Доброго, – сухо поприветствовал нас бледный. А сам, по сторонам головой воротит.
Я его осмотрела, и все. Смех сдержать не смогла. Скулы заболели, а остановиться не могу. На Рида посмотрю, так еще больше пробирает. Наверное подумал, что все, негодная я уже. А у меня это истерическое состояние видимо, так прорывается.
– Я так-то переживать начинаю, – тихо проговорил инкуб, а я не могу ничего сделать. Ой да некромантушка, ай да развеселил!
– Это она надо мной смеется, – недовольно пояснил для Рида Далимир, – Юльды нет еще?
Рид мотнул головой.
– Признавайся, чем Ионку довел?! – сквозь смех выдала я. Над ним печать висит! Да еще какая! Любая ведьма засмеет.
– Если скажу, издеваться потом всю жизнь будешь, – буркнул, а сам улыбку сдерживает стоит.
– Неужто и ее засосал?! – меня было не остановить. Слезы текут, живот болит. Я по траве катаюсь, ладошкой долблю.
– У меня проблема так-то! А ты смеешься. Не умеешь ты общий язык находить с существами, Владана.
– Я интроверт, общительность это не мое, – вытирая слезы, протараторила, и уселась на попу. Чтобы страдальца лучше видно было.
– Кто такой интроверт?!
– А это тот, кому в глаза смотреть опасно, – теперь ржал Рид, – ладно, чего Ионка пожелала то тебе? – сжалилась над бледным. Все же настроение он поднял на ура.
– Чтобы губы отсохли, – усмехнулся, и дополнил, – все ничего, но они же трескаться начали. Больно.
Я свернула губы трубочкой, двумя руками за щеки схватилась, и жду, когда приступ смеха спадет.
– Владана, это не так уж и смешно! – возмущенно высказался бледный, недовольно мотая головой.
– Ну, если честно, то это смешно, – ответил Рид.
– Если честно, тебя не спрашивали, – шипел некромантушка, прикрывая губы рукой.
– Иди ближе, бедолага. У меня сил нет стоять. Присаживайся, – похлопала ладошкой по траве.
– Что правда уберешь эту гадость?!
– А чего не убрать, уберу.
– Обратка ей прилетит? – коварно улыбнулся гаденыш.
– Нет конечно! Ты это заслужил! Нечего губы на чужих женщин расхлебянивать!
– Расхлебя? Что?!
– Целовать свою женщину нужно говорю, а не чужих.
Далимир присел рядом, согнул колени, облокотился на них локтями. И рассмеялся.
Глава 9. Попроси у других
Проклятье то скорее шуточное, Иона проучить его хотела видимо. И почему я не додумалась? Не до него было, то грибы, то туман в голове.
– Будет немного больно, – предупредила, и начала копаться в ауре. Это не магия, а всего лишь энергия. Она у каждого есть, и неважно магическое создание или нет. Для начала, нужно от ауры проклятье отцепить, туман прогнать в землю, а потом метку раздавить. Ба говорила, что у меня метод странный.
Со стороны, это смотрится и правда не эстетично. Так как туман, я пальцами отделяю. И вижу его только я. Так что стоит девица, и в воздухе пальцами кракозябры вытворяет. Учитывая, что магии во мне ноль, я не знаю как это получается, не задумываюсь. Это как научиться на велосипеде ездить в детстве, и больше никогда не разучишься. Вот и я однажды, ба помогала с женщины проклятье снимать, и обнаружила в себе эту способность. Просто знала, что делать. Словно подсказывал кто-то. Так и действую по сей день.
Я чувствую плотность энергии руками, начинаю ее в кучу собирать и отдирать от ауры. Туман через меня проходит всегда, обволакивая все тело. Он холодный, липкий и жуткий. Вся кожа покрывается холодной испариной. И это цветочки. Темные метки, для меня самое сложное по ощущениям, а для носителя и подавно.
Всю неприятную субстанцию, что отделяю, передаю земле. Она знает как поступить с этой энергией. В конце, я делаю хлопок, разбивая метку. Если делать это медленно, боль у клиента, будет не выносимой. На практике проверено.
Хорошо, что Иона не серьезную гадость посадила, поэтому все произошло быстро. Туман от дымки прошелся по моей коже и скопился в районе поясницы, оставляя влажные следы и неприятный холодок на спине. Комок энергии, который и зовется меткой, что обычно прячется в тумане, я раздавила хлопком.
– Вот же мертвечина! Больно то как! – Далимир подскочил, и начал прыгать то на одной ноге, то на второй.
Кстати, у всех по разному снятие происходит. У кого боль в ноги уходит, у кого в руки. Клиенты описывали это, как разряд тока. У меня еще терпимо. Ба когда снимала, своими способами, все неделями отходили. Она то травками, да заговорами убирала все. Старые методы, длительные.
– Пожалуйста, – фыркнула я, прикрыла глаза, освобождая себя от тумана.
Я эту энергию чувствую отчетливо, особенно когда она через меня проходит. Немного неприятно, но терпимо. Что-то вроде когда перегреешься на солнышке, а потом холодную воду пьешь. И чувствуешь, как она по горлу, в желудок спускается, вот и здесь так же, только холодок и по ногам проходит, пока земля все не впитает.
– Спасибо Влада. Что попросишь за работу?
– Если только пощады, – непринужденно ответила, и снова улеглась спиной на траву. Открыла глаза, рассматривая чистое небо. Любое проклятье выматывает. А учитывая, что сил у меня и так мало, слабость к травке и прибила.
– От меня что ли? – насупился бледный, и уселся рядом.
– От жизни, – прошептала, и вновь прикрыла глаза. Плачевное состояние снова возвращалось. Может его еще отправить за проклятьем?– Юльда не начинала учить тебя пользоваться резервом?
– Нет пока. У меня была тяжелая ночь.
– Могу позаниматься с тобой, в счет оплаты, – он улегся рядом.
– Если целоваться не будешь лезть, то согласна.
– Не буду, – хохотнул, и видимо тоже глаза закрыл. Рид с другой стороны лежал. Тихо так стало, умиротворенно. Вот только птичек не хватало, я только сейчас поняла.
– Почему здесь птиц нет?
– Энергия у леса тяжелая, они не выдерживают. Гибнут.
– Понятно, – протянула я. Идеальное место для того, чтобы скрыться от всех. А кому действительно нужно, найдут дорогу к Саэйни. У каждого мира, должен быть свой лекарь для души.
Юльда появилась после обеда. Сначала она нервно меня осмотрела, потом облегченно выдохнула и спросила:
– Как себя чувствуешь?
– Уже лучше. Можно вопрос?
Мы с Юльдой сидели одни на поляне, отправив Рида и Далимира травы собирать.
– Конечно, – ведьма была взволнована.
– Как зовут отца Рэндала?
– Каин, – она произнесла его имя всего лишь, а на лице растеклась влюбленная улыбка. На такое приятно смотреть.
– Ты сразу полюбила Каина? – я переживала о своих чувствах к Рэнди. Сейчас, я чувствовала вину перед ним, переживание, как и всегда, правда оно усилилось в разы, после этой ночи. Тоска стала душить без него, а вот большего не ощущала.
– Конечно нет, – усмехнулась она, – я его папой называла, хотя он постоянно меня отчитывал за это. Когда мне двадцать один год исполнился, он начал ухаживать за мной. А я на него как на отца смотрела, и не понимала, что мне с его ухаживаниями делать.
– А дальше?! – Рэндала отцом я точно не считаю, а вот другом да.
– А дальше, он не спрашивая моего желания, перенес в Исвэль. Я же его и проклинала, и чего только не делала, а он дурачок не сопротивлялся, – Юльда поджала губки. Возникало ощущение, что она испытывает чувство вины перед Каином, – представляешь, я со злости, смерти ему пожелала. Уже двадцать веков прошло, а я простить себя за это не могу, – вытерла с щеки одинокую слезинку и продолжила, – он умирал, а я все злилась. Обижала его, а он улыбался и говорил, что любит. В общем, сама проклятья все с него и снимала. Прощения каждый день прошу за тот поступок, а он меня ругает за это. Говорит, я же знал, что ты любишь меня.
– Я боюсь, Юльда, – посмотрела на нее и дополнила, – боюсь, что не люблю его.
– Любишь Владана, еще как любишь, – она повернулась ко мне, уселась в позу лотоса. Глазки ее светились. Дала немой указ, сделать то же самое. Села так же, и внимательно уставилась на нее. С чего она так уверена в моих чувствах, если даже я в этом не уверена.
– Тэтсуя с тобой?
– Д-да, – достала паучка из кармана и протянула его на ладони.
– Ты всю ночь, звала Рэндала. Я плакала вместе с тобой и успокоиться не могла. А мне мой тутсик и говорит: не плачь, я чувствую, что силанти Владаны не спит, он просто из-за печати из кокона выбраться не может.
Я сидела, глазами хлопала, снова слезы пускала. Все таки метка и на него действует. О Боже! Люблю значит?
– Не плачь. Сегодня мы не будем по воспоминаниям бродить, нужно подготовиться.
– Как подготовиться?!
– Далимир сказал, научит тебя резервом пользоваться. У него это лучше получится, чем у меня. Его сила другая, ты ее почувствуешь мгновенно. Он объяснит, как можно услышать тэтсуя. Когда с силанти связь наладишь, он поможет тебе с воспоминаниями. А там, и я подключусь, усилю все твои чувства. Вместе, мы сможем разбить метку, – она так убедительно говорила, я даже улыбнулась. Одобрительно кивнула.
– Юльда, а эта боль, – я немного замялась, – она всегда такой будет? Все это давит на меня. Слишком много чувств, и все они вызывают невыносимую тяжесть, вот тут, – я приложила руки к сердечку, что с самого утра все никак не могло успокоиться.
– Не всегда. Любая боль, со временем приглушается. Ты не забудешь, но будешь легче ее воспринимать. Когда почувствуешь радость, счастье, любовь, все стабилизируется. Потерпи немного.
– Юльда! – на меня снизошло озарение, – если я услышу тэтсуя, значит он подскажет как найти Дагар?
– К сожалению нет. После того как у Саэйни появляется тэтсуя, он становится для нас не только другом и защитником, но и проводником. Он сможет открыть портал, только когда избавится от кокона.
Я немного расстроилась. Как бы не было, я боялась, что мои чувства к Рэнди, не имеют ничего общего с любовью. Возможно, когда услышу своего паучка, уверенности во мне прибавится. В объятьях Рэнди, мне было тепло и уютно, так же как и в объятиях ба, хотя не так давно, мне казалось, совсем по другому. Его поцелуй был хорошим, таким же как поцелуй некроманта. Единственное, что меня немного успокаивало, это тоска. Я хотела увидеть его синие глаза, чтобы заметить в них любовь, посмотреть другим взглядрм. Почувствовать его прикосновения, чтобы понять, как это, когда по-настоящему чувствуешь.
– А вот и наши лесники вернулись! – обрадовалась появлению ребят Юльда, прерывая мои рассуждения.
– Рид! А у тебя, что с лицом?! – он был бледный, перекошенный, и злой.
– Он на грибочек наступил, – усмехнулся некромант, от чего у меня глаза на лоб полезли, по ощущениям.
– Ну неееет! Ты же не стал целовать инкуба?!
Юльда рассмеялась, да и Далимир хихикнул.
– Нет конечно. Я только к красивым девушкам не равнодушен, а вот он подумал, что именно поцелуем я и займусь, – недовольно изрек бледный, – знаете, гоняться за козлом по лесу, дело не благодарное.
Меня пробрало на дикий смех. С этими созданиями, депрессии мне не видать.
– Ты мог сразу сказать, что магией вытянуть яд можно! – возмутился Рид, складывая руки на груди.
– Я и из Влады, яд магией вытягивал, придурок! У нас тогда времени мало было, вот и пришлось через поцелуй вытаскивать. А ты то?! Инкуб бестолковый! – Далимир махнул на него рукой, и занялся выкладкой собранных трав.
– Некромантушка, а как ты магией с меня яд то вытягивал? Не действует же на меня ничего? – просмеявшись спросила его, так как вчера, я на это внимания и не обратила вовсе.
– Я научу тебя, – фыркнул и дополнил, – я дал тебе силы, ты сама мне яд и передала. Я просто руководил процессом.
– Когда начнем учиться?! – я от таких новостей, забыла, что сил физических не было, подскочила резко, и голова закружилась.
– Сначала обед, а потом и займемся.
– Угу. А как ты все таки с Рида яд вытягивал? – сдерживая смех спросила, и неспешно подошла к Далимиру.
– Просто за руку надо было взять. А этот копыта свои оголил, и как давай по лесу носиться. Все грибы ядовитые подавил в истерике, – со смешинкой в голосе рассказывал он, – пока не свалился от действия яда, не успокоился.
– Да кто тебя знает! Вы некроманты, все странные! – воскликнул обижено Рид, – да ну вас, пойду на стол накрывать, есть хочется.
Мы проводили его громким смехом. Далимир закончил с травками, и мы все вместе пошли в дом. Рид может и истеричный инкуб, а готовит отменно. Запахи в доме стояли невероятные! Слюнки только от этого бежали! После трапезы, Юльда покинула нас. Я впервые увидела переход тэтсуя. От портала исходит яркий свет, искрящийся. Колебания переливаются и смешиваются в центре, красным и фиолетовым цветами. Красиво и эффектно.
