Лили Рокс
Горячий профессор
Глава 1. Знакомство с профессором
В тесной комнатке, где хранился инвентарь для уборки университета тихо раздавались наши стоны. На данный момент мне даже неинтересно, где он смог достать ключ от служебного помещения.
– Пожалуйста, быстрее!
– Ты считаешь, что так нужно умолять? – Крепкие руки схватили меня за волосы и потянули назад, заставляя выгибаться. Зубы совсем не нежно покусывали шею, приводя еще в больший восторг. Одежда уже валялась в разных частях комнаты и на мне лишь оставалось нижнее белье.
– Нас могут услышать… – прошептала я еле слышно.
– Я уже скоро, – выдохнули у самого уха.
Его движения стали резче и глубже. Через пару сильных толчков наши тела одновременно вздрогнули.
– Никогда не думал, что такие девочки как ты, занимаются такими вещами здесь, – прозвучал ироничный голос сверху.
– Я тоже так считала, – ответила я преподавателю, едва переводя дыхание.
Мое сердце сжималось каждый раз, когда я слышала его голос! Божественный голос! Этот мужчина был моим идеалом, я была недостойна быть с ним, но все же, мы были здесь наедине, он любил меня и я отдавалась так, словно это был последний день моей жизни.
– Еще есть время, пососешь?
Ничего не отвечая, я подошла ближе и опустилась на колени, он закрыл глаза и откинулся назад…мягко и нежно коснулась немного влажными губами головки его большого члена. Меня так возбуждало его желание войти в мой рот полностью…но он больше не мог терпеть… Это было видно по его нервным телодвижениям.
Я сжалилась над ним и нежно играя с головкой, показала на что способна. Мне всегда нравилось делать ему приятно, и я старалась сосать глубоко и жестко, сегодняшний минет не стал исключением. Жадно заглатывая каждый сантиметр огромного члена моего профессора, я доставляла удовольствие самому лучшему мужчине, наслаждаясь его стонами.
Выпустив член изо рта, я взяла его в свою ладонь, а второй рукой, по-хозяйски, нащупала яички, все как он любит…
Начала плавно дрочить, казалось, он вот-вот кончит, но это не входило в мои планы. Язык плавно скользил по стволу его нереально огромного члена, не пропуская ни единого сантиметра.
Моему детскому ликованию не было границ. Опускаясь ниже, чтобы поиграть с яичками язычком, я пыталась показать профессору, каких успехов я достигла обучаясь у него на дополнительных занятиях.
Мои набухшие от возбуждения соски касались его бедер и это заводило меня еще больше. Мне показалось что он перестал дышать. Его член стал как будто каменным! Боже, как же я это люблю!
Когда я опускалась ниже, чтобы полизать яички, моя упругая попка поднималась вверх, обнажая все свои прелести, которые всегда не давали ему покоя. Я чувствовала, что он меня хотел. Я ощущала его желание войти в меня. Быть во всех моих влажных дырочках одновременно: жестко, грубо засаживать по самые яички… А потом наблюдать как я кончаю в судорогах несколько раз подряд.
Чувствуя приближение финала, я начала жестко сосать, заглатывая как можно глубже. Он снова застонал и схватил меня за волосы, стал жестко трахать в рот. Я давилась, но не сопротивлялась, мне это нравилось. Его грубость, его нетерпение… Казалось, что я сама сейчас кончу.
Фонтан спермы ударил мне в горло, ее было так много, и она потекла по подбородку, маленькие капельки попадали на грудь и соски. Он вытащил член из моего рта, полного спермы, и как обычно, пошлепал им по губам. Мой любимый откинулся и закрыл глаза, наслаждаясь моментом, а я, лаская себя, еще долго слизывала остатки спермы с его члена и яичек.
* * *
– Ой, ну что ты нудишь! Не сделала и ладно! Будто кому есть дело до этого! – рядом фыркнула Ира.
Я неуверенно разгладила складки на своей длинной юбке и вздохнула.
– А вдруг спросят?
Ира окинула меня ехидным взглядом.
– Тебя-то? Ботаничку и святошу всея универа? Не смеши мои тапочки. Ты же в числе любимчиков. Даже если не сделала, всем наплевать.
Она захлопнула свое зеркальце и убрала в сумку. Затем вытащила на стол тетради и огромный пенал со всеми возможными карандашами, гелиевыми ручками и маркерами. Она любила делать красивые конспекты, поэтому пользовалась многочисленными канцелярскими принадлежностями.
– Слушай, прекрати! Ты уже начинаешь меня бесить своей нервозностью! И да, я слышала, что у нас замена препадов. Говорят, Михалыч слег с каким-то вирусом и его долго не будет. Учитывая возраст, может навсегда, – зло хихикнула Ира, на что получила от меня укоризненный взгляд.
– Ир, нельзя так говорить!
– Ой, все! – закатила она глаза.
Иннокентия Михайловича многие студенты невзлюбили из-за склочного характера. Он постоянно придирался к учащимся и редко кто получал от него удовлетворительные оценки. Мы с ним никогда конфликтовали и всегда находили общий язык, не то, что другие ребята.
В аудиторию зашел декан Борис Львович, а за ним шел мужчина с небольшим кейсом. Студенты отложили свои занятия и должным образом поприветствовали.
– Садитесь, ребята. К сожалению, Иннокентий Михайлович сейчас в больнице и его на время будет замещать Игорь Дмитриевич, – сообщил декан.
Я перевела взгляд на мужчину. На вид ему было около тридцати, может старше. В красивой синей рубашке и белых штанах. Со своего места мне удалось рассмотреть только его светлые кудрявые волосы.
Декан что-то еще рассказывал о заслугах нового учителя, я только услышала слово “Профессор” и задумалась. Для профессора он слишком молод…
– Симпатичненький, – прокомментировала Ира. – Какие очаровательные кудряшки!
Я ее одернула и прислушивалась к декану.
– Вот на пятой парте сидит староста группы, если что, обращайтесь к ней. Она у нас девушка ответственная, все сделает в лучшем виде, – улыбнулся Борис Львович и ушел восвояси.
После его ухода ребята зашумели.
– Староста, подойдите ко мне, – подозвал меня новый преподаватель.
Я спустилась к преподавательскому столу. Вблизи его глаза оказались голубого цвета, и я невольно вспомнила книгу с иллюстрациями про мифы Древней Греции. На одной из страниц был изображен Аполлон, который был «златовласым» с тонкими губами и прямым носом.
– Ваше имя? – спросил он.
Я очнулась от своих мыслей и быстро ответила:
– Марфа.
Он удивленно моргнул и улыбнулся.
– Необычное имя. Проверьте присутствующих и после лекции сдайте мне журнал.
Я забрала злополучный журнал и вернулась на свое место. Мне никогда не нравилось быть старостой, и в нашем учебном заведении эту нудную должность скидывают на самых забитых учеников. Ну или на тех, кто не может отказаться из врожденной вежливости.
Видимо, у меня на лице написано, что я безотказная и на меня можно повесить эту гиперответственность. Я не жалуюсь, просто эти дополнительные обязанности порой напрягают: следить за посещаемостью, за журналом, отвечать за успеваемостью всех учеников перед ректором и преподавателями… Но я тяну эту лямку, потому что я не смогла вовремя придумать причину, почему я не могу быть старостой. К тому же, на меня это повесили, как заслугу за прилежное поведение и учебу. Что-то вроде почетного звания, которое достается избранным.
– Итак, начнем. Хочу сообщить, что не потерплю прогульщиков и халявщиков. Вы пришли сюда, надеюсь, осознанно и учиться будете тоже. Если дело дойдет до сессии и вы будете сдавать у меня, то на автомат могут надеяться только те, кто ни разу не прогуливал и вовремя сдал все работы. Уяснили?
После его слов в классе начали шумно перешептываться. Кто-то даже вслух застонал. Иннокентий Михайлович хоть и был непростым человеком, но на пропуски смотрел сквозь пальцы, а тут с новым преподавателем сильно не разгуляешься. Видимо первый семестр закончился, вот и халява вместе с ним испарилась, словно ее никогда и не было.
– Изверг какой! – прошипела недовольная Ира, которая занимала чуть ли не первое место в списке прогульщиков.
– А мне нравится такой подход, – сказала я.
– Естественно, зубрила! Слушай…
Я покосилась на подругу. Когда она начинала говорить таким тоном, то все последующие действия ни к чему хорошему не приводили.
– Не видела кольца на пальце? Может его попробовать соблазнить? Вон, Киселева уже рвется в бой, – она кивком головы указала на девушек, сидящих на первых партах.
Там сидели самые красивые девочки нашей группы.
– Ира, не занимайся ерундой, лучше сконцентрируйся на учебе. Стипендия может запросто уйти другому человеку, ты же знаешь.
Подруга обиженно сдула челку с лица и погрузилась в телефон. После этой пары она снова сбежит в кафе. Самый старший ребенок в неполной семье с двумя младшими братьями, которой пришлось подрабатывать с четырнадцати, чтобы хоть чем-то помочь матери. Глава семьи скончался, когда Ире было десять, а младшим сейчас семь и пять.
Как многодетной семье Ире полагались льготы, но в деканате ее предупредили, что и хорошую успеваемость стоит держать, если она хочет и впредь пользоваться этими льготами. К сожалению, подруге не всегда удавалось держать строй, а по некоторым предметам у нее были конкретные косяки, и мне приходилось ей помогать.
– Ты в курсе, что на следующей паре по психологии будет тест? – прошептала я ей.
– На следующей неделе? В четверг? А, ну не страшно, подготовлюсь.
– Смотри мне, – я притворно пригрозила ей пальцем и поймав взгляд профессора, уткнулась в тетрадь.
После лекции Ира, попрощавшись ускакала на работу, а я осталась в аудитории с преподавателем. Как раз была большая перемена и никуда спешить не надо.
– Вот журнал, Игорь Дмитриевич. Всех отметила кого нет, – я положила журнал на стол.
Он быстро пробежал глазами по списку и нахмурился.
– У вас очень много отсутствующих, – сказал он.
Я пожевала губу, не зная, что ответить на это.
– Позже продублируйте своим одногруппникам информацию по сдаче моего предмета, чтобы не было никаких вопросов ко мне.
Мне на миг показалось, что он отчитывает меня за отсутствие студентов в группе.
– Вот список вопросов и тем на семинар, раздайте их ребятам.
– Хорошо.
– Можете идти.
Я попрощалась и уже начала закрывать дверь, как меня окликнули:
– Марфа, как старосте группы, не советовал бы вам болтать на моих занятиях. Вы подаете студентам плохой пример, – от его слов мне стало стыдно, и я побыстрее вышла.
На ходу теребя кончик своей длинной косы, я задумалась о том, что и в самом деле не надо было переговариваться с Ирой на занятиях. Она та еще болтушка.
Глава 2. Дополнительные занятия
Следующим предметом был латинский язык, и я спустилась на этаж ниже. В дверях я столкнулась с Вовой Ткачук.
– О, прости! – смущенно извинился он.
– Ничего страшного, – улыбнулась я, стараясь держаться как можно дальше.
Он поднял мою сумку и протянул ее мне.
– Спасибо, – я взяла свою сумку, не касаясь его пальцев.
В это время сзади к нам подошел Игорь Дмитриевич и прокашлял. Мы стояли таким образом, что перегородили путь к лестнице. Он смерил нас недовольным взглядом и после того, как Вова его пропустил, быстро поднялся.
– Чего он такой недовольный? – пробубнил Вова.
Я пожала плечами и собиралась уходить, но он остановил меня.
– Слушай… Может как-нибудь сходим в кино?
Это было не первый раз, когда он пытался меня куда-то пригласить. Ира говорила, что с таким балбесом водиться не стоит, а надо искать кого получше. Мне не нужны ни те, ни другие, так что я просто промолчала на ее заявление.
– Вова, мне честно некогда, учеба отнимает очень много времени, – как можно мягче произнесла я и мелкими шажками начала передвигаться к пролету.
– Ну, а выходные? На выходных ты же не занята? – не унимался он.
– Тоже занята. Ой, пара начинается! Увидимся!
Я сбежала вниз, оставляя непонимающего Вову за спиной.
Мне и в самом деле некогда было бегать на свидания с парнями. По вечерам я готовила еду для благотворительной столовой, а по выходным помогала маме с детьми в коррекционном классе.
Для всех моя мама всегда была доброй, отзывчивой и понимающей. Она всегда готова была протянуть руку помощи нуждающимся, к чему приучала и меня. Многие ее любили, но никто не знал о ее странностях. Никто не знал, какая она на самом деле…
Помню, как в третьем классе, когда у всех были телефоны, мама запретила мне даже смотреть в их сторону, объясняя тем, что эти аппараты только портят человека.
В нашем доме был только старенький телефон, которым пользовалась мама и мой ноутбук для учебы. Им можно было пользоваться только с шести до восьми в будни, а в выходные трогать запрещалось. Мне его отдал дядя Валера, который был старшим братом матери, аргументируя тем, что учеба в университете без ноутбука будет затруднительной. Только после долгих уговоров со стороны дяди, мать согласилась взять его ноутбук.
Моя единственная соцсеть Вконтакте ежедневно проверялась мамой. Она следила за группами, за друзьями и за переписками. Там была лишь информация об учебе и больше ничего. Ежедневно также проверялись истории браузера.
У меня была почта, которой я пользовалась крайне редко, но она проверяла также и ее с завидной регулярностью.
После пар я со всех ног побежала домой, даже не стала дожидаться транспорта.
– Ты где была?! – с порога сразу накинулась мать.
– Меня задержала преподавательница по литературе.
– Что ей от тебя надо было?
– Мы обсуждали тему презентации, – уже тише сказала я, предугадывая действия мамы.
Она поджала губы, затем отправила меня на кухню готовить. Сегодня мне точно повезло, что я не вызвала ее гнев.
* * *
– Николаева, задержитесь.
Я переглянулась с Ирой, и та подмигнула мне.
– Не дрейфь! – прошептала она.
– Я разочарован вашими ответами. От старосты я ожидал большего.
Я затаила дыхание. Впервые в жизни кто-то недоволен моим ответом. Я опустилась на стул перед Игорем Дмитриевичем.
– Даже ваша соседка отвечала куда лучше, – вздохнул он. – Вы не усвоили материал?
– Н…нет, я все поняла…, – ответила я, теребя длинный рукав кофты.
– Тогда в чем проблема? Мне говорили, что вы лучший студент на потоке.
Что мне ответить? Я так готовилась к семинару, надеясь поразить его ответами, но вышло все наоборот.
– Вы знаете что в скором времени проводится городская олимпиада по истории? Деканат хочет отправить Вас, но я что-то в этом не уверен.
Он откинул назад свои волосы и посмотрел прямо мне в глаза, отчего я смутилась. Контакт с противоположным полом всегда был для меня проблемой. Мама говорит, что всегда стоит держаться от мужчин подальше. Ничего хорошего от связи с ними не будет.
– Что… что мне делать?
– Думаю, я смогу помочь. Если есть время, вы можете ходить на мои дополнительные занятия, которые я веду для подготовки к экзаменам. Возможно, бывший преподаватель не заострял внимание на пробелах, которые у вас имеются, и у других студентов тоже. Но так как вы представляете университет, то стоит вас подтянуть.
– Но…
– Это будет бесплатно, не волнуйтесь, – его лицо на миг смягчилось.
– А…
– Занятие проходят два раза в неделю. Понедельник-четверг с семи до пол девятого.
– Можно я поговорю с мамой?
– Конечно. Это пойдет на пользу.
Когда я вышла из аудитории ко мне подбежала Ира.
– Что ты так долго? Чем вы там занимались одни, а? – ехидно улыбнулась она.
– Ира! Что ты говоришь!
Она округлила и без того круглые глаза.
– Что? Я разве что-то постыдное спросила? Ну ты даешь! – хихикнула она.
Я расслабилась. Подруга вечно подкалывала меня.
– Игорь Дмитриевич предложил мне ходить на его дополнительные занятия по истории, так как скоро олимпиада, и деканат решил меня отправить.
Ира фыркнула.
– Ну-ну. Олимпиада значит… Ну да, что еще может быть…
Она оглядела меня с ног до головы. Я тоже самое сделала. Черная кофта с длинным рукавом, длинная юбка ниже колена и простые лодочки. Волосы, как всегда, аккуратно заплетены в косу.
– Что не так?
– Да все так! Ладно, погнали быстрее, а то Милкин нас загрызет! – потянула Ира меня за собой.
После непродолжительного разговора мама все же не переставала задавать вопросы. Она с подозрением отнеслась к этому делу.
– Вы там наедине будете заниматься?
– Нет, у нас группа. Будут и другие ребята.
– Почему так поздно?
– Он не говорил.
– Я с ним поговорю, – сказала она и стала дальше вязать шарфы для детей из приютов.
Через два дня я уже сидела в небольшом кабинете вместе с четырьмя ребятами, которые были еще школьниками. Я, конечно, недалеко от них ушла, всего лишь первый курс, но разницу все равно ощущала.
Игорь Дмитриевич пару раз мне улыбнулся за урок. В отличие от Иннокентия Михайловича, он рассказывал очень оживленно и где-то пускал шутки, что веселило и нас. На лекции он вел себя также, но мне казалось, что здесь он был более расслабленным.
Когда он проходил мимо моей парты его бедро пару раз задевало мой локоть. Я старалась прижать руку к боку, но в процессе писанины, мой локоть постоянно съезжал и собственно, из-за этого и происходил наш короткий контакт, от которого мое лицо мгновенно вспыхивало.
– Вы себя хорошо чувствуете?
Его лицо было настолько близко от моего, что я смогла разглядеть мелкие веснушки.
– Да, – промямлила я.
После занятия я быстро закинула вещи в сумку и пулей выскочила из класса. К сожалению, транспорт, который ехал до моего дома, появлялся раз в полчаса, и я понимала, что если не успею вовремя дойти до остановки, то ждать придется прилично.
К вечеру стало холодать, и я поплотнее укуталась в шарф, оставив лишь глаза. От сильного ветра глаза начали слезиться. Как только я вытерла слезы, то фары проезжавшей машины мигнули прямо в лицо.
– Николаева, садись, давай.
Из опущенного стекла на меня внимательным взглядом смотрел Игорь Дмитриевич.
– Спасибо, но мой транспорт скоро приедет.
Прости, Боженька, за мою ложь.
– Не приедет, ты и так опоздала, – сказал он.
Я замерла так сильно, что у меня уже зуб на зуб не попадал. И стояла как дура, озираясь и не зная, что делать. Мама будет недовольна, если узнает, что меня подвез мужчина и что еще лучше, мы с ним остались вдвоем в машине.
Поколебавшись, я все же села. Зря не посмотрела погоду перед выходом и не надела утепленные колготки. Ноги уж слишком окоченели.
– Замерзла?
– Чуть-чуть, – призналась я.
– Под сиденьем есть кнопка обогрева, включай.
Я пошарила рукой, но кнопку так и не нашла. Игорь Дмитриевич наклонился в мою сторону и меня обдало мужским одеколоном. Я как можно дальше отодвинулась в сторону, чтобы не мешать, но, когда его рука задела ногу, я ойкнула.
– Что? – поднял он взгляд.
– Ничего, – смутилась я собственной реакции, а также от его прикосновения.
– Куда тебе вести? – спросил он, как только включил обогреватель.
– На Проспект Ленина, пожалуйста.
Игорь Дмитриевич присвистнул.
– Эка тебя занесло-то!
Мы недолго ехали молча, пока он первым не нарушил молчание.
– Ну что, рассказывай, – вдруг заговорил Игорь Дмитриевич.
Я вздрогнула от неожиданности. Преподаватель рассмеялся своим грудным смехом.
– Что ты как птичка пугаешься?
– Ах, нет…
Мы практически доехали до дома, и я попросила его высадить у остановки. Так будет лучше, чем если мама увидит из окна и сразу накинется с вопросами.
– Почему не до подъезда? – нахмурился преподаватель.
– Мне не далеко, – уверяла я его и распрощавшись, открыла дверцу, чтобы выйти.
– Мне нетрудно подвозить тебя, так что после занятий дождись меня, и я подвезу, – сказал он и уехал, оставив меня с гулко бьющимся сердцем.
Впервые в жизни я так близко и так долго находилась с мужчиной наедине. Мама бы точно не одобрила такое поведение.
– Ты рано, – сказала она, как только я сняла верхнюю одежду.
– Транспорт быстро ехал, – ответила я.
Конечно, это была ложь. И это была первая ложь, которую я сказала маме, при этом не испытывая чувства вины. Хотя должна была хоть что-то испытывать. Мама говорила, что рано или поздно ложь всегда раскрывается, но я надеялась, что этот маленький секрет никто не узнает.
– Уроки сделала?
– Да.
– Хорошо, иди ешь, а потом спать. Время уже позднее. Тетради выложи на стол, посмотрю, что вы проходили на занятии.
Я все сделала, что она велела, затем ушла к себе, оставив дверь открытой. Мама никогда не разрешала закрываться у себя в комнате. Выключив свет, я долго думала о нем, казалось, уснула только под утро.
