Лили Мокашь
Сад эдельвейсов
– Давай, – согласилась я и осторожно присела на свой чемодан, не до конца уверенная в его устойчивости. Дианин, в отличие от моего, больше походил на передвижной сейф на колесиках из-за блестящего материала, который внешне легко можно было спутать с каким-нибудь металлом. Впрочем, я бы не удивилась, узнав, что он и правда из алюминия или еще чего, но уточнять у подруги не стала.
– Не выспалась? – начала я, и Диана с удивлением на меня посмотрела.
– Мне толком и не нужен сон, забыла? – подалась она вперед и прошептала: – Это скорее просто удовольствие. Ну или если хочется голову разгрузить.
– Тогда у тебя точно нет никакого оправдания синякам под глазами, – отшутилась я, но, к моему несчастью, Диана восприняла слова всерьез и полезла в сумочку за складным зеркальцем.
– Вот черт, – выругалась она, рассматривая свое отражение. – Надо было все же вчера поесть с остальными.
– Ты что, не пила кровь перед поездкой? – возмутилась я громче, чем рассчитывала, и Диана шикнула на меня, тревожно оглядывая толпу.
Когда она убедилась, что никто не обратил внимания на мой возглас, то заговорила снова:
– Нет, я не успела. Ребята вчера так быстро собрались! Братьям и сестре вообще будто плевать на выпускной. Виола, кажется, и вовсе достала из шкафа первое попавшееся платье и забросила его к себе в чемодан, даже не потрудившись отпарить ткань или, на худой конец, убрать наряд в чехол для сохранности. Про парней вообще рассказывать не буду: стыд и срам. – Она отмахнулась, но я легко поняла по надутым губам и сведенным к переносице бровям, как Диана была недовольна домочадцами. – Я всю ночь убила на то, чтобы эти придурки не оделись на выпускной как разноцветные попугаи. Вот кто носит черные кроссовки с серыми штанами, подпоясанными коричневым ремнем? Это же безобразие какое-то и позор. В итоге столько времени потратила на них, что на себя не осталось. Я до последнего так и не смогла решить, что надену.
– Это я уже поняла. – Моя рука взмыла в воздух в сиюминутном желании похлопать Диану по плечу, но стоило пальцам приблизиться к ее коже, как она застыла словно камень. Замявшись, я замерла, так и не коснувшись ее.
Наши взгляды встретились, и я поспешно отвернулась, стараясь смотреть на что угодно, но только ни секунды дольше на Диану, боясь увидеть в карих глазах подруги страх, как это часто случалось в последние месяцы. Мы обе не могли забыть произошедшее зимой: она – из-за того, что теперь все время должна была помнить об опасности, исходившей от меня, и не расслабляться, в то время как я держалась за воспоминание о желании напасть на Диану, лишь бы подобное не повторилось вновь.
Каандор мог убить ее. Я могла убить ее.
Мы чуть не убили ее.
– А ты купила в итоге то песочное платье, которое мы вместе нашли в торговом центре? – Диана нарушила тишину первой, и мне немного полегчало.
Я усмехнулась и отрицательно покачала головой. Платье было последним, что меня беспокоило с того момента, как я впервые обратилась.
– Не-а. Папа с мамой сказали, оно слишком дорогое.
– Но это же выпускной! – Диана раздосадованно вскинула руки в воздух. – Твой папа вроде неплохо зарабатывает: четырехкомнатная квартира, дорогое хобби и вылазки на футбольные матчи в другие города. Может, он просто зажался?
Сказанное Дианой ввело меня в замешательство. Неужели она не знала?..
– Если бы, – осторожно начала я и после короткой паузы продолжила: – Ты же понимаешь, что ни один другой полицейский, вроде моего отца, или же врач, как твой, не зарабатывает столько, сколько Костя и Владимир?
Диана посмотрела на меня округлившимися глазами и перестала моргать, словно никогда не задумывалась, откуда в их семье водятся деньги. Встречала ли она взрослых, по-настоящему взрослых смертных в своей жизни, чтобы в действительности узнать, как те живут, и понять, насколько отличались реалии среднестатистического горожанина от тех, кого подобрал под себя покров иной стороны, где существовала магия, кровопийцы и волки, а не обыкновенные простуды, долги и неоплаченные счета? Возможно, ее розовые очки сужали реальность куда сильнее тех, что носила недавно я сама.
– Хочешь сказать, любая другая семья главного врача больницы не может себе позволить жить так, как наша?
Я помотала головой, стараясь сдержать ухмылку. Смеяться здесь было не над чем.
– Это очень вряд ли. Разве только в Москве – столица как-никак – или в других крупных городах, где бюджеты сильно отличаются.
– Москва – не Россия, – выпалила она.
Наверняка подхватила фразу от других одноклассников, которым доводилось бывать в столице, хотя я сомневалась, что таких ребят в нашей параллели было много. Если их отцы и матери то и дело ездили в разные города и страны по рабочим поездкам, это вовсе не значило, что детей повсюду возили с собой. Мама редко брала меня, когда собиралась в Москву на книжный фестиваль, оставляя с бабушкой и твердя, как сложно на мероприятии будет присматривать за мной, а ей нужно работать.
– В общем, – осторожно продолжила я, не представляя, как поделикатнее объяснить Диане истинное положение вещей, – наши с тобой отцы вели совместные дела до недавнего времени. Ну знаешь, до того, как выяснилось обо всех этих исследованиях Владимира и его сговоре с моей матерью. Доктор делал лекарства и привлекал в Ксертонь состоятельных людей: одним он обещал избавить от зависимостей с помощью гипноза, другим – излечить от болезней детей, которым не могла больше помочь традиционная медицина, – в обмен на инвестиции. Постепенно те, чьим семьям нужен постоянный присмотр, стали перебираться сюда и вкладываться в развитие нашего городка. Если бы не способности твоего отца, Ксертонь бы давно состояла из одних опилок, потому что другого производства и спроса на его продукцию просто не появилось. Костя же следил за порядком и подчищал ошибки Владимира, находя язык с несогласными и особенно болтливыми, которые ставили под удар хрупкое равновесие и искусственное благополучие города.
Чем дольше я говорила, тем сильнее ощущала ком в горле. Правда открылась мне не так давно, и ее было сложно принять до сих пор. Увидеть своего отца с новой, темной стороны и не отвернуться проще на словах, чем на деле. Я знала, что Костя делал все, что считал правильным, для защиты простых ксертоньских горожан и процветания города, но, когда задумывалась о длинном списке вещей, которые папа наверняка совершал, мне становилось тошно. Вся наша жизнь была запятнана долгими годами совместной службы отца с Владимиром и махинациями, которые из года в год они проворачивали, лишь бы сохранить наши тайны.
Диана отвела взгляд и принялась демонстративно изучать носки своих безупречных туфель, словно они прямиком с фабрики оказались на ее ногах.
Возможно, Диана и сама догадывалась обо всем, но закрывала глаза на происходящее, стараясь не углубляться в детали.
– Только деньги могут купить чужое молчание, – сказала Ди. – Большие деньги.
– Если ты и так догадывалась, то зачем было прикидываться, будто не понимаешь, сколько и почему зарабатывает твой отец?
– Посмотри вокруг, – она обвела рукой недовольных долгим ожиданием одноклассников. – Посмотри на их одежду, бренды. Тане и вовсе отец к выпуску подарил новенькую иномарку, несмотря на проблемы, в которые она успела вляпаться. Как ты думаешь, откуда у их родителей эти деньги?
– На что ты намекаешь?
Она смотрела перед собой невидящим взглядом. Ее плечи поникли от тяжести мыслей, что, вероятно, давно ее терзали.
– Я думаю, что невозможно быть одновременно хорошим и богатым.
Я прыснула, не ожидая услышать подобное от подруги.
– Да, давай теперь любого человека, который неплохо зарабатывает, чтобы содержать свою семью, сразу запишем в злодеи. Почему бы и нет? Люди-инноваторы, которые постоянно что-то изобретают и развиваются в своих сферах, занимаются исследованиями, они тоже наверняка только и думают, как бы всех обвести вокруг пальца и поскорее устроить конец света.
– Чего это ты так взбесилась?
– Да глупости просто говоришь, чтобы оправдать своего папашу. Мол, не он злой, а просто все вокруг такие же.
– Ася, – голос Дианы дрогнул, – не надо.
– Чего не надо? – я заглянула ей в глаза и увидела, как напряжено ее лицо. – Перестань его оправдывать! Владимир об тебя ноги вытирает всякий раз, когда я вижу вас вместе, а ты продолжаешь пытаться его обелить.
– Он мой отец.
– И что с того? Если он и воспитал тебя, это не дает ему никакого права обращаться с тобой как с грязью. А ты не просто терпишь, но еще и строишь из него героя, который вынужден поступать так ради общего блага.
Мой голос стал громче, и Диана принялась осматриваться по сторонам.
– Я ничего подобного не говорила, – подчеркнуто холодным тоном ответила она. – Ты не могла бы потише? Другие начинают интересоваться.
– И пусть.
Диана усмехнулась:
– Куда делось твое вечное «ведите себя осторожнее, не то другие заметят, что вы отличаетесь»?
Я вытаращилась на нее, пытаясь осознать сказанное до конца. Вопрос уколол, как острая шпилька. Мне захотелось прикусить собственный язык, чтобы он наконец перестал отправлять слова в мир вот так: быстро, необдуманно, на эмоциях.
– Эй, – подал голос Стас, и, если бы не он, я еще много чего сказала бы Диане, не способная остановиться. – Чего расшумелись?
– Неважно, – я подалась вперед и сложила руки перед собой, растирая большим пальцем ладонь. – Ну, что там с номерами? Решилось?
Диана тоже не стала объясняться перед братом и через силу улыбнулась, будто ничего не произошло, но я чувствовала, как между нами крепко засел в свежей стене еще один кирпич. Строительство преграды возобновилось, и скоро мы окажемся по разные стороны игрового поля. Можем ли мы сохранить нашу дружбу, когда совместная история семей Смирновых и Черных с каждой новой встречей становилась только сложнее, я не знала, однако прекрасно понимала – нельзя балансировать вечно где-то посередине, то осторожничая в разговорах, то обрывая тонкие нити, что оплелись вокруг наших душ, притягивая их все ближе друг к другу.
Да, Владимир и Константин обеспечивали местным магическим существам безопасность. С этим приходилось считаться, и в тоже время я понимала, что, вероятно, каждый наш отпуск и четырехкомнатная квартира были оплачены из тех средств, которым стоило бы отправиться на благо других, а не на личный комфорт и развлечения. Но о справедливости просто рассуждать, когда в тарелке густо, а на сердце легко. Наверное, повзрослеть и значило наконец научиться принимать тяжелые решения, из раза в раз проверяя свой моральный компас на точность. Я была готова поспорить, что стрелка Владимира давно указывала на преисподнюю. Рассказами о каких бы благах он ни запудрил мозги своим детям, в моей памяти огнем выжжены имена тех, кто пострадал от его напускной добродетели.
– Вроде Константин помог решить вопрос с расселением так, чтобы спортивные команды и наша параллель более менее равномерно расселились: парней решили на последний этаж отправить, а девчонок поближе к ресепшену – на второй. Учителя и тренеры получили комнаты ближе к лестнице, чтобы наверняка услышать, если кто примется бегать по ночам от парней к девчонкам и наоборот.
Диана недовольно вскинула руки:
– Ну класс! Я и так почти не вижу Макса из-за того, что он постоянно помогает отцу. Думала, хотя бы здесь мы сможем нормально побыть вдвоем. – Она обиженно надула губы, и я умилилась ее наивности.
– Ты правда считала, что директор позволит вам поселиться в одном номере? – не смогла я подавить усмешку и мельком взглянула на Стаса. На его лице заиграла коварная улыбка человека, который сладко представлял, как разрушит гениальный план учителей.
– Нас это не касается, – самодовольно сказал он и наклонил голову к плечу, довольный собой. – Ни одному учителю не удастся расслышать, как мы перемещаемся, если приложим элементарный минимум усилий.
– Лично я прекрасно услышу, – напомнила я с вызовом, чтобы спустить обоих с небес на землю. Улыбка Стаса стала менее довольной, однако не пропала совсем. Он скользнул странным изучающим взглядом по моему лицу, потом вниз и обратно, после чего запустил руки в карманы джинсов и склонился надо мной так низко, что я почувствовала на коже его глубокое дыхание, точно Стасу стоило огромных усилий сохранять спокойствие. Мучительно медленно он наклонился к моему уху и тихо произнес:
– Что, с удовольствием бы поучила меня биологии, Черная? А я-то думал, в нашей паре на лабораторных веду я.
В нос ударил знакомый аромат Стаса, который, казалось, идеально вписывался в картину летнего вечера и заходящего за горизонт солнца. Запах будто укрывал душу сатиновым покрывалом. Играючи, он мягко скользил по коже, заставляя все внутри трепетать, и соскальзывал под конец с кончиков пальцев, оставляя после себя лишь воспоминания о былом. Неуловимый, притягательный и такой желанный. Мне определенно не нравилось, как Стас на меня влиял.
Чтобы вырваться из потока нахлынувших чувств, я оттолкнула Стаса от себя, стараясь сделать это как можно мягче. Рассчитывать силу не всегда было легко, но в последнее время я делала успехи в том, чтобы притворяться обычной более достоверно.
Наконец всем раздали ключ-карты от номеров. Большинство ребят расселили по двое. Не знаю, что Костя наговорил директору, но мне досталась одноместная комната, и, пожалуй, так было лучше, учитывая обстоятельства: одно дело находиться в квартире с мамой и папой, которых Каандор точно не тронет, и совсем другое – жить в одном номере с Дианой или Дашей. Признаюсь, мне хотелось больше времени проводить с подругами перед выпускным, но я прекрасно понимала, что Диана и Виола, скорее всего, будут тайком оставаться у своих парней по ночам, в то время как Даша, выбирая между мной и Татьяной, держалась старой подруги. От этого мне становилось всегда немного обидно, пусть головой я и понимала, что невозможно перечеркнуть годы дружбы из-за того, что в твою жизнь вошел кто-то новый.
Папа предложил проводить меня до номера и донести чемодан, и я не стала возражать, пусть и не нуждалась в помощи. Мне была приятна его забота, и, если честно, я оттягивала, как могла, миг, когда отец уедет. Эта поездка обещала стать своего рода испытанием. Дать мне понять, действительно ли нам с Каандором удалось отладить связь, но, клянусь, я предпочла бы проверять свое самообладание в толпе незнакомцев, а не среди людей, которыми дорожила. Костя же считал, что ставки должны повышаться, иначе никакого смысла в эксперименте нет. Папа верил в меня, и как бы я хотела испытывать похожие чувства.
В коридоре на этаже девочек было людно. Двери почти всех номеров оказались распахнутыми настежь, все старались побыстрее разместиться и отдохнуть. Многих измотала дорога, а ведь как еще затянулись разбирательства с размещением! Наверняка сегодняшняя ночь будет единственной по-настоящему тихой за всю неделю.
– Кажется, это твой. – Костя остановился у закрытой двери номера в конце коридора, и я провела ключ-картой у замка. Индикатор загорелся зеленым и пикнул, после чего ручка легко поддалась. Я пропустила папу вперед, и он закатил внутрь чемодан, поставив его к стене у окна.
Здесь витал запах свежевыстиранного белья и мягкий аромат лаванды. Номер небольшой: крошечная прихожая, с одной стороны от входа – ванная со стеклянной душевой кабиной, прямо за прихожей – комната. Мебели немного: рядом со входом, напротив ванной, комод для одежды, в комнате двуспальная кровать с тумбочками по обе стороны, напротив кровати письменный стол.
Под столом стоял небольшой холодильник. Костя тоже его заметил и поспешил заглянуть внутрь. Когда он распахнул дверцу, я увидела, что полки холодильника практически целиком заполнены всевозможными газированными напитками, в то время как в дверце стояли пакетики с орешками и чипсами. Папа строгим взглядом изучил каждую этикетку на банках:
– Никакого алкоголя, – он довольно кивнул. – Предусмотрительно. Это хорошо.
Я рассмеялась, когда поняла, что Костя переживал куда больше за алкоголь в моей крови, чем за то, что я могла окрасить все стены отеля красным.
– Папа, – продолжая нервно посмеиваться, начала я, – ты же знаешь, мне совершенно не интересно ни пиво, ни что-либо еще. Весь алкоголь на вкус как растворитель.
– И когда это ты успела попробовать весь на свете алкоголь и тем более растворитель, чтобы сделать такие выводы?
– Окей. – Я закатила глаза и отметила про себя, что быть душным – дело семейное. – Весь алкоголь из того, что вы давали мне с мамой попробовать, не произвел впечатления.
– Да ну? То есть на выпускном ты пить ничего не будешь, даже если одноклассники предложат?
Я потупилась.
– Так ведь алкоголя не будет.
Отец приподнял бровь и с интересом посмотрел на меня, будто ждал какого-то продолжения. В какой-то момент пауза стала некомфортной, и я развела руками.
– Что?
– Алкоголя не будет? – с усмешкой спросил он. – Никакого? На выпускном?
– Ну да. Мама же в родительском комитете и при тебе еще дома упомянула об этом.
Костя несколько раз моргнул, точно не веря в услышанное, после чего расхохотался.
– Ага, кхм. – Отец откашлялся и попытался придать лицу менее веселое выражение. – На выпускном не будет алкоголя. И конечно же, никто из одноклассников тайком не протащил его с собой. Конечно, да.
Отец поднес кулак ко рту и принялся откашливаться, продолжая давиться смехом. Конечно, папа наверняка ежегодно видел, чем заканчивается в Ксертони любой выпускной, и прекрасно понимал, что часть учащихся будет праздновать по-своему, но мне скрывать от Кости было нечего. Если у ребят и были планы протащить спиртное в отель, меня в них никто не посвящал.
В заднем кармане завибрировал телефон, и я поспешила посмотреть, от кого сообщение. Читая всплывшее окошко с текстом от Дениса, я пропустила остальные комментарии отца, который никак не мог отпустить тему алкоголя на выпускном.
– Мне пора, – прервала я папу. – Денис уже освободился.
Отец с удивлением посмотрел на меня.
– А он-то что здесь делает?
– Дядя тебе не говорил? – когда папа помотал головой, я продолжила: – Денис с матерью готовят цветочное оформление в зале на выпускной.
– До него же еще неделя. Что они там придумали такого? Цветы же наверняка завянут к самому важному дню.
Я пожала плечами, давая отцу понять, что едва ли знаю больше, чем он сам.
– Вряд ли обойдется без магии, – я опрокинула чемодан на пол и поспешно раскрыла, чтобы достать легинсы для бега, спортивный топ и майку. – Там еще какие-то работы с местным садом. Мама тоже причастна.
– Ясно, – произнес отец и потер ладонью шею, как делал всякий раз последнее время, стоило мне упомянуть о матери. – Ты по-прежнему с ней на ножах?
– Это она со мной на ножах.
– Ася, – протянул папа, – может, хватит уже?
Я пожала плечами. Трудно представить, что должно произойти между мной и Марией, чтобы наши отношения хоть насколько-то потеплели. Та Мария, которая воспитывала меня вместе с бабушкой в Ростове, канула в Лету. На смену ей пришла малоприятная незнакомка. По совместительству – безбашенная ведьма, имеющая не больше представления о морали, чем доктор Владимир.
– Может, и хватит. Не знаю. Время покажет. – Я собрала нужную одежду и направилась в ванную. – Думаю, тебе пора.
Отец шумно втянул ноздрями воздух и медленно выдохнул.
– Ладно, – наконец проговорил он, – это между вами.
Папа застегнул куртку и поравнялся со мной около двери. Именно в это мгновение я увидела позади него Каандора. Черная морда духа почти сливалась с темнотой коридора. Более явно выдавали его присутствие янтарные глаза, что в блеклом свете, казалось, мерцали золотыми частицами.
– Ты же позвонишь, если что-то пойдет не так? – сказал отец, и на лице зверя скользнула леденящая кровь улыбка, напоминающая оскал.
– Конечно, – постаралась я проговорить как можно увереннее, но уже прекрасно знала, что, даже если худшее произойдет, Каандор сделает все, лишь бы я оказалась без помощи.
Глава 3. От тревоги не сбежать, но я рискну
Цвета плыли перед глазами. Чем быстрее я разгонялась, тем причудливее оттенки местного леса сливались в единое изумрудное полотно. Вечерние холодные краски еще не вступили в права целиком, но, должно быть, к моменту, когда мы с Денисом вернемся на территорию отеля, солнце окончательно сядет.
– Давай, – запыхавшись, начал Денис, – помедленнее. Не спринт бежим.
– Отчего же? – я подмигнула отстающему другу и еще ускорилась, хотя стопы от гравия уже гудели, а икры начинало сводить. Я хотела взять от последней тренировки перед временным затишьем максимум. Выжать себя до конца и узнать, где границы моих возможностей. Казалось, еще недавно я еле могла держаться рядом с Денисом во время бега, а теперь с наслаждением понимала, что стала намного выносливее.
Когда показалась главная дорога, ведущая прямиком к нашему корпусу, я заметила узкую лесную тропу сбоку и свернула на нее. Позади послышался стон:
– Ну Ася-я-я-я, – протянул Денис, но я уже была слишком далеко.
Я считала про себя от одного до восьми и продолжала бежать. Ветви деревьев больно били по коже, заставляя замедлиться, и это маленькое препятствие, наоборот, еще больше разжигало во мне азарт. Тропа становилась все более дикой, а рельеф под ногами значительно приятнее насыпного гравия. Я чувствовала под стопами каждый корешок, каждую раздробленную шишку и наслаждалась палитрой коротких ощущений, которые прогоняли тревожные мысли о предстоящей неделе в спа-комплексе. Маршрут петлял, уводя меня все дальше в заросли. Он вел меня мимо полян, заросших влажным папоротником, и кустов с темными продолговатыми ягодами, которые, я готова была поклясться, пробовать не стоит.
Сквозь чащу леса я увидела заветный просвет – выход на дорогу, вновь ускорилась, не глядя себе под ноги, и предательски споткнулась о торчащий из земли корень, но успела среагировать и упала на вытянутые руки.
– Фух, – громко выдохнула я, и губы растянулись в довольной улыбке. – Смотри, Денис! У меня получилось! – довольно воскликнула я, но ответом мне было молчание.
– Денис?
«Он не последовал за тобой по тропе», – ответил вместо друга Каандор, который небрежно прислонился к ближайшей сосне и оценивающе смотрел на меня сверху вниз.
– Раньше не мог сказать? – я поднялась и принялась отряхивать ладони от налипшей земли и хвойных игл.
«Ты не спрашивала», дух небрежно повел плечом, будто у нас было негласное правило сообщать друг другу информацию только по требованию.
– Я много о чем не спрашиваю, однако тебе это не мешало прокомментировать мой выбор одежды или фразу-другую, подслушанную невзначай.
«Быть внимательной к окружению – полезный навык для молодого оборотня».
– Он у меня уже есть.
«Ой ли?»
Я принялась демонстративно рассматривать ладони, лишь бы не пересекаться с Каандором взглядом.
– Да! – выпалила я, пытаясь подавить раздражение.
«В таком случае скажи: чем здесь пахнет?»
– Лесом.
«А конкретнее?»
Мы уже играли в эту игру с Каандором. Прекрасно понимая, что попытаться проигнорировать духа – себе дороже, я закрыла глаза и глубоко втянула через ноздри воздух, а затем постаралась мысленно разделить ноты и оттенки запахов, которым кишел лес.
У всех растений был свой аромат. Одни от природы пахли ярко, другие можно было почувствовать, только подойдя ближе. Каандор наверняка хотел услышать от меня что-то конкретное, необычное и неожиданное, на что мне действительно стоило обратить внимание, но я ничего не замечала. Хвойная свежесть смешивалась с терпкостью пыльцы полевых цветов, к ним добавлялся горьковатый аромат кедровых семян, которым еще далеко до сбора. Зацепиться было не за что, поэтому я принялась перечислять, что нашла, надеясь угодить темному попутчику:
– Хвоей, кедром и всевозможными полевыми цветами.
Каандор приподнял одну бровь.
«Полевыми, говоришь?»
Вот и подсказка. Я принялась разбирать ароматы, пытаясь найти иголку в стоге сена. Найти нечто, что устроило бы Каандора. Найти среди всех запахов тот самый цветок.
Проблема заключалась лишь в том, что я мало знала о растениях и имела скорее общее представление, как пахнет на лесной поляне. Я не выделяла в этом отдельных составляющих, как никогда и не задумывалась о том, какими ароматами наполнялся воздух, скажем, в стенах цветочных бутиков. Прекрасно знала, как пахнет роза или шиповник, которого в Ксертони много росло во дворах. Найти в изобилии ароматов один, который должен отличаться, хотя ты его и не знаешь толком, – невозможная задача, даже когда твой нюх особо чуток и развит. И потом, куда большим искусством мне казался навык игнорировать запахи и переключаться на другие органы чувств. В конце концов, я любила готовить, но первое время после моего обращения хлопотать с домашними делами пришлось Косте, поскольку я просто не могла приближаться к приправам, и уж тем более к мясным продуктам. Если запах пряностей, неприятно щекотал ноздри и заставлял чихать, то от колбас и всевозможных филе несло разложением и смертью, отчего желудок стягивало тугим узлом, что едва ли улучшало аппетит.
– Я понимаю, чего ты ждешь от меня, но увы: чтобы найти различия, нужно для начала их в принципе узнать. Принюхаться, понять, как какой цветок пахнет и уж тем более называется.
Каандор устало вздохнул и закатил глаза.
«А как, по-твоему, раньше приобретали знания и навык? Лезли в справочник?»
– Было бы неплохо.
«Я не собираюсь водить тебя за ручку и представлять каждому цветку с реверансом».
– И зря. – Я наклонилась и принялась массировать икры, чтобы сбросить напряжение в мышцах. – Стоило бы.
Каандор недолго помолчал, игнорируя сказанное. Я могла бы предположить, что он подбирает слова поубедительнее, чтобы призвать меня постигать новое так, как было удобно ему самому, но если за последние месяцы я что-то и уяснила, так это две вещи: Каандор всегда делает по-своему и ждет того же взгляда на мир от других, а еще – он никогда не стесняет себя в выражениях.
«Как же тебя легко застать врасплох», – проговорил дух, и я только и успела, что нахмуриться, как со спины кто-то обхватил меня за талию и хорошенько подбросил, отрывая ноги от земли.
– А-а-а! – раздалось у самого уха, и, к своему позору, я вскрикнула, вместо того чтобы начать отбиваться. Перед глазами мелькнул край красной рубашки в черную клетку, и сердце ухнуло от страха.
Нет, этого не могло быть. И Галина, и ее подельник были мертвы.
Худшее, что я могла сделать, – позволить страху завладеть мной и помешать действовать. Внутри теплилась сила. Достаточно было только потянуть за нужную струну.
Я разозлилась на себя за секунды промедления, и эта искра ярости помогла мне разжечь внутри спасительный огонь. Сцепив ладони, я помогла себе с разворота вытолкнуть локоть прямо в лицо нападавшему. Его хватка тут же ослабла, и послышался переливчатый, как колокольчик, смех.
– Неплохо, Ася. – Артур потер пальцами под губой, проверяя, нет ли крови.
– Неплохо, – подхватил реплику Макс, выходя на тропу вместе с Виолой. Светлые волосы близнецов в сумеречной тени отдавали голубым блеском.
– До скорости реакции охотников еще далеко, – строже, чем обычно, проговорила Виолетта и, в отличие от братьев, не стала подходить ко мне ближе.
Если что и изменилось за полгода, то это наши отношения с белокурой ведьмачкой. С момента первого обращения Виола стала воспринимать меня как бомбу, которая вот-вот должна взорваться. Если сначала я была даже рада, что она призывала других держаться от меня подальше, то в последнее время начала замечать агрессию к себе вместо подчеркнутой предусмотрительности, и такое положение вещей мне не очень-то нравилось.
– Артур, какого черта? – только и смогла я сказать, изобразив на лице обиженную гримасу. – А если бы у тебя пошла кровь?
Здоровяк улыбнулся, и из-под его пухлой верхней губы показался идеальный ряд белоснежных зубов, а на щеках – ямочки, которые смягчали облик друга.
– Но не пошла же, – ответил он, и Виола фыркнула, явно недовольная его выходкой. – Ты чего здесь? Тренируешься?
«Тренируется полностью игнорировать советы других», – отозвался Каандор вместо меня, и Макс, один из немногих, кто был способен слышать духа, посмотрел в его сторону.
– Ага, – кивнула я.
Я бегло осмотрела ребят и поняла, что они оделись примерно так же, как обычно в школу. Когда Макс с Виолеттой выходили в ночь вместе со мной и папой, близнецы предпочитали облегающую одежду, которая хорошо тянулась. В обычное же время они одевались довольно просто, предпочитая комплекты из базовых вещей с нейтральными оттенками.
– А вы почему здесь?
– Изучаем территорию, – отозвался Максим и принялся с удовольствием смотреть куда-то сквозь стволы деревьев, наслаждаясь эстетикой вечернего леса. – На случай непрошеных гостей.
– Вы, главное, Дениса за потенциальную угрозу не примите. Он где-то в округе еще носится.
– Скорее ползет, – со стороны просвета к нам приближался весь мокрый от пота Денис, с трудом переводивший дыхание. – Ты куда так понеслась? Еще чуть-чуть, и закончили бы уже.
– Ой, смотрите, кто у нас здесь такой нежный, – подчеркнуто наигранно Виола округлила глаза и захлопала ресницами. – Маленький волчок испугался свернуть с безопасной тропы.
Артур и Макс легкомысленно захихикали, вот только Денис их веселья не оценил. Он переменился в лице и стал собраннее. Я видела, как его тянуло согнуться, лишь бы отдышаться наконец, но гордость не позволила.
– Пошла ты, вампирша.
– Сам иди, – парировала Виола, изобразив на лице улыбку, больше похожую на оскал.
– Ты не забывайся, волк, – вступился Артур за свою девушку и расправил плечи. – То, что ты друг Аси, не помешает мне свернуть тебе шею.
– Руки коротки, чтобы кому-то что-то сворачивать. – Денис вздернул подбородок и шагнул навстречу Артуру.
– Проверим? – Артур тоже сделал шаг.
Между ним и Денисом расстояние стало столь ничтожным, что подними один руку на другого – и быть беде. Я поспешно встала между парнями и принялась оттеснять Дениса в сторону.
– Денис, – я заглянула в его глаза с мольбой, – они нам не враги.
– Да что ты говоришь? – ответил он со злой усмешкой. – Те кровопийцы или эти – не вижу разницы.
– А я вижу. Тем более со Стасом ты так не разговариваешь.
– Стас меня не провоцирует.
«Ой ли?» – подал голос Каандор, и я по привычке переключилась на него и пригрозила пальцем:
– А ты вообще не лезь.
– Это сейчас было кому? Мне? – встрепенулась Виола, и Макс закатил глаза.
– Если бы ты уделяла чуть больше времени магии, а не походам в кино с Артуром, то давно бы уже научилась видеть и слышать Каандора, – отчитал он сестру-близнеца, но Виолетта была не из тех девчонок, которые, услышав подобное замечание, залились бы краской и забормотали оправдания себе под нос. Вместо этого она резко припала к земле, вытянула правую ногу и хорошенько крутанулась по своей оси. Макс не успел среагировать: подсечка застала его врасплох. Он упал на спину и притворно застонал.
