Лили Харрис
Догоняя тени
Глава 5
Нью-Йорк, 2013. 23 января 2013. 23 января
Полицейский департамент
Лейтенант Дилан Росс со слабым интересом перебирал протянутые адвокатом фотографии. На снимках мелькали то гармошка бревен на стенах загородной дачи, то тёмные силуэты сосен в бору, то медные языки разведенного перед домом костра. И на каждом, словно печать, в разных позах виднелась высокая фигура молодого человека в кобальтовом пальто, оставляя впечатление тщательно продуманной фотосессии.
– И что? – грубовато отрезал детектив, отбрасывая последнюю фотографию, и вскинул взгляд на одетого в строгий серый костюм адвоката со сверкающими от избытка лосьона залысинами и внушительным кейсом на коленях.
– Это алиби, – терпеливо пояснил барристер и коротко взглянул на сидевшего слева молодого человека. – Моего подопечного не было в тот день в Нью-Йорке, о чём свидетельствуют эти снимки.
Дилан обжег адвоката взглядом, посмотрел на его подзащитного.
– Какое совпадение, – в ровном голосе лейтенанта слышались саркастические нотки. – Записи с камер возле Куинсборо свидетельствуют об обратном.
– А, это… Вы обознались, детектив.
Дилан подарил молодому человеку, впервые нарушившему молчание, почти удивлённый взгляд.
– Надоело играть в молчанку? – язвительно обронил он.
Ответом ему послужила безмятежная улыбка; Дилан прищурился и, подавшись вперёд, процедил:
– Улыбаться судье будешь, дерьма мешок. Думаешь, твою смазливую физиономию можно спутать с чьей-то ещё?
Молодой человек склонил голову к плечу, улыбка не сбегала с его красивых, пухлых, как у ребёнка, губ. Улыбка, не находившая отражения в глубоких и странно пустых чёрных глазах, натянутая, кривоватая – словно вырезанная неумелой рукой на губах марионетки, оттого застывшая уродливой прорезью вместо рта на его кукольно-идеальном лице. Детектив сам не понимал, отчего эта лишенная эмоций реакция вводит его в бешенство, и только интуиция видела за этой улыбкой нахальную уверенность преступника в собственной безнаказанности. С трудом уняв желание украсить красивое лицо фингалом, Дилан вновь невольно скользнул взглядом вниз, к вороту тонкого джемпера, на белом полотне которого виднелся миниатюрный ловец снов двух сантиметров в диаметре, чей путаный орнамент своеобразным амулетом висел на бледной шее.
– Его алиби может подтвердить свидетель, – донесся до них голос адвоката.
– Кто? – обронил Дилан, продолжавший сверлить взглядом того, кого убежденно считал повинным в убийстве Дженнифер Кларк.
– Эмилия Браун, это…
– Его девушка, – договорил лейтенант и перевел взгляд на барристера. – За идиота меня держите, мистер Доусон? С каких это пор мы исключаем личную заинтересованность?
– С каких вы арестовываете без доказательств, – парировал Доусон.
– Этих записей было достаточно для ордера, – огрызнулся Дилан, откидываясь назад. – А так у меня есть чуть меньше суток, чтобы отыскать улики, – он вновь взглянул на молодого человека, подавил волну ярости, вызванную неизменившимся выражением его лица, и проговорил почти шёпотом: – И я с микроскопом буду искать, а найду твою ДНК на теле этой девушки.
Детектив резко встал, повернулся было к выходу, но, шагнув ко всё так же хранившему молчание преступнику, навис над ним с тихим:
– Я не раз встречал таких, как ты, неуверенных в себе подонков, не способных на элементарные ухаживания. Она отказала тебе, и ты пришёл в бешенство, так ведь? А потом потерял голову от власти и изуродовал её тело… Полагаешь, я позволю тебе уйти безнаказанным?
Молодой человек поднял голову и посмотрел на Дилана спокойно, без единой страсти в ясных глазах. Удивление, мелькнувшее в их чернильной глубине в следующий миг, было столь искренним и трогательным, что лейтенанта задела за живое какая-то детская наивность, появившаяся в облике арестованного.
– Отчего же? – тон его был безупречно вежлив. – Я ведь заплёл ей волосы… Возможно, стоило предложить прогулку в Аквариуме, – задумчиво продолжил он, будто обращаясь к самому себе, – но я не уверен, что ей понравились бы акулы.
Детектив прищурился, не успев скрыть потрясение во взгляде. Проигнорировав обеспокоенный вопрос адвоката, он резко развернулся и покинул комнату допроса, не сказав ни слова. Глядевший вслед Доусон только покачал головой, вспомнив записи криминалистов, отметивших тот факт, что волосы Дженнифер Кларк были аккуратно заплетены в бесчисленное количество тонких, миниатюрных косичек. Всплыли в памяти и горячие споры следователей, не веривших тому, что почти ювелирная прическа могла быть сделана человеком. Адвокат шумно вздохнул, мысленно набрасывая план дальнейших действий, и покосился на молчаливого подопечного. Ему было невдомёк, что много лет назад Дилан Росс пригласил свою будущую жену в Нью-йоркский аквариум на свидание, которое быстро закончилось потому, что девушку напугали акулы.
Киркланд, 2010. 22 апреля 2010. 22 апреля
Психологическая лечебница Фэрфакс
– Ты уверен, Кай? – в голосе Пламмера слышалось беспокойство.
Молодой человек беззаботно повел плечом:
– Есть пара деталей… плюс ко всему у меня колоссальное предчувствие.
Шериф припарковал свой «Форд» перед больницей, окинул взглядом непримечательные клумбы перед входом в здание, его простенькую геометрию, карамель и песок его тускловатой цветовой гаммы. Вечерние сумерки добавляли унылых красок поникшему виду лечебницы, потрясенной жестоким убийством одного из своих целителей накануне.
– Опять дымить собрался? – с долей раздражения проворчал Кай, когда Пламмер выудил из кармана пачку сигарет.
– Поработаешь с моё в этом дерьме, тоже с никотином подружишься, – буркнул шериф, закуривая. – Почему не возвращаешься в Вашингтон? – бесцветным голосом поинтересовался он, выпустив в окно щедрую струю дыма.
Кай долго глядел на приборную панель, прежде чем взглянуть на детектива с тихим:
– Не думай об этом. Начальство вмиг забудет о моих вольностях, когда резонанс, вызванный этим убийством, толкнет его забрать чужие лавры. Я раскрою это дело, ты приведешь в порядок подпорченную отчётность, и мы разбежимся, каждый своей дорогой. Лучше скажи, что показала судмедэкспертиза?
– Что этот парень – конченый садист, – недовольно бурчавший Пламмер в это мгновение особенно отчётливо напомнил молодому человеку моржа, поднятого с лежанки. – Семь ударов, все в живот. Судя по очертаниям ран, он каждый раз повернул лезвие вокруг оси на все триста шестьдесят…
– Это месть, Крис, – покачал головой Кай, голос его звенел убеждением.
– Пургу не гони, – оборвал его шериф, едва не поперхнувшись дымом. – Какая месть у умалишенного?..
– Для двинутого по фазе у него слишком логичные и осторожные действия, – резко сказал стажер. – Он сбежал, не встретив при этом ни одного сотрудника, сгинул, как фантом, умудрившись не попасть на камеры наблюдения. И вместе с ним исчезли его личное дело и все записи в архиве больницы, из-за чего мы вынуждены составлять фоторобот со слов тех немногих, кто знал этого пациента. Плюс доктора Онейду Миллс обнаружили только спустя семь часов в его палате, никто вообще не знал, что она заходила к нему. Кого вы ни спрашивали, все как один думали, что она уехала домой после дежурства. Она даже не была его лечащим врачом… Совпадения? – слова сочились сарказмом.
– Послушай, то, что этому психу, убившему человека в каком-то зверином приступе кровожадности, просто повезло, звучит куда логичнее, чем заявление о тщательно спланированном убийстве без мотива и намёка на логику, – в отличие от бодрого тона Кая голос Пламмера нагонял сон меланхолией и титанической усталостью детектива, не спавшего вторые сутки. – Сам посуди, застали бы его на месте преступления… Какой спрос с сумасшедшего?
– Он не сумасшедший, и побег – тому подтверждение… – начал было Кай, но Крис не дал ему договорить:
– Напротив, спланируй он убийство, остался бы на месте, зная о том, что невменяемого судить не будут. Побег же как раз свидетельствует в пользу того, что после нападения на врача он воспользовался появившейся возможностью сбежать из больницы – доктор Миллс оставила дверь открытой.
В повисшем после аргументов шерифа молчании стажер размышлял долгую минуту, затем обронил язвительно:
– За каким же, интересно, чёртом она вообще потащилась в эту палату? – не обратив внимания на побагровевшего от возмущения Пламмера, Кай откинулся на спинку сиденья с шумным вздохом и промолвил уже спокойно: – Я знаю, сколько проблем у тебя будет, если этот случай пойдёт как преднамеренное. Так что давай пусти по бумагам непредумышленное, а расследовать будем холодную, расчётливую месть отморозка, который слишком долго ждал своего часа.
Крис медленно моргнул, прогоняя сонливость, и негромко спросил, отняв от губ сигарету:
– Что ты задумал, Кай? И не вешай мне лапшу на уши, будто бы ты не знаешь больше того, что говоришь.
– Тебе можно, значит, а мне нельзя? – весело возмутился стажер.
– Кай, – терпеливо ответил Пламмер, вмиг потушив веселье молодого человека.
– Это… личное, Крис, – тяжело выдавил Кай, удивив шерифа откровенностью. – Я должен узнать правду, я здесь только по этой причине.
– И эти два случая… связаны между собой? – шериф понял, что не договаривает стажер.
– Более, чем уверен, Крис, – взглянул на него Кай.
– Хорошо… Хорошо, Кай, – вздохнул Пламмер и потушил сигарету. – Давай закончим это вместе. Я закрою глаза на твои недомолвки и странные методы, не буду спорить, и о бумагах можешь не волноваться. Главное – найти преступника, – как-то обреченно закончил он, опустив стекло и запустив окурок в стоявшую рядом урну.
Молодой человек посмотрел на него, в глазах его пристальное внимание сменило тепло понимания, и, светло улыбнувшись, Кай закивал своим мыслям. Крис был одним из тех нередко встречавшихся ему детективов, сознание и мотивы которых подчинялись чёткой, не допускающей компромиссов системе ценностей, и стажер осознавал, что даже нежелание иметь дело с тревожащими его ленивый покой проблемами не потушит в шерифе привычное справедливое стремление поймать и обезвредить убийцу.
– Ты к этой девушке? – отвлёк его от размышлений вопрос детектива.
– Ага…
– Зачем? Её уже признали невменяемой, и вряд ли она может помочь следствию.
– Возможно, как свидетель Кими и бесполезна, но её слова дали мне больше, чем все улики, которые мы смогли найти, – беспечно заметил молодой человек, протягивая шерифу свежую пачку жевательных подушек. – Себе оставь, тебе нужнее… И, Крис, – он смолк, открыв дверцу, и, помолчав, бросил, прежде чем выйти: – Она не сумасшедшая.
Проводив глазами его бодро зашагавшую к лечебнице фигуру, Пламмер только покачал головой и, закинув подарок в бардачок, завёл двигатель. В участке его ждала команда, расследующая убийство доктора Миллс, кипы отчётов и пугающий вихрь вопросов, ни на один из которых он пока не знал ответа.
Шагавший по коридору Кай отвечал на приветствия сотрудников короткими кивками и рассеянной улыбкой, не обращая внимания ни на недовольство некоторых санитаров, вынужденных мириться с нахально вторгшимся в мирок психлечебницы чужаком, ни на кокетливые взгляды медсестер и даже некоторых докторов, очарованных его естественным обаянием и волнующей красотой. Стремительно взбежав по лестнице на второй этаж, молодой человек прошёл к распахнутой двери в знакомую палату да так и замер на пороге, заметив массивные ремни, которыми были пристёгнуты к изголовью тонкие руки беспокойно дремавшей девушки. Прищурившись, Кай перевёл потемневший взгляд с её разметавшихся по подушке чёрных волос на лицо поднявшейся со стула сиделки и внимательно посмотрел на медсестру, которая вставила шприц в катетер на запястье пациентки.
– Поясните, – коротко обронил он, шагнув в палату.
– Мистер Дэйбрейк, – неуверенно начала девушка, забыв про шприц, – у мисс Арчулеты вчера случился приступ.
– Приступ? – вскинул бровь молодой человек.
– Да, – закивала медсестра. – Она внезапно начала кричать, когда к ней зашёл доктор во время вечернего обхода. Санитары с трудом с ней справились… Она хотела убежать, плакала и просила её отпустить…
– И? – решительно отрезал Кай, едва девушка смолкла.
– Мы ввели ей успокоительного… – голос медсестры упал до еле слышного шепота.
Стажер нахмурился, посмотрел на забытый сотрудницей шприц и, почти не видя, как опомнившаяся девушка вводит лекарство в катетер, задумчиво оглядел бледное, осунувшееся личико Кими, её впавшие щёки, бескровные губы, чёрные тени под глазами. Девушка казалась смертельно уставшей, и, поневоле вспомнивший тронувшее его: «Я так устала… но мне некуда деваться от самой себя», Кай инстинктивно вздрогнул, когда плотную тишину палаты нарушило неожиданное:
– Одиноко… мне одиноко, одиноко.
Справившись с удивлением, молодой человек подошёл к койке и посмотрел на хранившуюся молчание сиделку. Та пожала плечами:
– Вчера она тоже бредила, мистер Дэйбрейк. Доктор Грин полагает, что это реакция на транквилизаторы.
– Мне одиноко, мне одиноко, так одиноко…
– Не пробовали сменить препарат? – поинтересовался Кай у медсестры, присев на край постели.
Голова Кими металась по подушке, девушка слабо натягивала ремни, временами приподнимаясь и тут же без сил падая обратно; пересохшие губы шевелились и без передышки сыпали словами. Стажёр протянул руку и коснулся ладонью влажного от пота лба.
– Одиноко, одиноко.…
– Это единственный, на который у неё нет аллергии, – девушка убрала шприц на переносной столик и бездумно поправила стоявшие на нём флаконы с лекарствами.
– Мне так одиноко…
– Час от часу не легче, – проворчал Кай. – И долго это будет продолжаться?
– В прошлый раз она два часа кряду повторяла, что ей нужно на стоянку… Принести чего-нибудь? – вежливо спросила сотрудница. – Я могу позвать доктора.
– Одиноко, мне так одиноко…
– Не нужно ничего, – отмахнулся стажёр и проронил, не глядя на сиделку: – Оставьте нас, пожалуйста… Ох, Кими, что же мне с тобой делать? – ласково спросил он, едва девушки вышли, и аккуратно отвёл чёрные прядки от личика продолжавшей бредить Кими. – Потерпи немного, солнышко, я вытащу тебя отсюда… Просто пока тебе безопаснее быть здесь, – словно пытаясь оправдаться в собственных глазах, прошептал молодой человек.
Он так и просидел рядом с девушкой до тех пор, пока, вконец обессилевшая, она не провалилась в спасительное беспамятство. Просидел, разглядывая каждую чёрточку столь неожиданно полюбившегося лица; время от времени промокал лоб, щёки и нос девушки мягкой салфеткой, размышляя и сопоставляя детали, давно уже сбросившие маску случайностей; и бессознательно массировал подрагивавшие холодные пальчики маленьких ладоней, словно пытаясь согреть ту, что была столь близко и одновременно так далеко…
«Она не спрашивала, просто дала мне чёрные очки. Но смотрела так, как будто всё знала. Тогда я побоялась спросить, а сейчас жалею… Она умерла через полтора года, задохнувшись во сне. Говорили, что кто-то положил ей подушку на лицо, а она почему-то не сбросила её с себя», – вспоминал Кай, наполнив стоявший на прикроватной тумбочке стакан водой.
«У неё в тумбочке лежало много иголок и лезвий… И ещё несколько были вшиты в карманы. Мы были маленькие и рассказывали друг другу истории, что она так отпугивала призраков… Такая глупость».
Молодой человек отпил половину стакана, поставил его обратно.
«Но она сама о них много рассказывала. Запрещала оставлять ночью на столе кружки с водой, пугала, что они туда могут плюнуть и я смертельно заболею».
Стажёр с минуту глядел на стакан, криво усмехнулся и, поднявшись, вылил остатки воды в цветочный горшок, стоявший на окне.
– Ты не представляешь, как ты мне помогла, Кими, – тихо промолвил он и, склонившись, чуть коснулся губами её тёплого лба.
Позвав сиделку обратно, Кай спустился вниз и, выйдя из больницы, прошёл вглубь расположенной позади неё стоянки. Несколько минут поисков быстро увенчались успехом, и, глядя на мигавший в ночи красный огонёк видеорегистратора одной из служебных машин, молодой человек не сдержал широкой довольной улыбки.
Ричланд, 2017. 10 июня 2017. 10 июня
Парк Колумбия Пойнт Марина
Вернувшийся с кассы Маклаген завёл двигатель и выгнал джип с заправочной станции.
– Нам далеко ехать? – тихо спросила Кими, отводя взгляд от приборной панели, один из датчиков которого показывал максимальный уровень топлива.
– Достаточно, – резко ответил полковник, выезжая на автомагистраль, и кивнул на бардачок. – Ознакомься.
Ничуть не задетая его грубостью молодая женщина потянулась и переложила на колени стопку документов. Детектив был не в духе с самого звонка коллеги из Ричланда, и Кими с присущим ей женским чутьём решила дать ему время.
– Есть вопросы? – спросил Маклаген полчаса спустя, сворачивая на трассу SR 240, и коротко посмотрел на спутницу.
Она неуверенно кивнула.
– Происхождение ран… так и не установлено? Никаких предположений?
– Никаких, – отрывисто ответил детектив. – При отсутствии всяких признаков внешнего и внутреннего давления невозможно представить, что именно рассекло её кожу. Она словно сама разошлась… что странно. Такие глубокие раны нельзя нанести даже иным лезвием, судя же по толщине борозд, оно явно не было тонким. Если было вообще. Гематом нет, что исключает нанесение побоев, – полковник говорил будто сам с собой, но Кими знала, что, озвучивая уже известные ей факты, Маклаген пытается привести в порядок собственные догадки.
– А больше у Эмбер… никаких повреждений… – подбирая слова, начала было молодая женщина, но детектив не дал ей договорить:
– Никаких, Кими. Разве что странгуляционная борозда. Она была задушена. Шарфиком. Носила его в школу. Подарок матери, – полковник кидал фразы бесцветным голосом, и Кими догадывалась, что Маклаген маскирует ярость и сожаления. Побелевшие костяшки сжавших руль ладоней были ярким тому подтверждением.
Женщина заглянула в отчёт и тихо спросила спустя полминуты:
– П-почему раны только на животе и груди? В смысле…
– Понятия не имею, – снова перебил её детектив. – Хотя не мешало бы знать, с чего вдруг, – согласился он. – В глазах и носу лопнули сосуды… она была ещё жива, когда – чем бы то ни было – он вспарывал её кожу… – повернувший на Риверфронт Трейл Маклаген вдруг выругался, и Кими отложила бумаги обратно, решив сменить тему.
Мысли снова и снова возвращались к воспоминанию о брошенной возле склада тринадцатилетней девочке, и в попытке сбежать от рождаемой их ясностью душевной боли, молодая женщина взглянула на полковника с робким:
– Команда майора Холивелла обнаружила что-нибудь в доме Спенсеров?
– Сигареты «Black&Gold» и виски «Макаллан» в зале на первом этаже, которые явно принесены туда совсем недавно. Судя по стёртой пыли на столешнице и полу, там кто-то был. Это подтверждает и использованный камин. Ну, и пятна крови на дубовом столе, – Кими вскинула голову, и он невесело усмехнулся: – Уже отправили на экспертизу, Ким.
Джип на скорости въехал в парк Колумбия Пойнт Марина и остановился недалеко от берега реки, возле которого уже собрались полицейские машины и карета скорой.
– Ты в порядке? – посмотрел на молодую женщину детектив, открыв дверцу.
Сжавшаяся на своём сиденье Кими нервно кивнула и слабо улыбнулась:
– Я справлюсь.
Маклаген прищурился, выждал пару секунд, затем решительно выбрался из машины и зашагал к берегу реки Колумбия, где под одним из деревьев отдыхающие обнаружили утром бездыханное тело маленького мальчика. Последовавшая за ним женщина плотнее запахнула дымчато-серый плащ и окинула быстрым взглядом детективов и криминалистов, перебрасывавшихся короткими фразами и едва ли не потерянно слонявшихся по парку. Спустившая к реке Кими замерла и с прерывистым вздохом зажала рот ладонью, заметив лежавшего в луже крови ребёнка, брошенного, как сломанная кукла. Переговаривавшийся с полицейскими Маклаген отметил её заминку, но не стал привлекать внимания, жестом остановив двух детективов, шагнувших навстречу молодой женщине. Проводив взглядом направившуюся к мальчику Кими, полковник испытующе посмотрел на лейтенанта Эрона Уэми, возглавлявшего отдел убийств полицейского департамента Ричланда.
– Родители накануне написали заявление, – фальшиво-бодрым тоном поведал детектив. – Искали его несколько часов… А утром – звонок. Нашли за пять миль от дома.
– Как он пропал, Эрон? – хмуро спросил полковник, рассеянно наблюдая за молодой женщиной, которая бережно поправила головку мальчика и бессознательно коснулась его слипшихся от крови волос.
– Не вернулся со школы, – откликнулся Уэми. – Судя по всему, его похитили именно на дороге.
– Собираетесь проверить все камеры вдоль улиц? – отрывисто спросил Маклаген.
– Именно. Может, появятся свидетели.
– А кто нашёл?
– Местная жительница, пятидесяти лет. Её увезли с приступом. Мы её позже допросим.
Полковник несколько мгновений смотрел на недвижного мальчика, затем промолвил почти неслышно:
– Неудивительно… Почему ты решил, что это убийство связано со случаем Эмбер Ньютон? – не глядя на друга, бросил он.
– Почерк тот же, не находишь? – вернул вопросом Уэми. – Пропал по дороге домой после школы. Свидетелей нет. Заключения экспертизы пока нет, но я уверен, раны окажутся того же характера. И он задушен, Джош.
Погруженный в глубокие размышления, Маклаген подарил ему невидящий взгляд:
– Поблизости нет заброшенного здания?
– Несколько нежилых ферм есть, – свёл брови на переносице детектив. – Может, пустующие амбары… А почему спрашиваешь?
– Проверьте их все. Если твои подозрения верны и это тот же преступник, то мальчик убит не здесь. Для подтверждения твоей версии, Эрон, хотя бы ДНК должна совпасть.
– Хорошо, проверим. Что у вас?
– Ждем результатов анализов, – лаконично ответил Маклаген. – Ты в курсе, что сюда могут нагрянуть федералы?
– Из-за убийств в Саннисайде? Или побега «сиэтлского мясника»?
– И того и другого. В Управлении паника – поиски зашли в тупик, а моя команда занята серийником, и, кажется, не одним, – задумчиво протянул полковник, наблюдая за Кими, всё так же сидевшей возле ребёнка. Рядом стояли работники морга и терпеливо ждали, когда молодая женщина закончит осмотр.
Они не догадывались, что чёрные стекла очков скрывают полные слёз глаза. Кими с трудом сдерживала необъяснимый, невероятно сильный порыв наклониться и прижать маленькое холодное тельце к груди; забыв о времени и приведших её сюда причинах, думала только о жизни, оборвавшейся почти в начале своего пути, и впервые ощущала сильную до дрожи, граничащую с исступлением ненависть, рождённую присущим ей материнским инстинктом.
– Кими? – донесся до неё голос Маклагена.
– Да, полковник? – сипло отозвалась молодая женщина.
Детектив протянул ей платок и, взяв за руку, помог встать. Кивком разрешив забрать мальчика, он взглянул на Кими:
– Хочешь воды?
Сухой голос был полон сдержанного беспокойства; ощутив внезапную легкость, молодая женщина промокнула глаза уголком платка и покачала головой:
– Я, пожалуй, в порядке… Убийца – это…
– Тот же человек, который лишил жизни Эмбер, – договорил за неё полковник и, почувствовав её удивление, пояснил: – Простая логика, Ким, и схожий почерк.
– П-полагаете, он ездит по штату? – предположила Кими.
– Я подниму недавние случаи, может, найду похожие, – кивнул Маклаген. – Что не так, Кими?
Молодая женщина зябко поёжилась и неуверенно проронила:
– Я… Я, кажется… Кажется, я знаю его, полковник.
– Думаешь? – засомневался детектив. – Про убийцу Мии Ньютон ты сказала то же самое.
– Помню, – сглотнула Кими. – Надеюсь, я ошибаюсь… – вздохнула она и рассеянно поправила очки.
– Получим результаты судмедэкспертизы, выйдем на след преступника, – проговорил полковник, словно в попытке её успокоить.
Обнявшая себя за плечи молодая женщина удивилась посетившему её внезапно страху: она вдруг поняла, что не хочет встречаться с этим убийцей.
