Лила Каттен
Пешка. Игра в любовь
Глава 7
Время в пути прошло довольно быстро. Особенно если учесть, что мои мозги были переполнены воспоминаниями.
Я остановилась три раза, чтобы заправить машину и купить кое-что из еды.
В гостинице разложила вещи, приняла быстрый душ и поехала по единственному адресу, который посещаю, бывая в этом далеком городе раз в три месяца. Или даже реже.
Но перед этим я заказала вкусный обед в ресторане, навынос и пошла в магазин. Купила несколько вещей, кое-что из гигиенических принадлежностей и белье. Дальше был книжный магазин и в моей сумке оказались новые детективные романы известных писателей. А дальше уже, к ней, самой родной.
Долгая процедура досмотра и прочие бумажные разрешения позади, и вот я уже жду в отдельной комнате ее приход, за которую тоже доплачиваю конвоиру.
Я соскучилась. Я тоскую. Прошли годы с момента, как мне исполнилось шестнадцать, а она все надеется, что я ее забуду и оставлю одну.
Тяжелая дверь открывается и в комнату входит невысокая женщина. Поседевшая и уставшая. Густые брови и губы красивым «бантиком» на ее тронутом временем лице. Я так похожа на нее.
Встаю со своего места и бросаюсь на ее шею, чувствуя, как сердце начинает биться все тяжелей, но бьется.
– Мама…
Плачу. Я плачу от тоски и боли по ней и за нее. От несправедливости, которую она положила на свои плечи.
Пусть она ворчит и возмущается. Говорит, что против моих приездов, но каждый раз я знаю, как сильно она соскучилась. Как боится, что я забуду ее. Но не осознает, что она самая близкая моя душа.
– Здравствуй, дочка.
Долгое объятие. Родное. Желанное.
– Мамочка моя…
Мы садимся рядом на узкой кровати и держимся за руки.
– Красивая, – заправляет за мое ухо прядь волос и обхватывает щеку ладонью, улыбаясь мне. – Какая же ты у меня красавица, Женька.
– Как ты мамуль? – спрашиваю, краснея.
– Хорошо. Что со мной станется.
Она не любит говорить о себе. Приходится выпытывать в течение долгого разговора. И так каждый раз.
– Я отправляла по рецепту врача новые лекарства, тебе стало лучше?
– Да, спасибо. Ну а ты? Вот зачем снова сюда?
– Мам, даже обсуждать не буду, – встаю со своего места. – Давай за стол. Я плов тебе принесла. Прости, что не приготовила сама, но заказала в хорошем ресторане, думаю тебе понравится.
– Ну чудная, – смеется, пока я выкладываю все из пакетов. – Зачем тратишься?
– Ма, ну, хватит.
Усаживаю ее за стол и накрываю. На самом деле я принесла чуть больше. Там и выпечка тоже есть. Чтобы, если разрешат, с собой забрала и поела потом.
– А это зачем? – поднимает в руки кофту на пуговицах.
– Понравилась, – улыбаюсь, трогая мягкий кашемир. – И цвет такой красивый, ты же любишь лавандовый.
Она опускает руки и смотрит строго.
– Ну что? – устало вздыхаю, зная, что сейчас начнется неприятная часть разговора.
– Не стоило оно того.
– Стоило каждой минуты, проведенной с тобой, – голова кружится от эмоций. – Он отнял у нас наше время, и именно он этого не стоил мама, – по щекам стекают слезы, когда я говорю о прошлом, которое разделило нашу жизнь. – Если бы я могла все вернуть…
– Тише… – тут же обнимает и гладит по спине. – Ну-ну, все… Не надо. Что сказала жениху и свекрови?
– Они думают, что я поехала навестить бабулю и прибрать на кладбище.
– А если приехали бы за тобой, что б сказала?
– Как что? Бабуля-то и правда умерла. И я планирую завтра заехать туда.
Мама вздыхает и берет пластиковую ложку. Не одобряет мои действия, но и не заставит передумать.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, дочка. А ты?
– А я тоже, – вытаскиваю вторую ложку. – Пообедаем вместе, как раньше.
Но как раньше не выходило.
Тюремные стены давили. И оставлять ее тут каждый раз становилось тяжело. В этот будет так же.
Осталось немного. И я не могу в это поверить.
– Ты… – начинает мама, доев свою порцию плова. – Ты не приезжай больше до окончания срока.
Я цокаю, но она меня перебивает.
– Дослушай. Мне осталось три месяца. У тебя свадьба через два. Я выйду, да домой поеду. Порядок наведу. А потом придумаем что-нибудь.
– Даже обсуждать не стану. Я приеду в назначенную дату и заберу в город. Сниму квартиру и…
– Ну что ты упрямица такая, Женя? Ну какой мне город?
– Я тебя не отпущу. Даже не надейся ма. Хватит.
– А о последствиях подумала? Мы зачем все это сделали? Чтобы ты в итоге по миру пошла? Нет… запрещаю и все тут.
Ее слово всегда было моим законом. В одном я шла наперекор эти годы. Мама не позволяла мне навещать ее. Чтобы никто не знал, что она есть и что в тюрьме. Для всех я воспитывалась бабушкой и у меня ее фамилия. Я была против. И сейчас тоже. Но согласилась вынужденно. Однако свои визиты не прекращала, сколько бы раз она меня ни гнала.
Мы замолчали.
Каждая смотрела прямо, хмуря брови.
Не хотели уступать.
– Я люблю тебя, и ты не запретишь мне этого не делать, мама.
– Да я и не запрещаю. А вот жизнь свою губить не позволю.
– Я найму людей, чтобы привели в порядок дом, – опускаю голову, прогибаясь снова под напором ее слов.
– Это ради твоего блага, Женя… – смягчает голос.
– Нет. Я не принимала такие блага, где мне нужно опасаться того, что моя мама будет позором.
– Не мы это решаем, а люди вокруг. Они не хотят быть рядом с человеком, мама которого убила своего мужа и отца дочери.
Мои глаза застилают слезы…
– Это нечестно…
– Все в этом мире по большей части нечестно.
– Я не об этом, и ты это знаешь.
– Ту тему, мы не обсуждаем, если ты забыла.
– Помню, но до сих пор не могу принять.
– Я твоя мать, и я должна была тебя защищать все те шестнадцать лет. И если не сделала этого раньше, то хоть что-то смогла потом.
– Это…
– Тихо, Евгения. Все!
Она добавила власти в голос, и я осталась тихо плакать, чтобы ни звука, чтобы никакого сожаления вслух. Все оставляя в себе и выплескивая ночью в кровати отеля, наедине с самой собой.
***
Черно-белые полосы жизни.
И не зебра, не проход пешеходный.
Кто-то чертит их будто капризно,
Рассуждая, чей шаг будет годный.
Ты фигура на шахматном поле.
Поле жизни с судьбою сплетенной.
И играя для всех свои роли,
В фильме старом… И одноименном…
Глава 8
Опять по тем же ранам и воспоминаниям.
Ухожу с болью в сердце и тоской, которая его разрывает в дополнении с гаммой эмоций, которые всегда оставляют осадок.
Жизнь несправедлива. Ко мне и маме. Ко всем, кто однажды прожил те же мгновения, что и мы.
Мы были друг у друга. Мы искали защиты, но не находили. Несовершенство судебной системы отвратительно. Оно настолько прогнило, что выход находится через черные ходы.
Сколько раз мама приходила в полицию и писала заявление на избиения? Множество раз. Они не обращали внимания. Они отправляли ее домой. Даже синяки на теле не подталкивали их, чтобы просто приехать к нам и проверить слова матери на правдивость.
Мы женщины. Мы были одиноки наедине с монстром. Так почему же осудили на долгие двенадцать лет? Поставили такую цену мужчине, который жестоко поступал с нами, зная, что он имеет на это право и это право давало ему беззаконие.
Мама угрожала и говорила, что в этот раз полиция придет. Он смеялся и был прав, говоря, что никто не спасет нас. Они не приходили, и монстр снова выходил на охоту.
Все длилось до того дня. Ночь которого окрасилась в красный. И мы вместе с ней.
Правосудие.
Это было оно. Но все выставили иначе. Невозбужденные дела стерли, будто их никогда не было. Поэтому статья применена иная.
Вот и все.
Но и в этот раз они сделали свою работу плохо. Потому что, если бы заглянули за «ширму» открывшейся картины, они бы узнали правду. Ту, которая отличалась от придуманной мамой. Она знала, что глухая деревня не место долгих расследований. Знала, что всем плевать на то, что было на самом деле и рискнула. Права оказалась.
Суд был очень коротким.
С того момента прошло почти двенадцать лет, а горечь по-прежнему ощущается на языке, как слезы, которые никогда не высыхают.
Садиться в машину и уезжать было тяжелее всего. Но я это сделала. Отдаляясь с каждым километром все дальше, сердце сильней билось и тосковало.
Вернувшись домой, Вани не было на месте. Я была рада. Потому что мне требовалось еще немного времени прийти в себя.
Он появился к пяти. И как договаривались, мы оба собрались в ресторан.
Так как мы любили азиатскую кухню, то выбор пал на вьетнамский ресторан.
Я заказала курицу Хойсин, а Иван рис с креветками и овощами.
– Ты сегодня решила побаловать свои вкусовые рецепторы?
– Будь уверен, что я доберусь и до твоей порции.
Иногда мы так делали. Кормили друг друга своими блюдами и ставили им оценки.
Когда я посмотрела на то, как выглядела его порция, я была уверена, что сегодня отведаю и креветки.
Острота курицы восхищала. А манго шейк, который я заказала к ней, медленно утихомиривал огонь во рту, создавая необходимый баланс.
– Черт, это и правда остро, мой рот горит, – он сделал вид, что обдувает руками свое лицо, и я рассмеялась.
– Креветки тоже остры, – украла еще одну с его тарелки.
– Ну, по крайней мере, я не чувствую, что мой язык от них обуглился.
– Прекрати.
Когда мы оказались дома, у меня осталось время на то, чтобы погладить наши рубашки и отпарить брюки.
В дверь кто-то звонил и так как я знала, что Иван в душе пошла открывать. Но заглянув в глазок, опешила.
Макс снова позвонил и у меня не оставалось выбора.
Я резко открыла дверь и встретилась с самой настоящей тьмой, несмотря на то что глаза его были светлыми.
– Слишком поздно для дружеских визитов, ты так не считаешь?
– О, если бы я так думал, то ты меня не увидела сегодня. Пропустишь?
Он ухмылялся. Так ехидно, что меня раздражало и сковывало одновременно это его поведение.
– Ваня тебя ждет?
– Может быть? Я был бы рад, если бы меня ждала ты.
– Иди к черту.
– Кто там, зай? – раздался голос Ивана и через пару секунд, он уже показался передо мной, надевая футболку на голову.
– Твой друг.
Я прошла мимо и вернулась к своему занятию.
Парни обменялись приветствиями и ушли на кухню, что я не могла слышать их разговор. Хотя мне это было совершенно неинтересно.
Они пришли и составили мне компанию сами со стаканами алкоголя в руках.
Я ненавидела быть сварливой, но черт подери, завтра на работу.
– Вань? – я просто сказала одно слово, и он уже понял, о чем речь, когда посмотрел на меня.
– Просто бокал с другом. Ты же меня знаешь.
И хотя я знала и видела то, что он никогда не напивался, я также знала о том, что с этим были проблемы раньше. Но если относиться с недоверием, то значит, позволить ему считать меня той, кто в нем сомневается и подвергать эмоциональному стрессу. Я этого не хотела.
Повесив одежду, я посмотрела на время. Было всего девять.
– Иди к нам, – Иван протянул руку и ждал, когда я подойду.
Если раньше мы с Максом поддерживали нейтральный тон и мне было, по сути, все равно, когда я находилась в его компании. То после вечеринки неделю назад, это стало раздражающим фактором.
Он официально стал персоной, которую я видеть не желала. В нем было что-то темное и мне это не нравилось.
Но я не стала проявлять открытую слабость. Я просто подошла к своему жениху и села, прижавшись к нему спиной, позволив себя обнять и медленно скользить пальцами по животу, скрытому футболкой.
Макс следил за его пальцами пристально, пока Ваня что-то рассказывал.
Его взгляд был тяжелым. Он, то сужал свои глаза, то расслаблял.
Если идиот решил, что его пара дешевых фраз что-то для меня значили, то он даже больший глупец. Может, это была какая-то проверка, все равно. Я невеста его друга, значит, так и будет.
Когда у Ивана зазвонил мобильный, он выругался и встал.
– Я сейчас, это отец.
Он громко ответил и, скрывшись в спальне, продолжил разговор.
– Злишься на меня?
– С чего бы это?
– Смотришь так, будто готова придушить.
– Но это не значит, что я на тебя злюсь. Быть может, тебе стоит присмотреться к окружению? Уверена, ты найдешь такие желания в отношении тебя не раз.
– Мне плевать, что думают и хотят другие.
– Тогда почему ко мне пристал со своими вопросами?
– На тебя не плевать.
– Мне казалось ты закончил эти игры в симпатию. Даже в первый раз это было не смешно, Максим.
– Наверное, потому что это не шутка? Тебе так сложно в это поверить?
– Мне сложно понять, почему ты вдруг решил, что я поведусь на твои корявые слова. Или с чего решил, что имеешь право на неуважение к своему другу, говоря такое его невесте?
Сначала Макс смотрел серьезно, а потом рассмеялся, что почти хрюкнул.
– Рада что тебе смешно.
– Это и правда смешно.
– Ты не можешь быть большим идиотом, чем сейчас.
– Ц…ц…ц…, – он покачал головой, сразу сменив выражение своего лица. – Аккуратней играй со словами девочка.
– Ты последний, кого я стану бояться.
Он сверкнул зубами, и улыбка стала слишком лукавой.
– Иван сказал, ты была в отъезде?
Я напряглась и стала обдумывать варианты ответов на возможные вопросы.
– Я часто бываю в отъезде. Почему ты интересуешься моей занятостью?
– Стало интересно. Он говорил как-то, что ты воспитывалась бабушкой. А что случилось с твоими родителями?
– Тебе правда интересно?
– И нет, и да. Так что же?
Я ненавидела лгать на эту тему, но делала это.
– Все, что я знаю, это моя бабушка. Которая умерла. И это то, что тебе и знать не стоило. Твой интерес к моей персоне слишком завышен. Уймись.
– Забочусь о друге.
– Тогда стоит начать с себя и обезопасить его от твоего присутствия в жизни.
– А ты дерзкая, – откинулся назад и, выпив остатки алкоголя, поставил бокал на столик со стуком. – Не замечал этого в тебе раньше.
– Лучше тебе заткнуться.
Этот разговор стал надоедать. Благо Иван вышел и присоединился к нам снова. Но я уже устала быть здесь с этим человеком напротив.
– Я буду в комнате. Возвращайся скорее.
Прижалась губами ко рту Ивана в быстром поцелуе и стала уходить.
– А как же я? – послышался голос Макса, но я не остановилась.
– Уверена, ты сам о себе позаботишься.
Закрывшись в спальне, напряжение упало к моим ногам, и я не смогла вздохнуть. Кислород стал проталкиваться в легкие толчками.
Мне не нравились его вопросы. Мне не нравилось это внимание. Что-то не так. И эта неизвестность пугала. Этот страх не равнялся с тем, что я испытывала перед своим отцом. Там я знала, что будет дальше. Тут, все иначе. И я надеялась, что это просто моя разыгравшаяся фантазия.
Будни проходили в своем режиме.
До самой среды я была занята разъездами по уголкам города и только в четверг провела весь день в кабинете. В обеденный перерыв, который я, как обычно, проводила в кофейне недалеко от работы, я взяла чековую книжку и положила в нее купюру, прежде чем уйти. Перед моим столиком возникла огромная фигура, которая пригвоздила меня к тому же месту у стола.
– Господи, просто скажи, что любишь их фирменный чизкейк, и уйди в сторону, – почти взмолилась со злостью и перекинула ремешок сумочки через плечо.
– Если ты рекомендуешь, я его попробую, а пока что опустись на место, и мы поговорим, Евгения.
Если бы не его тон, я бы фыркнула и ушла в ту же секунду, посмеявшись ему в спину. Но было в нем то, что меня остановило. Мои внутренности сжались. Я была права. Он слизень, который что-то разнюхал и собирается мне это предъявить.
Глава 9
Макс
Ну разве не удача?
Только я собрался открыть ящик Пандоры, как девчонка тут же дает мне карты в руки.
Эта игра становится все более интересной.
Сел в машину и последовал в зачуханный городок в пяти часах на юг.
Приехал быстрей Жени и остановился в гостинице недалеко от той, где была она.
На самом деле я не знал, что там найду. Шел вслепую, но был уверен, что там будет как минимум один скелет в ее огромном шкафу. Насколько мне известно, что росла она не в самом городе, а деревне еще в сорока километрах отсюда. И туда позже доберемся. Но пока что я следую за ней в не совсем интересные места.
Ресторан, магазины.
– Какого черта? Она на шопинг прикатила? – психую, сидя в машине. Сам бы не отказался поесть.
Когда мы наконец снова движемся, я гадаю, куда она держит путь.
И что бы я ни думал за это время, но поездку в тюрьму, никак не ожидал.
Мозги строили свои догадки от реальных до самых фантастичных, не хуже сценариев про гангстеров. Но тут было что-то другое, я чувствовал.
Пока полная секретов девушка навещала хрен знает кого, с чем я планировал разобраться позже, я поехал в деревню.
Судя по тому, что я прочел, то она уже нежилая. Люди медленно валили оттуда, пока не свалили все в ближайшие города. Оказавшись там, я понял, почему они переезжали. Две несчастные улицы без преувеличения и все. Глушь.
Полуразваленные дома. Вместо дороги, размытая грязь с чем-то напоминающем щебень, высохшая от отсутствия дождей. Что-то похожее на школу. Длинное белое здание в более приличном состоянии. И все.
Точный дом если бы и хотел, не нашел, так как ни единого номера не было. Даже названия улиц.
Проехал до конца и вылез из машины. В жизни не видел таких мест. Тишина и ветер. Какой-то малый шум типа скрипящих досок от домов и развалившихся заборов.
– Черт, – выругался и пошел обратно к тачке.
– Ты кто? – послышалось, откуда ни пойми.
Начал оглядываться, всерьез решив, что мне это показалось. Но когда старая калитка у крайнего дома качнулась, я увидел мужика. Довольно старого то ли из-за возраста, то ли из-за явного образа жизни.
– Привет, дядька. Живете тут?
– Живу. Выселять приехал, хлопец? Да я ж сказал вам, некуда мне.
– Не, я не по этому делу.
– А чего тогда надо? – он вытер руки о свои старые штаны и вытащил самокрутку из кармана.
Почти с обожанием погладил ее и прикурил, будто это была дорогая кубинская сигара.
– Ищу девушку одну. Лет одиннадцать или больше жила тут.
– Так говори, кто такова, я тут всех знамо. Еще в восьмидесятых с родителями строили сами этот дом и другим помогали. Во время было.
Мысленно бью себе пять, что удачно нашел этого товарища.
– Бабушка у нее Сазонова была, умерла, кажется. А внучку Женя зовут.
– Сазонова, – он почесал небритую бороду и задумался, а я решил, что возможно память у него может и не подсказать ничего похожего. – Ааа, дочка Таньки и Толяна Лисовых? – киваю понятия не имея, те или нет это люди. – Ну, знаю я таковых. Знаю.
Глаза мужика заблестели вдруг.
Он выпустил облако дыма и потер горло всей пятерней с явным намеком.
Я аж фыркнул.
– Першит зараза, – заулыбался сразу.
– Понял, дядька. Где вас искать-то?
– Да вот тут я и живу.
Он указывает на нечто похожее на дом. Строение почти не имеет геометрии настолько оно завалено, но не мне судить или подталкивать к лучшей жизни. У каждого свой выбор.
– Понял, приеду скоро.
Он потер ладони, видимо, в ожидании понятно, чего и весело пошагал к «дому».
– Только я дрянь всякую не пью, учти. А то купишь «Пшеничную» какую-нибудь…
Я сомневался в этом, но для видимости кивнул.
Соседнее село имело магазин, в котором я купил больше, чем просто две бутылки водки. Поставил два полных продуктов пакета в багажник и вернулся в деревню в надежде, что не прогадал.
Опешивший от радости мужик присел обратно на свою табуретку, с которой подскочил, чтобы встретить меня.
Не уверен в том, что правильно понял его эмоции, но в итоге не стал заморачиваться.
– Рассказывайте.
Он потянулся к продуктам, но я остановил.
– Я жду.
– Ай, – махнул и повернулся ко мне. – Ну, жили тут, через три дома от меня Лисовые. Танька, Толик и дочка их, Женя. Хороший мужик, но любитель, – его пальцы щелкнули по шее сбоку. – Выпить иногда любил, а как накинет пару рюмок, так дурной становится. Трезвый тоже, кулаками махал только так. Колотил Таньку как козу, да и дочери перепадало частенько.
Я молча слушал историю и в уме делил на два. Часто подобные товарищи приукрашивают. Но все же верил в такой или ему подобный вариант событий.
– В общем, когда все стали по тихой уезжать отсюда, тогда и случилось… Може они собирались бежать. Кто знает. Утром встал, а там куча ментов и Танька в кандалах.
– Ее арестовали?
– Так она Толяна, – он крякнул и провел линию пальцем на шее.
– Мать убила мужа?
Отчего-то не верящим голосом спросил и увидел подтверждающий кивок.
– Ножом. Смотрю, вся в крови идет. И Женька тоже.
Хм… так вот что привело ее в тюрьму.
– И что сказало следствие? Вы слышали, чем история закончилась.
– Двенашку дали, – ударил по облезшему столу ладонью.
– Она не обращалась в полицию о домашнем насилии?
– Не-а. Так и сказали, заявлений нема, значит, и не бил он ее. И убийство приклеили.
– А девушка?
– Женька поступила тогда в город куда-то. Больше и не слыхал о них. Може и померла, как знать. А тебе зачем?
– Надо. Ладно, спасибо, что рассказали.
– Так, я могу, – тычет пальцем в пакеты, и я киваю, выходя из его дома.
По дороге обратно в город я выстраивал все новые данные в строгую иерархию событий в голове.
Она сменила фамилию, ее легенда состояла в том, что Женя воспитывалась бабушкой, которая умерла до ее поступления в колледж.
Отлично сложилась история, надо признать.
Неужели это все?
В любом случае, я вернусь не с пустыми руками. И если она скрыла все это от мира, значит, ей это было важно. Мало кто поймет тяжесть жизни с алкоголиком и тираном, если в истории звучит слово «убийство». Опять же, если все именно так, как мне рассказал мужик.
Я подъехал к тюрьме и недолго ждал, пока Женя уедет. Следить за машиной не было смысла. Ваня сказал, что она приедет в воскресенье. Поэтому прихватив наличные, я пошел туда, откуда вышла девушка.
Приплатив, я особо много не узнал. На самом деле это было пустой тратой времени и денег.
Она навещает мать все это время раз в три месяца и платит за несколько часов в отдельной комнате с ней.
Мне скорее была понятна ее тяга к родителю. Я тоже любил своих родных. Если бы это было не так, я бы не потратил годы, на то, чтобы развалить до основания семейство Поповых.
Сжав руль, я прибавил газ, несясь по трассе обратно в город. Тут мне больше нечего делать.
В воскресенье Иван позвал меня к ним в гости. Учитывая то, что я знал, мне захотелось снова увидеть Женю ближе.
Девчонка интриговала острым языком, чего не скажешь о придурке рядом с ней.
Ему позвонила Ника, и он тут же сбежал.
Я давал ей намеки в разговоре и если она умная девочка, то давно поняла, что ее маленькая грязная тайна стала известна и мне.
Видеть огонь и потрясение, было приятно. Как хорошо, что мне плевать на ее чувства.
– Ну что там? Движется дело? – спросил Ваня, когда его невеста ушла.
– Да. И я сказал без вопросов. Уймись.
– Ты мне просто скажи, все удастся?
– Разумеется.
– Ну в первый раз ты сказал так же.
– Я прощупывал почву.
– Щупай ее лучше. Она повелась на тебя?
– Если бы повелась, ты бы уже разыгрывал спектакль преданного жениха перед свадьбой.
– Ника выбирает платье.
– Ты сказал ей, что невестой будет она?
– Ну, как только ты завалишь в постель Женю, я расторгну всю эту хрень с помолвкой и поговорю с матерью. Она организовала свадьбу и будет злой, но уверен новость о внуке ее упокоит. К тому же если ты справишься быстрей, у нас будет шанс, чтобы они сначала познакомились. А к свадьбе пыль уляжется. Главное быстрей, Макс.
– Отвали.
Узнать расписание Евгении, и любимое место для обедов было несложно. Поэтому в среду я пришел для разговора.
– Господи, просто скажи, что любишь их фирменный чизкейк, и уйди в сторону, – она собралась уйти, но у меня были другие планы.
– Если ты рекомендуешь, я его попробую, а пока что опустись на место, и мы поговорим, Евгения.
О да, я припас для нее особенный тон. И потому она тут же опустила свой красивый зад на стул, широко распахнув карие глаза.
