Лила Каттен
Мурад. Мой любимый враг
Глава 3
Очнулась уже в кровати, но так не хотела открывать глаза.
В голове крутились слова той женщины, и я вновь и вновь впадала в истерику внутри себя самой.
Я плакала, я металась по кровати и кричала, а на самом деле просто лежала, не шевелясь, хватая изредка кислород.
Кто-то вошел в комнату и мне пришлось посмотреть.
– Проснулась? – спросила меня Зоя Романовна.
Она грустно улыбнулась и подошла ко мне. Сев на край кровати вяла мою руку и стала гладить ее.
Тепло, излученное женщиной, вливалось в меня тоннами, и, кажется, светилось под кожей, но это все было не то.
Мои родители мертвы… оба… я сирота в свои пятнадцать лет. Что меня ждет? Детский дом?
Из левого глаза скатилась первая слеза. За ней побежала вторая, а дальше они лились тонким потоком и утопали в подушке.
– Часто с тобой такое? – спросила обеспокоенно она.
– Нет. Насколько помню, ни разу не было. А что со мной было?
– Стресс, Лора. Слишком перенервничала ты. Впредь будь осторожна. Нервы губят людей по щелчку.
Мы снова замолчали, как будто каждая погрузилась в свои мысли.
– Я своих тоже рано потеряла, – вдруг заговорила она. – Нас пятеро было в семье. И мы всей толпой отправились к бабушкам и дедушкам. Трудное время было. Мало кто жалел. Цель нужна. Без нее загнешься. Ну ты я вижу с характером мягким, покладистая. Учись хорошо, сейчас не те времена, мозги нужны. Вот и справляйся. На других не смотри никогда, только если брать пример с достойных.
Она все говорила и говорила, а я не знала даже, что ждет меня через минуту… когда переступлю порог этого дома. Что меня ждет? Ведь там… за порогом меня больше никто не встретит.
Позавтракала, кое-как поместив кашу внутрь себя и решила, что нужно, наверное, договорить с той дамой из социальных служб. Она ведь не зря сюда пришла.
– Зоя Романовна, а та женщина ушла? Она сказала, когда меня заберут? – на последнем предложении в горле стало так больно, но я сдержала эмоции.
– Поди в кабинет хозяина, он тебе расскажет.
Вот этого я хотела избежать, потому что мне стыдно, а еще страшно, ведь он был готов убить меня вчера, вдруг сейчас снова разозлится?
Домработница показала мне дверь, и я постучала. Хуже ведь не может быть, так?
От грозного «войдите» я задержала дыхание, но ручку все же опустила вниз.
Внутри было темно. Очень темно, едва различала предметы и не могла понять, где он находится.
Я словно очутилась в том подвале. Захотела уже уйти отсюда, но внезапно лампа на столе включилась, осветила кабинет, а мужчина сидел за столом, глянул на меня зло и тут же отвернулся.
– Здравствуйте, – только и смогла произнести.
«Почему он злится на меня? Я же ничего не сделала.»
– Ты изучала английский в школе? Или немецкий? – неожиданно спросил он.
– Эээ… да. То есть и тот, и тот.
– Какой лучше знаешь?
– Ну, английский, он нравится больше. А немецкий…
– Достаточно, – перебил и уставился в бумаги, а я продолжила стоять на месте в ожидании не пойми чего.
Бегло осмотрела комнату, которая была в темных тонах.
«Красиво, стильно», – отметила я про себя.
– Завтра, полетишь в Англию. Там будешь доучиваться в школе для девочек. Три года. Дальше будет видно.
– Что? Но… почему туда? Я же… кто это решил?
– Не хочешь, тогда за тобой приедет машина. Детский дом. Питерский или Московский?
– Но…
– Думала, что с тобой будут сюсюкаться? – он медленно поднимает голову и тьма глаз убивает. Они больше не светятся, как тогда, когда я увидела его впервые. Даже лампа с холодным светом.
– Нет, не думала, – опускаю голову. – И что родителей убьют не думала, и что окажусь тут не думала, – глаза застилала влага и ее было очень много, у меня начинается истерика. – А еще, что меня отправят на конец страны, не думала, я ни о чем не думала. Я просто училась и старалась быть хорошей дочерью. Я делала все, что мне говорили. Я ни о чем не думала, я просто жила…
Закрыла руками лицо и рыдала. Как и полагается ребенку. Я рыдала, но, как и раньше, меня не обнимали заботливые руки.
Я таковых не знала никогда.
Ни от мамы, ни от отца я не получала ничего подобного, вот и сейчас вокруг лишь холодный воздух, но я и не жду сожалений от других… я привыкла находить утешение в тишине. Сама с собой…
Немного успокоившись, вытерла рукавом глаза и громко пошмыгала носом, я посмотрела туда, где сидел мужчина, но его там не оказалось.
Он стоял возле окна, повернувшись спиной ко мне.
– Простите.
– Что ты решила? – без нотки сочувствия, но я все равно буду благодарна ему, что он спас меня.
– Не хочу в детский дом.
– Завтра утром с Зоей Романовной отправишься покупать вещи. Только строгие и закрытые, никаких мини и всякого… – он замолчал на миг. – Ты меня услышала?
Почему-то мне не пришло и в голову ему возразить. Это матери я могла сделать назло, наверное, для того чтобы обратить внимание не на оболочку, а на себя саму, но тут, я просто согласилась. Человек делает мне добро, зачем отвечать иначе?
– Поняла.
– Закончишь с этим всем и сразу на самолет.
Он развернулся и увидел мою растерянность.
– Что? – с раздражением задал вопрос.
– А как же… как же похороны?
Мне показалось, что меня в ад утягивает сам дьявол.
Мужчина призадумался, что-то решая.
– Значит после похорон полетишь из Санкт-Петербурга. Они завтра.
– Ладно.
– Ступай.
Тут же развернулась, чтобы уйти, но все же решила добавить напоследок: «Спасибо вам за все».
Настоящее время
Самолет встряхнуло, и я вынырнула из воспоминаний очень резко, дернувшись.
Рядом сидящая женщина косо посмотрела в мою сторону.
– Извините.
Села ровней и поняла, что проголодалась.
– Простите, – позвала я стюардессу.
– Чем могу вам помочь?
– Скажите, а я могу перекусить?
– Через пять минут будет подан обед. Могу я предложить вам чай и сладости?
– Нет, спасибо. Я подожду.
Выбрав рыбу, я отведала очень вкусного лосося с овощами.
– Как долго нам лететь? – задала вопрос, когда у нас забирали подносы.
– Полтора часа.
– Благодарю.
Повернулась к иллюминатору и посмотрела на яркие лучи полуденного солнца, что прятались в белых «кудрях» облаков.
На секунду я представила, что я лечу домой, вот только как выглядит теперь этот дом, я не понимала.
За три года я изменилась возможно внешне, но внутренне, кажется, осталась той же Лорой… потерянной и раненной жизнью.
Когда самолет стал заходить на посадку, я подумала о том, кого я бы хотела видеть. Точнее кого точно хочу увидеть в аэропорту.
Нужно ли мне заниматься самообманом и убеждать себя, что это не он. Не он, кого я мечтала видеть в зоне встречающих.
Но если вспомнить ту ненависть, что Мурад посылал мне, я зябко начинаю ежиться.
Почему? Из-за того, что я жива, а его сестра нет? Может она погибла в другом месте пока он спасал меня? Бред!
Я сотни раз за это время пыталась найти информацию о смерти родителей, чтобы оттолкнуться от этой и пойти искать в другом направлении, но везде была лишь официальная информация, которая была далека от настоящей.
Авария.
Не знаю, почему не стали говорить правду общественности, да и кто вообще что-то решал? Точно не я.
Взяла свой багаж из двух чемоданов и двинулась на выход, хотя шла я так медленно, фактически плелась в конце и смотрела в спины пассажирам, летевшим со мной на небольшом самолете.
Когда толпа стала фактически прозрачной я вышла из огромных дверей и увидела его.
Огромный как скала мужчина, сложив руки на груди стоял и скучающе наблюдал за людьми, словно за муравьями.
Очки скрывали глаза, но я уверена, он злился. На них? Или увидел меня?
По-прежнему красивый, как и тогда. Я думала, что, будучи маленькой девчонкой, заблуждалась, восхваляя мужчину в голове, но сейчас осознаю, что была права. Он невероятно красив.
Почему он приехал? И сердце так отчаянно стучит, словно уже пощады просит?
Мурад внезапно опускает руки и делает шаг навстречу, теперь точно злится. Желваки то и дело перекатывались туда-сюда, выдавая его настроение, и каждое движение было слишком резким.
– Здравствуйте, – улыбаясь здороваюсь с ним, но кажется за три года ничего не изменилось.
Чувствую себя такой дурой за свою приветливость.
Возвышается надо мной стеной, и это при том, что я почти сто восемьдесят пять сантиметров ростом.
– Что на тебе надето? – внезапно спрашивает он.
Немного теряюсь от его вопроса, но все же оглядев свой светло-голубой сарафан на тонких бретельках отвечаю:
– Платье.
– Я сказал, чтобы… – он осекается, а я недоумевающе смотрю в спину мужчине, который взял мои чемоданы, точнее вырвал из моих рук и пошел вперед.
Внутри меня непонимание сменилось злостью.
Я не собачка ему. Какого черта?
Останавливаюсь около огромного джипа и жду, когда он положит мой багаж внутрь, чтобы высказать ему все.
Багажник захлопывается, и я иду в бой.
– Я не просила вас помогать мне сейчас, – мужчина делает вид, что не слышит меня и идет к двери со стороны водителя. – И тогда не просила. Я вас вообще не знаю. Так почему же вы, не скрывая показываете, что вам в тягость делать то, что, по сути, сами на себя взвалили?
Вот тут он, открыв дверь замирает.
– Ты, маленькая неблагодарная девчонка, – выпаливает он. – Решила, что все сыпется в руки само?
– Неправильно по всем фронтам, но на вопрос вы мне так и не ответили. К чему строить благодетеля? Уж сейчас точно могли не утруждать себя вот этим всем. У меня в Питере дом. Родители оставили деньги, без вас справилась бы.
Он, не отрываясь смотрит на меня, но я не намерена сдаваться. В пятнадцать я может и не могла слова в предложения складывать, но не сейчас.
– Дом и деньги? Ну-ну. Посмотрим. Села в машину и пристегнулась, – осмотрел с ног до головы и насмешливо хмыкнул, – взрослая.
Сел за руль и завел машину, а мне ничего не оставалось кроме как послушаться.
Всю дорогу я смотрела в сторону мелькающих коттеджных домов.
– Куда вы меня везете? – вдруг спросила, потому что не понимала, что вообще будет дальше.
– Домой.
– Домой? Это не ответ. К вам? Или вы купили мне отдельный дом?
– Просто молчи и делай вид, что тебя здесь нет, – я услышала, как заскрипела резиновая обивка на руле, до такой степени сильно он ее сжал.
– Издеваетесь? Да чем я перед вами провинилась? Я же не навязывалась, не просила опекать. Я благодарна вам за то, что предложили альтернативу детдому, но мне восемнадцать. Поступлю в универ и все. Найдите мне юриста, я возьму свои деньги и скажу вам «пока», в чем дело? Даже отдам вам все, что вы заплатили за эти годы. Картой я почти не пользовалась, там приличная сумма.
Моему возмущению не было предела, но я все-таки сказала, что хотела.
– Я же попросил сделать вид что тебя нет.
Вот и все что он ответил.
Бесит. Раздражает. Заставляет ненавидеть. Других эмоций во мне не было.
Стиснув зубы, замолчала и снова отвернулась.
Приехали мы довольно быстро.
Дом я сразу узнала, хоть и пробыла тут несколько дней.
Окунулась в те годы и меня затопило болью.
Воспоминания вернулись слишком яркой вспышкой, и я увидела маленькую девочку, которая знала о смерти так мало, но с головой окунулась в это понятие.
Тряхнула головой и вылезла из машины.
– Комнату найдешь сама, тут ничего не изменилось. Как расположишься, спускайся вниз. Есть разговор, – он уже развернулся чтобы уйти, но вдруг замер и сквозь зубы произнес:
– И переоденься в нормальную одежду.
Какой-то мужчина во всем черном, полагаю из охраны, взял мои чемоданы и понес наверх. Сам хозяин пошел в другую сторону от дома, а я осталась стоять на месте, все больше путаясь в своих ощущениях неправильности происходящего, но и решать за саму себя мне не позволяют.
Поплелась наверх, подождала, когда мужчина уйдет и закрыла дверь, оставшись в слишком громкой тишине, с бешено колотящимся сердцем.
Глава 4
Простояла пару минут, отдышалась и выхватив из сумки джинсы и футболку пошла в душ.
Тут ничего не изменилось. В этой комнате и кажется в самом доме.
Только я, стала еще выше и по ощущениям – глупее.
Мысли о том, что происходит меня не покидали, и я долгое время просто нежилась под струями воды.
Просушила волосы, оделась и подошла к окну открыть шторы до конца? Потому что из-за темных стен, тут, итак, сплошной сумрак. Посмотрела на улицу и увидела, как Мурад стоит, запрокинув голову к небу на заднем дворе.
Перед ним висела боксерская груша и он, резко поднял руки, приняв стойку стал ее колотить.
Четко попадая по ней, нанося удары остервенело и быстро. Кажется, будто он готов так бить, пока она не порвется.
«Что с ним не так?»
Но мне понравилось наблюдать за ним. Завораживающее зрелище на самом деле.
Он вдруг остановился перевести дыхание, а потом внезапно развернулся и посмотрел точно в мои глаза.
От испуга я даже не смогла сразу сообразить и отойти, поэтому пригвожденная его тяжелым взглядом стояла на месте, и только когда она стал двигаться в сторону дома я отмерла и отступила, будто он шел на меня. Нападал.
Закрутила волосы в обычную шишку, а выпавшие пряди оставила как есть. Вышла из комнаты с намерением пойти вниз, но снова проходя по коридору я остановилась напротив двери с теми же розовыми буквами.
«Камилла».
Приложила ладонь и внутренности сжало невидимыми тисками.
Мне было искренне ее жаль. И его… его мне тоже было жаль.
Прошла на кухню вспоминая Зою Романовну. Интересно где она сейчас, работает тут или нет?
Открыла холодильник, в надежде что-нибудь найти, но там ничего готового не оказалось.
– Я сказал тебе прийти ко мне, чтобы поговорить, – вздрогнула и повернулась к нему.
Мужчина был с мокрой головой, значит после душа.
«И к чему мне эта информация?»
– Я не могу поесть? – выгнула бровь и сложила руки на груди.
– Успеешь, – прошел к холодильнику и не дождавшись, когда я отступлю открыл его, сместив дверью.
Продолжила стоять на месте уже из упрямства. Хочет хамить? Буду в ответ делать тоже самое.
Мурад вытащил бутылку воды и тут же открыв ее стал шумно глотать жидкость.
Посмотрела на эту картинку и самой пить захотелось.
«Какой кошмар».
Отскочила подальше и принялась перебирать сковородки и кастрюли.
– В кабинет.
Прошел мимо меня обдав потоком воздуха, а я только сейчас смогла выдохнуть.
Мужчина расположился за своим столом, я же села напротив, чтобы не стоять в дверях позорно дожидаясь, когда меня пригласят.
– Почему вас так рано отпустили из школы?
– Потому что многие ученицы из разных стран, и чтобы успели подготовиться к поступлению в колледжи экзамены сделали раньше.
– Какого хрена не было предупреждения? Оставили бы тех кому не надо домой учиться, как и полагается.
– Письма рассылали родителям, все согласились. Думаю, вряд ли из-за меня одной они бы продолжили вести уроки, – ответила ему тихо.
Я попросила, чтобы ничего никому не отсылали. Откуда мне было знать, кто там мой опекун. Я же совершеннолетняя.
Он кивнул и посмотрел в экран мобильного, который засветился.
– Так, – через время снова заговорил мужчина. – До конца лета живешь тут, соблюдаешь мои правила. Поступаешь куда хотела, я куплю тебе квартиру в безопасном районе и после съедешь туда.
Сижу ошарашенная его словами.
– Что за бред?
– Что именно?
– Да все это. Что значит живу тут? С какой стати? Я просила вас юриста найти. Нет? Сама обращусь. И квартиру сама куплю. Еще не хватало.
– Думаешь, что взрослой стала? До двадцати трех, ты под опекой. Но это не говорит о том, что я буду с соской бегать за тобой. Как и о том, что тебе все позволено.
– Но это же смешно. Вы меня на дух не перевариваете. Да и кто вообще всю эту чушь придумал?
– Твои родители, – откидывается явно, забавляясь моим настроением и противостоянием.
– Но их нет, поэтому я заберу что мне причитается и уйду.
– А кто тебя отпустит?
– А кто меня остановит? – на миг, мы замерли гневно смотря друг на друга. – Мне восемнадцать, поэтому…
– Поэтому ты сейчас закроешь свой рот и будешь помалкивать. Если понадобится я тебя тут запру. Еще раз повторяю, я не нянька. Пойдешь учиться и делай что хочешь, до того момента будешь жить по моим правилам.
– Слушайте, я не знаю, что вас связывало с моими родителями, но если у них перед вами долг или наоборот у вас перед ними, то берите деньги и все. Разойдемся мирно.
– Есть долги, которые невозможно оплатить при жизни, а после смерти так тем более.
– Я ничего не понимаю. Может объясните?
– Я не стану ничего тебе объяснять. По-моему, я ясно выразился в своих требованиях.
– Но заставить вы меня не имеете права.
– Думаешь? – явно насмехается. – Лора, будь умной, насколько это возможно. Не усложняй жизнь нам обоим.
– Ждать, когда вы меня убьете? Вы пугаете меня.
– А ты и не должна видеть во мне друга. Так что все правильно.
– А кого? Не врага же. Вы меня спасли, и я вам благодарна.
– Не стоит поверь. Оставь эти сопли за порогом.
– Но я не понимаю…
– И не нужно. Просто выполняй условия проживания на моей территории и старайся не попадаться мне на глаза.
– Ладно, допустим лето я здесь, дальше квартира и учеба? – решила уточнить, а то он тут про двадцать три года что-то говорил.
– Я уже сказал. Теперь по поводу денег и бизнеса. По завещанию матери, агентство продали сразу же, твои тридцать процентов от выручки на счету лежат, остальные ты получишь, если будешь заниматься модельным бизнесом, в противном случае средства уйдут назад в ее детище при соблюдении пункта, что останется ее название, но это не твоя забота. Фирма отца твоя, но управляет ею его доверенный человек. Он так же предложил выкупить ее по нормальной стоимости.
Он закончил, а я продолжала пребывать в недоумевающем состоянии. Если честно становиться моделью я, итак, не хотела, так же, как и владелицей транспортной компании, но, чтобы мама так поступила? Я вроде бы и не удивлена, это в ее стиле, но все равно как-то странно вновь почувствовать себя неправильной в ее глазах даже сейчас спустя года. Думала я стану в попытке сохранить богатство той, кем она хотела меня видеть? Нет мне хватило прожить свое детство на весах и бояться, что она будет недовольна лишним граммом на моем теле.
– Тебе все ясно? – вывел из транса мужчина.
И все-таки зачем ему это все я не поняла. Он же кое-как выносит меня рядом, смотрит так, что на моей шее следы от удавки мысленно им натянутой остаются.
– Это еще раз подтверждает, что я могу уйти уже сегодня и не усложнять вам жизнь. В чем проблема?
– В том, что, если я так решил, значит так и будет.
Ну, конечно. Кто бы сомневался.
– Я не собираюсь сидеть на цепи.
– Не придется. Ты не в тюрьме.
– Отлично. Мне какие-то документы подписывать нужно? – кажется он не ожидал от меня скорого согласия.
– Я приглашу юриста.
– Ладно. Я свободна?
– Да.
Схватилась за дверную ручку и вспомнила внезапно.
– А Зоя Романовна тут еще работает?
Мужчина помрачнел.
– Нет. Я здесь почти не появляюсь, так что уволил… давно.
Я кивнула, мысленно радуясь, что он не часто будет тут появляться. Меня напрягает его присутствие, особенно в таком расположении духа будто я в чем-то виновата перед ним.
– Зацепина, – громко говорю в трубку, позвонив Ритке.
– Блин, тока о тебе думала. Привет.
– Ты в Москве? Ну а где ж еще. Делаю вид, что рада быть дома и упорно готовлюсь стать экономистом. А ты где свой зад приземлила?
– Не поверишь, – замолкаю, позволяя ей пропищать название столицы.
– Блин, а где ты живешь? В каком районе?
– Я забыла, как называется коттеджный поселок.
– Так погоди. Ща в инете найду все названия. Давай по порядку.
Ложусь на спину и закидываю ногу на ногу, разглядывая потолок своей комнаты.
– Авдеево, Репино, Щеглово, Савеево, Рамзино…
– Савеево, точно.
– Круто, не очень далеко от меня. Закатим вечеринку? Анька Былина тоже тут живет и даже стерва Фомина.
С последней у нее постоянно были какие-то ссоры по школе.
– Где? У меня тут…
– Кстати, а у кого ты живешь?
В эту секунду я услышала в открытое окно хлопок закрывающейся автомобильной двери и встала посмотреть.
Мурад садился в темный внедорожник разговаривая по телефону.
Проводила его взглядом, пока он не выехал за ворота и ответила.
– Как-нибудь потом расскажу.
– Чувствую это что-то интересное, что захотелось посмотреть. Давай завтра увидимся?
– Только не с утра, я еще не выспалась как следует.
– Нашла кого просить, не раньше трех, Лорыч. Все давай, пока.
– Ага.
Улыбнулась тому, что вроде бы ничего страшного и не произошло. Всего три месяца.
Глава 5
Мурад
Самый первый вопрос, который я задал себе узнав, что девчонка возвращается: «Оно тебе надо?».
А правда. На кой хер я взял на себя всю эту ответственность? В какой момент моя жизнь превратилась в розового пони, и меня стала запрягать эта мелкая соплячка?
Все просто, оказывается. Все гораздо проще.
Я пытаюсь себя наказать этим? Или обелить?
Перед Ками? Отцом и матерью, потерявших дочь из-за меня и как итог сына? Перед кем?
Я не знаю. Я просто делаю это. Я злюсь, я хочу убивать, я хочу уничтожать, но сажусь в машину и еду в аэропорт.
Три года самосожжения, морального уничтожения, без возможности реабилитироваться и вот я предстаю перед ней.
Она словно врата ада. Она черта.
Еще тогда, стоило увидеть ее в том подвале я понял, что оставлю ее рядом, чтобы помнить кто убил мою сестренку, чтобы не смел забывать кто я сам такой. Кто тут чудовище.
Замер в ожидании, и она вышла, робко рассматривая меня. Медленно так шла, а затем остановилась.
Гнев вспыхнул внутри меня и затопил пустоту. Три года… и я снова очутился на той проклятой земле покрытой кровью…
Скинул с себя воспоминания и шагнул к ней.
Черт, она стала слишком взрослой. Даже подумал, может прошло не три, а больше лет?
Но та же напуганная, неспособная за себя постоять и потерянная. Пытается, очень пытается выдать за отвагу свой страх, но проигрывает раз за разом.
Еще и тряпки эти.
Ненавижу, когда женщины так одеваются. Ладно шлюхи, торгующие своим телом, а уж если ты не из тех, то я вообще не понимаю подобного.
Этому я учил и Камиллу. Женщина может быть таковой дома с мужем, принадлежать одному, а не всем, кто может видеть ее тело и воображать невесть что.
Моя жизнь не предусматривает семью, я и не хотел этого никогда, поэтому и не парился с сучками одноразовыми, даже сестру не желал видеть тут рядом, чтобы не пачкалась, чтобы не рисковать ее жизнью, но позволил себя уговорить.
И вот стоит в голубой тряпке передо мной она, а я в ярости готов засунуть девчонку в чемодан.
На вопрос: почему меня это парит, я решил ответить потом.
По общению с ней я понял, что она и правда выросла. Оставалось неизменным одно – она дочь моего врага.
Еще не знаю, как, но мне придется скрывать ее от Далера и его людей. Благо в дом ко мне никто не приезжает, потому что меня здесь не бывает никогда. После того, как я отправил ее в Англию, приезжал сюда пару раз, наверное.
Из моей жизни следом за Камиллой разом ушли и родители. Точнее они меня просто перестали признавать.
Вот то, что я должен помнить. Если Дал узнает, что брат убийцы его матери отец девчонки, что я приютил, он меня просто убьет. Потому что я бы точно убил. И несмотря на всю эту ситуацию, я продолжаю этот. Абсурд. Зачем блядь? Зачем?
Остаюсь в кабинете один и пялюсь в одну точку. На районе сейчас происходит какая-то хуйня, появляется девчонка, что еще за дерьмо на меня свалится?
Еще эта Даша. Строптивая, языкастая. По-моему, слишком дохрена стало женского пола вокруг нас всех, и я пиздец как против. Ничем хорошим это никогда не заканчивается. Но Дал не маленький, не мне ему советовать, как поступать лучше.
Уезжаю с Геной в клуб, мы ж с ним охрана босса и друзья. Немного расслабляюсь.
Сегодня тихо, поэтому мы пропускаем по бокалу вискаря.
– Ты че тихий такой? – Гена откидывается на стуле возле бара.
– Сегодня обойдешься без моего фирменного танго.
– Я сегодня и сам не в настроении танцевать.
– А ты почему? – ставлю бокал, и красотка наливает мне еще, а после подмигивает.
«Понятно. Новенькая. Надо присмотреться».
– Вчера хорошенько мышцами поиграл, – показал сбитые костяшки.
– Ты его почти убил.
– Похуй. Дал разрешил поразвлечься и преподать урок. Нехер дурь толкать там куда не звали.
– Не нравится мне это.
– Еще раз придут получат пулю.
– Привет народ, – рядом материализуется Ян, брат Далера. – Малышка плесни вкусного чего-нибудь, – клеится к барменше.
– Привет. Ты какими судьбами тут?
– Решил прокатиться к вам, у меня там скучно сегодня.
– У нас так же.
– У вас хотя бы сучки что надо, а у меня в клубах обдолбанные шлюхи с ведрами между ног.
– А вы туда члены суйте, а не ведра, – ржет Гена.
– Вот я и приехал к вам на охоту.
– Твоя подружка сегодня на смене, – указываю на ту, что всегда с радостью идет к этому садисту.
– Отлично, тогда сначала к брату загляну, а потом опустошать двухдневный застой в яйцах.
Уходит и мы, посмотрев друг на друга начинаем ржать.
– Не выношу этого дебила, – первым успокаивается Гена.
– Аналогично. Пошли туда, – киваю в сторону кабинета Далера. – Я ему доверяю так же, как и любому другому в этом клубе.
После двух Дал собирается домой, а у меня возникает вопрос: куда ехать мне?
«Бля, я рехнусь так скоро».
– Мурад, ты с нами? – друг ловит мои метания.
– Не, поезжайте, я к себе сегодня.
– Давай тогда. Завтра увидимся.
Сажусь в тачку и развернувшись еду в сторону дома, понимая, что за эту неделю побывал там больше, чем за три года.
Дом встречает тишиной, единственный охранник на посту, и я разрешаю ему отправиться к «себе».
Время три ночи, а я знаю, что не усну и через час.
В темноте иду на кухню за льдом, вполне осознавая, что сегодня напьюсь. Наклоняюсь чтобы вытащить лед из морозильной камеры, как вдруг сзади раздается писк.
Встаю резко и бьюсь головой о дверку холодильника, которую приходится открывать каждый раз, чтобы туда залезть.
– Блядь, – ругаюсь, захлопывая чертову железку.
– Ой, – пробормотала она.
Поворачиваюсь к ней и охуеваю.
Шорты и майка.
Нет не так. Шорты, видно, обычно и понятно, что это шорты, значит на ней трусы. А майка…
Закрываю глаза и тру их двумя пальцами, пытаясь видимо выдавить, чтобы они развидели то, что умудрились в темноте выцепить.
– Не заметила вас в темноте и не услышала, – щелк.
«Нахер. Последний раз я тут ночую».
Отворачиваюсь, потому что не надо… мужская природа такова, что ей неважно кто стоит перед тобой.
– Я пить хотела. Можно?
Злость вперемешку с каким-то коктейлем дерьма вырывается наружу смешком.
– Серьезно? Я поставил запрет на питье воды?
– Нет, вы стоите напротив шкафа с бокалами.
Недовольно смещаюсь и скрестив руки на груди слежу за ее движениями.
Девчонка поглядывает на меня иногда, одними глазами, лицо не поворачивает. Набирает воду и быстро уходит, а я уже ничего не хочу, поэтому просто убираю все назад и ухожу в свою комнату заваливаясь спать.
Просыпаюсь от громкого визга.
Подрываюсь и не пойму, где нахожусь, потому сразу хватаю ствол и выбегаю из комнаты.
Спускаюсь вниз, в доме никого.
Вылетаю на улицу и смотрю, как Костян смеясь идет на задний двор.
– Что за херня? Кто орал?
– Туда смотри.
Выглядываю из-за угла и передо мной картина: Лора на столешнице уличного бара, а перед ней лает Джой пытаясь лапами достать оттуда.
– Блядь. Хули ты ржешь? – он сразу встает в стойку. – Джой, – рычу на него, чтобы сквозь свое гавканье расслышал меня.
Пес тут же оборачивается и садится, ожидая, когда я подойду ближе.
– Я вас умоляю, – реально умоляюще просит, – уберите его. Он сейчас меня порвет. Прошу…
Чуть ли не плачет.
– Он не тронет. Спускайся, Лора, – протягиваю руки к ней.
– Я не могу. Уберите его. Я боюсь, – черт, вижу, как ее трясет.
– Джо, место.
Рыкнув напоследок, он встает и идет к своему вольеру.
– Закрой его, – это уже охране.
Жду, когда он уйдет и снова смотрю на девчонку.
– Все?
Кивает и наконец хватает мою ладонь, а после спрыгивает, уже облокотившись полностью на мои плечи, а я придерживаю ее за талию и спускаю по себе, забыв, что я в одних только шортах.
– Спасибо вам. Я просто пробежаться хотела, а он как выскочит…, – торопливо отвечает, отнимая свои руки с моих плеч и пялится, краснея на мой торс.
«Надо было вчера к барменше завалиться, а не домой».
– Мы его на ночь выпускаем из вольера. Хочешь бегать, есть тренажерный зал на нулевом этаже, – грубо отвечаю.
– Ну я же не знала.
– Удивительно, я думал, что ты успела засунуть свой нос в каждый угол этого дома пока меня не было.
Лора тут же вспыхивает и сжимает свои маленькие кулачки, а я разворачиваюсь и ухожу, посмеиваясь.
– Карта, что вы мне для заграницы дали тут работает? – вдруг доносится мне в спину ее вопрос, а позже она ровняется со мной.
– Да. А что?
– Хочу проехаться по магазинам после обеда, с подругой встретиться. Скажите адрес дома, чтобы я вызвала такси.
– Твое такси охранник Костя. Скажешь куда надо отвезет.
Вхожу в дом и направляюсь наверх, надо принять душ, все равно не усну уже. Девчонка следует за мной и кажется этого даже не замечает.
– Не хочу я, чтобы он со мной ехал. Этот идиот слышал, как я ору и не помог, если бы не вы.
– Лора, он будет наказан, но это не обсуждается, – вхожу в комнату, она следом.
– Да лучше таксист Вазген, чем он… – замолкает, раскрывая глаза максимально широко. – Что вы делаете?
Задает вопрос, когда я тяну штаны вниз.
– Собираюсь в душ, ты и туда со мной пойдешь? – она тут же окидывает глазами комнату и понимает, где находится.
– Ах… простите пожалуйста. Я не… – цепляю трусы, а внутри просто умираю от смеха, – погодите я ухожу. Оставьте трусы…
Вылетает как пуля, а я уже не сдерживаясь начинаю ржать.
Выхожу из душа и прохожусь по комнате к шкафу, открываю его, достаю футболку и чистые спортивки, захлопывая дверцу и слышу, как там внутри что-то стукает.
Быстро одеваюсь и снова тяну на себя створку, а оттуда вываливается коробка и фото сыпятся на мою голову, а меня ударяет под дых и подкашивает так, что я тут же падаю на колени.
Руки начинают дрожать, а сердце так херачит, что выпрыгнет к черту и я буду этому рад.
Тянусь за снимком, на котором улыбчивая длинноволосая девчонка лет семнадцати, на тот момент, смеясь убегает от камеры. Это я сделал фотку. Летом. За год до до поступления в универ, за год до…
Облокачиваюсь спиной о шкаф, стучусь головой о него, чтобы почувствовать хоть что-то кроме разрывающей нутро боли, но не выходит и меня выкидывает из этой реальности в другую, где нет ни капли света…
