Лила Каттен
Дара. Наследие волчицы

Глава 3

Эта ночь была сплошным искушением. Мы с Дарой пропахли сексом насквозь. Мы трахались жадно и жестко, нежно и страстно.

Даже регенерация, которой мы обладали, не помогала от усталости. Мы спали по пять минут, потом кто-то умудрялся пошевелиться, разбудить второго, и все начиналось по новой.

Дара ни разу не сказала, что устала. Ни разу не сказала, что ей не нравится, больно или неприятно. Она, мать его, вытворяла со мной какие-то невообразимые вещи, что мой запас спермы пополнялся так часто, как надо было моей волчице, будто подстраиваясь под нее.

Мы все-таки сломали кровать и долго смеялись над этим, прежде чем она на меня запрыгнула вновь.

Сейчас было двенадцать дня. Она спала голая на животе, а мою руку держала под своей у груди.

«Так я буду знать, что ты у моего сердца и не захочешь его покидать даже на минуту, ведь оно тут же начнет тосковать по тебе», – сказала перед тем как уснуть.

Я смотрел на лучи зимнего солнца, как они ласкали ее обнаженные ягодицы, и хотел сжать в кулаке это гребаное светило, потому что оно не имело права ее касаться.

Дара поставила мне брачную метку, и это заключило нас в кокон. Самый надежный из всех, что можно было создать предками.

Я никогда не перестану ее хотеть в любых планах: целовать, ласкать, жестко иметь, нежно гладить. Мне никогда не наскучит смотреть на нее и слушать задорный смех. Я совершенно точно влюблен и связан с ней всеми клетками моего физического тела и души.

Накрываю аккуратную половинку попы рукой и чуть сжимаю. Мне нравится, как ее кожа прогибается под моими пальцами. Как и ее тело сейчас.

Дара перекатывается на спину и дает обзор на ее тело спереди. Стройные ноги, одна из которых немного согнула в колене, красивая развилка с гладким треугольником лобка, таившего ароматную розовую плоть, круглые бедра, за которые было так удобно хвататься, натягивая ее на свой член, соединяясь жестко и резко. Талию, чуть выпирающие ребра, и грудь, которая подходила моему рту просто идеально, а ладоням особенно. Тонкая шея, искусанная мной этой ночью и самое красивое лицо девушки, которая теперь моя навеки.

Тяжело вздыхаю, втягивая ее запах и опять дурею.

– Я слышу, как ты возбуждаешься, – шепчет хриплым, сонным голосом и раздвигает ноги.

– Рядом с тобой я никогда не смогу быть спокойным. Мои штаны вечно будут торчать, – отвечаю, скользя рукой по ее животу туда, где хочу соединить нас и никогда не входить из бархатистой глубины. – Не болит? – поглаживаю набухшие половые губы.

– Нисколечко, – хватает мою руку и давит на нее.

Когда сонная нега отпускает окончательно и мы собираемся вылезти из кровати, Дара резко садится и смотрит на меня большими глазами.

– В чем дело? Милая? – она внезапно начинает плакать, и сквозь эту эмоцию я ощущаю ее злость.

– Моя сестра… Моя Рина… – всхлипывая отвечает. – Как вы могли врать о ней? Как могли так со мной поступить? Вы все… Алан… Как вы посмели позволить мне забыть ее?

Я опустил голову и когда она встала, не решился останавливать.

Видимо, она полностью отошла от ночных перемен и вернулась в свой разум вместе с воспоминаниями.

Дара остановилась у окна, так и не одевшись, которое мы все же закрыли и надолго замолчала.

Я не решался мешать ей думать и не пытался прочесть мысли.

– То, что там произошло, не то, что думаете вы. Сорина никогда бы не причинила боль мне или кому-то из клана.

– Твой отец это знает. Мы все знаем, Дара, – она обернулась и посмотрела с удивлением.

– Знаете?

– Да. Арон почти сразу это понял, но нам нужно было, чтобы враги были уверены в том, что у них вышло нас запутать. И что мы отказываемся искать предательницу, изгнанную из клана.

– Рину изгнали? Папа не мог этого сделать… – голос сорвался на визг, а после, на хриплый шепот.

– Эй… милая, – подошел к ней и обнял содрогающееся от слез тело любимой. – Все хорошо…

– Хорошо? – она отпрянула и посмотрела с видимой злостью. – Моя сестра изгнана из клана. Это ты понимаешь? Изгнание – это когда ты не можешь вернуться ни при каких условиях, – пытается выпутаться из моих рук, но я держу ее крепко и ни за что не отпущу.

– Твой отец – мудрейший человек из всех, кого я встречал, – прижимаю к себе мою девочку и целую в висок. – Он знает, что делать.

Дара сдается и, освободив руки, которые были в тисках между нашими телами, обнимает меня, скользя теплыми ладонями по моей спине.

– Как ты? – задаю вопрос, потому что чувствую волнение и смятение исходящие от нее.

– Не знаю. Словно не было этого года и в то же время… Не знаю… Пока что я ощущаю себя странно. Сейчас была вообще какая-то вспышка агрессии.

– Успокойся. Ничего необычного не происходит, вы с ней долго были порознь. Твое совершеннолетие прошло без волчицы, вам обеим нужно время. Это нормально чувствовать потерянность.

– Ладно, я поняла. Ты кушать хочешь? – тон ее говорил не о еде, точнее, не о той, что для утоления аппетита желудка. О другого рода голоде, явно.

– Не откажусь, – мои руки заскользили дальше вниз и через секунду, она уже обхватывала мой торс ногами и терлась о живот своей промежностью, тяжело дыша.

– А чем мы займемся потом?

– Чем угодно, только с тобой. У нас чертов медовый месяц.

Мы впились в губы друг друга и выпивали остатки самообладания. Готовые сожрать друг друга прямо тут на месте. Но Дара остановилась.

– Алан?

– М? – кое-как сдержал недовольный рык, потому что она отняла у меня свои губы.

– Ты же видел моего зверя? Как она тебе? – ее вопрос сначала меня в некотором роде застопорил неожиданностью. Разве она могла думать, что я был не в восторге? Но я понял и то, что ей важен мой ответ.

– Она самая прекрасная волчица, которую я когда-либо видел. С длинной, мягкой шерстью, грациозной походкой и статным телом. И я и мой волк навеки ваши.

Дара хихикнула и позволила вновь ненадолго поиграть с ее вкусными губами.

– Пойдем кушать, я не могу держать мужа голодным, – спрыгнула и, сверкая голой задницей, ушла в ванную.

– Ты издеваешься? – застонал и поплелся по пятам.

После вкусного обеденного завтрака, учитывая время, в которое мы вышли на кухню, было принято решение позвонить родителям.

Все волновались и уверен, ждали вестей от нас. Неизвестность, как известно пугает, но в данном случае мы все боялись именно за Дару.

– Алло? – на той стороне трубки слышалась паника. Они не подозревали о том, что я могу сказать.

– Всем привет.

Я сделал конференц-связь, чтобы сразу всем сообщить приятные новости.

– Алан, – начал мой отец, – как вы с Дарой? – и прямо зазвенела тишина.

– Боже, Алан, – вмешалась пара. – Всем привет, я хорошо. Мой зверь теперь со мной.

Коллективное дыхание вызвало смех, а затем пошли общие поздравления.

– Остаток ночи прошел нормально? Не было никаких происшествий?

– Все в порядке. Удивительно тихая ночь.

– Согласен. Границы никто не нарушал. Будто… – Арон недоговорил, но все мы знали, что последовало бы за этим словом.

– Будто выжидают. Дара вполне контролирует себя. Но пока что мы не знаем, как будут объединяться между собой силы волка и магии. Эта ночь была воссоединением. Полнолуние уже прошло.

– Будьте осторожны, – отвечает отец. – Если что зови меня или Дилана.

– А где Коби?

– Он уехал уже, – слышу голос мамы.

– Так рано? Он как минимум две недели мог пробыть с нами дома.

– Алан, – Дара шикнула на меня, и я замолчал, а по тут сторону трубки раздался смех.

– Теперь все решат, что я под каблуком.

– Будто мы этого, итак, не знали, – слышу, как орет брат.

– Когда собираетесь в клан? – спокойно спросил мой отец и все поняли, что этот вопрос скорее пожелание, чтобы это произошло в ближайшее время.

– Полагаю, что нам можно пробыть здесь неделю, не так ли?

– Хорошо, неделю, – дал добро и быстро попрощавшись все отключились.

Мы с женой молчали какое-то время.

– Нам грозит опасность? – заглянув в глаза, спросила проникновенно Дара.

– Думаю, ты знаешь ответ. Но я все же отвечу. Да, опасность существует, и она не маленькая. Когда вернемся домой к моим родителям, мы обо всем поговорим. Здесь, я хочу громко наслаждаться тобой, – толкнул ее на спину и стал подниматься вверх, задирая зубами платье, под которым не было ничего. – О да…

К ночи мы так и не расцепились и постоянно целовались, обнимались и занимались сексом. Поэтому вырубились, как только стемнело. Но посреди сна я ощутил, что в моих руках нет никого и место рядом просто ледяное, а значит, Дара не вышла на пару минут в туалет. Ее нет довольно долго.

Обошел весь дом и, не найдя ее, выскочил из него, неся лапы вглубь леса, зовя ее ментально, но не получая ответа.

Глава 4

Я бежал так быстро, как только мог. Спустя минут десять я стал чувствовать ее запах. И ринулся по следу, стремительно пробуксовывая в выпавшем за эти два дня снегу.

Она была рядом. Я это ощущал. Пытался проникнуть в ее голову, но там стоял блок. Звал, но она молчала. И я понял, что она в трансе. Том самом, что впадала она когда были ее видения.

Плохо. Это очень плохо. Потому что я знал, что бегу к обрыву.

«Давай, приятель… Наша девочка в опасности», – взмолился к своему зверю, который все больше наращивал темп.

Мы подбежали к тому самому месту, где совсем недавно после воскресного костра, я нашел ее и поставил метку принадлежности.

Но в этот раз, появление здесь было иным. И когда я увидел ее, встал как вкопанный и не мог пошевелиться.

За секунду поднялся на ноги человеком и стал подходить ближе к Даре, объятой пламенем и балансирующей на краю. На чертовом краю пропасти, где внизу острые скалы.

Ебучая магия подвела, потому что сегодня она сияла не синим, а красным.

Я боялся произнести слово и боялся дотронуться. Понятия не имел, что делать и что с ней вообще происходило. И судя по тому, что она голая, она пришла сюда не в этом обличии.

Теперь ее состояние вызывало страх. Буду сидеть по ночам у ее ног и стеречь, чтобы не убежала.

Снова пытаюсь пробиться в ее мысли, но тщетно. И тогда я решаюсь.

– Дара, – зову мягко, тихо. Почти неслышно.

Она медленно оборачивается и смотрит красными глазами.

Смотрит, но будто и не она вовсе. Сквозь меня. Это была не моя Дара, а кто-то чужой.

– Милая, ты здесь? Посмотри на меня.

Опускаю руки вниз и заставляю круги татуировок истинности на предплечьях светиться. Устанавливаю с ее душой связь, которую она не сможет проигнорировать и оказываюсь прав.

Красное пламя начинает медленно сползать, обнажая синее, и утекать в землю, впитываясь в нее.

Как только, последняя капля сияния уходит, ко мне возвращается моя истинная и смотрит потерянно в глаза.

– Алан? – голос звучит беспокойно.

Она осматривается и заметив, что стоит одними носочками на земле, а пятки висят в воздухе, делает один вдох со страхом, как я хватаю ее за талию и утягиваю за собой, падая на снег.

Дара трясется и лежит на мне верхом, прижимаясь плотно и почти царапает кожу.

– Тише, милая… ш-ш-ш… все хорошо, я рядом с тобой. Я рядом… – отнимаю ее лицо от плеча и, заглянув в заплаканные глаза, прижимаюсь лбом к ее.

– Мне так страшно, Алан… так страшно, родной…

– Все в порядке, не бойся… я здесь с тобой, – прикасаюсь к ее губам и захватываю в плен, сразу проникая языком в ее рот, который она раскрывает, впуская внутрь.

Ласкаю ее кончиком языка, дразню, и она медленно включается в игру, хотя не до конца.

– Пойдем домой, я наберу ванну, и мы немного полежим в ней… А потом ты мне все расскажешь.

– Хорошо.

Она встает с меня, грациозно и оглянувшись смотрит на розовую луну, которая медленно убывает с каждым днем.

Она закрыта и меня пугает этот момент, я бы сказал, расстраивает. Но задавать вопросы сейчас я не стану.

– Пойдем так, или побежим? – спрашиваю, обнимая со спины.

– Пробежимся немного, полагаю мы далеко от дома?

– Чертовски далеко. Ты права.

– Тогда, – она задумчиво прикладывает палец к губам и кричит, убегая вперед, – кто последний с того оргазм.

– Ты играешь с огнем, детка, – она смеется и в прыжке опускается на белые лапы, устремляясь вперед. – Как будто в данном случае будет хоть кто-то проигравший.

Я быстро делаю оборот и бегу за ней.

Дома поговорить нам не удалось. Мы много трахались и спали совершенно без сил.

Если и есть день сурка, то он должен быть именно таким. Я просыпался, уже находясь в ней, и засыпал точно так же.

Она мой чертов рай и ад. Как такое возможно? Я не знаю, но это та самая истина.

Когда четвертый день стал клониться к закату, я вошел на кухню, где моя жена готовила сытый ужин для своего голодного мужа.

С таким же успехом она могла лечь на стол, и я бы с удовольствием полакомился.

– Хэй, у нас сегодня стейк с кровью, – она, мило пританцовывая в одном белье и фартуке стояла у плиты и смотрела скворчащее мясо в сковороде-гриль. – Я слышу твои мысли, Франко и поэтому говорю, нет. Нам нужны силы, которые ты тратишь сам и отнимаешь у меня.

– Я не спорю, – подошел сзади и, оттянув трусики, заглянул под них сначала сзади, а спереди не дали.

– Ну, дай просто потрогать твою киску, она так пахнет что…

И тут произошло что-то… Не знаю… Я глубоко втянул воздух, показать ей, как мне нравится ее запах, но ощутил что-то большее.

Я взял Дару за талию и посадил на обеденный стол, содрав фартук.

– Алан? В чем дело?

Но я не мог ответить пока не убедился в том, что почувствовал дальше.

Я положил ее на стол, и она не сопротивлялась. Погладил двумя ладонями ее плоский, но не как доска для серфинга, красивый и мягкий живот. А после приложил ухо ниже пупка и замер.

Я прислушивался к внешним факторам и к внутренним ощущениям. Втянул воздух и ее аромат чистейший до этого дня стал другим. Он нес в себе кое-что еще. Свежесть. Чистый бриз с нотками чего-то цветочного и хвои.

Два аромата. Слишком разных.

Две энергии, перетекающих от моей красивой пары к этим двум отдельно.

Я слышал. Я ощущал, как они растут. В эту секунду. В это мгновение внутри нее.

Цветок… скорее всего, пион… Девочка. Чистый и тонкий шлейф. Хвоя – мощная и ураганная… Мальчик.

Дара молчала. Как и я. Только она пока что не знала, а я уже наверняка.

Погладил ладонями ее талию и, остановив ладони на бедрах, поцеловал ее живот. Не меньше сотни раз и не удержался, спустившись чуть ниже, чтобы провести по лобку, скрытому тонким кружевом, и ниже, носом. Снова и снова дыша ее новым ароматом.

Ароматом беременной нашими щенками волчицы.

Я пытался держать себя в руках, но разве это возможно?

– Я чувствую их, малышка… Дара, я их ощущаю, понимаешь.

Она лежала неподвижно. И ее молчание немного напугало, хотя я знал, что с ней все в порядке, не ощущал странностей как пара. Но на всякий случай приподнялся вверх по ее телу и заглянул в глаза.

Они блестели… Они сияли как самые красивые в мире алмазы.

– Я что… Я, правда…?

– Да, милая, – склонился и соединил наши лбы, улыбаясь ей. – Внутри тебя пара волчат.

– Пара? Серьезно? – она не была напугана, скорее удивлена и слегка растеряна. – Двое детей?

– Даже больше. Это девочка. Уверен, она будет такой же милой, как и ты. И сильный альфа. Будущий вожак.

– Как ты, – выдыхает в мои губы и касается своей рукой моей щеки, оставляя горящий след на ней.

– Дара, ты не представляешь, как я…

– Представляю. Я чувствую твое ликование, хвастунишка, – смеется, явно прочитав мои мысли.

– Что? Я горд собой. Но и ты постаралась. Мы семья, милая. Теперь уже полноценная, – трогаю мягкий живот и целую в губы.

Дара отвечает со всей страстью, но быстро уворачивается, освобождая рот от моего языка.

– Еще не до конца полноценная. До родов придется ждать не один месяц.

– Семь. И они пройдут быстро, – моя улыбка искренняя и тут я вспоминаю, главное… То, чего мы боялись.

Не стоит расслабляться. Теперь, когда Дара беременна.

– В чем дело? – тут же реагирует на смену моего настроения.

– Все хорошо, – пытаюсь солгать, но она ловит мое лицо в свои маленькие ладони и смотрит в глаза.

– Этот трюк не пройдет, – останавливаю ее попытку прочесть меня, чтобы она не тратила энергию на то, что у нее не выйдет. – Малышка, я твой муж, и я сильный. Ты сможешь меня прочесть, только если я сам это позволю сделать.

– Ты хитрюга, – шлепает по плечу, а я снова оставляю поцелуй на ее ароматных губах.

Поднимаю ее и спускаю со стола так, что она скользит по моему телу, снова вызывая одно-единственное желание.

– Даже не думай у нас… Мои стейки, – кричит и отодвигает меня в сторону. – О боже… Что я за хозяйка, – почти плачет, а я обнимаю ее со спины, смотря на слегка пережаренные куски мяса.

– Плевать на него.

– Но я тебя не накормила, – стонет от отчаяния.

– Милая, это просто мясо, – целую в шею. – Ты утолила мой другой голод, но, кажется, он возвращается.

– Алан, – шикает на меня. – Мне нужно кормить двух малышей внутри меня. И мы требуем мяса с кровью.

Будто опомнившись я опускаю ладони с талии на низ живот и снова этот поток чистой энергии…

– Черт, это нереально.

– Ты правда их чувствуешь?

– Ага. Они как теплые огоньки в ладони пускают импульсы.

– А я не чувствую.

– Потому что я муж и отец. Чуть позже.

– Но они внутри меня, это нечестно.

– Я больше по запаху твоему понял.

– Запаху?

– Только не вздумай нюхать подмышки, – смеюсь, потому что угадал ее намерения.

– Ну а что за… – до нее доходит смысл и она, развернувшись чуть толкает меня в грудь. – Какой же ты пошляк.

– О да, я еще столько всего намерен сделать с твоим стройным телом, пока ты не стала похожа на арбуз с руками и ногами.

– И ты любишь арбузы? – заигрывающе трогает мой торс, повышая уровень накала, между нами.

– Это моя любимая ягода.

– Отлично, потому что я тоже люблю… – она разворачивается ко мне спиной и трется о мой стояк своей прелестной попкой. Скользя то вверх, то вниз.

– Напросишься.

– Правда? Тогда мне стоит прекратить… – делает полшага вперед, но я впиваюсь пальцами в ее бедра и притягиваю обратно.

– Ну уж нет. Теперь по полной полакомимся друг другом.

***

За эти последние дни Дара спокойно спала. Контролировала оборот и лунатизмом не страдала. Однако опасность будто витала в воздухе.

Я больше не спрашивал ее о той ночи, когда нашел у обрыва. Да и задавая вопрос, она молчала. Я не понимал почему.

Мы собирались провести последнюю ночь в уединении, и я ощутил ее отчужденность.

– Дара, мы можем поговорить? – я нашел ее на крыльце. Рядом с ней сидели несколько белок. Увидев меня, они сбежали, а я прифигевший малость не мог в это поверить. Не то чтобы это было очень странно. Но все же… белки?

Она улыбнулась рыжим «подругам» и похлопала рядом с собой по одеялу, на котором сидела.

– Твои новые друзья? – она улыбнулась, прячась в моих объятиях. – Они в курсе, что ты волк?

– Я просто кормила их орешками. И не разговариваю с животными, Алан.

– Ну не знаю. У тебя так много талантов и способностей открывается, что разговор с белками может показаться мелочью в сравнении с ними.

– Ты о той ночи?

– И о ней тоже. Никто не знает, что ждать. Ты уникальна, понимаешь? А то красное сияние. К синему не привык, а тут второе…

– Это было что-то злое Алан, – перебивает, а по телу прокатывается дрожь. – Что-то темное, пугающее. Мне было страшно как никогда.

– Эй, – притянул поближе и покрепче обнял. – Ты можешь рассказать мне все что угодно. Я не просто твой муж, я твоя пара.

– Знаю, милый, – поднимает голову и целует в подбородок. – Помнишь тот сон, где была девушка и ребенок на руках, с которыми она спрыгнула со скалы?

– Да.

– Я была на ее месте. Меня что-то тянуло туда. Как оказалась на месте, не знаю, но помню, что снился сон, приятный такой. А когда оказалась там… Я была готова это сделать. А твой голос, он был откуда-то издалека слышен. Ты и это зло сражались. Но я выбрала идти к тебе. Ты мой свет, – села ровно и развернулась в мою сторону.

Дара смотрела на меня с улыбкой на губах, но ее глаза… Предки, как же они сияли. Они излучали что-то такое, чего не было раньше. Там было так много, много того, что тебя окружает и ты уверен, что вот он твой дом.

Ее глаза были моим домом. Таким же светом, к которому я был рад тянуться и гореть. Главное с ней или в ней…

– Ты ведь чувствуешь это? Чувствуешь то, что я ощущаю…

– Да… Даже не сомневайся. Когда ты раньше говорил о нашей истинности, это было равносильно мифам или легендам. Чем-то странным и придуманным. Но сейчас… О родной – это невероятное ощущение. Когда ты внутри заполнена любимым и ощущаешь его физически. Я и не подозревала, что такие сильные чувства существуют. И я рада испытывать их с тобой.

– Черт, – быстро усадил ее верхом на себя и обнял каждый сантиметр ее тела. – Скажи это… Говори постоянно… Блядь, мне это надо…

– Я люблю тебя… Больше всего на свете люблю… – терзаю ее губы, а руками впиваюсь в кожу, задрав майку, которую захотелось разорвать на ней. – Только тебя…

– Да, твою мать… – целую хаотично, куда придется, держа в своих ладонях любимую девочку. – Да… Ты моя… только моя…

Быстро высвобождаю жаждущий ее член и приподняв за бедра Дару, медленно опускаю на себя.

– Идеально… – испускаю протяжно выдох.

Дара стонет, привыкая к размеру, а затем начинает аккуратно раскачиваться на мне, уперевшись в мои плечи.

– Нам нужно быть аккуратней, – вдруг замирает, – чтобы не навредить малышам…

– Ни за что… – успокаиваю ее, погладив красивое лицо. – Даже не думай об этом. Они в порядке, я чувствую… Я знаю это…

Дара

Весь мой мир теперь был заключен в нем.

Его имя вызывало самые разные эмоции, как и мысли…

Прикосновения и страсть. Все это он. Мой муж. Мой избранный самой природой и предками.

Луна подарила нам двух малышей, и я хотела стоять на коленях благодаря ее.

Если раньше я забыла свой мир и существовала в том, где не было волков-оборотней и это волновало. То сейчас, вспомнив совершенно все, это перестало иметь значение. Моим миром стал ОН. Мы…

Радость, счастье, изумление и слезы… Лишь малая доля того, что я испытывала, пока он гладил мой живот и мысленно подпитывал меня своими ощущениями.

Он чувствовал их… Он знал наверняка своих детей, и это пронизывало меня искрой умиротворения.

Алан лучший из мужчин. Он лучший во всем мире. И он только мой.

Но как бы ни было радостно, остальной мир ждать не в силах. Он меняется, живет и поглощает. Этот мир страшен.

Сейчас, осознав свое положение, я стала гиперчувствительной и столько же во мне появилось настороженности, ответственности. Я стала не просто волчицей. Я ношу внутри себя двух детей. И это поверьте мне, очень опасно… для других.

Пока Алан ушел в душ, а я осталась прибирать дом, чтобы уйти в стаю, решила завести разговор с моим зверем.

«Что скажешь? Мальчик и девочка. Кажется, вышло идеально», – я улыбалась, а она как гордая будущая мать, легла и приподнялась на двух передних лапах. Кивнула и отдала часть себя, чтобы я поняла, что она чувствует.

Это привилегия. Стать матерью таких сильных детей. Мы истинные. Мы не просто вступившие в брак волки.

И я была права. В ней бурлила гордость, наполняя и меня ею.

«Ты права. А каков наш самец», – улыбнулась, вспоминая как они ласкаются, бегая рядом. Как моя волчица урчит от радости, когда я выпускаю ее, и подчиняет нашего истинного зверя.

До чего удивителен наш мир.

Было тоскливо покидать полюбившийся уединением дом. Но я знала, что это необходимо.

Алан пообещал мне в скором времени все рассказать. И я одновременно боялась и желала знать правду. Я должна понимать, почему нам грозит опасность и за что. К тому же мне не терпелось узнать все про Сорину.

Она не предательница. И никто не смеет ее имя порочить и марать. Если в моих силах будет вернуть ее в стаю, я это сделаю. Но для начала хочу ее просто найти, чтобы убедиться, что она жива.