Записки маленькой гимназистки – Лидия Чарская

Не знаю, что со мной не так, но мне очень нравятся книги о девочках-сиротках: Поллианне, Ане, Эмили, Ребекке, Хайди и других кротких и шаловливых маленьких принцессах и маленьких женщинах. Книги о маленьких мальчиках мне нравятся не меньше, но сейчас речь пойдёт о девочке.

Героиня повести Лидии Чарской одна из похожих книжных девочек. Только действие происходит в России, а в русском климате всё выглядит немного суровей и чуточку печальней.

Сюжет повести мало чем отличается от подобных историй и его пересказ мало что поведает интересного. Ленуша, обыкновенная девятилетняя девочка, остаётся полной сиротой после смерти мамы и кухарка Марьюшка отправляет её на поезде в Петербург, к дяде, маминому кузену. В поезде Лене помогает кондуктор и оставляет ей адрес своей семьи, где девочке будут все рады: он, жена и дети. Дядино семейство, новые кузины и кузены и их гувернантка не очень приветливо принимают свою новую родственницу. И в гимназии не сразу и не со всеми сложились отношения. Но появились и друзья.

Меня повесть подкупила своей доверительностью. Нет в ней тонких психологических портретов или красивых стилистических приёмов, но всё же Чарская мастер удержать внимание читателя. Зная, что всё закончится хорошо по закону жанра, я, тем не менее, с интересом следила за развитием событий в гимназии и в семье. А снежный эпизод, когда Лена заблудилась в незнакомом месте в метель, поразил своей магией. В детстве он бы понравился больше, но и сейчас подкупает, как просто и пронзительно переданы переживания ребёнка.

Лидия Чарская сама была одной из таких девочек. Меня так потрясла жизнь самой Чарской, так похожей на Лену, героиню «Записок», что хочется немного о ней написать. Известно, что мать Чарской умерла при родах, девочку воспитывал отец и тётушки, сёстры умершей матери. В одиннадцать лет Чарскую отправили в Павловский институт благородных девиц в Санкт-Петербурге, где она проучилась семь лет. Там она вела дневник, который лёг в основу первой книги «Записки институтки». На Записках институтки Лидия Алексеевна не остановилась и продолжила писать повести и романы о маленьких сиротках, и не только о них.

Гимназистки в дореволюционной России зачитывались её книгами. Княжна Джаваха была любимой героиней для многих из них.

Забавно и грустно читать, как набросились на Чарскую Чуковский и Маршак, обличая её книги в «истёртости фраз, истрёпанности образов, застарелости эффектов» , а также в «банальности, вульгарности, тривиальности, безвкусице, фарисействе, ханжестве, филистерстве, косности» . Справедливости ради, надо сказать, что позже Чуковский выхлопотал пенсию для запрещенной Чарской и пытался направить её творчество в новое русло, не такое «затхлое», как остальные её книги. Но иначе писать Лидия Алексеевна не могла. Как бы она не пыталась писать социалистические по форме произведения, в них сквозила княжна Джаваха. Наверное, читательниц Чарской Чуковский тоже автоматически причислял к узколобым мещанкам. А эти «мещанки», сначала гимназистки, а потом пионерки, прятали под подушкой книжки Чарской. Когда, после запрета её книг в 1920-х, Чарская осталась без средств к существованию, её почитательницы не забывали любимую писательницу и приносили ей еду, помогали по хозяйству, делали кто что мог. Умерла она в 1937 году практически от голода в полном забвении. В комнате на обоях был записан телефон Михаила Зощенко, который, видимо, пытался поддержать Чарскую. Могила её на Смоленском кладбище, недалеко от часовни Ксении Петербуржской, долгое время оставалась бесхозной. В советское время за могилой ухаживали поклонники писательницы и подруга жены сына, умершего в Харбине, но никто не решался зарегистрировать могилу на себя.

Актёры иногда опасаются своих ролей, потому что часто отголоски играемых судеб переносятся в реальную жизнь. Так случилось с Чарской. Буллинг, который устраивали гимназистки её героиням, Чарская в полной мере испытала на себе от коллег по «цеху». Травля Зощенко и Ахматовой вызывает справедливое возмущение, а от Чарской коллеги-писатели как-то немного сторонятся до сих пор. Боятся заразится дурновкусием или добротой и состраданием, которая «сквозит»?– Маршак говорит, что я сквожу! – горестно и кокетливо говорила Лидия Алексеевна своим знакомым, уходя из редакции.Ну и пусть дурновкусие. Но в этой книге есть то, чего нет во многих других современных детских книгах. В ней чувствуется тактичность и уважение к ребёнку, его чувствам. Чарская писала, что «этика души ребёнка – это целая наука, целая поэма и целое откровение. К ней надо подступать нежно, чуть слышно» и следовала этому правилу.

Я точно уже не стану фанаткой Чарской, но мне бы хотелось, чтобы мои дети, когда придёт время, немного заразились чарами Чарской, чтобы упали в их душу зёрнышки доброты.

Идея почитать Чарскую пришла из-за Маруси Климовой, которая в «Моей антиистории русской литературы» пишет, что вот никто не любит Лидочку, а она её любит. Почитала. Кажется, Климова любит её только за то, что её больше никто не любит, а вовсе не за произведения."Записки маленькой гимназистки" – это сплошная сублимация, причём не та сублимация, которую обсуждают во флудилке ДП. Вот как сейчас пишут фанфики, в которой главная героиня вся такая умная, красивая и весёлая, побеждает всех одним чихом, влюбляет в себя прекрасного принца и даже его коня, так и тут, но немножко с другим акцентом. Главная героиня бедненькая и несчастненькая, пожалейте её скорее, уж и холодно ей, и голодно, и несправедливо, и родителей нет, и родственники обижают, и в школе обижают, и никто-то её не любит, маленького котёночка. А когда этот мощный поток грустных сопелек не может уже больше расширяться, потому что и так всё слишком несправдоподобно и противненько, как тут ОП ПЫЩ ОЛОЛО все внезапно её любят, у неё самые лучшие друзяшки, кругом мимими, где-то вдалеке поёт пони, а радуга бьёт из любой неприкрытой ветошью дыры в сюжете. То есть, для беллестристики это не совсем уж и погано, хотя корявенький язык (Маруся, ну неужели и это косноязычие тебе нравится?) и общая гипердраматичность и пошлость сюжета весьма велики. Но и хорошего ничего в этой книжке нет, так что даже удивительно, что она осталась в литературной памяти. Наверное, осталась именно из-за травли её в советское время. Точнее, не столько даже травли самой книжки, сколько этого слащавенько-самодовольного образа мысли, прикрытого кружевным платочком и с вечным «меня все обижают». Мне кажется неразумным что-либо травить, особенно в литературе, но эту вульгарность я тоже не одобряю.Если читать – то только из интереса, чем же зачитывались деффачки, когда не было плохого янг эдалта.

Безумно добрая и поучительная история для деток!!! Она, правда, очень наивная. Кажется, так не бывает и, наверное, на самом деле всё случилось бы совершенно по-другому. Но, если на мгновение поверить в эту сказку, то можно увидеть, что всё чудесное в ней случается исключительно из-за человеческого добродушия. А волшебство – лишь бескорыстная отзывчивость и участливость, которую, к сожалению, наблюдаешь не так часто. Я и сама задумалась…. Легко ли быть маленькой и беззащитной, одинокой на всём белом свете, но делать благо людям и ничего не ждать взамен? Подставить левую щеку, если тебя ударили по правой? Пожертвовать собою ради чужой радости?Именно такой показывает автор главную героиню книги Лену, Леночку, Ленушу…. Оставшись сиротой, девочка попадает в дом своего дяди и его семейства. Не самую радостную картину здесь можно увидеть: оскорбления, унижения, ложь и жестокость – всё то, что досталось Елене на новом месте. Проживая у Икониных, сиротка посещает женскую гимназию, где ситуация не лучше. Как не ожесточиться? Как полюбить человека, который причинил тебе боль? Наверное, Чарская выдумала Леночку слишком правильной, чересчур доброй? Вот интересно, бывает ли доброты много? Кажется, я бы так не смогла. Моего терпения точно не хватило бы на всех этих Ниночек, Жюли, Жоржиков….! Хотелось разнести всю их богадельню в пух и прах!Но главное, писательница смогла донести до маленького читателя, что добро порождает добро. Способность понять свои промахи, принести искренние извинения и заботиться о ближнем в дальнейшем – так влияет Ленуша на своё окружение. С ней даже самая ужасная злючка начинает осознавать ошибки и раскаиваться в содеянном. Хочу немного описать своё первое впечатление об авторе. Я в восторге от подачи текста! Настолько интересно, приятно и увлекательно было читать Чарскую. Очень правдиво и занятно описана Лидией Алексеевной гимназия в России конца XIX –начала XX века. Напомнило книги «Белеет парус одинокий» Валентина Катаева и «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля. Возможно, читатель уличит писательницу в слишком приторных диалогах, например между Леной и Анной, и отчасти будет прав. Но для меня всё было очень гармонично, захотелось почитать ещё что-нибудь у Лидии Чарской. Ведь, многое в её книгах основано на личных заметках и записях из школьного дневника. Именно по этой причине автор стала кумиром того времени среди девчонок-школьниц. Что может быть интереснее, когда в книгах узнаешь себя и свою жизнь? Очень рекомендую ученикам младшей школы, сравнить учёбу дореволюционного времени с нынешней. А я нашла для себя нового интересного автора!