Лидия Чарская
Не судьба

Она вдруг густо покраснела под широкими полями шляпы… Потом указывая рукой, шепнула:

– Наш мостик… Помните наш мостик, Пика?

Он решительно ничего не помнил, но сказал, что помнить, и крепче сжал ее руку.

Она еще больше покраснела, но руки не отняла. Пика начал теряться… К обществу разных Лиз, Анжелик, Мари и пр., и пр. он привык с давних пор и умел ориентироваться в их кругу. Со светской девушкой, хотя бы и кузиной, он оказывается совершенным профаном и потому был бесконечно благодарен Лулу, которая выручала его…

– Ах, я так хорошо помню этот мостик, – восторженно говорила она. – Мне было тогда восемь лет, Пика, вам двенадцать. Шел дождь, мы убежали от мисс. Мостик был маленький, в одну дощечку, теперь его расширили. Нам надо было на ту сторону… Мои ноги скользили… Тогда вы схватили меня на руки и перенесли… Нам было так хорошо тогда, Пика! Мы были дети…

В ее голосе прозвучало что то новое, болезненно-чуткое, заставившее Пику быстро взглянуть на нее…

– А теперь разве худо? Разве теперь я не могу перенести вас, Лулу?

– Нет, не то. Вы не поняли меня. Тогда вы были свободны, а теперь…

– Теперь? – как эхо прозвучал его вопрос.

– Теперь… у вас есть… ну, дама… очень красивая, для которой вы покупаете бриллианты и делаете долги… Мама запретила мне говорить об этой даме, Пика, но я не могу…

– Кто вам сказал все это, Лулу?

– Вы не рассердитесь?

– Нет.

– Marie! Она все знает. И про маму, и про вас, и про всех, Пика!..

«Ах, скверная девчонка, – мысленно выругался он, – надо быть осторожнее с нею…» И добавил вслух:

– Видите ли, Лулу! Vous etes jeune fillе, мне неудобно вдаваться в подробности, mais… enfin как могли вы думать? Эта связь – шутка… une bagatelle, о которой и говорить не стоить… Эта… как вы называете, дама давно потеряла мою привязанность… и…

– Вы свободны, как и раньше, Пика?

– Нет, теперь я не свободен, так как я люблю вас, Лулу…

– Ах! – вырвалось из ее груди свободным и радостным звуком. – Ах, Пика, благодарю вас!