Я хочу сказать еще что-то и не могу… Мои мысли кружатся, как огненные птицы, и душа моя горит, как в огне. Смутные образы встают передо мною. Я не в силах оставаться в этих залах, меня влечет на воздух, за стены Смольного монастыря. Лечу как на крыльях, несусь по длинным коридорам, оставив в недоумении моих подруг. Беру извозчика и умоляю его скорее ехать на Фонтанку. Что-то толкает меня, что-то гонит вперед… Желание писать стихи, как бывало в дни юности и отрочества? Вылить в дневнике свои мысли на бумагу? Нет, это что-то другое, чему еще нет названья, нет имени, что совсем еще ново и непонятно для меня…
"Джаваховское гнездо" – это такой своеобразный сиквел «Кавказского сериала» Л. Чарской, небольшой рассказик для тех, кто хочет узнать, что же стало с Ниной Бек-Израил после того, как она закончила институт.
"Не верю! Не верю!" – так и хотелось кричать мне, читая все дальше и дальше эту книгу. Во-первых, очень раздражает постоянное «друг». Что за странное обращение? Во-вторых, полное непонимание образа Нины. Во «Второй Нине» это была живая, молодая, энергичная, не любящая показывать свои чувства людям, но в глубине души абсолютно добрая и отзывчивая 15-летняя девочка. Здесь ей 18 лет, то есть с того момента, как «Вторая Нина» завершается прошло всего(!!!) три года. Да, в жизни Нины произошло трагическое событие, она потеряла любимого дедушку и поклялась ради его памяти заботится о бедных и обездоленных. Но что мы видим: женщину с седеющими волосами и с черствым сердцем. Да, автор неоднократно напоминает нам, что на Кавказе женщины стареют рано (с чего вдруг??? ну ладно), но не за три года уж извините! По этому возникает вопрос: «А точно ли три года всего прошло?» Да и той доброты и отзывчивости, которая была в прошлой книге здесь, я как-то не заметила. Пожертвовать своим личным счастьем, потому что так надо, но кому надо? Как ты можешь дарить людям счастье, если ты не счастлива сама? Откуда ты тогда можешь знать, что такое счастье?
И как это не странно, но на мой взгляд, добро и зло в этой сказке, на самом деле скрывались под личиной друг друга, и мне очень хотелось, чтоб так называемое «добро» в этот раз было повержено.
Слова одной из воспитанниц «Джаваховского гнезда», хоть и сказанные в порыве гнева и отчаяния, как нельзя лучше характеризуют его сущность:
По моему, она собрала здесь всех вас для того, чтобы люди говорили: «Как добра княжна Нина Бек-Израил!»