Рут Софек
Жемчужный венец. Книга 1
Глава 7
Когда человек молод, каких только печалей не
поможет ему одолеть целая ночь здорового сна.
Ф. Брет-Гарт
Наим, как и обещал старейшине, с утра прилетел к новому дереву, которое выбрали для семьи, потерявшей свои жилища. Правда утром это мог назвать только сам Наим. Большинство пострадавших и их помощников трудились уже не меньше четырех часов.
Наим подошел к старейшине, который тоже работал вместе со всеми, несмотря на возраст.
– Я готов помогать. Даже клей купил на всякий случай, вдруг у кого-то денег нет на крепеж.
– Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты пришел ради вкусного обеда, который будет через час – усмехнулся старейшина.
– Простите, но я не смог проснуться раньше… – смущенно ответил Наим – я всегда поздно ложусь и поздно встаю.
– Ладно. Раз уж ты пришел позже всех и с клеем, иди помогать к вдове Коане. Только ты не обращай внимание на то, что она говорит. Помощь ей нужна.
– А что…? – начал Наим, но понял, что обращается к пустоте.
Старейшина Ришон уже улетел к соседнему гнезду, там нужна была помощь старику ауру. Аур оглянулся. Он не знал, где находится гнездо вдовы? Но на огромном суку по соседству, сидела супружеская пара. Они только начали строить свое гнездо, тщательно сплетая гибкие прутья и закрепляя их клеем. Мужчина, встретившись взглядом с Наимом, усмехнулся, и кивнул в сторону огромной ветки, в листьях которой работала молодая ауара, сооружая странную конструкцию.
– Понял… – усмехнулся Наим.
Он подлетел и опустился на толстую ветку.
– Здравствуйте! Вы любите одиночество? – попытался начать он разговор.
– С чего Вы так решили? – усмехнулась ауара, едва удостоив посетителя взглядом.
– Ну… собираетесь жить в стороне от всех гнезд, в листве… Очень необычный выбор.
– Я считаю, что выбор оптимальный – категорично сообщила Коана.
– Я – Наим – представился аур.
– Меня Вам уже назвали – уверено сообщила ауара.
– Чем я могу Вам помочь? – поинтересовался Наим.
– Не мешать работать, – Коана явно не собиралась любезничать.
– А кроме этого? – по совету старейшины он решил не отступать.
Заметив, что Коана пытается сразу с двух сторон держать прочный прут, Наим без приглашения подошел и взял одну из сторон. Он приучил себя слушать гармонию в музыке и сейчас пытался также угадать общую картину и понять, что из того, что нужно сделать, он мог бы взять на себя. Он понял, что гнездо будет нестандартным. У него запланировано два входа. Один, как и у всех со стороны толстой ветки, а второй выход планировался на крону, в самую гущу листьев.
Некоторое время Наим помогал молча, молодая вдова также молча принимала помощь. Аур заметил, что банка с клеем заканчивается, он также молча открыл свою и поставил рядом.
– Я не смогу тебе отдать деньги в ближайшее время – резко сообщила ауара.
– Я что-то говорил про деньги?
– Но у меня нет ничего взамен.
– А тебе знакомо простое слово «взаимопомощь»? – усмехнулся Наим.
– По моему горькому опыту, это обычно дороже обычной покупки – Коана отодвинула банку с клеем – я со временем заработаю и продолжу стройку.
– В вашей семье не принято было бесплатно помогать тем, кто попал в беду? – Наим нервно провел тонкими пальцами по шее. Что-то в этой красивой и подчеркнуто самостоятельной вдове раздражало его, но что?
– Только для красивых вдов эта помощь не бесплатна – усмехнулась Коана.
– Ах да, не сообразил! – Наим артистично приложил тонкую руку к груди – не оценил, простите – язвительно добавил он. – За меня можешь не волноваться, на женщин не падок.
– Ты?.. – она не успела выговорить.
– Нет. Я гетеросексуал, но у меня свои принципы. Поэтому у меня можешь взять и даже забыть сказать «спасибо» – изобразил он милую улыбку – скоро начнутся дожди и холода, не стоит затягивать со стройкой. Банки должно хватить до конца.
– Тогда возьму – коротко сообщила Коана.
Через время молчаливой работы, она коротко заметила:
– У тебя ловко получается. Ты свое гнездо уже построил?
– Да, сам – также коротко сообщил Наим.
– А что жена говорит о твоей помощи чужим вдовам?
– Жены нет, некому комментировать.
– Но ты же сказал, что построил гнездо? – удивилась Коана.
– А почему я обязательно должен это делать для жены? Решил построить для себя и построил – коротко ответил Наим.
– Теперь я понимаю, почему старейшина послал тебя мне помогать – усмехнулась ауара – ты тоже странный.
– Тоже? А ты что, странная? – переспросил аур – грубая и нелюдимая, да. Но разве странная?
– Сам ты грубый – обиделась Коана.
– Да, бываю – согласился Наим – извини.
Они проработали до заката почти в полной тишине, затем Наим не выдержал:
– А зачем тебе два выхода?
– Для безопасности.
Наим внимательно посмотрел на женщину.
– А в каком типе опасности может помочь двойной вход?
– Наше гнездо разрушили шепоны – тихо ответила Коана. – Шепон ворвался в гнездо и съел все яйца. Мой муж попытался защитить наших будущих детей и шепон его тоже убил… – ее вздох больше был похож на всхлип – … и тоже съел. Я даже похоронить не смогла моего любимого…
Из ее огромных глаз вдруг хлынули слезы. Наим растерялся. Он не ожидал такой откровенности от этой внешне грубоватой ауары с сильным характером. Возможно она слишком долго все держала в себе и теперь даже простое внимание заставило прорвать плотину боли.
Наим не знал, что делать. Он растерялся. Но спустя минуту, оглянулся на мгновение по сторонам, потом решил: «да наплевать» и шагнул к вдове, осторожно обняв ее за плечи, привлек к своей груди. Она не сопротивлялась, горько рыдая. Коана почни ничего вокруг не видела. Через мгновение Наим ощутил, что ауара прижалась к его груди, продолжая плакать.
Так они стояли довольно долго. Соседи только удивленно поглядывали на эту молчаливую пару, построивших гнездо лишь до половины. Но никто не мог разглядеть, что же они делают? Густая листва скрывала молодых ауров почти полностью, поэтому соседям было еще больше интересно, чем же занимаются эти двое, стоящих так близко друг ко другу?
Когда Коана успокоилась, она смущенно сделала шаг назад.
– Прости, я не должна была давать волю чувствам.
– А как жить, если не давать им волю? – усмехнулся молодой композитор.
– Жить как я жила в последнее время – опустила глаза ауара.
– Это не жизнь. Это выживание – горько усмехнулся он – в последнее время, когда вирус погубил так много домов и детей я тоже перестал давать волю чувствам, чтобы не умереть от горя. Я не мог писать, даже дышать иногда было трудно.
– Писать, что?
– Музыку… А, ты не знала, что я композитор? – удивился Наим. Он уже привык, что его все знают.
– Нет. Не знала – улыбнулась ауара сквозь просыхающие слезы – значит я могу гордиться, что композитор помогал мне строить гнездо?
– Можешь – рассмеялся Наим – если ничего не развалится.
– Не прибедняйся. Ты очень хорошо работаешь, я поэтому догадалась, что это не первое твое гнездо – Коана взяла свежий прут и продолжила работу.
Молодой аур был рад приступить к делу, чтобы не испытывать неловкости от их случайных объятий. Он не хотел признаваться даже самому себе, что ее огромные, чистые глаза с мокрыми ресницами, мягкий пушок на щечках и переносице, нежные, четко очерченные губы так близко к его лицу, вызвали у него легкое головокружение.
Наим едва справился с собой, чтобы не задержать взгляд на ее красивом лице, не вдыхать с наслаждением легкий аромат неизвестных цветов, которыми она натерла свою шерстку. Чтобы вовремя отпустить ее плечи, не задержав их даже на секунду лишнюю. Ведь он только сегодня утром обещал ей, что не будет пытаться ухаживать. Наим ненавидел себя в эту минуту. Он не ожидал, что может в мгновение потерять голову.
Поэтому заняться работой было просто идеальным решением, до которого он сам не додумался.
Коана уже пожалела о минутной слабости, хотя была очень благодарна своему нежданно появившемуся помощнику, что тот не воспользовался ее слезами и не попытался прижать к себе больше, чем позволяло обычное сочувствие.
До конца дня они общались только на простые темы, напрямую связанные с их работой. Работа спорилась. Коана четко знала, чего хочет и уже строила свое гнездо вместе с погибшим мужем. Наим тоже не был новичком в этом деле.
Молодой аур не стал рассказывать, что вынужден был строить свое собственное гнездо потому что гнездо родителей разрушил смерч, когда он только написал свою первую музыку, и родители не успели вылететь из него. Два его брата построили одно гнездо на двоих и сейчас до сих пор жили вдвоем. Но Наима они никогда не понимали и считали странным и только родители всегда защищали его от нападок братьев. После трагедии Наим не хотел портить себе самому жизнь и построил свое гнездо сам, без помощницы, как было принято.
С тех пор Наим жил один, что считалось странным у его племени. Родители всегда только достраивали отделения гнезда для подрастающих детей. Дети строили свои гнезда только тогда, когда заводили семью, чтобы вдвоем строить место, где будут потом растить детей.
Место для будущих детей мать всегда вила сама, затем несла столько яиц, сколько было заложено в ее генах. Кожаные круглые мешочки, покрытые густой шерсткой, не нуждались в том, чтобы их грели. Они лежали в колыбели, и спустя два месяца из них появлялись дети. Дети в семьях всегда все были одного возраста, ауара могла снести яйца только один раз в жизни.
Бывали случаи, когда ауара оставалась вдовой и выходила замуж второй раз. Обычно в таких случаях аур, бравший замуж вдову должен был понимать, что будет воспитывать только ее детей, что своих детей у него не будет.
На следующее утро Наим должен был присутствовать на репетиции. Его новая мелодия уже звучала. Аур был счастлив, музыка все больше напоминала то, что он слышал в своей голове после встречи с неизвестными звуками.
Он заранее предупредил Коану, что придет, но позже. И вот сейчас, когда оркестр проиграл ему его мелодию, Наим невольно мурлыкал ее под нос.
– Слушай, она не только красивая, но и заразительная – признался дирижер – все наши музыканты говорят, что целыми днями напевают ее. Вот если бы слова хорошие найти для нее! Мы бы с тобой запустили «бомбу»!
– Я поищу поэта… – неопределенно обещал Наим – только я не знаю, кто мог бы написать стихи, не хотелось бы испортить…
– Согласен. Если не будет прекрасного стиха, тогда лучше только музыку без слов исполним –согласился Ролем.
К Коане аур прилетел в прекрасном расположении духа. Он предвкушал успех новой музыки, но его тоска по встрече с Айнамом росла в геометрической прогрессии. Аур хотел услышать еще раз, пусть ту несовершенную, но удивительную музыку! И даже исполнение его творения не заглушило эту жажду.
Коана встретила аура довольно сдержано, но приветливее чем вчера. Без него ауара сделала довольно много работы. Наим отметил, что вдова пытается продемонстрировать, что не надеется на его помощь, а трудится сама. Он сразу подключился к работе.
Не замечая, аур напевал мелодию, которую сегодня слышал на репетиции, пытаясь понять, стоит ли что-то менять в партитуре или оставить ее в первозданном виде?
– А что за песенку ты поешь? – поинтересовалась Коана через время.
– Ой, прости, не заметил… – смутился Наим – да… и я, наверное, слишком «ушел в себя»? Мои братья ненавидят, когда я вот так «улетаю».
– Нет, это ничего. Просто, кажется, что я эту песню где-то слышала.
«Неужели невольный плагиат! – ужаснулся Наим – может быть я где-то услышал песню, она отложилась «под коркой» и потом вышла как моя собственная».
– Это песня? У нее есть слова? – поинтересовался аур.
– Нет… не совсем. Я ее сегодня от тебя впервые услышала. Но… знаешь, это как любовь с первого взгляда, кажется, будто всю жизнь друг друга знали. У меня так с мужем было. Я просто в голове слышу ее со словами. Это про радость и покой Вселенной. Про миры и Галактики, пропитанные музыкой любви и покоя… – Коана мысленно улетела далеко от своего будущего дома, от собеседника и этого огромного дерева, которое должно было стать для нее домом. Она говорила стихами в такт услышанной мелодии. Потом вдруг смутилась – …ой, я никогда не была особо мечтательной, но эта музыка странно на меня действует!
Наим стоял, чуть приоткрыв рот, словно пытаясь поймать слова, слетающие с губ ауары.
– Да! Это то самое! Это то, что нам нужно! Если это слова, которые ты только что придумала, запиши их, прошу тебя! Или позволь мне записать. Мне кажется они точно подходят для нее. Это те самые слова, которые мы с Ролемом ищем!
– Хорошо – смутилась ауара, но пошла за свитком ткани и начала писать.
Оба аура забыли зачем пришли сюда, забыли о стройке, лежащих рядом прочных прутьях и подсыхающем клее. Коана проговаривала строчку за строчкой, Наим чуть слышно пропевал ее и потом ауара записывала. Иногда приходилось менять какой-нибудь слово на чуть более длинное или короткое, но костяк стиха уже звучал.
– Ой! Клей сохнет! – спохватилась Коана. Она быстро встала и закрыла банку с клеем.
– Да ладно, пусть бы сох! Ты не представляешь, если эта песня будет звучать с твоим стихом, тогда ты сотню таких банок купишь! Раньше я не думал о деньгах, предпочитал только творить. Но с некоторых пор… материальное вознаграждение тоже стало для меня важным.
Наим чуть не проговорился, что стал задумываться о деньгах и о том, что можно сделать с заработком стал думать с тех пор как получил жемчужину. Для Наима было странным, что он, композитор, который всегда жил словно в космосе, после получения космической жемчужины стал вдруг очень практичным и приземленным.
– Я предпочту закончить дом до холодов и закончить крышу – усмехнулась Коана – мечты лучше оставить до времени, когда дом будет готов.
– Подожди, ты не можешь бросить! Пожалуйста! – взмолился Наим – эта песня должна быть закончена сегодня!
– Мы можем сделать вот эту часть – Коана обвела четверостишье – припевом. Мне кажется это будет звучать красиво.
– Может быть. Но нам нужен еще один куплет, даже два. Или придется повторять слова из первого или второго куплета, а это будет уже как-то «бульварно». Неужели у тебя больше нет слов? Послушай, вот это место… – Наим снова запел мелодию, затем с досадой взмахнул – если бы знал, я бы хоть дудочку из дома прихватил!
– Ничего, ты неплохо и так спел. Вот смотри… – Коана показала записанные строки – так звучит?
– Да! Да! Да! – подпрыгнул Наим – полетели со мной к Ролему!
– Нет. Я лучше слетаю за новыми прутьями, а то их уже мало осталось – возразила ауара.
– Пожалуйста! Ты же видела, что у нас с тобой намного быстрее работа движется. Мы успеем до холодов. Но Ролем должен это услышать от тебя! – не унимался аур.
– Хорошо. Только мне нужно переодеться. Не могу же я лететь на встречу с незнакомым дирижером в рабочей одежде.
– Но я-то полечу… – усмехнулся Наим.
– Вы давно знакомы и, думаю, что он уже привык к тебе, такому… – Коана повела бровью, пытаясь не рассмеяться, глядя как взрослый аур подпрыгивает от нетерпения как ребенок.
Наконец ауара переоделась, и они вместе полетели к Ролему. Коана очень волновалась. Она никогда не общалась с людьми искусства, хотя многие существа были уверены, что все ауры в большей или меньшей степени люди искусства. Если бы она заранее знала, что Наим – известный композитор, то никогда не согласилась бы на его помощь и на знакомство с ним. Теперь же он был для нее обычным, немного эксцентричным ауром. Но дирижер известного оркестра – это уже совсем другое дело!
Глава 8
Знаете, кто такой неудачник?
Настоящий неудачник – это тот,
кто настолько боится проиграть,
что никогда не осмелится даже попробовать.
Брюс Уиллис
– Рол, Рол, ты глянь! – Наим буквально ворвался в гнездо давнего сотрудника – я уверен, что это то самое, что мы с тобой искали! Глянь какая легкая рифма! Слова сами поются! Я не думал, что можно так четко услышать ритм и так правильно подобрать слова!
– Да ты подожди! – Ролем стал отмахиваться от композитора как от ворвавшегося большого шмеля – не здравствуй тебе, ни как дела? Да ты что, сложив крылья с конво упал?
– Нет! Нет!.. – Наим сделал паузу лишь на мгновение – ты знаешь, что все равно придется сначала посмотреть, что я принес, а потом здороваться.
– Да, хорошо. Я знаю, что ты с своим напором и плотину разорвешь. Давай гляну – вздохнул дирижер, откладывая сладкий сочный плод, которым перекусывал перед ужином.
Если бы Наим мог был сейчас хоть что-то замечать, он понял бы неестественную полноту Ролема. Раньше молодой аур задавал себе вопрос, почему при том, что дирижер двигается намного больше, чем композитор, Ролем был значительно полнее Наима. Но сейчас Наим не способен был видеть даже очевидное, его переполняли эмоции.
Ролем взял из рук Наима свиток, прочитал стих, затем повернулся к музыкальному инструменту, проиграл уже знакомую мелодию, подпевая слова. Закончив песню, он прищурился.
– Удивительно мягко ложится на музыку, но вот здесь чего-то не хватает… – он проиграл несколько нот.
– Припева не хватает – тихо вступила в диалог Коана.
– Да! Точно! Прекрасная ауара, как вас зовут? А то мой друг ворвался, сметая все и всех на своем пути и не представил нас – воодушевился Ролем, обратившись к гостье.
– Я – Коана.
– Это ее стих! – сообщил Наим.
– Надо же! Вы – талантливая поэтесса! – восхищенно протянул дирижер – а еще и очень красивая ауара!
Ролем, похоже, решил добиться внимания новой знакомой во что бы то ни стало. На мгновение Наим даже о песне забыл. Он был оскорблен до глубины души! Кивнув другу, он отозвал его в глубь гнезда, делая вид, что перекладывает звуковые пленки.
– Ты не мог бы показать мне самую качественную для записи? – вслух произнес он, а потом прошептал едва слышно – Я прилетел показать тебе не ауару, а песню! Она прилетела со мной и это совсем не по-дружески вот так откровенно пытаться отбить!
– Вот эта достаточно серьезная модель – громко ответил Ролем, добавив шепотом – но ты же всегда хвалишься, что нет среди существ всей планеты той, которая покорила бы твое сердце… я не думал, что вы вместе… – извиняясь прошептал дирижер.
– Мы не вместе еще, но я попросил бы тебя не влезать между нами – зашипел Наим и добавил вслух – спасибо, я возьму для записи нашей песни эту модель.
Два аура поняли бы как глупо выглядят, если бы знали, что у Коаны прекрасный слух и она слышала все до единого слова их беседы. Ауара едва сдержала язвительную усмешку, когда мужчины подошли.
«И здесь все, как всегда. Ауры мира искусства ничем не отличаются от всех остальных! А я ему чуть не поверила… говорил, что ничего не нужно от меня…»
Но в следующий момент Коана уже отвлеклась, потому что Ролем взял себя в руки и переключился на песню. Он пропел ее с припевом и поднял голову от инструмента.
– Прекрасно! Завтра же предложу нашей солистке ее исполнить. Посмотрим, что получится. Хотя я и не все образы понимаю. Песня не так проста, как поется. Но главное, что поется прекрасно! Думаю, что за эту неделю до концерта наша солистка сможет все выучить.
– А концерт уже через неделю? – удивилась Коана.
– Да. Музыку Наима мы уже выучили, остальные вещи тоже давно готовы. Я уверен, что эта песня станет «гвоздем программы» – ответил Ролем.
– Если берешь, давай сразу составлять контракт, чтобы Коана не переживала – вступил в разговор Наим.
– Но… – Коана хотела сказать, что и так верит, но Наим незаметно, но ощутимо толкнул ее в бок.
Ауара едва сдержалась, чтобы не охнуть. В следующий момент Ролем порылся в столе и достал типовой договор. Коана не собиралась читать, но Наим пристально посмотрел на нее, затем на свиток и обратился к дирижеру:
– Мы с тобой подписали другой контракт. С ней нужно такой же.
– Ну ладно – нехотя ответил аур и забрав свиток, достал из стола другой.
Наим обратился к спутнице:
– Я уже давно знаю, что в них написано, но тебе лучше все внимательно почитать. Присядь, прочти прежде чем подписывать. А мы пока пообщаемся.
Коана присела на стул, заправив за спинку сложенные тонкие крылья. Мужчины отошли вглубь гнезда дирижера. Когда хозяин гнезда решил, что гостья уже не слышит, он прошипел Наиму:
– Ты чего мне бизнес портишь? Она что, жена твоя? Хотя я и со своей женой, если бы она у меня была, подписал бы стандартный контракт. Кто их знает, сбежит завтра вместе с денежками и детками!
– Ты не будешь ее хозяином! – ответил Наим – и я тоже. Коана будет свободной и богатой женщиной, понял? Я знаю, что тебе наши дружеские отношения не помешали практически отнять у меня десять моих первых композиций, пока я витал в облаках, но с ней так не будет!
– Так ты что, обижаешься на меня? Я же тебе имя сделал! – надул губы Ролем.
– А себе состояние на моем имени – усмехнулся Наим – так что не тебе обижаться. Тогда я подписал твой контракт и выполнил обязательства. Но больше я не куплюсь и Коану «прокатить» как меня не позволю. Так что, друг, «считанные деньги дружбы не портят». Можешь обижаться.
– Да ладно… ты же меня знаешь, я умею работать с людьми. Нет, так нет. Думаю, что и при твоем варианте договора я смогу заработать… Ты же знаешь, что я любую музыку сумею продать.
– Да, знаю. Поэтому с этой песней не ушел к другому – напомнил Наим.
Он мог бы добавить, «ты не только любую песню продать можешь, но и маму родную, если предложат хорошую цену и даже не сможешь понять, за что она обиделась…», но промолчал. Сам композитор не умел продавать ничего. Он знал, что несмотря на ужасные условия их первого договора, Наим получил известность и не нуждался в «хлебе насущном». Теперь же, по условиям нового договора на эту песню, сможет очень хорошо заработать.
Он только хотел, чтобы Коана не проходила по его трудному пути и сейчас потребовал, чтобы Ролем подписал с ней те же условия, что были у него в новом договоре.
– Но с поэтами мы подписываем другие договора – попытался он возразить.
– Тогда не бери ее слова – легко ответил Наим.
– Так нечестно! Ты же сам видишь, как они уникально поются в этой композиции!
– Тогда заплати нормально – настойчиво произнес Наим.
– Я поговорю с ней сам – уперся дирижер и пошел к гостье, спокойно читающей договор.
К этому времени она дочитала свиток и была готова обсудить цифры, которые нужно вписать в оставленные пробелы.
Коана слышала все, о чем говорили ауры и зауважала Наима. Но она не могла показать, что все знает. Поэтому, когда они подошли к цифрам, ауара спросила Наима:
– Ты, как композитор, на каких условиях подписал договор? Я имею право получить те же условия?
Ролем сморщился, будто к нему в рот попал целый очищенный лимон. После ответа Наима руки дирижера начали нервно дергаться, а когда он вынужден был вписать те же проценты с прибыли, что и Наиму, задергался один глаз. Но отказаться от песни он просто не мог – прекрасно понимая, что это именно та золотая жила, о которой он мечтал всю свою жизнь, работая и разъезжая с гастролями по всей планете. Та самая, которую запоют все и захотят исполнять всюду. Почему он так уверен был в огромном успехе песни, Ролем и сам не знал, но не сомневался, что прав в своих прогнозах.
Конечно, теперь нужно еще суметь правильно подписать все договора, ведь Наим позволил Ролему выполнять не только функции дирижера, но и дистрибьютора. И, если все пойдет так, как аур предполагал, то он готов был отказаться от работы дирижера.
Несмотря на то, что не часто один и тот же композитор может написать больше одного шедевра, Ролем все же надеялся, что в жизни Наима это не последняя удачная песня. Ведь даже на его первых произведениях Ролем заработал приличные деньги. Поэтому как бы сейчас ни сердился дирижер, он не мог отказаться от второй «курочки с золотыми яйцами» – поэта-песенника, создавшего прекрасную песню.
Ролем даже не предполагал, что Коана никогда прежде не писала стихов. Если бы он знал об этом, то умер бы на месте, но не подписал эту форму договора. Ролем был уверен, что прекрасная ауара – опытная поэтесса, знающая себе цену. Наим знал и молчал. А Коана за время всего разговора так и не успела прийти в себя от растерянности – Ролема знала почти вся планета.
Когда Наим пригласил ее с собой, Коана думала, что Ролем – лишь совпадение имени известного дирижера и друга Наима. Но только здесь она понял, что ее знакомый Наим – этот тот самый Наим Свит – композитор с мировым именем. Кроме того, стих, который просто случайно пришел ей в голову, вдруг собирались петь под музыку этого композитора и руководит всем этим не кто-то, а САМ Ролем Райтом и петь будет, наверное, какая-нибудь звезда.... И теперь ей нужно было просто молча все «переварить».
Она даже не осознавала, что за контракт подписывает. Если бы Ролем знал все, то подсунул бы самые рабские условия, как те, с чего начал работу Наим. Но теперь дирижер не узнал ничего, что могло бы увеличить его прибыль. Он подписал договор с опытной поэтессой-песенником, имени которой он по странному совпадению просто еще не знал.
Коана возвращалась в недостроенное гнездо, держа в руках подписанный договор, ценности которого она пока не представляла. Но Наим хорошо понимал. Взглянув на то, как ауара небрежно бросила свиток на полку не запирающегося и не достроенного гнезда, Наим вздохнул.
– Коана, полетели в мой банк.
– Зачем?
– Тебе срочно нужна ячейка.
– Зачем? – повторила ауара.
– Ты не представляешь, сколько Ролем отдаст для того, чтобы заполучить твою часть договора – усмехнулся он.
– Но у меня нет денег на обслуживание ячейки… – растерялась Коана – если бы они у меня были, я бы никогда не взяла твой клей для гнезда.
– Ты мне веришь? – Наим посмотрел ей прямо в глаза.
– Не знаю… мы едва знакомы… – замялась Коана.
– И все же тебе придется рискнуть и положить твой договор в мою ячейку пока ты не сможешь оплачивать свою, иначе ты можешь потерять все, что неожиданно сегодня приобрела.
– А что я приобрела? – ауара еще не могла оценить произошедшее.
– Оценишь после… – усмехнулся Наим – я в свое время подписал рабский договор, но на то, что я зарабатывал, мог жить не шикуя, но и заботясь особенно о насущном.
– До встречи с тобой у меня все равно ничего не было. Так что я рискну – ответила Коана.
– А я могу сказать, что не смогу присвоить твой договор, даже если бы захотел. Он может быть полезен только Ролему. Так что переживать тебе не о чем. Полетели, пока банк не закрылся. Благо оформлять ничего не нужно.
– Ладно… все равно сегодня уже ничего сделать с гнездом не успеем – согласилась Коана.
Пара ауров полетели в банк, где Наим в ячейке хранил свои документы. Плетенные гнезда ауров не были приспособлены к хранению важных вещей.
Возвращались они каждый в свое гнездо, потому что день уже клонился к вечеру. Коана все еще выглядела растерянной, но ее не покидало чувство, что сегодняшний день был решающим в ее судьбе. Немало испытавшая трудностей и бед в своей жизни, Коана не позволяла себе расслабиться и поверить в лучшее. Еще до замужества ее красота была источником массы проблем, а со смерти ее мужа началось что-то ужасное. Коана, сама не зная почему, вызывала в мужской части населения всех существ нечистые желания. Именно поэтому она стала одеваться только в робу, перестала украшать себя, обходясь элементарной гигиеной. Но все равно многие пытались ее использовать и ауара очень сильно устала от этого, всегда внутренне находясь в позе защиты. И чем больше ей хотелось покоя и мирной семейной жизни, тем больше страстей разгоралось вокруг и Коана не представляла, как это можно изменить? Наим оказался первым после ее мужа, кто постарался поступить с ней уважительно и честно.
Как только спутница Наима улетела, аур взвился под облака спиралью. Он уже не мог контролировать эмоции, которые весь день пытался удержать в себе. Присутствие рядом с прекрасной ауарой, ее запах и голос, казалось, играли на всех струнах его сердца. Пониманиме, что он мог что-то важное сделать для нее вселяло восторг. Ауру хотелось петь и танцевать, но он видел напряженность спутницы и не мог позволить себе даже лишнего взгляда. А сейчас ему просто необходимо было выплеснуть эмоции, чтобы не взорваться.
Взвившись к облакам, Наим хотел запеть, но вдруг он услышал легкую тихую музыку. Он невольно оглянулся, но в этот же момент догадался, что поступает глупо – музыка звучала в его голове и отзывалась в сердце.
«Неужели настоящая влюбленность всегда выражается так? Значит раньше я никогда не был влюблен по-настоящему – улыбнулся аур – смогу ли я ее записать? Она так неуловимо прекрасна!»
Он полетал еще некоторое время, пока эмоции немного улеглись, затем вернулся в свое гнездо. Дневное светило уже почти скрылось за горизонтом, когда аур закрыл дверь своего гнезда. День для аура пролетел как один час. Он был очень голоден, но безумно счастлив.
