Ли Юэсин
Небесный ветер, Тёмный лотос. Том II
Пролог
Склонившийся к ручью цветок полон желания,
но воды ручья бесчувственны.
Поникший цветок тоскует от любви,
бессердечный ручей течет дальше.
Цветок у воды, тоскующий от любви,
роняет лепестки,
а бессердечный ручей продолжает журчать.
Кровью залилось небо Поднебесья, а громкие крики доносились до мира Смертных. Небожители отчаянно сражались за право существовать, демоны, что примкнули к ним, яростно отбивались от собратьев, чья жажда изничтожить всё и вся была выше инстинктов. Небесный ветер, завывал сильно, вырывая деревья персика с корнем, заставляя золотые дворцы разрушаться, разделяясь на сотни маленьких осколков. Горные духи вынужденно не вмешивались, стоически сохраняя баланс трехмирия. С их одеяний стекало нечто вязкое, напоминающее слюну, когда Владыки, подняв головы, заметили широкую пасть и острые зубы, в миг пронзившие тонкие тела, не позволяя не проронить ни слова.
Новый Император удерживал силами золотые врата, пока те, кто остался в живых, сбегались внутрь дворца, надеясь на спасение и милость тех, кто напал. Громкий смех разнесся по ветру, привлекая внимание того, кто вновь изменил свою сущность, бросая то сокровенное, к чему сам стремился давно. Пальцы Хао сжимали длинный клинок, по лезвию которого струилась чернь. В глазах его мельтешили образы того, кто стоял напротив, жадно облизывая пересохшие губы.
Они рванули друг на друга в момент. Звук металла был приглушен мощным куполом, пока противоположные энергии не столкнулись вновь, откидывая носителей как можно дальше друг от друга. Хао сильно ударился спиной о часть чьего—то дворца, а под руками скапливалась жидкость, обволакивающая с ног до головы. Он старательно дернулся, но не смог вырваться из цепкого захвата теней. Нервно сглотнув, Хао не сводил взгляда с демона, что приближаясь, слизывал со своего клинка алую кровь Небожителя, беспечно попавшегося по пути. Острые когти сжали подбородок, вынуждая смотреть в лицо. Искаженный голос стал неприятным скрежетом.
– Вот вы и пали, три мира. Теперь, когда каждый склонится к ногам моим, вы поймете всю боль и отчаяние, что следуют за мной по пятам.
– Не смей говорить, жалкий демон. Ты не имеешь права и вдыхать этим воздухом.
Демон рассмеялся. Поглаживая когтем по лицу, существо намеренно приблизилось к Небожителю, стараясь говорить как можно тише, дабы те, кто стремительно приближался, не посмели уловить ни единой вибрации голоса.
– Ты падешь к ногам, Небожитель. Прими это и подчинись воле моей, покуда все те, кто так дорог тебе, не сгинули в небытие.
Широкий меч пролетел рядом с лицом существа, что успело отстраниться, не позволяя ранить себя. Тихо простонав, демон откинул Небожителя в сторону и, поднявшись, начал разминать руки, дабы иметь хоть какой—то шанс против Императора Гуань—Юня. На лице Владыки были широкие шрамы и капли крови, смешанные с лунной пылью, что всегда оставляла после себя Владыка Чан—Э. Ухмыльнувшись, существо осознало, что Гуань—Юнь в ярости и не способен полностью контролировать ни себя, ни силы, постоянно промахиваясь, казалось бы, точными ударами. Спрятав руки за спину, демон отступал в сторону, легко склонял тело и поднимал его, когда Император, выдыхаясь, не пал на колени, упираясь в землю кулаками.
Воины Небожители, подоспевшие вовремя, не позволили демону уничтожить Гуань—Юня. Используя остатки энергии Ян, стражники создали небольшой прозрачный щит, что отогнал демона на пару прыжков. Черное одеяние развевалось на ветру, а волосы, что выбились из заколки, были убраны за ухо. Демон начинал терять интерес к тем, кто был куда слабее.
Резкий всплеск принес с собой драконий рёв. Четыре Владыки, оставившие Центр в одиночестве, явились на Небо, желая спасти хотя бы тех, в ком ещё находилась пилюля истины. Зеленый дракон воспарил в небо и взорвался, принимая бессмертный облик, вокруг которого кружили огненные листья. Чжунъяо с легкостью подпитывал энергию брата, позволял его Ян медленно перетекать из его тела, создавая золотые латы, утяжеляющие шаг. Циньлун недовольно фыркнул, но, отведя ногу назад, рванул вперед, подхватывая по пути белоснежного кролика, что отталкивался лапами от листьев. Владыка и его истинная сущность слились воедино, Цинь—цинь стал горсткой пыли, некогда отделившейся от ночного светила. Глубоко вдыхая, Циньлун изменил внешность: обострившийся слух позволял улавливать не только движения демонов, но и потоки энергий, что те разрывали; мощные лапы с легкостью отталкивали от земли, позволяя преодолеть огромное расстояние за один прыжок. За спиной Владыки появился полумесяц, что ярко светил, когда Феникс вспыхнул в ночи, разрывая плотные грозовые облака.
Хао с трудом поднялся, отхаркивая кровь, стирая её с лица тыльной стороной руки. Внимательно изучая того, кто объявил войну трехмирию, Небожитель не мог подумать, что даже искусный воин Гуань—Юнь – падет. Мысленно взывая к внутреннему дракону, Хао ударил кулаком о камень, ощущая нежелание сущности явиться в сей мир. Смотря, как Четыре Владыки отчаянно сражаются, Небожитель дотянулся до клинка и, проведя по лезвию перепачканными пальцами, перенес часть энергии в него. Оружие стало легким, а ветер, что помогал движению, с легкостью мог улавливать рукоять, передавая её меж Владыками, что кружили вокруг одного единственного существа, от которого исходила мощная энергия Инь и Ян.
Байху захрипела и отпрыгнула, когда лапа пронзила плечо насквозь. Осматриваясь, тигрица понимала, что они не в силах сдержать обилие демонов, что прорывались через разрушенную Лей—линию. Значит, близнецы—стражи пали, пытаясь удерживать чернь в узде достаточно долго. Феникс отлетел и сбил сестру с ног.
– Прости, ты цела?
– Мы не победим, Яо. Этот демон. Я просто не представляю, как долго скапливалась вся тьма, что была внутри существа. Я ощущаю колебания всех миров, чувствую боль и не могу сдерживаться.
– Цилинь не сможет удерживать, – не успев договорить, Чжунъяо перехватил Суньу, что вот—вот налетал на острый гуаньдао. – Этот беспечный ребенок не сможет долго удерживать баланс в мире Смертных. Мы должны выбирать.
– Ты за столько веков стал слишком рассудительный, Чжунъяо.
Владыка Суньу, поблагодарив брата, стер пот, вечно попадавший в глаза. Прикусив губу, он думал и понимал, что сейчас они должны принять истинно верное решение: вернуться в их мир и спасти хотя бы его, или попытаться изничтожить зло, чьи склизкие лапы рано или поздно дотянуться до простых смертных.
Вдох.
Владыка Севера задержал дыхание, дабы соединиться с каждой водяной каплей, что содержалась в воздухе или бессмертном.
Выдох.
Замерев и подняв тяжелый взгляд на демона, Суньу вытянул дрожащую руку, указывая куда—то вперед. Он не верил и не желал осознавать то странное ощущение, что навеяла аура существа. Махая головой, черепаха создал за спиной панцирь, снимая его, выставляя перед собой. Ткнув на Циньлуна, который с каждым движением терял шансы на спасение, Владыка попросил Феникса спасти младшего из них как можно скорее, он тот, кто обязан всё знать.
Дракон впитывал отравленный воздух, начинал невыносимо кашлять, пока Небожитель, с трудом приблизившись к нему, не вытолкнул яды одним резким ударом в легкие. Владыка Востока вернул бессмертный облик, улавливая в руки обездвиженного Юэту, прижимая того к себе. Встав напротив бывшего учителя, Хао кивнул Циньлуну в сторону Владык, прося того уйти как можно скорее. Небожитель понимал, что Циньлун оказался столь слеп, что не способен видеть истину. Успев отбить удар прежде чем лапа вырвала пилюлю, что появилась внутри не так и давно, Хао Лун старательно отводил существо от Небожителей, вынуждая создаваться склизкие крылья, дабы воспарить в черное небо.
Гром разрывал тишину, а яркие вспышки разрывали небо и устремлялись в землю, старательно пронзая и умертвляя очередного демона—предателя. Клинки вновь и вновь сталкивались, оставляя глубокие порезы, разрезая одежду, пронзая сущность. В глаза Небожителя попала кровь, вынуждая прикрыть левый глаз и пропустить прямой удар в грудину. Лезвие с бешенной скоростью приблизило Хао к земле, вырывая громкие крики отчаяния и безнадежности. Появившаяся пелена мешала смотреть на довольного демона, перерезанные каналы не позволяли боле подчинять потоки ветра. Он стал простым сосудом, из которого осталось вытащить лишь пилюлю. Сев на тело Хао и приблизившись к его лицу, демон со стоном слизал густую кровь, что смешивала в себе две могущественные ипостаси: Небожителя и Горного духа.
– Ты так отчаянно сражался, что не заметил, как давно пал, Владыка ветра.
– Не смей говорить, демон. Ты обязан молча сгинуть и не сметь трогать трехмирие.
– И кому же под силу остановить меня? Мм? Гуань—Юнь оплакивает свою прекрасную луноликую, Четыре стороны должны отбыть в свой неприятный мир, дабы продлить его существование ненадолго. А Юсюань. Где же ваш наследный принц, что обещал помочь?
– Замолчи, просто замолчи, демон.
– Или тебе не нравится облик мой? Вернуть истинную форму, Владыка ветра?
С трудом махая головой, Хао зажмурился, когда увидел то, как яркий свет обволакивал обезображенное тело, возвращая в трехмирие того, кто сбился с пути.
***
Хао резко поднялся, крепко хватаясь за шелковое покрывало. Пот медленно стекал по всему телу, а сердце билось так быстро, что начали болеть виски. Оглядываясь, Горный дух не сразу понял, где находился и почему так холодно. Простонав и упав обратно на постель, Хао прикрыл глаза рукой, надеясь не увидеть приснившееся, но волна боли со сна накатывала. Казалось, что раны, полученные в бою, вот—вот появятся на теле. Он не слышал ни единого звука, из—за окна еле—еле проскальзывал свет, а та, что вернулась совсем недавно, исчезла. Словно навеянная новым сном, Ли долго казалась Хао нечто пустым и неестественным. От неё прежней осталось только имя и внутреннее тепло. Хуа была отстраненной, с каждой пройденной луной она продолжала покидать их уютной дом и уходить во двор, где хорошо было видно ночное светило. Тонкие пальцы постоянно тянулись вперед, пытаясь поймать нечто невидимое, но, ощущая приближение Горного духа, Ли одергивалась, крепко обнимая себя руками.
Тихий шорох раздался внезапно. Напрягаясь, Хао Лун создал в центре ладони маленький сгусток энергии, что позволил бы ненадолго оглушить врага, что смел приближаться. Дернувшись и слившись с ветром, Горный дух прижал два вытянутых пальца к шее Ли, из рук которой выпал поднос с чайником. Кипяток вылился из тонкого фарфора, что вмиг разбился и разлетелся на множество осколков. Сглотнув, Ли Хуа приподняла бровь, запрокидывая голову.
– Ты так не рад мне, Горный дух?
– Ли. Ты стала такой тихой, я всё ещё не могу привыкнуть к твоей новой энергии.
Пожав плечами, Хуа отстранилась от Хао, присаживаясь на ледяной пол, старательно собирая остатки чайника. По пальцам стекала кровь, но она, словно в трансе, продолжала одно и то же: поднять, положить, смотря перед собой и не замечая ничего и никого вокруг. Горный дух ощущал себя странно. Не понимая, что происходило с его возлюбленной после возвращения, Хао старательно изучал и запоминал каждый её вдох и жест, но они постоянно менялись. Энергия стала хаотичной, а священный лотос, некогда служивший центром силы – исчез. Склонившись дабы помочь, Горный дух не ожидал тяжелого, довольно пустого взгляда. Дернувшись и осев на пол, Хао хотел ринуться вперед, растормошить бывшую Небожительницу, пытаясь привести ту в чувства. Но всякий раз, когда Хао Лун пытался дотронуться до Ли, та отстранялась, даря теплую улыбку и пустоту, от которой хотелось исчезнуть.
– Ли, давай помогу.
– Я уже всё, не беспокойся, Горный дух.
– Достаточно. То, что происходит с тобой после перерождения – ужасно. Ты словно сама не своя. Нам нужно вернуться в Поднебесье.
Крепко сжав поднос, Ли не думала соглашаться, совершенно точно не желая возвращаться туда, где оборвалось две жизни. Тщательно оберегая часть воспоминаний, что прочно засела перед глазами, Ли не желала делиться этим с Хао, иногда веруя в его вину. Постоянно покидая постель, она изучала маленький дом, дотрагивалась до самодельной утвари и мечтала о спокойном существовании, когда внутри было чувство безмерного счастья. А сейчас, когда тьма и пустота опутывали тонкими нитями, бывшая Небожительница желала сгинуть и не смела понять, как переродилась после уничтожения пилюли души.
Оставив Горного духа одного, Ли вернулась на кухню, скидывая поднос и ударяя кулаками о деревянный стол. Внутри бушевала энергия, поврежденные потоки выходили из—под контроля и она была вынуждена часто уединяться, проводя всё лунное время в медитации. Шумы и звон в ушах сбивали, Ли впервые хотелось оказаться в центре сил на горе Тай Шан, где ледяные потоки реки смывали всё без остатка, позволяя начинать дни с пустотной душой. Словно наполненный наполовину сосуд, Хуа всё вычерчивала священный лотос, желая воззвать к его сути, но цветок после перерождения сгинул. Она стала смертным в теле бессмертного. Понимая, что ей нужна помощи, Ли ожесточенно ударяла руками о камни, выбивала мысли и просто уносилась подальше, главное так далеко, как того позволяли крупицы сил, дремлющих в чакрах.
Хао бесшумно приблизился и крепко обнял бывшую Небожительницу, утыкаясь носом в её растрепанные волосы. Она давно прекратила закалывать их, а красный наряд сменился на простой серый, совершенно не подходящий для такой светлой души.
– Что с тобой? Почему ты так холодна ко мне, Ли?
– Кажется, великий Владыка ветров опять надумал лишнего. Всё хорошо, я просто устала от этого тела, Хао. Я устаю, понимаешь? Раньше, когда мы были простыми смертными, то каждое действие казалось естественным и необходимым. Но я не понимаю, для чего мне приходится так яро есть и испытывать вечную жажду.
– Прошу тебя, поднимись со мной к лягушонку. Теперь, когда он стал Императором, он сможет помочь.
– Думаю, что Гуань—Юнь изничтожил бы тебя.
Ухмыльнувшись, Хао, наконец, узнал Ли и, подхватив её на руки, понес к выходу из дома. С легкостью уворачиваясь от легких ударов, Горный дух резко ощутил, как потихоньку внутри Ли расцветал увядший бутон, позволяя бывшей Небожительнице вдохнуть полной грудью. Солнце медленно показывалось из—за горизонта, удушающе пахло озоном, а прохладный ветер развивал тонкие одеяния Ли, заставляя ту вздрогнуть и прижаться к Хао. Она начинала вспоминать как это: любить до потери сознания, желая вжаться в родное и желанное тело. Сев на кресло—качалку вместе с Ли, Хао прикрыл глаза и простонал, когда не заметил удар по больному плечу.
Уткнувшись носом в шею Горного духа, Ли выдохнула и тихо извинилась, касаясь прохладными губами разгоряченной кожи. Каждый вздох и напряженная мышца, всё заставляло внутренний огонь вспыхивать, утопая в его сладострастном омуте, позволяя унять боль.
Хао крепко обнял и прижал к себе бывшую Небожительницу, желая не отпускать, вжать и слиться в один единый поток Инь и Ян, что более никто не посмел бы разделить. Ли смеялась, ловко уклоняясь от настойчивых поцелуев, заставляя Владыку злиться. Хао, поймав лицо Ли, сжал подбородок, вынуждая смотреть в глаза.
– Что ты делаешь, Ли?
– Пытаюсь заполнить тобой пустоты.
Она никогда не смела врать, посему ответила честно, бережно поглаживая щеку Горного духа. Веря, что Хао и сам понимал всё, Ли приблизилась и поцеловала, не позволяя перенять главенство над происходящим. Хуа утопала. Беспечно цеплялась за чувства Хао и вытягивала себя обратно наружу, вынуждая ощущать да вспоминать. Некогда каждый вздох, каждый стон принадлежал только ему одному, но произошедшее изменило, вынудило спрятаться в кокон, дабы не страдать ещё сильнее. Горный дух позволял управлять собой, принял и готов был сделать всё, дабы вернуть утраченное и поставить на ноги ту, что украла сердце и не желала возвращать.
Их стоны заглушал горный ветер, окружающий в невидимый барьер, не позволяющий разглядеть обнаженные тела, отчаянно поддающиеся навстречу друг другу. Ли сжимала и тянула волосы Хао, когда тот покусывал шею. Горный дух становился нежнее, когда замечал, что Ли желала утонуть безвозвратно. Барьер разрушился, когда Ли с силой вжала Хао в спинку кресло, выдыхая ему в губы что—то, что в миг унес собой ветер, не позволяя расслышать тайны. К влажным телам неприятно липло одеяние, волосы спутались, как и мысли. Им хотелось вернуться обратно во времена, когда всё было весьма легко и непринужденно. Туда, где Хао был статным Небожителем, а она маленьким Горным духом, который смущенно защищал себя от нападок демонов, когда пытался изучать трехмирие.
– Ты бы хотел вспомнить те тысячелетия, Хао?
– Хотел. Тогда ты была маленьким духом, которого приходилось обучать всему.
Выпрямившись и опираясь локтями о грудь Хао, Ли вскинула бровь, старательно улавливая его настроение.
– Меня учил отец, ты что—то путаешь.
– Ну да, как я смел забыть, что именно Циньлун рассказал, как лучше улавливать во флейту энергию.
– Ещё скажи, что я тебя мой Владыка называла.
Задумавшись, Хао рассмеялся, ощущая легкие пощипывания по всему телу. Радуясь такому порыву за последние сотню лун, Горный дух не желал терять или забывать такого порыва. Сейчас, когда между ними начинала исчезать стена, Хао готов был вновь и вновь бороться за безмятежное счастье, что было сладким, как медовый отвар, что изготавливала Ли каждую седьмую луну. Всё, что окружало их, рано или поздно подчинялось злостному напору бывшей Небожительницы.
Прислонившись ухом к груди Горного духа, Ли прикрыла глаза и вдохнула утреннюю свежесть. Запах озона ассоциировался с Владыкой Чан—Э, что стала счастлива подле гордого Гуань—Юня. Хуа знала, что их ждали на церемонию бракосочетания, но она не могла. Это было выше сил и возможностей, покуда воспоминания столь свежи и неустанно терзающие. Хао бережно поглаживал Ли по волосам, рассказывал обо всём, что происходило, пока её не было. Старался не потерять ни единой нити их жизни, что протекала сквозь пальцы, пока бывшая Небожительница была везде и нигде.
Ощутив резкую боль, Ли выпрямилась и начала кашлять, отхаркивая густую чернь. Поднявшись и побежав в дом, Хуа пыталась добежать до чаши с водой, но не успела. Падая на колени и сплевывая черную кровь, Ли старательно хваталась за горло, пытаясь крепко сдавить его, царапаясь ногтями, хрипя от накатывающей боли. Хао явился в порыве и, хватая руки Ли, пытался разжать цепкую хватку. Хуа кричала, ощущая жар, когда последний ядовитый сгусток черни вышел на перепачканный пол, забирая с собой остатки жизненных сил. Тело полусмертного не способно было вынести смрад мира Теней. Подняв Хуа и отнеся на постель, Горный дух укрыл нагое тело и, покидая покои, тяжело смотрел на Ли, тело которой подергивалось во сне.
Вода из ручья окрашивалась моментально. Стараясь не казаться плотных сгустков, Хао мысленно взывал к тому, кто способен дать ответ на многие вопросы. Но бессмертный, в силу своего упрямого характера, не желал являться по указанию Горного духа. Мысленно прося обращаться как подобает, демон злорадно ухмыльнулся, когда Хао прошептал сквозь зубы:
– Император Теней, приди на зов.
Юсюань скрестил руки на груди, сидя на невысоком стуле, осматриваясь по сторонам. Он бывал здесь достаточно часто, постоянно напоминая Горному духу о том, из—за кого исчезла бывшая Небожительница. Но теперь, когда Хуа вернулась, даже Юсюань не скрывал переживаний, улавливая непонятные колебания энергии, что вынуждали его мир содрогаться. Посещая Поднебесье и не получая ответов, новый Император с поклоном являлся к Владыке Запада, прося её мудрости. Байху с радостью принимала Юсюаня, но долго просила прощения за отсутствие ответов. Тигрица была той, на кого Император не смел злиться.
– Ну и ради чего ты пал так низко, Горный дух?
– Что это может быть?
Указывая на нечто, оставшееся после Ли, Хао заметил удивленный взгляд Юсюаня, что встал со стула и присел, осторожно обволакивая пальцы в вязкую субстанцию.
– Это, друг мой, то, что остается после Лей—линии. Демоны, что ныне обитаю там, постоянно разрывают плоти друг друга, заполняя всё вокруг миазмами. Откуда здесь это?
– Ли.
Дернувшись, демон хотел оказаться подле бывшей Небожительницы, но Горный дух махнул головой, вытягивая руку и преграждая путь мощным потоком ветра.
– Что с ней, Хао?
– Она просто извергла это из себя. Юсюань, она не могла быть там. Это неправда.
– Спокойно. Её не было тысячелетия. Кто знает, куда попадает душа Небожителя.
– Она исчезает, слышишь? Если уничтожить пилюлю – ты растворишься. Всё.
– Я понимаю, что ты переживаешь, но возьми себя в руки, Владыка ветра. Ты не контролируешь свою силу и можешь навредить трехмирию.
Заметив, как на руках появлялись чешуйки, Горный дух старался медленно вдыхать, но всё, что у него выходило – думать. Он не мог представить себе, как святой лотос погряз в темной пучине, из раза в раз ощущая, как разрывают плоть. Ей было больно, а он просто ждал. Подойдя к Горному духу, Император Теней положил руку на его плечо, крепко сжимая и оказывая поддержку вновь.
Раздался мощный удар где—то наверху. Переглянувшись, Хао и Юсюань выбежали из дому, замечая, как луна закрывает собой солнце, покрывая все три мира алым отблеском. Горный дух сглотнул, когда заметил маленький свет, что рухнул в мир Поднебесья, разрывая плотную пелену облаков.
– Это?
