Ли Чайлд
Джек Ричер: Цена ее жизни
Глава 13
– Нам нужно поговорить, – сказала Холли.
– Так говори, – ответил Ричер.
Они лежали на матрасах в полумраке кузова фургона. Их трясло и подбрасывало, но не слишком сильно. Не вызывало сомнений, что машина ехала по шоссе. После пятнадцати минут медленной езды по прямой дороге последовало замедление, короткая остановка, затем левый поворот и равномерный разгон по развилке. Небольшой толчок, когда фургон выскочил задним колесом на бордюр. И монотонное движение вперед, со скоростью миль шестьдесят в час, которое непрерывно продолжалось с тех самых пор и, казалось, будет продолжаться вечно.
Температура внутри кузова медленно повышалась. Теперь здесь было очень тепло. Ричер снял рубашку. Однако фургон остыл, простояв целую ночь в коровнике, и Ричер решил, что, пока машину будет обдувать встречный поток воздуха, в кузове будет терпимо. Проблемы начнутся только в том случае, если машина остановится на длительное время. Вот тогда кузов нагреется словно духовка, и снова станет так же плохо, как было вчера.
Двуспальный матрас стоял вертикально на длинной стороне, приваленный к передней стенке, а полуторный лежал на полу, образуя грубое подобие дивана. Однако прямой угол между сиденьем и спинкой делал все сооружение весьма неудобным. Поэтому Ричер отодвинул полуторный матрас назад, прокатив на нем Холли как на санях, а двуспальный уложил рядом. Получилась мягкая горизонтальная поверхность размером восемь на шесть футов. Ричер и Холли лежали на спине головой друг к другу, чтобы можно было разговаривать, ногами в разные стороны, и мягко покачивались в такт движению машины.
– Ты должен был сделать то, что я сказала, – начала Холли. – Бежать оттуда.
Ричер ничего не ответил.
– Ты мне обуза, – продолжила она. – Это понятно? У меня и так полно проблем, не хватает еще заботиться о тебе.
Ричер молчал. Они лежали, покачиваясь в полумраке. Ричер чувствовал аромат вчерашнего шампуня, исходящий от волос Холли.
– Итак, отныне ты будешь беспрекословно мне повиноваться, – снова заговорила Холли. – Ты меня слушаешь? Я просто не могу тратить силы, заботясь о тебе.
Повернув голову, Ричер посмотрел на Холли в упор. Она собирается о нем заботиться. Это явилось для него полной неожиданностью. Шоком. Ситуация была такая, будто он приехал на поезде на станцию и остановился на перроне рядом с другим поездом. Его поезд трогается, начинает набирать скорость. И вдруг выясняется, что его поезд не двигается. Тронулся другой поезд. А его поезд продолжает стоять на месте. Все дело в том, что изначально была выбрана ошибочная система координат. Ричер полагал, что движется его поезд. Холли была уверена, что ее.
– Мне не нужна твоя помощь, – продолжила она. – У меня уже и так есть вся помощь, какая мне только нужна. Ты знаешь, как работает Бюро? Знаешь, что у нас считается самым тяжким преступлением? Не терроризм, не наркотики и не рэкет. Самое тяжкое преступление – это когда обижают кого-нибудь из наших. ФБР заботится о своих людях.
Ричер помолчал. Улыбнулся.
– Значит, нам обоим ничего не угрожает. Мы просто спокойно лежим на месте, и скоро сюда ворвется отряд агентов, которые нас спасут.
– Я верю в своих товарищей, – заявила Холли.
Снова наступила тишина. Фургон монотонно катил вперед. Ричер мысленно отсчитывал расстояние. Они отъехали от Чикаго примерно на четыреста пятьдесят миль. На восток, на запад, на север или на юг. Вздохнув, Холли с помощью обеих рук поправила положение травмированной ноги.
– Болит? – участливо спросил Ричер.
– Когда сгибается. Когда лежит прямо – терпимо.
– В какую сторону мы направляемся?
– Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу? – ответила она вопросом на вопрос.
– Воздух становится холоднее или теплее? Или не изменяется?
Холли пожала плечами:
– Не могу сказать. А что?
– Если мы едем на север или на юг, воздух должен становиться холоднее или теплее, – объяснил Ричер. – А если на восток или на запад, он должен оставаться более или менее таким же.
– На мой взгляд, температура не меняется. Однако здесь, в кузове, это определить трудно.
– Шоссе почти пустое, – продолжал рассуждать вслух Ричер. – Мы не выезжаем на встречную полосу, чтобы кого-нибудь обогнать. Нам не приходится сбавлять скорость. Мы просто равномерно едем вперед.
– Ну и что?
– Возможно, это означает, что мы направляемся не на восток, – сказал Ричер. – Там ведь есть что-то вроде барьера, так? От Кливленда через Питсбург до Балтимора. Своеобразная граница. Движение становится очень оживленным. Мы попали бы в плотный поток машин. Какой сегодня день, вторник? Около одиннадцати часов утра? Для востока дорога слишком свободна.
Холли кивнула:
– Значит, мы направляемся на север, на запад или на юг.
– В угнанном фургоне, – добавил Ричер. – Что довольно опасно.
– В угнанном? С чего ты взял?
– Машина, в которую нас затолкали у химчистки, тоже была угнанная.
– Как ты это определил?
– Потому что ее сожгли, – объяснил Ричер.
Перевернувшись, Холли посмотрела ему в лицо.
– Только задумайся, – продолжил Ричер. – Представь себе план похищения. Эти типы приехали в Чикаго на своей машине какое-то время назад. Возможно, им потребовалось две недели на слежку за тобой. А то и три.
– Три недели? – удивилась Холли. – Ты думаешь, за мной следили три недели?
– Скорее всего, три, – подтвердил он. – Ты ходишь в химчистку по понедельникам, так? Раз в неделю. Похитителям потребовалось какое-то время на то, чтобы установить закономерность. И они не могли посадить тебя в свою машину. В этом случае их было бы слишком легко проследить. К тому же в их машине наверняка есть окна, поэтому она не подходит для того, чтобы перевозить на большое расстояние похищенную жертву. Я считаю, что они угнали этот фургон в Чикаго, скорее всего, вчера утром. Закрасили надпись, которая была на кузове. Ты обратила внимание на пятно свежей белой краски, отличающейся по оттенку от остального кузова? Похитители перекрасили машину и, вероятно, сменили номера. Но машина по-прежнему остается угнанной. И она нужна для того, чтобы добраться до конечной цели. Поэтому похитители не стали рисковать, разъезжая на ней по улицам Чикаго. К тому же, когда людей запихивают в заднюю дверь фургона, это выглядит странно. Поэтому они угнали черный седан и воспользовались им. Пересели из одной машины в другую на заброшенной стоянке, сожгли черный седан и тронулись в путь.
Холли поморщилась.
– Из твоих рассуждений никак не следует, что эти типы что-либо угоняли.
– Следует, – возразил Ричер. – Кто станет покупать новую машину с кожаной обивкой салона, зная, что ее придется сжечь?
Холли неохотно кивнула.
– Кто эти люди? – спросила она, обращаясь не столько к Ричеру, сколько к самой себе.
– Дилетанты. Они совершают одну ошибку за другой.
– Например, какие?
– Сжигать машины глупо. Это привлекает ненужное внимание. Похитители считают, что поступили умно, но это не так. Велика вероятность, что они сожгли и ту машину, на которой приехали в Чикаго. Готов поспорить, сожгли ее неподалеку от того места, где был угнан черный седан.
– А мне кажется, это был умный ход, – заметила Холли.
– Полицейские обращают внимание на сожженные машины. Они обнаружат черный седан, выяснят, откуда он был угнан, отправятся туда и найдут машину, на которой похитители приехали в Чикаго. Возможно, она будет еще дымиться. Это след, Холли. Похитителям нужно было оставить обе машины на стоянке в аэропорту О’Хара. Прошел бы целый год, прежде чем на них обратили бы внимание. А можно было оставить обе машины где-нибудь в Саут-Сайде[2], незапертые, с ключами в замке зажигания. Две минуты спустя двое жителей этого района получили бы себе по новому транспортному средству. И эти машины никто и никогда больше не увидел бы. Вот как нужно заметать следы. Сожженная машина кажется хорошим, окончательным решением проблемы, но на самом деле это огромная глупость.
Отвернувшись, Холли уставилась на раскаленную металлическую крышу. Она спросила себя: кто же такой на самом деле этот человек?
Глава 14
На этот раз Макграт не стал просить старшего техника спуститься на третий этаж. Он сам с видеокассетой в руке поднялся в лабораторию, расположенную на шестом этаже. Распахнул дверь и расчистил место на ближайшем столе. Положил кассету так, словно она была сделана из чистого золота. Подоспевший старший техник удивленно посмотрел на нее.
– Мне нужно сделать фотографии, – объяснил Макграт.
Взяв кассету, техник отнес ее к стойке с видеомагнитофонами в углу. Щелкнул выключателями. Ожили три экрана, запорошенные белым «снегом».
– И ты ни одной живой душе не обмолвишься о том, что сейчас увидишь, хорошо? – сказал Макграт.
– Хорошо, – согласился техник. – Что я должен переснять?
– Последние пять кадров. На них будет все.
Техник не стал пользоваться пультом дистанционного управления. Он нажимал кнопки прямо на видеомагнитофоне. Кассета прокрутилась назад, показав задом наперед историю похищения Холли Джонсон.
– Господи! – ахнул техник.
Он остановил ленту на том кадре, где Холли отворачивалась от стойки. Затем стал медленно прокручивать ленту вперед. Холли отскочила к двери, столкнулась лицом к лицу с высоким типом, оказалась под дулами пистолетов, села в машину. Техник перемотал кассету назад и прокрутил ее второй раз. Затем третий.
– Господи, – пробормотал он.
– Только не затри пленку, – предупредил его Макграт. – Мне нужны увеличенные снимки этих пяти кадров. Много копий.
Техник кивнул:
– Я прямо сейчас могу вывести изображение на лазерный принтер.
Он понажимал на кнопки, щелкнул тумблерами. Затем сходил в противоположный угол и загрузил компьютер. На мониторе появилась Холли, выходящая из химчистки. Техник вызвал экранное меню, щелкнул мышью.
– Дело сделано, – объявил он. – Я сохранил этот кадр на жестком диске в виде графического файла.
Вернувшись к видеомагнитофону, техник прокрутил кассету вперед на один кадр. Снова возвратился к компьютеру и сохранил кадр, на котором Холли открывала входную дверь. Повторил тот же самый процесс трижды. Распечатал все пять изображений на лазерном принтере. Макграт, подойдя к компьютеру, подхватывал теплые листы бумаги еще до того, как они падали в приемный лоток.
– Неплохо, – сказал он. – Я предпочитаю бумагу видео. Она мне кажется какой-то более осязаемой.
Техник удивленно посмотрел на него:
– Это вы правильно подметили.
– Я хочу увеличить лица, – продолжил Макграт.
– Теперь, когда снимки в компьютере, это можно сделать без труда. Вот почему компьютер лучше бумаги.
Сев за клавиатуру, он открыл четвертый файл. На экране появилось изображение Холли и троих похитителей, обступивших ее плотным кольцом. Щелкнув мышью, техник заключил лица в рамку. Снова щелкнул мышью. На экране появилось увеличенное изображение четырех лиц. Высокий тип смотрел в объектив. Двое других стояли боком и смотрели на Холли.
Отправив изображение на печать, техник открыл пятый файл и вывел на экран увеличенное изображение лица водителя, сидящего в машине. Распечатал и его. Макграт выхватил из принтера новые листы.
– Хорошо. По крайней мере, ничего лучше пока нет. Жаль, что твой чертов компьютер не может заставить всех троих повернуться лицом к объективу.
– Может, – возразил техник.
– Может? – удивился Макграт. – Каким образом?
– Ну, это не совсем так, – объяснил техник, показывая пальцем на увеличенное изображение лица Холли. – Предположим, мы хотели снять Холли в фас. В этом случае мы бы попросили ее встать перед видеокамерой и посмотреть в объектив. Но допустим, она по какой-то причине не может двигаться. Что нам делать в этом случае? Мы можем переместить видеокамеру, правильно? Представьте, что вы забрались на стойку, открутили видеокамеру от потолка, опустили ее вниз, пронесли вперед и установили прямо перед Холли. В этом случае мы бы увидели ее лицо в фас, верно?
– Ну да, – согласился Макграт.
– А теперь мы произведем расчеты, – продолжил техник. – Прикинем, на какое расстояние нам пришлось бы переместить камеру, если бы мы установили ее перед Холли. Скажем, шесть футов вниз, десять футов влево, развернуть на сорок градусов – и Холли будет смотреть в объектив. Достаточно ввести эти данные в компьютер, и программа произведет необходимые пересчеты и нарисует новую картинку, как будто мы на самом деле переместили видеокамеру.
– И ты можешь это сделать? – недоверчиво спросил Макграт. – У тебя получится?
– Конечно, с определенной степенью погрешности, – объяснил техник. Он ткнул пальцем в лицо одного из похитителей. – Вот этот тип, к примеру, стоит к камере в профиль. Компьютер нарисует его в фас без проблем, но относительно второй половины лица ему придется гадать. Он запрограммирован предполагать, что обе половины похожи друг на друга. В программу встроена некоторая асимметрия, однако, если у этого типа отсутствует одно ухо или на противоположной стороне шрам, мы этого не определим.
– Хорошо, – сказал Макграт. – Что тебе нужно?
Техник выбрал общий снимок троих нападавших.
– Расстояния. Измерьте их как можно точнее. Мне нужно знать положение камеры относительно двери и уровня тротуара. А также фокусное расстояние объектива. Для масштабирования принесите фотографию Холли из личного дела. Нам же известно, как именно она выглядит, так? Ее лицо можно будет использовать для настройки параметров. Если Холли получится у меня правильно, значит и похитители тоже получатся правильно, если исходить из предположения, что у них по два уха и так далее, о чем я уже говорил. И еще принесите мне одну плитку из тех, которыми вымощен пол в химчистке, и одежду, что была на приемщице.
– Это еще зачем? – удивился Макграт.
– Тогда я смогу распознать оттенки серого на видеоизображении и выдать вам снимки в цвете.
* * *
Командир назначил шесть женщин из провинившихся, которым в это утро предстояло отрабатывать наказание. Он отобрал тех, чьи проступки были самыми серьезными, потому что предстоящая работа должна была стать тяжелой и неприятной. Выстроив всех шестерых, командир, здоровенный широкоплечий верзила, стал расхаживать перед ними, выжидая, которая первой отведет взгляд. Удовлетворенный тем, что ни одна из женщин не осмелилась сделать это, он объяснил, в чем будет состоять их задача. Вся комната была залита кровью, разбрызганной мощной центробежной силой циркулярной пилы. Повсюду разлетелись осколки костей. Командир приказал женщинам греть воду на кухне и носить ее в ведрах. Щетки, половые тряпки и моющие средства они должны будут взять на складе. Командир предупредил, что через два часа помещение должно выглядеть девственно-чистым. Малейшая задержка приведет к новым наказаниям.
* * *
На то, чтобы измерить все расстояния и углы, ушло два часа. В химчистку отправились Милошевич и Броган. Закрыв заведение, они облазили его, словно бригада криминалистов, производящих осмотр места преступления. Составили подробный план с точностью до четверти дюйма. Сняли установленную под потолком видеокамеру наблюдения и забрали ее с собой. Вскрыли пол и вытащили несколько плиток. Забрали одежду приемщицы, а заодно захватили два плаката, висевших на стене, решив, что это поможет восстановить цвета. После того как Милошевич и Броган вернулись на второй этаж здания ФБР, старший техник потратил еще два часа на то, чтобы ввести всю информацию в компьютер. Затем он запустил тест, чтобы настроить программу по фотографии Холли Джонсон.
Макграт внимательно посмотрел на увеличенное изображение лица молодой женщины, выведенное на принтер. Передал его своим агентам. Последним изображение получил Милошевич; он изучал его дольше всего, закрывая отдельные участки ладонью, прищуриваясь.
– По-моему, Холли получилась слишком худой, – наконец сказал он. – И нижний правый угол искажен. Сжат по вертикали.
– Согласен, – подтвердил Макграт. – Поэтому подбородок у Холли какой-то странный.
Вернувшись в главное меню программы, техник подправил пару параметров. Снова запустил тест. Зажужжал лазерный принтер. Из него выполз лист бумаги.
– Вот так лучше, – заметил Макграт. – И нос стал прямым.
– Колер подходит? – спросил техник.
– Персиковый цвет должен быть темнее, – сказал Милошевич. – Я имею в виду костюм. Я его хорошо помню. Дорогой, итальянский.
– Покажите, – сказал техник, выводя на экран многоцветную палитру.
Милошевич ткнул в один из квадратиков.
– По-моему, вот такой.
Техник снова запустил программу. Загудел жесткий диск, зажужжал принтер.
– Так больше похоже, – удовлетворенно произнес Милошевич. – Цвет костюма полностью совпадает. И волосы стали лучше.
– Ну хорошо, – заявил техник, сохраняя параметры на жестком диске. – Теперь принимаемся за работу.
ФБР никогда не использует самые последние модели техники. Считается, что лучше работать с тем, что уже проверено в работе. Поэтому компьютер старшего техника работал не так быстро, как компьютеры богатых мальчиков, живущих в престижных домах района Норт-Шор. Но и не намного медленнее. Через сорок минут Макграт получил пять распечатанных на принтере изображений. Четыре крупных плана лиц похитителей и снимок их машины. Все изображения в цвете, и никакой зернистости, несмотря на сильное увеличение. Макграт пришел к выводу, что лучших снимков ему еще не приходилось видеть.
– Спасибо, – поблагодарил он старшего техника. – Отлично сработано. Лучшее, что было сделано в этих стенах за последнее время. Но никому ни слова. Рот на замке, договорились?
Он похлопал техника по плечу, и тот проникся уверенностью, что он самый важный человек во всем отделении.
* * *
Шесть женщин трудились усердно и уложились точно в срок. Сложнее всего им пришлось с тонкими щелями между досками. Щели оказались достаточными для того, чтобы в них затекла кровь, но слишком узкими, чтобы туда проникал ворс щеток. Женщинам пришлось вымывать бурые подтеки, обильно поливая их водой. Доски потемнели. Женщины молили Бога о том, чтобы от влаги они не начали коробиться. Двоих вырвало. Это увеличило объем работ. И все же женщины успели закончить отмывать комнату к приходу командира. Выстроившись вдоль стены, они ждали, пока он проверял их работу. Командир заглянул повсюду. Половицы скрипели под его грузной тушей. Но в конце концов он остался доволен работой и дал женщинам еще два часа на то, чтобы они отмыли от пятен крови коридор и лестницу, по которым тащили труп.
* * *
С машиной все оказалось просто. В ней сразу же опознали «лексус». Четырехдверный седан. Последняя модель. На это однозначно указывали форма бампера и решетка радиатора. Цвет черный или темно-серый. Определить точнее было невозможно. Компьютерная программа могла многое, и все же ей было не по силам однозначно определить цвет темного автомобиля, стоявшего на ярком солнце.
– Угнана? – спросил Милошевич.
– Практически стопроцентно, – ответил Макграт. – Займись проверкой, хорошо?
Независимо от колебаний курса иены стоимость нового «лексуса» была приблизительно равна годовому заработку Милошевича, поэтому он сразу понял, где следует искать, а куда можно и не соваться. Милошевич решил, что южнее Чикаго-Луп[3] забираться не следует. Поэтому он связался с полицией Чикаго, а затем со всеми участками на Норт-Шор вплоть до Лейк-Форест.
Попадания в цель Милошевич добился перед самым полуднем. Правда, он получил не совсем то, что искал. Не угнанный «лексус», а пропавший. Милошевичу перезвонили из полицейского участка в Уилметте и сообщили, что один зубной врач выехал оттуда на работу на новеньком «лексусе» в семь часов утра и поставил машину на стоянку перед клиникой. Мануальный терапевт, работающий в соседнем кабинете, видел, как дантист сворачивал на стоянку. Но в клинике он так и не появился. Медсестра позвонила домой, и жена связалась с полицией Уилметта. Приняв ее заявление, полицейские не предприняли никаких действий. Им не раз приходилось иметь дело с исчезнувшими мужьями. Они сообщили Милошевичу, что фамилия зубного врача Рубин, машина у него цвета «черный металлик», а номерной знак тщеславный дантист заказал себе индивидуальный: «ОРТО 1».
Не успел Милошевич положить трубку, как телефон зазвонил снова. Это было сообщение от управления пожарной охраны Чикаго. Пожарный расчет выехал на тушение горящего автомобиля. Столб маслянистого черного дыма поднимался над пустырем неподалеку от аэропорта Мейгс. Прибыв на место, расчет обнаружил пылающий черный «лексус». Рассудив, что машину все равно уже не спасти, пожарные решили не тратить пену и просто дали «лексусу» догореть до конца. Уточнив, где именно это произошло, Милошевич побежал к Макграту за приказаниями.
– Поезжай туда и проверь все, – ответил тот.
Милошевичу всегда нравилось бывать в разъездах. Это давало возможность прокатиться на новеньком «форде-эксплорер», который Милошевич предпочитал убогим машинам Бюро. И начальство ничего не имело против, потому что он никогда не клянчил на бензин для личной машины. Поэтому Милошевич проехал на своем новом большом сверкающем внедорожнике пять миль на юг и без труда обнаружил дымящийся остов «лексуса». Машина находилась на неровной бетонной площадке за заброшенным промышленным зданием. Покрышки сгорели дотла, и машина стояла на ободьях. Номерной знак еще можно было разобрать: «ОРТО 1». Смахнув пепел, еще теплый, Милошевич вытащил из замка зажигания обугленный ключ и открыл багажник. Тотчас же отшатнулся. Его вырвало. Он стоял, обливаясь потом, и сплевывал на бетон кислую желчь. Придя в себя, Милошевич достал сотовый телефон и позвонил в кабинет Макграта.
– Я разыскал дантиста.
– Где?
– В багажнике собственной машины, – пробормотал Милошевич. – Поджаренного на медленном огне. Похоже, когда машина загорелась, он был еще жив.
– Господи, – ахнул Макграт. – Ты думаешь, это как-то связано?
– Никаких сомнений.
– Ты уверен?
– Никаких сомнений, – повторил Милошевич. – Я нашел кое-что еще. Сильно обгоревшее, но сомнений нет. Пистолет тридцать восьмого калибра и металлические петли как в дамской сумочке. Монеты, тюбик губной помады, металлические детали сотового телефона и пейджера. И девять проволочных вешалок на полу. Такие выдают в химчистке.
– Господи, – повторил Макграт. – Твои выводы?
– Преступники угнали «лексус» в Уилметте, – сказал Милошевич. – Вероятно, дантист застиг их за этим занятием. Его избили и запихнули в багажник. А потом сожгли вместе с остальными уликами.
– Проклятье! – выругался Макграт. – Но где Холли? У тебя никаких мыслей?
– Ее отвезли в аэропорт Мейгс. До него около полумили. Посадили в частный самолет, а машину бросили здесь. Именно так все и произошло. Холли переправили по воздуху. Четыре типа, способные сжечь человека заживо, переправили ее неизвестно куда. Возможно, она сейчас в миллионе миль отсюда.
