Лев Толстой
Свободная любовь

Насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, обе комедии должны были носить сатирический характер, причем эта сатирическая тенденция, направленная против увлечения жорж-зандовскими идеями равноправия женщин и «свободной любви», была особенно резко подчеркнута и заострена во второй пьесе, о чем свидетельствует самая перемена заглавия. Характерной чертой Толстого, особенно резко проявлявшейся в молодые годы, была его антипатия к радикальным теориям. Григорович в своих воспоминаниях рисует сцену, происшедшую на одном из обедов в редакции «Современника», когда Толстой, услыхав похвалы новому роману Жорж Занд, не выдержал и, несмотря на предварительное предупреждение Григоровича не касаться вопросов, связанных с именем и произведениями Жорж Занд, на товарищеских собраниях «Современника», резко объявил себя ненавистником французской романистки, прибавив, что героинь ее, если бы они существовали в действительности, следовало бы, ради назидания, привязывать к позорной колеснице и возить по петербургским улицам. Это выступление Толстого было тем более неуместно, что хозяйкой редакционных обедов «Современника» была небезызвестная Авдотья Яковлевна Панаева, бывшая жена И. И. Панаева, с которым она в это время уже разошлась, став женою Некрасова: это была женщина, всецело усвоившая себе жорж-зандовские идеи. Возможно, что некоторые черты главной героини «Свободной любви» были описаны именно с нее, между тем как добродушный И. И. Панаев мог послужить автору моделью для изображения типа снисходительного и покладистого мужа. Одна мелкая деталь делает такое предположение довольно вероятным, а именно: при описании обстановки будуара Лидии Толстой замечает: «на маленьком диване лежит ньюфаундлендская собака». Эта маленькая подробность живо напоминает обстановку квартиры Некрасова, любимые собаки которого, как страстного охотника, пользовались привилегией лежать на дорогом ковровом диване и нередко даже затаскивали и грызли на нем кости, так что аккуратный Гончаров, по словам П. И. Ковалевского, избегал садиться на него; впрочем, не желая, вероятно, подчеркивать отмеченное сходство, Толстой вычеркнул из описания обстановки указанную подробность и заменил собаку на диване безразличной клеткой с попугаем.

Что касается до второй женской фигуры в комедии «Свободная любовь» – Ольги, молодой девушки-провинциалки, которую автор противопоставляет своей эмансипированной героине, то относительно ее мы находим в цитированной выше записи Дневника Толстого от 11 октября 1856 г. («много думал о комедии из Оленькиной жизни») прямое указание, что фигура эта или, по крайней мере, связанный с нею жизненный эпизод, взяты автором непосредственно из действительности. Кто была эта «Оленька», о которой говорится в Дневнике, – на этот вопрос мы можем ответить только гадательно. Среди близких знакомых, составлявших окружение Толстого в эту эпоху, были две девушки, носившие это имя: во-первых, Ольга Владимировна Арсеньева, младшая сестра Валерии Владимировны, с которой как раз в это время у Льва Николаевича разыгрывался длительный роман, едва не закончившийся браком. Толстой состоял официальным опекуном сирот Арсеньевых, часто бывал в Судакове, где они проживали у своей тетки, и, конечно, был посвящен во все подробности их жизни; поэтому естественнее всего отнести эту запись, самая форма которой («Оленька») свидетельствует об известной интимности отношений, именно к ней. Ольге Владимировне Арсеньевой в это время было 18 лет (р. 4 января 1838 г.). Таким образом она и по возрасту подходит к героине толстовских пьес, так же как и по своему положению, в качестве провинциальной барышни, воспитанной в деревенской глуши и незнакомой со столичной жизнью. В Дневнике Толстого, относящемся к этому времени, она упоминается несколько раз; так, 4 октября он записывает: «приехав домой, застал записку от Ольги Арсеньевой и поехал к ним»; а в записи от 19 октября он даже как будто сравнивает ее со старшей сестрой Валерией, за которой он сам в это время ухаживал: «…Смотрел спокойно на Валерию, она ужасно растолстела, и я решительно не имею к ней никакого [чувства(?)]. Ольга умна. Ночевал у них». В следующем 1857 г. Ольга Владимировна вышла замуж за подпоручика кн. Енгалычева и умерла еще в молодых годах, в 1868 г. Возможно, что именно к ней относится вышеприведенная запись от 11 октября, свидетельствующая о том, что какие-то сюжетные элементы предполагаемой пьесы Толстой хотел заимствовать из действительности; но о каком именно эпизоде из жизни «Оленьки» идет речь, мы сказать не можем, за отсутствием каких-либо определенных данных.

Другая девушка с этим именем, к которой могла относиться запись Толстого, это – Ольга Александровна Тургенева, дальняя родственница писателя Ивана Сергеевича и дочь автора известных мемуаров Александра Михайловича Тургенева, друга Жуковского и кн. Вяземского, воспитанника Геттингенского университета, человека, не чуждого литературе, в доме которого бывали многие русские писатели, в том числе и Толстой, который, по свидетельству внука Тургенева, сына его единственной дочери, А. С. Сомова, читал здесь свои Севастопольские рассказы. Ольга Александровна Тургенева была несколько старше Ольги Владимировны Арсеньевой (р. в 1836 г.) и отличалась редкой красотою. В 1853—54 гг. за нею серьезно ухаживал Ив. Серг. Тургенев, который одно время считался даже ее женихом; но в середине 1854 г. их отношения расстроились, о чем он сам сообщает в письме к С. Т. Аксакову от 7 августа, и предполагавшийся брак не состоялся. Судя по некоторым намекам, Лев Николаевич также был заинтересован ею; во всяком случае, при своем вторичном приезде в Петербург осенью 1856 г., он поспешил побывать у Тургеневых (10 ноября), а через два дня после этого посещения снова возвращается к работе над задуманной им комедией «из Оленькиной жизни», одно из главных действующих лиц которой носит это же имя. В ближайшие затем дни Лев Николаевич неоднократно повторяет свои визиты в дом Тургеневых, причем из самой формы видно, что его привлекала сюда преимущественно дочь хозяина; так, 10 ноября, Толстой записывает: «С Дружининым поехали к Ольге Тургеневой…»; «Ольга Тургенева, право, не считая красоты, хуже Валерии»; 26 ноября: «Получил глупо-кроткое письмо от Валерии, поехал к Ольге Тургеневой; там мне неловко, но наслаждался прелестным трио»; 17 декабря: «… Потом к Тургеневу… Но с Ольгой Александровной мне всё неловко, виноват Ваничка»; 25 декабря: «…У Ольги Александровны, она мила очень»; 26 декабря: «Вечер у Тургеневых»; 1 января 1857 г.: «…я пошел к Ольге Тургеневой и у нее пробыл до 12-го часа. Она мне больше всех раз понравилась»; 6 января: «Пошел к Тургеневым. Ольгу не видал, старичок язвил меня». После этой записи имя О. А. Тургеневой уже более не встречается на страницах дневника Толстого. В 1859 или 1860 гг. она вышла замуж за Серг. Ник. Сомова, бывшего впоследствии управляющим государственными имуществами Херсонской и Бессарабской губерний, и скончалась в 1872 году.