Лев Троцкий
Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

И когда рабочие Европы нам кликнут клич, мы пойдем к ним на подмогу, все, как один человек, с винтовками в руках и с красными знаменами, пойдем к ним навстречу во имя братства народов, во имя социализма!

III. Организация Красной Армии

1. Политические предпосылки и общие принципы организации Красной Армии

Л. Троцкий. НАМ НУЖНА АРМИЯ

(Речь на заседании Московского Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов 19 марта 1918 г.)

Товарищи! Нашей Советской Социалистической Республике необходима хорошо организованная армия.^[198]

В том мировом положении, в которое мы поставлены волею исторической судьбы, при окружающих нас неслыханных по трудностям условиях, которые, опять-таки, созданы не нами, мы должны быть сильны. Это резко подчеркивается всей международной обстановкой. Для характеристики ее, а также и ожидающих нас международных перспектив, остановлюсь на важнейших фактах из этой области.

Последняя телеграмма, полученная с Запада, сообщает, что Германия обратилась к правительствам наших бывших «союзников» с предложением мира, причем немцы обещают очистить от своих войск Францию и Бельгию, а, сверх того, возвратить французам Эльзас-Лотарингию.^[199] Это, если глядеть глубже, значит, что они имеют в виду мир за счет России (шум справа). Я призываю вас, товарищи (обращаясь к левому сектору), к спокойствию, партии 18 июня меня не смутят (бурные аплодисменты).

Еще в начале войны мы говорили, что мировая бойня неизбежно повлечет за собой полное истощение менее богатых воюющих государств и что слабейшие из состязающихся стран, независимо от того, к какому из двух лагерей принадлежат они, потерпят тяжелое поражение и станут монетой расплаты при дележе добычи. Эта именно судьба угрожает нам, если нас не спасет европейский пролетариат. (Справа: «никогда не спасет».) Я не знаю, на кого вы надеетесь – на американских или французских империалистов (бурные аплодисменты слева).

Между прочим, буржуазные газеты почти всех стран лживо заявляют, будто на сибирской железной дороге находится до 20.000 враждебно настроенных по отношению к «союзникам», хорошо организованных австро-германских военнопленных. Источником этих лживых и провокационных сообщений является генеральный штаб Японии, который распространяет эти слухи с явной целью создать благовидный предлог для оккупации Владивостока и Сибири.^[200]

В Англии идет борьба между двумя политическими течениями, из которых одно – все партии капитала – стоит за известный компромисс с Германией за счет России, а другое, отражающее революционное брожение в массах английского народа, предостерегает от подобного рода сделок за счет России. Но и в Англии господство принадлежит крайним империалистам. Мы окружены врагами. Если нашей «союзнице» Франции действительно будет предложена Эльзас-Лотарингия, французская биржа, не задумываясь, продаст Россию немцам. Этому, конечно, не помешают «дружеские» чувства к русскому народу со стороны наших контрреволюционных «союзников», которых так горячо защищают представители правых течений.

Нас упрекают, что мы не даем того, что обещали. В ответ мы заявляем, что прежде всего мы вынуждены вооружаться и сражаться, чтобы обеспечить самую возможность реализовать свою программу, и что, – если европейский пролетариат в роковую минуту нашего трагического единоборства не придет нам на помощь, – мы, оставаясь безоружными, можем и вовсе погибнуть. Мы первые подняли знамя восстания в этой кроваво-черной ночи империалистической бойни, и нам тяжело, подчас почти не под силу, бороться с железным кольцом окруживших нас врагов. Мудрено ли, если мы не выполняем всего, что хотели выполнить?

Нам нужна армия, которая сделала бы нас могущественной силой для неизбежной грядущей борьбы с международным империализмом. При помощи этой армии мы будем не только защищаться и обороняться сами, но сможем содействовать борьбе международного пролетариата. Ибо нет сомнения, что чем больше награбят и передушат международные империалисты, тем страшнее, тем ужаснее будет гнев европейского рабочего-солдата, который, выйдя из окопа, в результате своих нечеловеческих страданий, найдет дома обнищавшую голодную семью, а в стране – хозяйственную разруху.

Пусть маловеры, поддаваясь усталости, не хотят больше слышать о революционном движении пролетариата других стран, о победе мировой революции; мы утверждаем, что момент социального взрыва во всех государствах неизбежно наступит, и мы, которым история раньше других вручила победу и все вытекающие из нее возможности, при первом раскате мировой революции должны быть готовы принести военную помощь нашим восставшим иностранным братьям.

И, в частности, в тот момент, когда германский пролетариат, более близкий к революции, чем какой-либо другой, охваченный пламенем боевого энтузиазма, выйдет на улицу – а он выйдет, что бы ни говорили зловеще-каркающие люди партий, вычеркнувших себя навсегда из Интернационала – мы должны будем, уже подготовленные и организованные в боевые отряды, идти к нему на помощь.

Старую царскую армию наша партия сознательно разрушала. Но и сама война всем ходом своим вела к полному разложению рядов старой армии. Если бы даже не работа нашей партии, армия все равно рассыпалась бы на составные части. Этот результат был вполне подготовлен и царизмом и всей политикой эпохи Керенского. Еще в начале Февральской революции вопрос о войне и мире ребром встал перед солдатом; от решения этого вопроса зависела судьба вооруженных сил страны. Именно тогда, в интересах страны и армии, надо было практически поставить на разрешение, в первую очередь, задачи мира в международном масштабе. Но как раз в тот момент, когда наша армия, уже тогда совершенно истощенная и обессиленная, сгорала от нетерпения в ожидании мира, Керенский и его сотрудники и союзники бросили изнуренные войска в кровавое наступление 18 июня. Вот что нанесло армии смертельный удар! Здесь говорилось об Учредительном Собрании. Пусть партия, господствовавшая численно в этом Собрании,^[201] знает, что именно она 18 июня уничтожила армию, восстановила против себя страну и тем самым убила Учредительное Собрание!

В работе по созданию армии мы, несомненно, натолкнемся на ряд препятствий. Мы являемся – хотим мы этого или не хотим – наследниками всего предшествующего хозяйничанья наших политических врагов, и вся тяжесть последних событий, прежде всего, Брестского мира, трагически обрушилась на нас только благодаря предшествовавшему хозяйничанью царского режима, а, после него, – режима мелкобуржуазных соглашателей. И если не угас еще окончательно дух революционного энтузиазма в недрах народных масс, без чего немыслима победа революции, то лишь благодаря тому, что в момент нынешних трагических испытаний народа вся власть, действительно, находится в его руках.

В Октябрьские дни народ боролся за власть и взял ее. Теперь мы вступаем, вооруженные полнотой этой власти, в эпоху строительства и обновления жизни революционного народа. Перед нами неизмеримые задачи: восстановление железнодорожного транспорта, необходимость накормить голодных, привлечь массы к творческому и правильно организованному труду. Нет сомнения, что эти задачи в данный момент значительно осложняются тем, что старая дисциплина в недрах масс подорвалась в корне, а новая, революционная, еще не сложилась. В стране есть много озорства, выросшего из пробужденной, но еще не проясненной тьмы. Конечно, все это – неизбежный продукт всей предыдущей истории нашей страны.

Тем скорее нужно, засучивши рукава, взяться за черную работу и мощным напором вытянуть из болота глубоко увязшую в нем государственную телегу. Нужна правильная, упорная и систематическая работа во всех областях!

Пока мы боролись с калединцами, мы с успехом могли довольствоваться наскоро сколоченными отрядами. Но теперь, чтобы обеспечить стоящую перед нами творческую работу в деле возрождения страны, чтобы обеспечить безопасность Советской Республики в условиях международного контрреволюционного окружения, эти отряды уже недостаточны. Нужна правильно и наново организованная армия!

И когда речь заходит о ней, вчерашние сотрудники царских генералов обвиняют нас в том, что мы призываем кадровых офицеров и вручаем им ответственные посты. Да, мы пользуемся военными специалистами, ибо ведь задачи советской демократии состоят вовсе не в том, чтобы отбрасывать от себя технические силы, которые можно с пользой применить для успеха ее исторической работы, политически подчинив их существующему строю. Ведь и по отношению к армии вся полнота власти будет находиться всецело в руках Советов, которыми будут командированы во все военные органы и воинские части надежные политические комиссары для общего контроля.^[202] Значение этих комиссаров должно быть поставлено на огромную высоту, их полномочия будут неограниченны. Военные специалисты будут руководить техникой дела, чисто военными вопросами, оперативной работой, боевыми действиями, тогда как политическая сторона формирования, обучения и воспитания частей должна быть целиком подчинена полномочным представителям советского режима в лице его комиссаров. Другого пути в данный момент нет и быть не может. Надо помнить, что для борьбы, кроме энтузиазма, таящегося в народе, нужны еще и технические познания.

Для правильной организации армии и, в частности, для целесообразного использования специалистов, нам нужна революционная дисциплина. Мы ее решительно вводим сверху, но необходимо с неменьшей энергией вводить ее снизу, пробуждая чувство ответственности народных масс. Когда народ будет сознавать, что дисциплина вводится теперь не для защиты мошны буржуазии, не для возврата земель помещикам, а, наоборот, для укрепления и защиты всех завоеваний революции, он оправдает даже и самые суровые меры, направленные к водворению дисциплины. Во что бы то ни стало и какой угодно ценой необходимо создать в Красной Армии дисциплину, не прежнюю – палочную, автоматическую, а сознательную коллективную дисциплину, построенную на революционном энтузиазме и на ясном понимании рабочими и крестьянами их долга перед своими классами.

Мы не остановимся ни перед какими трудностями. Может быть, нам, для торжества нашего дела и осуществления великих задач, придется временно работать не восемь, а десять и двенадцать часов. И что же? Мы будем работать вдвойне, мы впряжемся дружно, мы двинемся вперед по пути трудовой дисциплины и творческой работы. Мы не говорили и не говорим, что все дастся само собою. Нет, трудности неисчислимы. Но мы оказались богаче духом, ресурсами и силами, чем мы сами думали раньше; а это не мало, это – залог победы!

Будем же работать неустанно, чтобы в тот момент, когда поднимется европейский пролетариат, мы во всеоружии могли прийти к нему на помощь и вместе с ним, общими усилиями, низвергнуть навсегда власть капитала!

«Правда», 21 марта 1918 г.

Л. Троцкий. НАША ЗАДАЧА

(Обращение Народного Комиссариата по военным делам)

Перед лицом небывалых бедствий и опасностей, угрожающих Советской Республике, есть один путь спасения: это путь упорного труда и революционной дисциплины.

Нужно поднять хозяйственную мощь обнищавшей страны.

Нужно обеспечить вооруженную оборону Советской Республики от хищников империализма.

В эти грозные дни каждый честный гражданин обязан стать работником и воином.

В ближайшие дни будет введен закон о всеобщем обязательном обучении воинскому делу.^[203] Республика возложит на опытных инструкторов обязанность сделать каждого гражданина в городе и в деревне способным по первому зову выступить на защиту родины с оружием в руках.

Обучение воинскому делу будет производиться вне обычного рабочего времени. Никто не смеет требовать какого бы то ни было вознаграждения за те часы, которые он отдаст высшему гражданскому долгу: изучению искусства обороны Советской Республики.

Чтобы в минуту тревоги все вооруженные граждане могли подняться на защиту страны, необходимо создать твердые надежные кадры. Это – неотложная задача ближайших месяцев и недель. Советская Республика, окруженная врагами, немедленно приступает к организации батальонов из самых стойких и самоотверженных борцов. Их существование и существование их семейств будет обеспечено из общенародных средств. Советские кадры должны быть спаяны железной дисциплиной, обучены, снаряжены и вооружены по последнему слову военного искусства.

Как для промышленности нужны инженеры, для земледелия – ученые агрономы, так и для дела обороны необходимы военные специалисты. Советская Республика настойчиво призывает военных специалистов к работе. Тяжкое положение России, которую мировые хищники хотят распять на кресте империализма, подскажет всем честным специалистам военного и военно-морского дела, что они не смеют оставаться в стороне. Советская власть даст им полную возможность развернуть все их силы, познания и таланты в деле организации обороны страны. Специалисты должны стать инструкторами, военными преподавателями, техническими руководителями армии. В специально военной области им должно быть предоставлено решающее слово и на них должна быть возложена вся полнота ответственности.

В деле формирования, идейного сплочения и политического воспитания народной армии решающее слово принадлежит Советам – в центре и на местах. Эта работа будет производиться по общему плану, разработанному при участии лучших знатоков военного дела и под постоянным военно-техническим контролем специальных инспекторов.

Советской Республике необходима армия, которая умела бы сражаться и побеждать.

Обязанностью Советской власти является наблюдать за тем, чтобы отдельные учреждения или части народной армии не превращались в очаги контрреволюции, в орудия борьбы против рабочих и крестьян. Политический контроль над всей организацией и жизнью армии вручается военным комиссарам. Пост военного комиссара есть один из самых ответственных и почетных в Советской Республике. Комиссар охраняет теснейшую внутреннюю связь между армией и советским режимом в целом. Комиссар воплощает начало революционного долга и несокрушимой дисциплины. Комиссар скрепляет все военные приказы. Всей силой своего авторитета и своей власти комиссар обеспечивает немедленное и беспрекословное выполнение оперативных и боевых распоряжений военных руководителей.

Таковы начала, которые правительство полагает в основу создания армии: всеобщее обязательное воинское обучение в школах, на заводах и в деревнях; немедленное создание сплоченных кадров из наиболее самоотверженных борцов; привлечение военных специалистов в качестве консультантов, инструкторов, инспекторов и боевых руководителей; насаждение военных комиссаров в качестве блюстителей высших интересов революции и социализма.

Именем Социалистической Республики, Совет Народных Комиссаров призывает все Советы, всех сознательных рабочих и крестьян, всех честных граждан, преданных делу народа, удвоить свои усилия в великой работе по обеспечению независимости и свободы нашей страны.

Освобожденная Россия не будет рабой. Она поднимется и окрепнет, она отбросит хищников, она будет жить в братском единении с освобожденными народами всех стран.

Нужно только, чтобы теперь, в эти черные дни общенародного бедствия, у всех верных сынов революционной России не было другой мысли, другой страсти, другой клятвы, кроме спасения нашей истекающей кровью родины.

Да не будет места колебаниям и сомнениям! Труд, порядок, настойчивость, дисциплина, самоотвержение, – и мы победим!

«Известия ВЦИК», 24 марта 1918 г.

Л. Троцкий. НОВАЯ АРМИЯ

(Речь в Алексеевском Народном Доме 22 марта 1918 г. в день Красной Армии^[204])

Февральская, а затем Октябрьская революции протекали, главным образом, под знаком борьбы за мир на честных демократических началах. Буржуазия, получившая власть в первый период революции, в своей империалистической политике сильнейшим образом тормозила дело мира.

Только со времени Октябрьского переворота, когда государственная власть перешла непосредственно в руки Советов, Россия вступила в полосу прямой, активной борьбы за мир.

Нами были сделаны всевозможные усилия, принесены все жертвы в этом направлении, вплоть до полной демобилизации старой армии и объявления о прекращении Россией войны с центральными державами; но германский империализм, не испытывая серьезного революционного давления изнутри, обрушился всей своей тяжестью на почти обезоруженную Россию и, нанеся ей ряд предательских ударов, заставил подписать невозможно тяжелый мир.

Такой мир, при постоянной угрозе самому существованию Советской России со стороны Германии, Японии и других империалистических держав, не может быть длительным, и потому насущная и важная задача, выдвигаемая настоящим моментом, это – организация обороны страны, мобилизация всех ее сил для вооруженного отпора врагу внешнему и внутреннему.

Каковы же конкретные меры, которые должны быть проведены в первую очередь со всей полнотой теперь же?

Всеобщее обязательное обучение военному делу всего населения России. Всякий рабочий и крестьянин должен уделять ежедневно определенное количество часов для военного учения. В качестве инструкторов должны быть приглашены опытные старые солдаты, унтер-офицеры и представители старого командного состава.

Всех офицеров, всех врачей, инженеров, всех интеллигентных специалистов, до сих пор усердствовавших по части саботажа, за ушко да на солнышко! Говорят, что старые офицеры настроены контрреволюционно, что вверять им военное дело социалистической армии опасно. Но, во-первых, им будут отведены только технические и оперативно-стратегические стороны работы, весь же аппарат армии в его целом, ее организация и внутреннее строительство будут целиком и полностью делом Советов Рабочих и Солдатских Депутатов; во-вторых, офицеры и генералы были нам страшны тогда, когда они владели всем механизмом государственной власти. Теперь они бессильны расшатать и подорвать устои Советской власти. Но пусть каждый из них знает и твердо запомнит, что, при малейшей попытке использовать свое положение в целях контрреволюции, они понесут тяжкую кару, с ними будет поступлено со всей строгостью революционного порядка, пощады им не будет никакой!

Что касается дисциплины в армии, то она должна быть дисциплиной людей, скованных единым твердым революционным сознанием – сознанием своего социалистического долга. Это не будет дисциплиной, основанной на повелениях сверху, дисциплиной офицерской палки, а братской сознательной революционной дисциплиной.

Ввиду приближения весны и связанных с нею полевых работ, теперь не может быть произведено всеобщей мобилизации. Пока придется ограничиться введением всеобщего обязательного обучения военному делу и сформированием боевых добровольческих отрядов, которые послужат скелетом новой массовой армии.

Страна расшатана, хозяйство дезорганизовано, нет строгого учета, а без него так трудно наладить оборону. Наряду с беспощадной и решительной борьбой со спекулянтами и капиталистами, и теперь не устающими наживаться на народных бедствиях, усиливая и без того хаотическое состояние страны, будет вестись такая же суровая и решительная борьба с тем хулиганским элементом из среды трудящихся, который грабит и уничтожает народное добро на десятки и сотни тысяч рублей. Революционный народ оправдает борьбу с этим хулиганским элементом во имя защиты и сохранности народного достояния.

У нас повсюду враги, но есть у нас и друзья в Европе: это – рабочий класс. Ему неизмеримо труднее, чем нам, бороться с собственной прекрасно организованной и все еще крепкой буржуазией, но 4-летняя война неизбежно подготовляет объективную почву для всеевропейской революции. Раньше или позднее вспыхнет в Европе пожар революционной гражданской войны; в этой войне мы также не должны быть последними; мы должны быть во всеоружии готовыми к борьбе, должны победить, и мы победим в ней, ибо не может восставший рабочий класс всех стран не победить в последней решительной схватке своих вековечных врагов, затеявших и продолжающих грабительскую неслыханно-кровавую бойню!

«Известия ВЦИК», 23 марта 1918 г.

Л. Троцкий. КРАСНАЯ АРМИЯ

(Речь на заседании ВЦИК 22 апреля 1918 г.)

Товарищи, переломный характер эпохи, в которую мы живем, особенно остро и болезненно отразился на внутренней жизни армии, которая представляет собою колоссальную организацию, могущественную по количеству захваченных ею лиц и материальных средств и в то же время в высшей степени чуткую по отношению к тем историческим толчкам, которые составляют самую природу революции.

Старое военное министерство после Октябрьского переворота было формально переименовано в Народный Комиссариат по военным делам. Но этот Комиссариат фактически опирался, и не мог не опираться, на тот военный организм, который был получен по наследству от предшествовавшей эпохи. Армия, проведшая три года в окопах, получила уже до революции в боях при царизме, а затем во внутренней несостоятельности режима первой эпохи революции и, наконец, в наступлении 18 июня – ряд жестоких ударов изнутри и извне, которые неизбежно должны были привести ее в состояние полного разложения. Народный Комиссариат по военным делам опирался на эту огромную организацию, на ее человеческий состав и на ее материальный аппарат и в то же время, в предвидении ее неизбежного крушения, приступил к созданию новой армии, которая должна была, в большей или меньшей степени, в этот переходный период отражать структуру советского режима, ему соответствовать. В рамках Народного Комиссариата по военным делам, в одном из его углов, была создана Всероссийская Коллегия по организации рабочей и крестьянской Красной Армии.^[205] В настоящее время эта коллегия фактически превратилась в Народный Комиссариат по военным делам. Ибо старая армия, которая в октябре, в ноябре и декабре 1917 года существовала еще, по крайней мере, материально, как тело, хотя она давно уже перестала существовать, как дух, – эта армия, в конце концов, путем крайне болезненных процессов сошла со сцены. Таким образом, задача Военного Комиссариата в настоящее время состоит в том, чтобы огромный военный аппарат прошлого, дезорганизованный, расстроенный, но могущественный по количеству ценностей, которые он обнимает, – учесть, организовать и приспособить к той армии, которую мы сейчас хотим формировать.

Сейчас мы на верхушке организации сливаем отделы Всероссийской Коллегии по организации рабочей и крестьянской армии с соответственными отделами Военного Комиссариата, которые еще отражают ныне уже не существующую прежнюю армию. Но эта работа касается только самой верхушки организации. Далее, если мы останемся в поле военно-административного аппарата, то должны будем констатировать, что на местах произошла не менее радикальная ломка. Заменив старую организацию власти, в том числе и военное управление, советской организацией, мы в первый период оказались на местах без органов военного управления.

Местные советы выполняли кое-как и эту работу при помощи своего обще-советского аппарата. Под воздействием росших потребностей, из них стали затем выделяться военные отделы, далеко, впрочем, не везде и не всюду.

Мы уже провели через Совет Народных Комиссаров положение о местном военном управлении в волостях, уездах, губерниях и округах.^[206] Везде мы установили единообразный тип советского военно-административного учреждения, который мы назвали «комиссариатом по военным делам» и который строится нами так, как вообще мы строим в настоящее время правящие и руководящие коллегии во всех отраслях военного дела. Это трехчленные коллегии, в состав которых входит один военный специалист с теми знаниями и размахом, которые отвечают объему его деятельности; с ним вместе в той же коллегии работают два комиссара по военным делам.

В вопросах чисто военных, оперативных, тем более в вопросах чисто боевого характера, военные специалисты во всех учреждениях имеют решающее слово. Разумеется, этого типа организация не является идеальной. И она тоже выросла из переломного характера эпохи.

Новый класс встал у власти – класс, у которого есть свои тяжелые счеты с прошлым. Это прошлое, в лице ныне отсутствующей армии, завещало ему известный материальный капитал: пушки, винтовки, всякие боевые запасы и известный умственный капитал: накопленную сумму знаний, боевой опыт, административные навыки и т. д., все то, что находилось в распоряжении специалистов военного дела – бывших генералов, полковников старой армии, то, чего не оказалось в руках нового революционного класса. В тот период, когда этот новый революционный класс боролся за власть и встречал на своем пути сопротивление, он это сопротивление механически разрушал; и он был прав постольку, поскольку вообще рабочий класс имеет право на государственную власть. А отрицать за рабочим классом право на разрушение враждебной классовой организации могут только те, которые отрицают за пролетариатом право на государственную власть.

Тот класс, который говорит себе, что он историей призван взять руководство всей государственной общественной и экономической, а, стало быть, и военной жизнью страны в свои руки, тот класс, который считает, что, сделавши это, он, в последнем счете, после того, как преодолеет все затруднения и препятствия, в том числе и свою собственную техническую неподготовленность, сторицей воздаст своему обществу, народу, нации за все то, что он временно отнимает путем ударов против своих жестоких классовых врагов, – этот класс имеет право на власть, и он имеет право разрушать все то, что стоит на его пути. Это для нас, для революционных социалистов, является незыблемой истиной.

Однако преодоление сопротивления буржуазии есть для пролетариата только первая половина его основной задачи – овладения политической властью.

Работа пролетариата по непосредственному разрушению гнезд и очагов контрреволюции и тех аппаратов, которые, в силу своей природы или исторической инерции, сопротивлялись пролетарской революции, будет оправдана лишь в том случае, если рабочий класс и связанная с ним крестьянская беднота, взявши в свои руки власть, смогут и сумеют привлечь к себе на службу и материальные ценности прошлой эпохи, и все то, что, в духовном смысле, представляет известную ценность, известную частицу накопленного национального капитала.

Рабочий класс и трудящиеся массы крестьянства не выдвинули и не могли сразу выдвинуть из своей среды новых полководцев, новых технических руководителей, – и все это было предвидено всеми теоретиками научного социализма. Пролетариат вынужден взять себе на службу тех, которые служили другим классам. Это относится целиком и к военным специалистам.

Чтобы дважды не возвращаться к этому вопросу, я здесь же скажу, что, разумеется, было бы гораздо более здоровым, целесообразным и экономичным, в смысле расходования человеческой энергии, если бы мы могли иметь сейчас такой командный состав, который отвечал бы природе тех классов, которые взяли в свои руки власть и не собираются этой власти никому отдавать. Да, это было бы гораздо более желательным. Но этого нет! Наиболее дальнозоркие, проницательные или просто обладающие известным историческим опытом представители командного состава старого режима так же, как и мы, отдают себе ясный отчет в том, что структура командного состава не может быть сейчас построена по типу единоначалия, что мы вынуждены раздваивать авторитет военного руководителя, передавая чисто военные, оперативные, боевые функции тому, кто этому учился, кто это лучше знает и кто должен, стало быть, за это нести всю ответственность; передавая, с другой стороны, работу идейно-политического формирования тому, кто по своей психологии, по своему сознанию и происхождению связан с новым классом, стоящим у власти. Отсюда эта двойственность командного аппарата, который состоит из военных специалистов и политических комиссаров, при чем, как вы уже знаете, последние имеют строжайшее предписание не вмешиваться в оперативные распоряжения, не задерживать и не отменять их. Комиссар своей подписью только ручается перед солдатскими и рабочими массами в том, что данный приказ продиктован военным замыслом, а не контрреволюционным подвохом. Это все, что говорит комиссар, подписываясь под тем или иным оперативным приказом. Ответственность за целесообразность приказа целиком падает на военного руководителя.

Повторяю, этот институт признается правильным наиболее проницательными из среды самих военных руководителей. Они понимают, что в ту эпоху, в которой мы живем сегодня, сейчас, другим путем, другими методами строить военную организацию нельзя. В своей области военные руководители имеют весь необходимый простор, поскольку они добросовестно будут выполнять и выполняют свои обязанности. А мы работаем лишь с такими военными специалистами (я могу это констатировать), которые ясно представляют себе, что, независимо от их политических суждений и убеждений, если они сегодня хотят приложить руки к созданию вооруженной силы, они могут это сделать только через посредство аппарата Советской власти, ибо в тех пределах, в которых формирующаяся армия будет соответствовать природе классов, которые стоят теперь у власти, эта армия не станет новым элементом дезорганизации разложения, а представит собою боевой орган этих новых правящих классов.

Независимо от своих общих политических воззрений, серьезные военные специалисты понимают, что армия должна соответствовать режиму данной исторической эпохи. Между режимом эпохи и характером армии не может быть противоречия. Никто из нас не станет, разумеется, утверждать, будто формирующаяся сейчас Красная рабоче-крестьянская Армия является последним словом советской армии, в смысле принципов, лежащих в ее основе. Мы положили в основу формирования этой армии принцип добровольчества. Но это не тот принцип, который отвечает характеру рабочей демократии. Это временный компромисс, вытекающий из трагических условий всей материальной и духовной обстановки последнего периода.

Для того, чтобы создать армию, основанную на принципе обязательности для каждого гражданина отстаивать ту страну, которая проводит честную политику, которая не хочет насилия, а желает лишь защитить и утвердить себя, как государство трудящихся масс, – для того, чтобы подобную армию, соответствующую советскому режиму, создать, – для этого нужны основные и многочисленные условия, которые должны еще быть созданы во всех остальных областях общественной, экономической и государственной жизни. Необходимо поднять производительные силы страны, восстановить и развить транспорт, наладить продовольствие, поднять промышленность, установить в стране твердый деловой порядок, – порядок трудящихся масс. Это и есть та задача воспитания и самовоспитания, организации и самоорганизации, которая ребром стоит перед властвующими теперь классами.