Летописец Черных
Последний некромант
– Мое обучение продолжается?
– Верно. Кое-что ты узнаешь от нас, остальное от магов Белой башни.
Возвращаясь к себе, я долго думал о том, правильно ли я поступил. Сумасшествие мага, действительно, очень опасно, но разве желание причинить вред себе как-то вредит окружающим?
Глава 40
– Как это понимать? – прокричала раздраженная Махани-ас-Рави, едва перешагнув порог гостиной.
– Трэшшен, прости, я смогла ее задержать, не причиняя вреда, – произнесла вошедшая следом Аргела.
– Аргела, все хорошо, ступай, я поговорю с нашей гостьей, – произнес я, голосом выделив последнее слово, – Махани, приветствую, может желаешь чего-нибудь выпить или перекусить?
– Ну, уж нет! Я всю ночь волновалась за Лианию, места себе не находила, с утра пришел лорд Зуласус и сообщил, что она в Подземелье! Как это понимать?
– Понимай так, что ты сейчас сядешь, успокоишься, выслушаешь меня, а потом пойдешь к дочери! – иногда полезно немного повысить голос и на пару мгновений избавиться от маскировки ауры.
– Прошу прощения, – светлячка поняла, что стоит поумерить свой пыл разговаривая с тем, кто может одним щелчком пальцев сделать ей очень плохо, – я очень волнуюсь за дочь.
– С Лианией все в порядке. Просто Ковен решил, что ей лучше жить здесь, а не на Иллиноре. Решение принято в ее интересах.
– Она становится темной, как леди Аргела?
– Нет, она светлая, никаких предпосылок к обращению ауры нет. Просто она будет жить либо здесь, либо на темном этаже Белой башни.
– Почему? Я, как мать, должна знать!
– Считай, что твоя дочь решила сменить место обитания.
– Да… да как вы все смеете?! Я – мать!
– Лиания уже давно не пачкает пеленки и не нуждается в материнском молоке. Твоя дочь взрослая, повзрослев птенцы покидают родительское гнездо. Я не имею права рассказывать тебе о причинах, побудивших Ковен принять такое решение, только повторюсь, что оно было принято в ее интересах.
– Разве запереть ее в… в этом месте, лишив семьи, друзей – это в ее интересах?
– Она не заключенная, может приходить и уходить тогда, когда пожелает, может общаться с кем захочет и когда захочет. Мы для нее просто соседи, а не надсмотрщики.
– Все это неправильно.
– Разве? Я считаю, что все правильно, но готов выслушать твою точку зрения.
– Светлые не должны жить в Подземелье, нашим домом является Иллинор.
– Еще до твоего рождения некоторые светлые жили здесь и жили долго и счастливо. У твоей дочери собственный дом, соседи из приличных Домов. Согласись, это лучше, чем комнатка в башне.
– А учеба? Чему она здесь сможет научиться?
– Думаешь леди Аргела забыла светлую магию? То, что она не может ей пользоваться еще не означает, что она не в состоянии объяснить, подсказать. Разве Зуласус сказал тебе, что обучение Лиании прекращено? Она будет учиться дальше, ее место обитания не является преградой и не дает ей поблажек. Да, кое-что ей придется изучать самостоятельно, но так даже лучше.
– Семья, подруги, друзья, юноши…
– Ее личная жизнь нас не касается пока она ведет ее в рамках приличий. Она может ходить в гости, принимать гостей, это ее право. Кроме того, это своеобразная проверка чувств. Если ее избранник не желает быть с ней здесь, то стоит задуматься, насколько крепки его чувства.
– Я все равно не понимаю.
– Некоторые вещи нужно просто принять. Ты не потеряла дочь, Махани, просто она выросла и живет своей жизнью. Сходи, поговори с ней.
Встреча матери и дочери затянулась почти до полудня. Я успел прогуляться по Подземелью, раздать указания работавшим умертвиям. На обратном пути натолкнулся на пару светляков, переписывавших на бумагу какие-то расчеты, которые Аргела рисовала мелом на стене. Пожалуй, стоит приказать тварям отыскать, принести и отшлифовать достаточно большой камень, чтобы не в меру талантливая ученица не исписала восстановленные постройки. Фиола с Гиолой, как и следовало ожидать, ушли на поверхность. До первого снега еще уйма времени, но мои супруги решили, что не стоит оставлять вопрос проживания лишенных на волю случая, поэтому, как рачительные хозяйки, иногда заглядывают в деревни. Рискуют, конечно, но лишенные теперь точно знают, что маги – это вам не сборщики податей, одним-двумя визитами в год не ограничиваются.
Возвращаясь, я заглянул к Лиании и присвистнул – мать и дочь, засучив рукава и подоткнув платья сновали по дому, вооружившись мокрыми тряпками и протирали успевшую осесть пыль.
– Полагаю, взаимопонимание достигнуто? – скромно поинтересовался я, остановившись у входа, чтобы не наступить на свежевымытый камень пола.
– Все хорошо, Трэшшен, – улыбнулась Лиания.
– Лорд Трэшшен, невоспитанная девчонка, – проворчала ее мать.
– Обращаюсь так, как здесь принято, мама.
– Сколько лет потрачено на хорошие манеры, а стоило ей выйти за порог, все забыто, – тяжело вздохнула Махани.
– Полагаю, Лиания и сама в состоянии закончить уборку. Давай выйдем и переговорим, – бросил я перед тем, как покинуть дом.
– Лорд Трэшшен, еще раз прошу извинить меня за мое утреннее недостойное поведение, – произнесла Махани, присев на скамейку под раскидистым деревом.
– Все хорошо, я не злюсь.
– Я поговорила с Лианией, кажется я не справилась с родительскими обязанностями.
– Твоя дочь выросла, то, что она больше не нуждается в родительской опеке не означает, что вы стали чужими друг другу. Не мешай ей идти по своей дороге, только помогай, когда она этого попросит.
– Как же она будет здесь одна?
– Еще раз повторюсь, она свободна, будет жить так, как сама пожелает. Доучится, дальше сама разберется.
– Это я уже поняла, но все равно не могу понять причины ее переселения.
– Дела Ковена простых магов волновать не должны, даже если он вмешивается в семейные отношения. При всем желании я не смогу поведать тебе подробностей, так что просто запомни, что ей здесь лучше, чем на Иллиноре.
– А тьма? Нужно быть умалишенным, чтобы не ощущать ее постоянное давление.
– Как однажды сказала мне твоя дочь, тьма помогает ей сосредоточиться на действительно важных вещах. Если ей будет тяжело, то она всегда сможет отдохнуть там, где тьма не так сильна. Если ты еще не обратила внимания, то она живет в стороне от Оплота.
– Хорошо. Надеюсь, что Лиания будет счастлива. Теперь, с вашего позволения я бы хотела помочь дочери завершить уборку.
– Конечно.
Заметив мое приближение, Аргела жестом отослала светляков.
– Надеюсь, Махани не попыталась образумить дочь, воспользовавшись силой?
– Там все хорошо, взаимопонимание явно достигнуто.
– Ты в очередной раз отступил от традиций и законов. То, что Уложение о Ковене дает тебе некоторые привилегии, вовсе не означает, что ими надо пользоваться.
– Политически ты права. С другой стороны, подчинение живого мага никогда особо не изучалось, мы можем наблюдать, за поведением подчиненной, делать выводы. Это может быть интересно и полезно.
– Собираешься подчинять и других?
– Возможно. Не могу исключить вариант, в котором наша обособленность не вызовет неприятие со стороны светлых. Если нужда в подчинении мага не возникнет, то всегда можно наложить заклинание на особо ретивого лишенного.
– Подчинил старосту – считай вся деревня наша?
– Примерно так. В любой толпе есть зачинщики, вокруг которых эта толпа и собирается. Если их убрать, то толпа разойдется, а если убедить их действовать в наших интересах…
– Рано или поздно это станет настолько явным, что последуют неудобные вопросы.
– Вот когда вопросы возникнут, тогда и будем решать, что делать. Когда планируешь заняться нашей соседкой?
– Дам ей пару дней, чтобы освоилась.
– Разумно. Не забывай наблюдать как подчинение реагирует на использование светлой магии, не хотелось бы, чтобы Лиания освободилась.
– Я учу, Гиола с Фиолой изображают подружек.
– Они с Лианией, считай, ровесницы, у них могут быть схожие интересы, так что они могут сдружиться по-настоящему.
Глава 41
Интуиция Гиолы с Фиолой подсказала им интересный способ сближения с нашими лишенными, до которого я сам вряд ли бы догадался. Дети открыты ко всему новому, даже склонны сознательно нарушать запреты взрослых, так что моим женам не составило большого труда втереться к ним в доверие. Конечно, проще было бы исцелить кого-нибудь неизлечимо больного, но, увы, никто из живущих ныне темных не способен исцелять с помощью магии, так что достались им дети и подростки. По их словам, все оказалось проще простого, кого-то одарили мелкой монеткой, кому-то помогли найти потерянное, кого-то просто угостили. Полагаю, что к первому снегу большинство лишенных решит не менять место обитания.
Поскольку я достаточно изворотлив, мое участие в посещении поселений лишенных минимально. Фиола с Гиолой обходятся своими силами, хотя, нет, случаи, когда Аргела не присоединялась к ним, можно пересчитать по пальцам. В принципе, самостоятельная работа под присмотром учителей, весьма полезна, только я не понимаю, чем она там занимается. Демоны, в подавляющем большинстве своем, годятся только на то, чтобы натравить их на противника, а раздача артефактов лишенным карается вечным стазисом. Остается только вариант использования обвешанной амулетами ученицы в качестве своеобразной бродячей крепости, но и он маловероятен, Фиоле и Гиоле вполне хватит сил и опыта чтобы не только уцелеть при нападении, но и дать достойный отпор. В общем, ничего толком не понятно.
– Трэшшен, ты не знаешь куда запропастилась Аргела? – робко поинтересовалась Лиания, прервав мои размышления.
– Тебе ответить честно или так, чтобы не обидеть?
– Честно.
– Если не озвучивать скверные слова, то она сказала: «желаю отдохнуть от нерадивых учеников, не могущих самостоятельно вытереть зад после отправления естественных потребностей».
– Я не так докучаю ей, чтобы слышать подобное. Обидно.
– Зато другие ученики ей порядком надоели.
– Ничего не понимаю. Разве, будучи светлой, она не давала знания другим ученикам?
– То была ее обязанность дать знания и затем проверить насколько хорошо их усвоили. Теперь она лишь разъясняет то, что не было усвоено на занятиях, причем на добровольной основе, а некоторые ученики этим злоупотребляют.
– Но ей же не трудно…
– А вот об этом не тебе судить. Аргела отдыхает и занимается своими делами. Если тебе нужно переговорить с учителем, то либо жди, либо наведайся в башню.
– То есть, на твою помощь я могу не рассчитывать?
– Если ты рассчитываешь получить совет относительно обучения, то ты его получила.
– Обучение, пожалуй, подождет, а лето ждать не будет.
– Я уже говорил, что ты не пленница, можешь уходить и приходить, когда пожелаешь.
– Мне нельзя ходить в тоннели, а параметров переноса на поверхность мне никто не сообщал.
– Потому, что я не желаю рисковать твоим здоровьем, – я сопроводил свои слова легким смешком, – горы слишком изменчивы, ровное плато за ночь может превратиться в горку булыжников. Если хочешь прогуляться, то иди и переоденься, я провожу к выходу.
– Буду очень благодарна, – улыбнулась ученица и убежала.
Да, похоже наша гостья уже попала под влияние моих дражайших жен, а я и не заметил. Плохо, Трэшшен, теряешь наблюдательность. Если так продолжится, то лет через сто ты не заметишь толпу лишенных, обживающую Подземелье. Веревки с бельем на стенах Оплота и женщины, стирающие в Источнике матери. Я, конечно, говорил о том, что одежда должна быть удобной, но не настолько же! На Лиании было всего три предмета – сапожки без каблуков до щиколоток, повязка для груди да короткие облегающие штанишки, не достававшие даже до середины бедра, причем было заметно, что под штанами ничего не надето.
– Хочу, чтобы кожа немного потемнела на солнце, – объяснилась девушка, правильно истолковав мой недоуменный взгляд.
– Как у лишенной крестьянки, работающей в поле от рассвета до заката?
– Нет, только чуть-чуть. Пусть другие видят, что я могу себе позволить не прозябать целый день с книгами и учителями.
– Так принято в Белой башне?
– Да. Бледность свидетельствует, что ученик либо глуп настолько, что вынужден учиться не переставая, либо что он просто дурак, не умеющий развлекаться.
– Теперь понятно. Пойдем.
– Трэшшен, разреши задать вопрос? – девушка улыбалась и щурилась, подставляя лицо лучам солнца.
– Задавай.
– Как вы развлекались? Только не говори, что все темные были примерными отпрысками, посвещавшими все время учебе, дабы не расстраивать родителей и учителей.
– Шастали к лишенным.
– И вас не боялись?
– Деньги, Лиания, у нас были деньги. Отнять их было невозможно, мы же владеем магией, зато, если вести себя с нами по-дружески, можно посидеть где-нибудь в питейном заведении за наш счет.
– Только не говори, что пьянством все и ограничивалось.
– Скажем так, иногда были претензии по поводу совместного времяпрепровождения с чужими девушками. Само собой, без драк.
– Значит, вас боялись.
– Все обговаривалось заранее и все это знали. Если женщина берет деньги за ночь, то она продажная, а если их получает ее якобы возлюбленный, как компенсацию за поруганную честь, то это уже совсем другое.
– Не поверю, что все всегда решали только деньги.
– Бывало и по согласию без денежных обязательств. Если же ты о внезапно возникших взаимных чувствах между учеником и лишенной, либо между лишенным и ученицей, то я о таком не слышал. Мы не сходились с лишенными. Да, кто-то имел постоянную любовницу в предгорьях, но не больше.
– Понятно… – протянула девушка. Сдается мне, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не развивать эту тему. Неужели до войны она путалась с каким-то лишенным, обитавшим на острове или же она пытается понять причины, по которым отец оставил ее? Учитывая, как болезненно она восприняла появление Санхола в жизни Махани, скорее всего дело именно в этом.
– Тебе составить компанию или ты предпочитаешь гулять в одиночестве?
– Не сочти за оскорбление, я бы хотела побыть наедине.
– Тогда не буду мешать. На север не ходи, там скучно и опасно, если что-то пойдет не так, то удирай переносом. Параметры помнишь?
– Не первогодка-самородок, – фыркнула Лиания, – заготовку подвесила пока собиралась.
– Ах, да, еще не ходи в предгорья к лишенным. Сейчас нам совершенно не нужны проблемы из-за того, что ты покалечишь или прикончишь несколько мужчин, осмелившихся покуситься на твою девичью честь.
Темные дамы вернулись через три дня после прогулки Лиании. Хех, похоже воздух поселений лишенных как-то способствует вольнодумству и неуважению к старшим. По крайней мере, ни магессы, ни ученица не изволили объяснить причины столь длительного отсутствия, не поведали ничего о результатах отлучки, а сразу отправились отмываться и отсыпаться. Хорошо, я существо терпеливое, подожду. Ждать пришлось недолго, через диктон после заката обе жены чуть ли не насильно усадили меня за стол, на котором красовался кувшин «Белой лозы».
– У нас две новости, одна из них хорошая, – одарила меня улыбкой Фиола.
– А у меня есть соображение по поводу темы для трактата, – притворно пробурчал я.
– Полагаю, мы загладим вину иным способом, – улыбнулась Гиола, – сестренка, не тяни, наш супруг уже ерзает в ожидании новостей.
– Хорошо. Начну с хорошей новости. Мы получили Нибруру.
– Надо же. Пожалуй, такое приобретение отменяет наказание. Выкладывайте подробности.
– Нет уж, дорогой, ты нас накажешь сильно и жестко, как мы любим, но это потом. Итак, мы решили заглянуть в Нибруру, походить, пообщаться с народом. Все как обычно. Вчера, примерно в полдень нас весьма настойчиво пригласили к командиру городской стражи. Впечатление от встречи он оставил приятное, показался нам весьма разумным человеком, явно понимающим расклад сил. Мы мило поговорили, потом нам наскучило, а Аргела решила остаться и продолжить разговор. Вернулась она ближе к полуночи, какая-то задумчивая, наутро встала еще до рассвета и ушла. Поскольку наша маленькая латница в состоянии постоять за себя и, вообще, имеет право проводить время так, как заблагорассудится, мы не волновались. Опять пообщались с народом, а потом пришла Аргела и объявила, что Нибруру признал зависимость от Подземелья.
– Я правильно понимаю, что пока две магессы пытались договориться с простолюдинами, их ученица захватила город?
– Может, она и ученица, но в политике мы по сравнению с ней дети неразумные, – усмехнулась Гиола, – в остальном ты все правильно понял.
– Еще должна быть вторая новость.
– Если не приукрашивать и не обвинять в собственных проступках богов.. – замялась Гиола. Затем черноволосая глубоко вздохнула и выпалила – мы проиграли все деньги, что у нас были.
– Святые покойнички! Вы, магессы, проиграли лишенным?! Что это за игра?
– Игра в листы. В Нибруру в нее играют почти все взрослые. Мы присмотрелись, решили, что совместная игра поможет нам в установлении взаимоотношений. Там ничего сложного, выкладывай листы на стол да бросай монету, сели играть. Поначалу проигрывали, потом начали выигрывать, потом нам предложили сыграть на деньги. Нам везло, так что в применении магии необходимости не было, а потом мы и сами не заметили, как проигрались.
– Деньги можно и украсть, а вот переставать думать во время игры не стоит. Игра-то хотя бы интересная?
– Очень, – рассмеялась Фиола, – мы и тебя научим и Аргелу.
– Веселитесь? – поинтересовалась вошедшая через несколько мгновений леди, – я с вами!
– Само собой, – усмехнулся я, наполнив бокал до краев и придвинув его вновь прибывшей, – пей до дна в честь бескровной победы над Нибруру, потом рассказывай.
– Дело было так, – начала бывшая архимагесса после того как неспешно выпила все вино, – нами заинтересовалась городская стража. Как я позже узнала, у них был приказ следить за появляющимися в городе магами. Нас привели к их командиру. Поначалу это была безобидная беседа, обсуждение неважных мелочей вроде погоды, количества краж. Фиоле и Гиоле она наскучила, поэтому они удалились, чтобы продолжить воплощать свой план, а я осталась.
– Причина?
– Власть имущие не зовут, чтобы просто поболтать. Я решила выяснить причину.
– Продолжай, – мать-богиня, благодарю тебя за то, что ты сделала темной столь разумную женщину!
– после того, как мы остались вдвоем, разговор плавно перетек на обсуждение жалования. Как оказалось, Легланору город в захолустье не особо интересен, платят мало и не вовремя, стража недовольна. Поскольку городишко на отшибе, то торговли, считай, нет, а налоги и подати надо платить вовремя. Страже не доставляет удовольствия отнимать последние деньги у своих соседей. Я посочувствовала, рассказала, что признавшие нашу власть деревни платят по три серебряные со двора. Командир поспешил сменить тему, что указало на явную его заинтересованность.
– По-моему это указывает на отсутствие интереса.
– Если собеседник плавно переходит к другой теме, то он потерял интерес, если же резко обрубает, то это означает либо полное неприятие, либо то, что он не желает выдать охватившее его волнение. Поскольку я в основном слушала, а не говорила, я сделала вывод, что он решил взять время на осмысливание. Дальше мы еще поговорили, я несколько раз намекнула о тех преимуществах, которые жители Нибруру получат в случае признания нашей власти, потом ушла, договорившись о новой встрече на рассвете. Когда я пришла, мы еще раз поговорили о налоге, после чего направились к градоправителю. Нас сопровождала вся городская стража, причем у каждого было оружие. Мы прошли к градоправителю, он явно ждал нас. Я еще раз повторила наше предложение, которое, после недолгих препирательств было принято.
– Не безоговорочно, я полагаю?
– Пришлось поторговаться. Лишенные хотели не только защиты от Легланора, но и невмешательства Подземелья в их дела. Кроме того, мы должны были бы всячески поддерживать местных сановников.
– И?
– Сказала, что их городские дела нам не интересны пока они платят налог, пообещала не смещать сановников. Но я как-то забыла пообещать не отправлять неугодных на встречу с матерью-богиней и тем более, я не гарантировала, что они сохранят власть в случае бунта черни или стражи.
– Умно. А налог?
– Три серебряных в год с жилого дома, серебряная с нежилой постройки, приносящей доход.
– Просто замечательно. Предлагаю на этом закончить обсуждение политики и распить вино пока оно не скисло!
Глава 42
У хороших напитков есть неприятное свойство – когда они заканчиваются, то продолжать возлияние менее благородными и менее вкусными напитками уже не охота. К сожалению, опустел и кувшин «Белой лозы» и мои жены решили воплотить в жизнь свою угрозу по обучению нас игре в листы. В принципе, игра оказалась простой, нам с Аргелой хватило пяти-десяти кальп, чтобы понять правила. В стопке было три десятка листов, обозначавших, по увеличению силы, ополченцев, наемников, пеших воинов, лучников и конников. Перед игрой стопка перемешивалась и каждый из игроков по очереди набирал из нее по шесть листов. Нападающий игрок первым выкладывал лист на стол, а обороняющийся должен был отбиваться, положив свой лист, либо принять удар на себя. Сильный лист бил слабого, отправляя его на кладбище, и возвращался с победой в руку хозяина, если оба игрока выкладывали одинаковые листы, то, либо воины возвращались назад в руки, либо, если один из игроков настаивал на схватке, ее результат решался броском монеты. Игрок, у которого после схватки недоставало листов, брал из стопки. Игра заканчивалась тогда, когда один из игроков в пятый раз принимал удар на себя.
Поначалу, мне игра показалась примитивной. Надо было как можно быстрее избавиться от слабых воинов, освобождая место для сильных листов, но и мой противник тоже, в первую очередь, старался отправить на кладбище ополченцев. Мой противник видел, какого воина я выставляю на сражение, при должной внимательности он мог рассчитать, какими силами я владею. Из-за броска монеты, я не мог предугадать, чем закончится схватка двух равных. Конечно, можно было вернуть лист в руку, но это затягивало игру, поэтому приходилось тонко балансировать между непредсказуемой схваткой, жертвованием, гарантированной победой и принятием удара на себя.
Диктона через три, поняв, что спать никто не собирается, а последствия употребления достаточно большого количества вина уже начали проявляться, мы все-таки решили прерваться и еще немного выпить. После трех бутылей характер игры существенно поменялся. Слегка затуманенная вином голова уже не так хорошо просчитывала варианты, зато мы стали больше рисковать, доверяя исходы схваток непредсказуемому падению монеты. Было весело, мы даже немного переиначили правила, придумали как можно играть вчетвером, двое против двоих, но такая игра нам показалась не особо интересной, схватки затягивались, союзники спорили кому достанется победа, а чей воин отправится на кладбище. В конце концов мы решили играть по тем правилам, которые придумали лишенные.
– Становится скучно, – протянула Фиола, потерпев свое поражение от сестры-близнеца, – может добавим остроты?
– Каким образом? – поинтересовалась Аргела, явно задумавшись над своими действиями против моего лучника. Вроде бы, по моим расчетам, у нее в руке должен быть лист с конником, но она мешкала.
– Можем сыграть на деньги, – предложила Гиола, ловко перемешивая листы.
– Вы же проигрались в Нибруру, – напомнила ученица.
– На деньги не играем, – оборвал я начавшую открывать рот некромантку, – нет лучшего способа рассорить людей, чем долги. Можем сыграть на камешки.
– Ты еще предложи нарвать листьев и назвать их монетами! – фыркнула Фиола, – играть надо на что-то ценное, иначе нет смысла.
– Давайте на одежду, – предложила Гиола после непродолжительного раздумья.
– Даже я не поняла, что ты имеешь в виду, сестренка, – ответила Фиола, – Трэшшен с Аргелой и подавно!
– Кто проигрывает, тот снимает с себя одну вещь, – пояснила черноволосая.
Я немного призадумался. Воспитание моих жен позволяло им без стеснения пройтись нагишом по всей Белой башне, после чего, не одеваясь прийти на заседание Ковена и вести себя так, словно ничего особого не произошло. Аргела видела нас в исподнем во время купания, мы же, в свою очередь, видели ее тело и касались его во время обращения ауры. Особого смысла стесняться не было, поэтому я согласился. Мы вытянули жребий, моей противницей стала Фиола, а Гиоле предстояло играть против Аргелы.
– Немного не повезло, – ухмыльнулась леди взяв стопку листов в руки.
– Как это понимать? – поинтересовалась ее соперница.
– У меня было бы больше шансов, если бы напротив меня сидел Трэшшен.
– Жребий решил так, что я рядом с Трэшшеном, а ты напротив меня, рядом с Фиолой, а монете вообще нет разницы, кто сидит перед тобой. Хотя, – Гиола усмехнулась, – я не буду возражать если ты разденешься и признаешь свое поражение.
– Еще посмотрим, кто из нас голышом останется, – буркнула Аргела, – чем мечтать о лицезрении моей голой груди лучше бери лист!
Хорошо, допустим, причиной моего проигрыша стала рука Гиолы, поначалу просто поглаживавшая мое бедро, а затем залезавшая мне в штаны каждый раз, пока Аргела раздумывала над своими действиями. Тогда как объяснить то, что сейчас в кучу одежды улетело исподнее бывшей архимагессы? Не Фиола же ее оглаживала! Мы оба пьяны? Допустим, да, но пили все примерно одинаково, мужчине нужно больше. Как так вышло, что я сижу голый, млея от ласкающей меня руки Гиолы? Что-то здесь не так, не может быть так, что Фиола целиком одета, а Гиола только сняла платье.
– Трэшшен, я, кажется, догадываюсь, почему я сейчас вижу тебя голым, – усмехнулась Аргела.
– Божественное провидение, решившее одарить меня за трехдневное воздержание?
– Не исключаю, но, сдается мне, что дело в наших противницах. Сдается мне, они играли не совсем честно.
– Подумаешь, приласкала законного супруга! Нет моей вины в том, что он разомлел и перестал думать!
– Да вы обе чесались словно большой месяц не мылись! Рука – это ополченец, шея – наемник, подбородок соответствует пешему, нос означает лучника, а волосы – конного. Вы подсказывали друг другу, какие листы у нас в руках!
– Признаю неправоту и свой проигрыш, – примирительно улыбнулась Фиола.
– Попалась и готова понести наказниае, – вторила ей Гиола.
– Пожалуй, мне стоит вас оставить, – усмехнулась Аргела, – очень заметно, что вы трое сильно соскучились друг по другу.
Когда мои красавицы, утомившись, уснули, мне еще спать не хотелось, поэтому, наскоро приведя себя в порядок, я прихватил пива и вышел во дворик, чтобы провести время сидя на лавке с любимым пенным напитком.
– Угостишь? – поинтересовалась неожиданно возникшая за моей спиной Аргела.
– Только если пообещаешь не проверять действие своих артефактов на мне.
– Как некрасиво, лорд Трэшшен! Ты же лишаешь женщину возможности продемонстрировать свои навыки перед тем, кто в состоянии их оценить!
– Полог незаметности в амулете?
– Он самый, причем с возможностью многократного наложения и снятия.
– Бери бутылку, если не хватит, я еще вынесу.
– Хорошее пиво, – удовлетворенно крякнула Аргела, сделав несколько глотков.
– Другого не ворую.
– Я, наверное, лет тридцать не пила пива, а сейчас захотелось.
– Все меняется. Лет тридцать назад тебе и в голову не приходило, что ты вновь станешь ученицей.
– Лет тридцать назад мне многое в голову не приходило. За эти годы многое изменилось, и я очень надеюсь, что эти перемены к лучшему.
– По-моему, нам не стоит гневить богов жалобами.
– Если не считать того, что из архимагесс я скатилась до уровня ученицы, которая никогда не станет магистром, почти потеряла родных, действительно, поводов жаловаться у меня больше нет.
– Прости, ты сказала «почти»?
– У меня не осталось живых потомков, они сейчас в лучшем мире, но, если быть откровенной, то кое-какую родню я обрела.
– Похоже, что ты решила поведать о твоей будущей личной жизни?
– Рано еще, – усмехнулась бывшая архимагесса, – получу статус магессы, потом присмотрюсь к неженатым. Я про то, что раньше, как ты помнишь, я не слишком жаловала вашу троицу, если быть до конца откровенной, то даже не желала отправляться на Иллинор вместе с вами. Теперь это в прошлом, вы стали для меня чем-то большим, чем просто соседями, ближе чем просто друзьями.
– Мне очень приятно это слышать, Аргела. Наверное, не погрешу против истины, если скажу, что ты для нас стала больше, чем просто подругой. Как ты смотришь на то, чтобы войти в Дом Ларр?
– Не обижайся, но Аргела-са-Ларр звучит как-то не очень красиво.
– Вообще-то, предлагая войти в Дом Ларр, я подразумевал полноправное членство.
– У Дома Нухат длинная и славная история. Полагаю, политически, правильнее иметь еще один темный Дом.
– С одной оговоркой, глава Дома леди Аргела!
– Какой?
– Мы продолжим относиться к тебе как к родной.
– Договорились. А теперь будь добр, сходи и принеси пару бутылочек своей младшей родственнице! – рассмеялась Аргела.
Так, надо запомнить, что похмельную Аргелу – вчера мы существенно уменьшили мой запас пива – очень легко вывести из себя. Утром меня разбудила Фиола, сообщившая, что она кричит на Лианию так, что, того гляди, свод пещеры рухнет на наши головы.
– Ну, неужели тебя саму не коробит от твоего расчета? – возмущалась бывшая архимагесса, – всего-то надо было уменьшить расход силы на простейшее освещающее заклинание, а ты что?
– Вот и мне интересно, что именно сделала Лиания? – вмешался я, – для начала хочу услышать объяснения Лиании, затем мнение Аргелы.
– Обычная гармонизация с учетом ауры, – пожала плечами девушка.
– Ни демона не понимаю. Ты гармонизировала стандартную освещалку?
– Да, Трэшшен, стандартное заклинание освещения.
– Тогда на кой демон здесь столько всего? – слава матери-богине, я вовремя заметил гримасу бывшей архимагессы и заткнулся, не успев опозориться из-за непонимания основ светлой магии.
– Моих познаний не хватает, чтобы дальше уменьшать количество параметров заклинания, – произнесла ученица, потупив взор. Я кивнул Аргеле.
– Лиания перестаралась, она не только попыталась гармонизировать заклинание, но и уменьшить количество параметров. В итоге, управление светом еще и ограничивает перегрузку заклинания. Это нарушение основы основ – управление заклинанием и управление его подпиткой должны быть всегда разделены. Кроме того, она не ограничила яркость. Эта освещалка будет выжигать глаза всем окружающим пока Лиания не истощится. Одна управляющая линия тут не поможет, заклинание высосет силу мгновенно.
– Полагаю, дело в небольшой рассеянности из-за длительного пребывания в Подземелье и отсутствия общения с равными по статусу сверстниками, – усмехнулся я, – Лиания, намек понятен?
– Я поняла. На сколько диктонов мне дозволено отлучиться?
– На столько, сколько понадобится, чтобы ты вернулась отдохнувшей, довольной жизнью и готовой дальше учиться.
