Лесса Каури
Ласурские хорьки

– А надо? – кинув взгляд на оборотня и показав, что заметила его маневр, уточнила Вита. – Я могу!

– Поднимай лапы, Рай, – загоготал Йожевиж, – ибо объектом последней ступени воздействия быть тебе, не иначе!

– Утки подгорают! – проворчал тот.

Виньо спешно повернул вертел.

Из леса вышел Фарки, практически невидимый под грудой сухостоя, которую он тащил.

– Куда столько? – изумился Йожевиж, поднимаясь, чтобы помочь ему. – Не на неделю лагерем встали!

– Заныкаем! – пояснил парень, скидывая ему пару вязанок. – Мы же не первый раз здесь проходим – в следующий не придется собирать!

Ягорай молча кивнул, одобряя идею.

Фарки остановился около Виты и шутливо поклонился, едва не клюнув носом в землю от тяжести дров:

– Прекрасная незнакомка, ты присоединилась к нам? Это к удаче!

Вита нерешительно улыбнулась в ответ.

– Похлебка готова! – сообщил старший гном. – Кто голодный… – Он покосился на Дикрая, который жадно втягивал носом аромат бульона, и уточнил: – И кто опять голодный – пожалуйте к нашему очагу!

– А утки? – жалобно спросил оборотень.

– На завтра! – отрезал Яго. – Мы и так отстаем от графика, поэтому завтра придется бежать. А поскольку везти волшебницу тебе – нечего жрать от пуза!

– Она мне угрожала, а мне ее везти? – картинно оскорбился Дикрай и плюхнулся у костра, протягивая жадные руки к миске с бульоном и куском вареной зайчатины.

– Ешьте и спать, – Ягорай поднялся, показывая, что разговор закончен. – Разбужу засветло! – И, бесшумно ступая, ушел в лес.

– Не нравится мне его настроение, – заметил Йож, принимаясь за мясо. – Мается что-то…

– Не накаркай! – оборвал его Фарки и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Виту сесть. – Садись со мной, я не позволю этому гадкому оборотню заглядываться на твой кусок!

Дикрай, рвущий белоснежными зубами мясо, смеялся одними глазами. Вита прекрасно понимала: захоти он ее уничтожить – уничтожит, и не поможет никакая магия! От барса на деревьях не спрячешься, это не волк – достанет: или лапой собьет, или за ногу стащит. И обещания Фарки в этом свете выглядели не более чем шуткой. Единственным, кто во всей компании мог дать отпор беловолосому, был вожак.

– Так как тебя зовут, красавица? – спросил Фарки. – Или, что гораздо важнее, – как нам тебя называть?

Вита невольно напряглась. Парень не просто так задал вопрос, а четко дал понять: мы не те, за кого себя выдаем, и знаем про тебя то же! Однако пока обе стороны были на равных, Вита не желала изменять статус-кво.

– Называйте Зоей, – спокойно сказала она и подула на суп.

– А что ты делаешь так далеко от родины, Зоя? – продолжил расспросы любопытный парень.

Но девушка холодно посмотрела на него в ответ.

– Это уже не твое дело, Фарки! – проворчал Йож. – Она же не спрашивает нас, с чего мы так улепетывали от стражи?

– И почему собираетесь тайно пересекать границу. Мне это знать ни к чему! – добавила Вителья, намекая: пока вы не лезете в мои секреты, я не лезу в ваши!

– Уже и спросить нельзя? – обаятельно улыбнулся Фарки. – Ладно-ладно. Как говорят картежники – каждый при своих!

– Яго идет, – бросил Йож и поднялся. Вылил остатки бульона в рот, протянул миску Виньо. – Давайте костер гасить и спать ложиться. Чую, часа в три нас поднимет! Его любимое время!

Тот собрал миски стопкой и направился к ручью.

– Помочь? – спросила Вита молодого гнома.

Виньо испуганно замотал головой.

– Давай половину, – засмеялась волшебница, отнимая у него ложки, которые он удерживал одним пальцем, поскольку остальными держал миски. – И перестань меня бояться – я не кусаюсь!

Рыжий в ответ низко поклонился и засеменил к деревьям, где журчал ручей. Вита двинулась за ним, всерьез раздумывая, надо ли было поклониться ему в спину или все-таки нет.

Вдвоем споро вымыли посуду. Когда вернулись, Йожевиж упаковывал уток и собирал сумки, с тем чтобы утром лишь подхватить их и отправляться в дорогу. Фарки и Дикрай уже трогательно сопели рядом: первый – с головой завернувшись в плащ, второй – вольготно развалившись на земле. Вита невольно залюбовалась скульптурным лицом оборотня, с которого сон стер постоянную насмешку и резкость, присущую тем, кто ходит по лезвию ножа. Спохватилась, достала из вещмешка плащ, расстелила в стороне, привалив скрученный под изголовье край к камню. Спать не хотелось, да и не стоило, наверное, засыпать, когда рядом дрыхнут такие головорезы.

– Тебя никто не тронет! – раздался негромкий голос. Ягорай присел рядом, привалившись к утесу. – Я прослежу. Поспи, завтра будет тяжелый день.

– Где мы будем вечером?

– У реки Панцирной. Это ее первая петля, до границы нам придется миновать еще две. У тебя есть карта?

Вита кивнула и достала из притороченного к поясу футляра карту – дорогую, тщательно нарисованную, датированную текущим годом. Понимая, что ей понадобится хоть как-то, кроме как по линиям Силы, ориентироваться в дороге, денег на карту она не жалела.

Ягорай присвистнул.

– Ничего себе! Какая детализация – даже деревья нарисованы! Ты любишь ходить в походы?

И опять она не поняла, всерьез он спрашивает или насмехается. Потому коротко ответила:

– Не люблю! Покажи, где мы сейчас.

– Вот…

Яго ткнул пальцем в изображение змеи, чья голова «застряла» в Синих горах, тело обвило Драгобужье, а хвост был откинут в Крей-Лималль, где и погружался в море.

– Это – Панцирная. Знаешь, почему она так называется?

– Здесь в незапамятные времена проходил ледник, – не задумываясь, ответила Вителья. История древних времен была одним из ее любимых «не магических» предметов в университете. – Лед продавливал мягкий камень русла, но постепенно ледник таял, а река намывала новые минералы поверх старых, поэтому ее дно кажется сложенным из чешуек, подобных драконьим.

– Молодец! – слегка улыбнулся Ягорай, и волшебница почувствовала себя так, словно сдала зачет. – Вот здесь – первая переправа. Через нижнюю часть второго кольца змеи. А здесь – вторая, через верхнюю. Завтра мы должны миновать обе.

– Придется плыть?

Она поежилась, представив себе, каково это – на рассвете зайти в дышащую туманом прохладную воду под стрекот неугомонных драгобужских лягушек.

– Там спрятаны лодки, – пояснил собеседник.

– Понятно.

Яго замолчал, но уходить не спешил. Вита, которой казалось неудобным укладываться под взглядом его непостижимых темных глаз, делала вид, что внимательно разглядывает карту. И вдруг обратила внимание на красные крестики, нарисованные у переправ через Панцирную и другие реки, оборудованные мостами. Ничего подобного не было у Ласурского тракта, вдоль которого она собиралась следовать во время своего путешествия.

– Что это? – удивленно воскликнула она, указывая на первый попавшийся крестик.

Ягорай внимательно посмотрел на нее и без улыбки ответил:

– Тролли.

– Ка… какие тролли? – заикаясь, переспросила девушка. – Они же вымерли еще в предыдущую эпоху!

– Ни ядра они не вымерли! – из-за камня подал голос Йожевиж. – Ушли оттуда, где людей много, и всё. В Ласурии, скажем, или в Крее их почти не встретишь. Но у нас, в Драгобужье, людские поселения только вдоль крупных трактов, а так-то дичь неписаная – что в предгорьях, что в горах, где крупное производство не ведется. Живехоньки, твари! Здоровехоньки! – он усмехнулся, словно вспомнил что-то веселое и добавил: – Еще как здоровехоньки!

– Какой ужас! – испуганно выдохнула Вита. – Я теперь не усну!

– Волшебница боится троллей? – едва заметно улыбнулся Ягорай.

– Ну… – неуверенно ответила она, – …я же их видела только на картинках!

– Вот и не бойся! – назидательно заявил Йож и добавил в бороду: – Успеешь еще! Спи давай!

– Спи… – тихо повторил черноволосый.

Нотками голоса он напомнил Вите отца. Когда Таркан бывал дома, а не в разъездах, он всегда приходил к детям, целовал их в макушки, а у Виты задерживался – садился рядом, брал ее маленькую ладошку в свои, большие и теплые, и рассказывал о каком-нибудь месте, в котором довелось побывать, о занимательном встреченном человеке или уличной сценке. А потом со спокойствием и уверенностью добавлял: «Спите, коршуны и ласточка! Спите!»

Вита улеглась на бок, отвернувшись от Яго. Единственное сказанное им слово вызвало в душе целую бурю эмоций. Она бы все отдала, чтобы сейчас оказаться дома, услышать мамин смех, увидеть добродушную улыбку отца, почуять запах айвового варенья из кухни, где повариха Солья пекла запеканки на ужин, щедро поливая их сладким лакомством… И братья, пихая друг друга, заглядывали бы в кухонные окна, пытаясь стянуть еду и поужинать прямо в саду – под персиковыми деревьями, над которыми с умиротворяющим жужжанием вились пчелы.

Накатило… Слезы защипали глаза, а в горле встал ком и не давал вздохнуть. Вытолкнуть его – и зарыдать на глазах у всех этих незаконопослушных граждан? Никогда!

Вита стиснула зубы, умоляя саму себя не плакать, не плакать, не плакать…

И лишь спустя некоторое время поняла, что Ягорая рядом нет.

Она повернулась на спину, зло стерла влагу со щек и посмотрела в небо – темное, усыпанное яркими драгобужскими звездами. Здесь, в предгорьях, они были особенно красивы и крупны – эти мерцающие слова богов, как называл их отец.

– Ты плачешь, что ли? – неожиданно раздалось поблизости. Фарки присел рядом и заглянул ей в лицо. – Эй, ты чего?

– Да так! – сердито ответила Вита.

– По жениху скучаешь? – улыбнулся парень.

– По какому жениху? – вскинулась она. Глаза тут же высохли – от страха, не иначе!

– Откуда я знаю, по какому? – удивился тот. – Ты девушка видная, наверняка зазноба в сердце живет? Только никак не пойму, бежишь тогда от чего?

– Нет у меня никакой зазнобы, что ты плетешь! – зашипела Вита разъяренной кошкой. – И вообще, чего ты пристал ко мне с расспросами?

– Нравишься ты мне! – улыбнулся Фарки. – Вот как увидел тебя, так и влюбился по самые уши! Веришь? А что… – Он неожиданно наклонился к ней, навалившись плечом, и разгоряченно зашептал, касаясь губами ее уха: – Я одинок, ты одинока, ночь, алмазная россыпь звезд на небе. Почему бы нам не…

Его рука легла на ее бедро и поползла вверх, забираясь под куртку.

Вита оцепенела. От подруг она была наслышана о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но блюла себя для любимого, как того хотели боги. Вот только жених оказался нелюбимым!

Фарки вдруг вздернуло в воздух. Задыхаясь, он вцепился в воротник, сдавивший горло. Яго, держащий парня за шкирку, встряхнул его, как мокрую тряпку, и выпустил. Тот упал на траву, вскинулся, словно хотел броситься:

– Ты что? Совсем?!

– Уймись! – коротко приказал вожак. – И не лезь к ней!

– А тебе какое дело? – огрызнулся Фарки.

– Никакого, – пожал плечами Ягорай.

Он говорил равнодушно, и парень сразу же успокоился. Поднялся, отряхиваясь, пробурчал:

– Ладно, понял… – и скрылся за утесом.

– Ты в порядке? – спросил черноволосый.

Волшебница высокомерно кивнула. Холод в его словах задел ее, но не дочери Таркана Арина ан Денеца показывать свои чувства! Боги, стать бы птицей и лететь в небе, не ощущая ни боли, ни разочарований, лишь поющую свободу в груди!

Ягорай развернулся и ушел, а из темноты выскользнул Дикрай в облике снежного барса и пугающе блеснул зелеными огоньками глаз. Вителья затаила дыхание. Барс улегся у нее в ногах, зевнул, демонстрируя красоту клыков, положил морду на лапы и… смежил веки. Она ощущала жар его тела даже через подошвы сапог. И то ли от этого тепла, то ли от усталости ее глаза тоже стали слипаться. Через несколько минут Вита заснула, вздрагивая во сне и сжимая пальцы, будто искала кого-то и никак не находила.

* * *

Они бежали часа три, не сбавляя темпа, когда Ягорай вдруг остановился и поднял ладонь. Вита, сидящая верхом на Дикрае, с радостью спрыгнула на землю, разминая ноги. Ее счастье, что отец с ранних лет учил держаться в седле по-мужски! Вытерпеть галоп барса по пересеченной местности, сидя по-женски, казалось задачей невыполнимой.

– Что? – тихо спросил Йож.

– Эй, до переправы немного осталось, чего встали? – поинтересовался Фарки.

После произошедшего ночью он вел себя с Витой как ни в чем не бывало.

– Рай, проверь лодки, – не оборачиваясь, скомандовал Яго. – Только очень осторожно, ты понял?

Барс обогнул его и скрылся в кустах.

– Отдохните, – приказал вожак. Сел, где стоял, скрестив ноги, и будто в изваяние превратился.

– Попей! – Йожевиж протянул Вите флягу с водой.

Она поклонилась, прежде чем ее принять.

– Вы очень красиво кланяетесь! – вдруг прошептал Виньо и, спрятавшись за Йожа, добавил: – При дворе его величества Крамполтота Первого были бы рады такой изящной гостье!

– Ты бывал при дворе, Виньо? – удивилась Вита.

Возвращая флягу, девушка заметила, как помрачнел Синих гор мастер, повел могучими плечами, словно одежда стала ему тесна.

– Ох, прости, Виньо! – тут же извинилась она, догадываясь о причине дурного настроения его старшего товарища. – Это не мое дело! Но таких красивых комплиментов мне еще никто не делал!

– Правда? – рыжий застенчиво выглянул из-за плеча Йожевижа, на лице которого появилась облегченная улыбка.

Волшебница кивнула.

Из кустов бесшумно вышел Дикрай в человеческом обличье. Яго, будто пружиной подброшенный, вскочил на ноги.

– Старые кости, ты опять прав! – прорычал оборотень. Из его рта еще торчали клыки, а уши уже принимали обычный вид. – Засада у первой переправы человек в двадцать! У второй тоже, но она далеко, я не могу определить по запаху, сколько их!

– Стражники? – уточнил Ягорай. Засаде он, кажется, вовсе не удивился. – Для погранцов вроде бы рано?

– Не стража, нет! Вооружены и одеты по-разному. Смахивают на наемников!

– Вот те хусним! – подошел к ним Йожевиж. – Похоже, нас сдали вместе с маршрутом, так, Яго?

– Получается – так! – вместо него ответил Дикрай.

– Но мы ходим здесь не в первый раз! – воскликнул Фарки. – И все было нормально! Неужели кто-то расколол Томиса?

Остальные переглянулись.

– Цена товара – цена вопроса! – проворчал Йож. – Наверняка это или конкуренты, или…

– Ш-ш-ш! – Яго взглядом указал на Виту, которая изо всех сил пыталась показать, что не слушает.

– И куда двинемся? – уточнил Фарки. – Какие варианты?

– До переправы на западе далеко идти, – покачал головой старший гном. – Панцирная славится буйным нравом – если бы ее было так просто переплыть!

– Зоя, – вдруг сказал Ягорай, – дай мне свою карту.

Вита с готовностью протянула футляр.

– Вот, – развернув пергамент, вожак ткнул пальцем в один из мостов на востоке. – Дорога не торная, но тролля под мостом не видно. Карта новая, с последними данными.

– Небось, мост разрушен, вот и не торная! – хмыкнул Фарки.

– Другого пути у нас нет, – заключил Йож. – Если моста и вправду нет – пойдем дальше, к башне Восточный Страж.

– И опоздаем на пару недель! – недовольно скривился Фарки. – А каждый день просрочки, между прочим, денег стоит!

– Жизнь тоже кое-чего стоит, – покачал головой гном и, подобрав мешок с земли, закинул на плечи. – Руфус и Торус, чего ждем? Погнали!

К реке вышли, когда близился рассвет вторых суток пути: ночью Яго не позволил встать лагерем, стараясь оказаться как можно дальше от наемников.

Мост, едва заметный сквозь поднимавшейся от воды густой туман, на первый взгляд казался неповрежденным.

– Я гляну на него, как солнце встанет? – предложил Йожевиж вожаку. – А пока, может, поспим?

– Только костер не разводите! – согласился Ягорай, и они с оборотнем разошлись в разные стороны от стоянки, чтобы проверить лес.

Йож поделил одну утку на троих и обернулся, чтобы пригласить спутников к столу, но Вита и Виньо, измученные дорогой, уже спали, трогательно прижавшись друг к другу спинами и накрывшись широким походным плащом волшебницы.

– Вот и славно! – обрадовался Фарки, садясь на землю и потирая ладони: – Нам больше достанется!

– Даже не думай! – пригрозил гном, выдавая ему часть невинно убиенной птицы.

Ягорай выскользнул из таящихся под лесным пологом сумерек.

– Ты поспи, я посторожу! – заявил ему Йож тоном, не терпящим возражений. – И так уже вторую ночь на ногах! Мы-то отдохнули!

В тумане над рекой чудились пугающие тени. Панцирная шумела, будто сердилась на тех, кто собирался потревожить ее покой.

* * *

Вита проснулась через пару часов от простого человеческого желания сбегать «в кустики». Осмотрелась, заприметила у берега Йожевижа, который умывался холодной водой, чтобы прогнать сон, тихонько выскользнула из-под плаща и нырнула в заросли осоки, обильно росшей вдоль берегов. Слава богам, остальные продолжали спать. Еще не хватало, чтобы за ней увязался кто-нибудь вроде Фарки со своим мужским самолюбием, уязвленным ее отказом.

Шагая вдоль берега, Вита грустно размышляла над тем, что красота, доставшаяся от матери, пока не принесла ей ничего, кроме неприятностей, как вдруг осока кончилась и девушка оказалась на каменистом склоне, ведущем к мосту. Ледник, о котором она так уверенно рассказывала Ягораю, выкидывал здесь особо длинный «язык», полный прихваченных в горах камней и осколков скал, потому что склон был весь усыпан огромными валунами. Среди них едва виднелось полотно прежней дороги, нынче заросшей подорожником и ковылем.

Туман постепенно рассеивался. Высокий берег открывал прекрасную возможность полюбоваться рекой, в лучах восходящего солнца полнившейся золотыми искорками, будто чешуйками. Вита присела на валун, похожий на огромное каменное кресло, повернутое к реке. Распустила шнуровку ворота и, морщась, потерла кожу под ожерельем. Первое время от этого куска металла у нее было страшное раздражение, которое постепенно проходило, возобновляясь лишь в сильную жару. А нынче солнце припекало, да и скачки на барсах особой свежести кожи не способствовали.

– Плати! – вдруг сказал кто-то над ее ухом.

Голос был неуверенный и скрипучий, однако обладал глубиной, присущей лишь существам с большим объемом грудной клетки.

Вита взвизгнула и попыталась вскочить, но не тут-то было – каменная лоза обвила ноги, не давая пошевелиться. Девушка с опаской подняла голову и взвизгнула снова: над ней нависала, ухмыляясь, грубая, в морщинах и трещинах морда. Глаза яркого янтарного цвета живо горели из-под тяжелых бровей, напоминающих коньки крыши, и оглядывали Виту с каким-то неоднозначным интересом.

– Ты пришла… – констатировал камень с глазами. – Села… Смотришь… Мост! – неожиданно завершил он и слегка потряс Витины ноги, отчего девушку замотало из стороны в сторону.

– Пре-е-е-кра-а-а-ти-и! – стуча зубами и пытаясь не прикусить язык, потребовала она. Сосредоточилась, наколдовала водяную каплю размером с собачью голову и пульнула ею прямо в глаз странного существа.

Камень гукнул, моргнул и перестал трясти Виту, вздернув ее в воздух вниз головой и удерживая перед своим лицом. Внутри гранитовой щели рта она разглядела плоские менгиры зубов – толстых, крепких и кривоватых. И наконец сообразила, кого видит перед собой!

– Я – Вителья Таркан ан Денец, волшебница, требую уважения к себе, тролль под мостом! – закричала она прежде, чем сообразила, что делает. – Назови свое имя!

– У? – удивился тот. – Сказала истину! У?

– Отвечай! – потребовала Вита, у которой от неудобного положения начинала болеть голова. Кроме того, Ожерелье признания съехало и острым краем врезалось в подбородок. – Истина на истину – таков закон!

Тролль задумался.

Вита действительно любила древнюю историю. Старый мир был жесток и прямолинеен, но ей он казался правдивее и красивее нынешнего. Существа тех времен, таящиеся под пологом длинных зим и полярных ночей, вызывали у нее жгучий интерес, заставляя в свободное от учебы время читать не рыцарские романы и сказания о похождениях неунывающих менестрелей, а книги по мифологии, морфологии и коммуникации с тварями из прошлого. Правда, окажись Вита в том времени, даже имея магический опыт лет на сто старше нынешнего, она все равно не прожила бы и часа. Однако существовало несколько непреложных правил, нарушить которые обитатели древнего мира не могли, и самым главным из них было правило Истины: на правду следовало отвечать правдой, на истинное имя – называть свое. Кушать же того, кто знает твое истинное имя, считалось неприличным.

– Отвечай! – отчаянно прошептала девушка, чувствуя, что теряет сознание, и в ту же секунду больно треснулась о землю.

– Дробуш Вырвиглот, – неохотно признался тролль.

Повел туловом, выдирая себя из земли, с кряхтением поднялся, обсыпав волшебницу мелкими камнями. Видимо, он так давно не шевелился, что попросту врос в склон и по этой причине не попал на карту в виде маленького красного крестика!

– Иду… под мост! – сообщил он, почесав в затылке каменной дланью: – Плати!

– Стой, стой, стой! – девушка с трудом поднялась на ноги. В ее голове пели неустановленные птички. – За что я должна платить?

– Мост! – пояснил Дробуш, величественным жестом указывая на реку. Подмышкой у него росли вьюнки, цветущие трогательными голубыми патефончиками. – Ты пойдешь? Плати!

– Ах вот оно что! – Вита сердито отряхивалась и вытаскивала из волос и из-за шиворота каменную крошку. – И что ты хочешь за возможность перейти на ту сторону?

Увидев, что закон Истины сработал, она успокоилась и даже разозлилась на неуклюжее существо, умудрившееся одновременно и ушибить ее, и испачкать!

– Беру золотом по курсу Центральной драгобужской биржи! – без запинки произнес тролль, заставив Виту подавиться воздухом от негодования.

– Каким золотом? – она даже ногой топнула. – Где ты видишь у меня золото?

– Ошейник! У! – радостно сообщил собеседник и так ткнул ей в шею пальцем, что она опять упала.

– Пресвятые тапочки! – припомнила девушка мамино восклицание, на всякий случай оставаясь сидеть на земле.

– Красивая золотушка! – заметил тролль, устраиваясь напротив. В его глазах плясало веселье, такое заразительное, что Вита даже перестала бояться: – Поторгуемся?

– Нельзя торговаться из-за того, что снять невозможно! – грустно сказала волшебница. – Ожерелье заколдовано.

– Дык… Вижу! – сообщил Дробуш. – Но хочу золотушку!

– И что будем делать? – пригорюнилась волшебница.

– Голову оторвем! Тогда снимем! – оживился Вырвиглот.

– Не выйдет, потому что уговор не состоится! Как я по мосту пройду с оторванной головой?

– Беда! – заметил тролль.

– Беда, – согласилась Вита и грустно добавила: – Веришь, Дробуш, я тебе эту золотушку сама бы отдала! Только не могу снять!

– Имя сказала? – восхитился тот. – Повтори!

– Дробуш, – ласково повторила девушка, – Дро-о-обушек!

– У-у-у! – жалобно подвыл тролль. – Красиво поешь! Может, съесть тебя?

– Уговор! – строго напомнила Вителья.

– Уговор! – на этот раз пригорюнился Дробуш. – Дай потрогать?

– Чего? – не поняла она.

– Золотушку. Надо трогать – тогда понять, как снять!

Конечно, у волшебницы мелькнуло подозрение, что тролль может обмануть. Но, с другой стороны, она и так в его власти. Давай трогать, не давай: одно движение длинной руки – и снова ей висеть головой вниз перед его пастью… А может быть, даже над ней!

Вита растянула шнуровку и отвернула воротник, обнажая горло. Попросила на всякий случай, прощаясь с жизнью:

– Дробушек, ты только аккуратнее. Я очень хрупкая!

– Эх! – горестно вздохнул тролль и полез толстыми пальцами себе в рот. Нащупал там что-то, повернул и выпустил из-за щеки… кривой клык размером с хороший кинжал – желтый и острый.

– Фефли снифу – отфашь? Фофовор? – поинтересовался тролль у девушки, а она, не ко времени вспомнив, как звучит его фамилия, отчаянно крикнула:

– Отдам, если пропустишь меня и моих спутников по мосту! Договор!

Дробуш навис, подставив одну руку ей под спину и давая опереться. Коснулся ее ладони пальцем другой – подтверждая сделку. А затем низко наклонился и… зацепил клыком край ошейника.

От ужаса Вителья закрыла глаза и задержала дыхание. Впрочем, совсем скоро ей пришлось сделать вдох, и она напряглась, заранее опасаясь зловония. Однако от тролля не пахло ничем неприятным – лишь камнем, нагретым на солнце, да немного влажной землей и зеленью – как в университетской оранжерее. Он тихо скрипел зубами, перетирая металл, а иногда принимался шипеть, как крейская кобра, которой наступили на капюшон. Со стороны, наверное, казалось, что тролль склонился над бездыханным телом в раздумьях, с какого конца начать его поедать.

– Эй, ты! – раздался холодный голос. – А ну-ка отпусти ее!

– Она уже мертва! – воскликнул другой голос. Вита узнала Фарки. – А нам надо уносить ноги!

Дробуш дернулся, золото жалобно тренькнуло и… Вителья ощутила себя свободной. Тролль разогнулся, спрятав за щекой и клык, и половинки ошейника.

– Завалим тварь! – проворчал Йожевиж, которого Вита увидела первым, едва открыла глаза. Гном поигрывал боевым молотом, перекидывая его с руки на руку. – Отомстим за волшебницу!

– Стойте! – закричала она, машинально затянула ворот и выскочила перед Вырвиглотом, еще пошатываясь от пережитых потрясений. – Стойте! У нас договор! Он пустит нас через мост!

Не веря своему счастью, девушка ощупывала руками шею через ткань рубашки – проклятого ожерелья больше не было! Кожа дышала, но еще сильнее дышала душа, ощущая себя птицей, парящей в полуденном небе!

– Яфык опшек! – пожаловался тролль. – Оно шклось!

– Зоя, подойди ко мне! – приказал Яго.

– Дай мне слово, что вы не нападете на него! – потребовала она. – У нас договор!

– А что ты ему отдала взамен? – съязвил Фарки. – Поцелуй?

– Не твое дело! – одновременно ответили Вита и Йож.

Последний расслабленно закинул молот на плечо и заявил:

– Уговор – это хорошо, это по-дедовски! Так, значит, мы можем идти?

Волшебница поискала глазами рыжего гнома и увидела его с луком в руках на верхушке одного из соседних камней. Даже отсюда было видно, с каким восхищением Виньо наблюдает за ней! Она собралась было махнуть ему, чтобы слезал, как вдруг из осоки выскочил барс, с лап до ушей покрытый кровью. На тролля он внимания не обратил, зато развернулся к зарослям, припадая к земле и скалясь.

– Они нас нашли! – закричал Ягорай. – Йож, забирай всех и уводи на ту сторону!

– Ну вот еще! – заворчал гном, подходя ближе и помахивая молотом. – А эти так и будут нам на пятки наступать?

Яго бросил взгляд на оборотня.

– Их слишком много, иначе Дикрай справился бы один!

– Нас тоже немало! – звонко выкрикнула Вителья. Волшебное ощущение свободы от ненавистного обязательства вскипятило ее кровь до самого высокого градуса. Сейчас казалось возможным все!

Она повернулась к троллю:

– Дробушек, миленький, сюда идут люди, которые захотят перейти мост следом за нами!

– У? – заинтересовался тролль.

– Но они не платили! – блестя глазами, как дикая кошка, пояснила Вита. – Плохие люди!

Тролль почесал в затылке. Нащупав большой валун, метнул его в осоку. Следом за глухим стуком и отчаянным вскриком раздался многоголосый вопль. Из зарослей выскочило два десятка разнообразно одетых людей.

Радость, отчаяние и страх привели Вителью в странное состояние. Волшебница будто отстранилась от происходящего, взглянув на все со стороны. Вот Дикрай, хлеща себя хвостом по бокам, вновь бросается в заросли, становясь стремительной теневой смертью. Вот Ягорай, двигаясь как-то лениво и даже скупо, кладет первую тройку нападающих и чуть отступает назад, чтобы освободить место для маневра. Йожевиж машет молотом с такой быстротой, что движение размазывается по воздуху, и кажется, будто гном окружен широкой сверкающей полосой. А вот там, в третьем ряду нападающих, двое прицеливаются из луков прямо в стоящего на камне Виньо.

Адская смесь эмоций оказалась творческой для магии. Спустя мгновение рыжего гнома накрыл волшебный щит, похожий на облачный зонтик, а луки обоих налетчиков вспыхнули прямо у них в руках, обжигая ладони. Первые ступени «Молнии» удавались Вителье особенно хорошо!

Точным ударом она запалила одного из нападающих, который пытался обойти Йожа сзади, и тот с воплями убежал в заросли, где тут же упал, попав под тяжелую лапу барса. Но все же врагов было слишком, слишком много! А должно было стать еще больше! Вита, запустившая «Взор», увидела, что к лесу приближается второй отряд. Все верно: Дикрай, вернувшись с разведки, говорил о засадах на двух переправах.

– Весело! – сообщил ей Дробуш, продолжая швырять камни. – Много мяса!

Вителья задумчиво посмотрела на него, потом на мост, проход по которому был оплачен. Туман давно рассеялся, и теперь она прекрасно видела полуразрушенные опоры. Интересно, сколько лет назад дорога перестала быть торной – сто, двести?

– Яго! – закричала она. – Надо отступать – на подходе второй отряд!

Он лишь повел головой в ее сторону, показывая, что услышал. Этого было достаточно, чтобы Йож, одним взмахом молота уложив последнюю нападавшую на него пятерку, развернулся и побежал к реке.

– Мост! – обрадовался тролль, порысив следом за гномом.

– Виньо! – махнула рукой Вита.

И встретилась взглядом с предводителем нападающих – высоким немолодым мужчиной в черной не стесняющей движений одежде. Тот поднял над головой руку со скрещенными пальцами, а затем указал ею на девушку. Она похолодела. Дранг – знак охотников – использовали племена шайлу. Так называли крейских пустынников, за приличное вознаграждение не чуравшихся разбоев и охоты на людей. Значит, погоня шла не за Яго и его отрядом, а за ней – за Витой!

Рыжий гном ловко спустился вниз и тоже засеменил к мосту. Ягорай и оборотень отступали последними. Вителья, считая про себя шаги, плела заклинание и, когда они переступили невидимую границу, выпустила «Бурю в пустыне» четвертой категории, сметая мелкие и средние камни, пригибая к земле осоку и шайлу. Тех, кто пригнуться не захотел, заставила это сделать каменная дробь, запущенная в лицо.

Когда Виньо добрался до реки, Вита сняла с него щит, переместила на себя и бросилась прочь. Выигранная ударом стихии пауза позволила всем перейти через мост и собраться в дальнем его конце. Только Дробуш встал посередине полотна, уперев руки в боки. Пробегая мимо, Вита пнула его под колено.

– У-у! Драться? – изумился тролль и погнался за ней.

Панцирная внизу шумела и прыгала диким зверем, однако лишь облизывала опоры, не дотягиваясь до человечков.

В конце мостового полотна волшебница резко затормозила и развернулась. Увернулась от пронесшегося мимо с грацией боевой колесницы тролля и скастовала на самую хлипкую из опор заклинание, носящее название «Черная дыра». Заклинание было из тех, что студентам давались плохо, а большинству вообще не давались! Это магистры без труда развеивали материальные предметы в прах, и на Витином месте любой из них просто удалил бы мост, как ненужную запятую в диктанте. Девушке же удалось, истратив все силы, уничтожить лишь пару камней в основании опоры. Впрочем, этого оказалось достаточно: опора обрушилась, мост крякнул и проломился посередине, доставшись радостно взревевшей воде.