Андрей Чернецов
Чародей фараона

Прикрикнув на гребцов, вопящих и стенающих над телом своего юного владыки, поверженного злыми чарами, археолог собрался приступить к реанимационным процедурам. При этом он поневоле прикидывал – каким именно египетским казням и в какой последовательности подвергнут злого колдуна Джеди, совершившего злодейское покушение на принца посредством вызванного из неведомых бездн крокодила. Как всегда, понадобится крайний. И лучшей кандидатуры, чем он, не найти.

Но тут из‑под настила на корме выполз дотоле незаметный Упуат и принялся, повизгивая, лизать царевича в лицо. Государев сын зашевелился, судорожно закашлялся. Из его рта хлынула вода.

Он раскрыл глаза, обвел мутным взглядом окружающий мир. Лицо и взор выражали крайнее недоумение тем, что он еще жив.

– А… где себек? – еле слышно спросил голубоглазый.

– Я его прикончил, не беспокойся… ваше высочество, – ответил Горовой, ощутив, как наваливается обессиливающая усталость и как подступает запоздалый страх.

– Ты спас меня… – констатировал Джедефхор. – И добавил еле слышно: – Брат мой…

Приподнявшись, археолог выглянул из лодки.

Метрах в пяти от них кверху брюхом плавала неподвижная туша крокодила. Щупальца медленно колыхались на волне.

«Если б мне про такое кто рассказал – не поверил бы», – подумал Даниил, вспоминая недавнюю схватку. Он прикинул – какие у него были шансы. Страх вновь сдавил сердце.

«Ничего, теперь уже можно бояться».

Вдруг крокодил задергался, засучил короткими лапками – при этом выпустив длиннющие когти, которым позавидовала бы любая гарпия. Пару раз хлопнул по воде щупальцами (Данька инстинктивно отпрянул), затем ловко свернул их спиралью, как ковбой лассо, и втянул их в открывшиеся на груди карманы. Потом, не переворачиваясь, нырнул – только его и видели.

Почти с восхищением археолог посмотрел вслед столь живучему созданию.

«Прямо не крокодил, а Терминатор какой‑то!!» – припомнился герой американских комиксов, которыми он зачитывался в детстве.

Упуат проводил монстра злобным лаем.

Тут за спиной Даньки послышался плеск, лодка качнулась – кто‑то взбирался на нее из воды. Парень довольно‑таки сильно струхнул, решив, что это еще какая‑нибудь гадость выплыла из глубин священной реки по их души (так сказать, по их Ка).

Но это оказались всего лишь телохранители, заметившие с берега неладное и решившие добраться до ладьи наследника фараона вплавь. Они переводили оторопелые взоры то на принца, то на Даниила, то на гребцов, не зная, что предпринять.

– Он спас мне жизнь, – чуть слышно пробормотал царевич и, зашедшись кашлем, вновь потерял сознание.

– Что стоите, олухи Ра небесного! – заорал Данька на замерших в ужасе гребцов, не обращая внимания на Рахотепа и стражей, с которых еще стекала вода. – Умрет принц – вас всех…

Не дожидаясь уточнения – что именно тогда их ждет, лодочники кинулись к веслам.

Через пять минут ладья уже подплывалак пристани, расположенной неподалеку от дома Джеди – то есть теперь уже Горового.

Пока стражники, суетясь и мешая друг другу, вносили бесчувственное тело наследника престола в дом, пока невесть как оказавшаяся тут Анх в ужасе всплескивала руками и спрашивала, что она должна делать, пока посылали во дворец, Даниил и заметно ободрившийся Упуат уединились в крошечном садике у задней стены. Мимо пробежал Рахотеп, спрашивая у невесть откуда взявшегося тут Каи, где поблизости живет лекарь.

Данька подумал, что он со своими (хоть и скромными) познаниями в медицине XXIІ века, возможно, принес бы гораздо больше пользы, чем местный коновал со снадобьями из желчи носорога и толченых скарабеев; Но проявлять инициативу не стал – хватит с него уже на сегодня.

– Что это была за гадина? – вместо этого спросил он. – Я не знал, что у вас тут такие водятся.

– Хурсарк, – коротко пояснил Проводник.

– Какой еще гусар? – не понял Данька.

– Хурсарк – созданная акху тварь. Они берут крокодилов, змей, львов – случается, и людей, проделывают с ними разные тонкие штучки у себя там…

– Там – это где? – полюбопытствовал Горовой.

– Там – это значит у себя дома, – сухо отрезал пес. – Не перебивай, а слушай внимательно. Так вот – они… м‑м‑м – одним словом, как у вас говорят, занимаются биотехнологией, в результате чего и получаются хурсарки. Обычно они не предназначены для убийства, но на этот раз…

– Однако! – вдруг зло рыкнул кобель. – Они совсем обнаглели, сгинуть им в безднах Дуата! Совсем обнаглели, до беспредела! Ну, ничего – наши с ними разберутся! Главный этого так не оставит. На следующем же Большом Сборе!.. Ну, это ладно, – сказал он, успокаиваясь. – А вот другое интересно: на кого они охотились? За кем из вас двоих это… гм – недоразумение богов приплыло? За тобой или за принцем? Знаешь, а ведь очень важный вопрос – кто из вас им нужен?

– А что это меняет? – буркнул парень.

– Многое, друг мой, многое, – тон у божественной собаченции был ни дать ни взять – как у учителя, объясняющего бестолковому ученику таблицу умножения. – Во всяком случае – для тебя, – ехидно закончил он.

– А вдруг акху прислали этого гусара зеленого как раз по твою душу, Открыватель Путей? – в свой черед не остался в долгу Даниил.

– Исключено, – бросил пес – Не забывай, что я в некотором роде бог, и какая‑то там ящерица не может причинить мне вреда. Акху это прекрасно знают…

Внезапная злоба на этого мохнатого наглеца взметнулась в Данькиной душе, да так, что нестерпимо захотелось изо всех сил поддать высокомерному кабыздоху под хвост ногой, чтобы тот летел до самого своего Дуата. Он, видите ли, неуязвимый, а ты тут выкручивайся как знаешь!

Видно почуяв недоброе, Проводник отбежал на несколько шагов от Даниила – божественность божественностью, но подстраховаться не мешает.

– Какого же рожна ты не предупредил? – рявкнул юноша, уже не в силах сдерживаться, – Говнюк лохматый! Хрен с хвостом! Тебе ведь было приказано охранять меня, да? Сам же говорил! А если бы это бревно зубастое мной пообедало?

Сознание того, что он вот так запросто костерит бога, принесло археологу облегчение и даже что‑то похожее на мстительное удовольствие.

Упуат после этих слов весь как‑то съежился, виновато посмотрел в глаза собеседнику, будто нашкодивший щенок:

– Ну… я же пытался предупредить. Лаял вот… Принца помог оживить…. Ну, извини, так получилось. Ты понимаешь, Даниил Сергеевич, наши отношения, с акху они… они, в общем, не так просты и однозначны.

Тебе это будет трудно понять сейчас. Как‑нибудь потом…

Данька мрачно сплюнул. Похоже, что его угораздило попасть аккурат между жерновов самых настоящих божественных разборок. Причем проливать кровь в этой войне приходится, судя по всему, именно смертным.

Принцу Джедефхору случалось переживать жестокие недуги. Однажды довелось ему быть раненным в схватке на войне с ливийцами. Но никогда еще ему не было так скверно.

Все тело болело, по груди словно бегемот прошелся, голова буквально раскалывалась. Хорошо хоть сознание было более‑менее ясным.

Внезапно царевичу показалось, что он все‑таки начал бредить – когда дверь комнаты словно сама собой открылась. В черном проеме он увидел изящную девичью фигуру в простых одеждах.

– Вы позволите, господин? – услышал он звонкий девичий голос, струящийся, словно горный ручей по камням. – Я пришла помочь.

Джедефхор с трудом повернул голову – боль напомнила о себе – внимательно разглядывая невесть откуда явившуюся богиню.

Она склонилась над ним – и вдруг на сердце у сына фараона стало очень легко, да и боль в груди стала ощутимо меньше.

«Уж не колдунья ли она?» – промелькнуло в голове.

– Как тебя зовут? – спросил принц, осторожно приподнимаясь.

– Анх, ваше высочество, – потупясь, сообщила девушка, протягивая ему чашу с ароматным питьем. – Я дочь Неферкаптаха, друга отца Джеди. Я как раз пришла навестить этого неразумного юношу, когда вас привезли. Вот, попейте. Этот отвар я приготовила, как меня учила моя служанка‑эфиопка. Старая Комба знала толк в целительстве.

– Из твоих рук, красавица, я принял бы даже яд, – попытался пошутить голубоглазый, опорожняя в несколько судорожных глотков чашу.

Девушка опустила очи, и принц вдруг понял, что она и в самом деле очень красива. Нет, не той красотой, что называют ослепительной. Напротив. Эта неброская, но сильная красота раскрывается тем больше, чем дольше на нее смотришь.

И пока снадобье старой эфиопки облегчало его телесные немочи, в душе молодого человека исподволь, незаметно рождалась другая болезнь – старая как мир, лекарств от которой не знал ни этот век, ни тот, откуда родом был его спаситель.

А потом двор и дом наполнились людьми – прибыл кортеж из дворца, состоявший из трех десятков нубийских гвардейцев и полусотни придворных, возглавляемых верховным жрецом храма Нут – по совместительству главным придворным лекарем. Старикашка осмотрел принца и, не найдя серьезных повреждений (даже ребра не были сломаны), непререкаемым тоном заявил, что его высочество необходимо немедленно перевезти во дворец.

Со всей осторожностью и почтением царевича погрузили в пышный паланкин, несомый четырьмя мощными чернокожими рабами.

У ворот голубоглазый приказал остановиться и подозвал Даниила и Анх.

– Что ж, – вымолвил Джедефхор, закашлявшись, – я сейчас покидаю вас. Благодарю еще раз тебя, о, Даровавший сегодня мне жизнь вторично. Завтра, до полудня, ожидаю тебя во дворце. Я подумаю, как достойно вознаградить тебя, подумай и ты – чего хочешь попросить. – Он перевел дух и продолжил: – И пусть твоя душа, Джеди, и твоя, о, – прекрасная, – кивок в сторону девушки, – пребывают в радости…

– Приветствую тебя, Мастер!

– И тебе привет, Проводник!

– Все трудишься? Что теперь изобретаешь?

– Да вот, решил кое‑что усовершенствовать в системе охлаждения.

– И как, получается?

– Великий Дуат его знает! Надо бы провести эксперимент.

– Как раз кстати.

– А что такое? Ты какой‑то сам не свой. Исхудал, одичал. В чем дело?

– Все задание, будь оно неладно! С этими людьми невольно опускаешься до их уровня.

– Тяжелый случай?

– Я бы сказал, запущенный. Неплановый путешественник в Дуате. Да еще эти наглецы акху снова нарушили перемирие. Ну, ты, наверное, знаешь. Главный докладывал на Совете.

– Меня как раз не было. В очередной раз пытался связаться с Тотом.

– Успешно?

– Какое там! Молчит Носатый… Так что ты там говорил насчет эксперимента?

Глава шестая
ИСПЫТАНИЕ

– Джеди, просыпайся, нас ждут великие дела! – раздался над ухом истошный вой, очень похожий на сирену.

Данька недовольно поморщился и открыл один глаз. В комнате царил полумрак.

– Что тебе неймется в такую рань, небожитель непуганый?

– Вставай, вставай, лодырь! Здесь принято рано являться на службу. К тому же тебе необходимо срочно привести себя в порядок. Только глянь, на кого ты похож!

Волчок положил на кровать рядом с парнем бронзовое зеркало. Надо же, приволок откуда‑то. Вчера этого предмета здесь не было. Или это Анх забыла впопыхах?

Посмотрел в отполированную до блеска темно‑золотистую поверхность.

Да, с этим явно нужно что‑то делать. Небритый, на щеках и лбу засохшие царапины, под левым глазом большой темный фонарь. Фу, какой срам. До чего же он одичал в этом допотопном времени. А еще пришелец из будущего называется!

Путеводитель, явно прочитав на лице подопечного ход его мыслей, удовлетворенно затявкал:

– Видишь, видишь! Не нравится! Думаешь, фараону Хуфу придется по вкусу твоя помятая харя?

– При чем здесь фараон? – вскинулся археолог. – Кажется, Джедефхор приглашал меня в гости к себе, а не к своему отцу?

– Ну, ну! – многозначительно подмигнул Упуат. – Ты еще не знаешь местного владыку. Ни одно мало‑мальски значительное событие не проходит мимо внимания Его Величества. А здесь такое, такое! Он патетически воздел глаза горе:

– Покушение на наследника Та‑Мери! Отважный неджёс спасает его высочество из пасти ужасного чудовища!

– Тебе бы на телевидении работать, – невольно улыбнулся Горовой. – Или в газете. Ты знаешь, что такое газета?

– Обижаешь! – надулся волчок. – Да будет тебе известно, у меня квалификация специалиста по связям с общественностью. Думаешь, зря меня на это безнадежное дело кинули?..

Он вдруг прикусил язык. Данька напрягся.

– Это я‑то «безнадежное дело»?

– Да ладно тебе! – залебезил ушастый нетеру. – Я же просто так. Что ты к словам цепляешься.

– Между прочим, я не просил вас перемещать меня во времени и пространстве.

– Но сохранение Маат – Высшего порядка требовало…

– Плевал я на ваш Маат с высокой колокольни! Данька вскочил с кровати, едва не наступив Упуату на хвост, и нервно зашагал по комнате туда‑сюда. Волчок опасливо следил за его передвижениями.

– Тебе нужно расслабиться! – заявил он внезапно. – Я это предвидел и кое‑чего припас.

Пулей вылетев на кухню, нетеру тут же вернулся, неся в зубах небольшой глиняный горшочек.

– Что это? – Данька опасливо повертел в руках посудину.

– Подарочек от братца Хнума! Экспериментальный образец! Новый сорт пива. «Золотые рога» называется!

– Я с утра вроде как не пью, – попробовал отказаться от неожиданного подарка археолог.

– Давай, давай, откупоривай! – поторопил Путеводитель. – Мастер утверждает, что это что‑то необыкновенное. Тонизирует лучше любого лекарства. Я сам еще не пробовал.

Пес плотоядно облизнулся.

Данька сорвал глиняную крышку и принюхался к содержимому горшка. Пахло необычно. Отнюдь не перебродившим с хмелем ячменем, а чем‑то напоминающим смесь высокогорных трав с луговыми цветами. Прямо элитный французский парфюм для мужчин. Но можно ли это употреблять обычному человеку, а не существу неземного происхождения?

Покосившись на Упуата, археолог увидел, что тот напряженно наблюдает за Данькиными манипуляциями с сосудом.

– Не хочешь отведать? – сунул ему горшок под нос Горовой.

Волчок испуганно отшатнулся, и в голову Даниила полезли всякие нехорошие мысли.

– А ну пей! – тучей навис он над ушастым. Путеводитель с самым несчастным видом затряс головой.

– Мне нельзя!

– Пей, тебе говорю, отравитель хренов!

– От отравителя слышу! – возмутился Упуат. – Я же тебе нормальным человеческим языком говорю: мне нельзя.

– Врешь!

– Клянусь Великим Дуатом! Открыватель Путей понурил голову.

– Понимаешь, – вздохнул совсем по‑человечески. – Проблемы у меня с этим делом. Как выпью чуток, так сразу и несет меня по наклонной…

– Неужели запои?! – не поверил Данька.

– Ага, – всхлипнул волчок. – Они самые. Вот Главный и велел мне закодироваться. Пригрозил, что, если еще раз сорвусь, отправит назад со всеми потрохами. И еще характеристику соответствующую составит, чтобы меня в три шеи со службы выгнали. А оно мне надо? Так что пей и не сомневайся! Хнум – он в своем деле разбирается. Не зря же Мастером зовут.

Молодой человек осторожно припал губами к кринке и, зажмурившись, отхлебнул самую малость. В нос сразу же ударили смешные пузырики. Напиток был очень резок, как газировка или шампанское. Глотнув, Горовой прислушался к своим ощущениям. Вроде бы ничего. Пить можно. Хлебнул еще раз, на этот раз побольше.

– Ты смотри, очень даже недурственно!

– А я что говорил, – с убитым видом молвил Упуат. Пиво, если это можно было так назвать, отличалось изысканно‑тонким вкусом. Данька не был профессиональным дегустатором, однако без особого труда уловил в напитке привкус меда и… земляники. Но откуда в пустынном Египте взяться столь экзотическому продукту? Было в «Золотых рогах» Хнума еще что‑то смутно знакомое, но что именно, археолог, хоть убей, не мог вспомнить.

– И как, правильное пиво? – спросил Путеводитель.

– Правильное! – подтвердил юноша.

Такой напиток нельзя было употреблять бездумно: скоренько, на ходу опрокинул кружку и потопал себе дальше. Нет. Его нужно пить медленно, растягивая наслаждение, чтобы прочувствовать вкусовую гамму. Данька заметил, что после третьего глотка вкус пива как‑то изменился. То же произошло и после четвертого.

«Ничего себе! Пиво‑хамелеон!» – Не хочешь ли еще раз взглянуть в зеркало? – невинно поинтересовался Упуат. Даниил с неохотой оторвался от чудо‑горшочка и покосился на свое отражение в бронзовой отполированной пластине.

О‑го‑го! Не может быть.

Парень с недоверием ощупал лоб и щеки. Гладко, как у младенца. Нет ни царапинки, ни синяка. Словно и не бывало. Да и щетина куда‑то подевалась.

– Омолаживающий эффект! – констатировал волчок. – Да, дорого бы дали местные стареющие красотки, чтобы отведать этого пойла! Я вот все думаю: не предложить ли братцу Хнуму открыть при одном из его храмов пивоварню со мной на паях? Загребали бы золото лопатой.

– Ладно, – прекратил он меркантильные мечтания, – кончай пиво трескать, алкаш! Пора топать во дворец!

Горовой чуть не поперхнулся от возмущения. Надо же, алкаш! Чья бы корова мычала! Но препираться не стал. Пора так пора. Местному аборигену лучше знать, когда здесь принято являться в гости.

– Кстати, – мимоходом обронил Упуат, когда они были уже на полпути ко дворцу Джедефхора, – у нас тут планчик нарисовался…

Данька сжал зубы, нервно поиграв желваками.

– И не обрыдло тебе в сыщиков‑разбойников играть? «Мы», «у нас», «там». Кто? Где? Когда? Что вы меня за идиота или несмышленыша держите! Объяснили бы лучше, что к чему, и дело с концом! Или умом еще не дорос, чтобы постичь ваши божественные премудрости?

– Не кипятись, не кипятись! – осадил его Путеводитель. – Мы пока еще присматриваемся к тебе. Думаю, скоро ты получишь ответы на кое‑какие терзающие тебя вопросы. Согласись, делиться секретами с малознакомым типом – это неразумно и даже опасно. Причем для обеих сторон.

Археолог вынужден был признать, что в словах волчка есть рациональное зерно.

– Вот видишь! – обрадовался ушастый. – Ну, так слушай внимательно и не перебивай…

Когда он закончил, Данька возмущенно замахал руками:

– Не согласен! То, что ты предлагаешь, – это мифотворчество какое‑то, богостроительство. Смотрите все: смертельный номер, на арене Джеди – великий и ужасный! Так вы из меня, чего доброго, тоже бога сделаете. Возведут в мою честь храм со статуей и будут поклоняться!..

– Не преувеличивай! – отмахнулся хвостом Открыватель Путей. – В лучшем случае сложат сказку и все. Ты не сделаешь ничего, выходящего за рамки обычного фокуса. Наведение иллюзии, которую частенько практикуют местные жрецы, и в первую очередь херихебы. Не стоит разочаровывать двор. Покажи им класс!

– Да я уже вроде бы показал его, когда спас наследника престола. Разве нет? По‑моему, фараон мне обязан…

Волчок пренебрежительно скривился и сплюнул:

– Ничем, ровным счетом ничем. Забываешь, что Джедефхор – всего‑то один из многочисленных отпрысков государя. Умрет он, что ж, такова воля богов. Наследником станет другой. Своим подвигом ты приобрел одного могущественного друга и десяток не менее могущественных врагов.

– Неужели?! – изумился парень.

– А вот увидишь… – туманно пообещал Упуат.

Четвероногий нетеру словно в воду глядел.

Едва они появились на пороге канцелярии Джедефхора, как голубоглазый с взволнованным видом налетел на Даньку и закричал:

– Где тебя демоны носят?! Я уже хотел отряд Рахотепа за тобой посылать!!

– А что такое? – не понял причины бури студент. – Или обнаружились какие‑нибудь новые факты по делу Хемиуна?

Принц досадливо отмахнулся:

– Какой там Хемиун! Тебя желает видеть сам фараон, жизнь, здоровье, сила!

«Интересно, – промелькнуло в голове у Горового, – откуда это мохнатый все наперед знает? Словно в волшебное зеркало смотрит».

– Надо бы тебя приодеть как следует, – критически осмотрел Даньку царевич. – Все‑таки в первый раз будешь официально представлен Владыке Двух Земель.

– Что‑нибудь не так?

По мнению самого Даниила, выглядел он вполне сносно. Еще вчера, узнав от наследника о предстоящем у него во дворце торжественном приеме по случаю чудесного избавления принца от зубов крокодила, Анх развернула бурную деятельность. Притащила из дома новую рубаху из тончайшего льна (подарок Неферкаптаха, пораженного свалившейся на Джеди небывалой удачей), новый же гофрированный передник (из того же источника) и богато отделанный пояс (это уже сама вышивала, намереваясь подарить парню после успешного окончания им школы писцов). Так что экипирован Данька был не хуже самого Джедефхора.

Однако голубоглазого этот наряд отчего‑то не устраивал.

– Нужно бы что‑нибудь соответствующее твоему новому чину, – нетерпеливо щелкал он пальцами, лихорадочно шаря взглядом по канцелярии.

Внезапно царевич хлопнул в ладоши:

– Ага! Вот оно!

– Чипсеска! – обратился наследник к начальнику своих писцов. – Иди‑ка сюда.

Кисломордый жрец, опасливо косясь на Упуата и Даньку, приблизился и отвесил принцу почтительный поклон.

– Что это, ты никак себе обновку прикупил? – ткнул ему Джедефхор пальцем в грудь.

Бритый жрец осклабился. Сегодня он красовался в новенькой, переливающейся в лучах солнца леопардовой шкуре.

– Снимай немедленно! – категоричным тоном приказал царевич.

Улыбка сползла с лоснящейся довольством рожи Чипсески.

– Но к‑как же… – попытался он возражать, но Джедефхор перешел к активным действиям.

Одним рывком сорвал со жреца ритуальное одеяние, явив присутствующим его жалкую, тщедушную фигуру с выпирающим животиком, и протянул пятнистую накидку Даньке.

– Одевайся!

– И‑ик! – издал горловой звук Чипсеска и схватился за сердце.

– Что? – не понял Даниил, снимая рубаху и облачаясь в шкуру.

– Охальник! Богохульник! Еретик! – сыпанул оскорблениями жрец. – Да как ты смеешь рядиться в священные одежды!

Археолог отметил, что все упреки относятся лично к нему. Открыто критиковать поступки наследника кисломордый не осмелился.

Тут раздался угрожающий рык Упуата. Волчок подошел вплотную к жрецу и показал ему свои белоснежные клыки. Чипсеска поперхнулся и испуганно захлопнул рот. Инцидент был улажен.

Дворец Джедефхора, находившийся неподалеку от резиденции фараона, был почти точной ее копией, только в миниатюре. В этом Данька смог воочию убедиться, очутившись уже в саду, окружавшем обитель повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Те же квадраты и прямоугольники, разделенные перекрещивающимися тенистыми аллеями из деревьев и виноградных шпалер с цветниками. Масса фруктовых деревьев, среди которых прятались изящные беседки и павильоны. И даже облицованный камнем пруд с плавающими в нем лилиями. Правда, не в пример водоему царевича, овальной, а не прямоугольной формы.

Вдали возвышалась громада дворца. Но Джедефхор, к удивлению Даниила, туда не пошел, а свернул к пруду, на берегу которого стояла толпа зевак в дорогих одеждах. Один или двое со скучающим выражением лиц обернулись на подходивших к ним молодых людей и черного пса, похожего на волка, поприветствовали наследника и опять повернули головы к пруду. Глянул и Данька, заинтересовавшийся, что же они там нашли любопытного.

По зеркальной глади плыла длинная ладья. Гребцами на ней были двадцать девушек, усевшихся в два ряда вдоль бортов. Позади них, на кормовой части лодки сидели еще две красавицы, каждая из которых руководила греблей «своего» ряда. Эти девушки что‑то пели в такт взмахам весел, вероятно задавая ритм.

«Эх, меня бы в этот цветник», – вздохнул Данька.

Девчонки и впрямь были как на подбор: что руководительницы, что их подчиненные. Все молоденькие, не старше четырнадцати‑пятнадцати лет, с красивыми стройными телами и густыми волосами, заплетенными в косы. Присмотревшись, москвич заметил, что девушки были практически обнаженными. То, что он сначала принял за блестящие одежды, было всего лишь расшитыми бисером сетками, надетыми прямо на голое тело.

На корме также стояло кресло под балдахином, в котором расположился мужчина средних лет. Голова его была покрыта царским платком‑немесом.

«Фараон Хуфу», – без труда догадался археолог.

Государь, склонившись к одной из певиц, говорил ей нечто ласковое. Зарумянившаяся красавица смущенно улыбалась.

«Вот старый развратник!» – чуть не сплюнул в сердцах Горовой.

– Держи себя в руках, – услышал он негромкое рычание Упуата.

Джедефхор, положив руку на плечо Даниила, увлек его за собой.

Парни подошли к невысокому коренастому юноше с резкими чертами лица. Что‑то неуловимо знакомое померещилось археологу в его облике. Что именно, он понял после того, как наследник назвал молодого человека по имени.

– Хафра, позволь познакомить тебя с моим вчерашним спасителем.

Точно! Как же это он сразу не узнал знаменитого строителя второй пирамиды? Ведь Данька неоднократно встречал репродукции скульптурных портретов этого человека в литературе, да и имел случай лицезреть «живьем» в Каирском музее его статую из черного диорита. Конечно, стоявший перед ним подросток мало походил на надменного, с презрительно сжатыми губами властителя огромной державы, облик которого запечатлеют ваятели лет этак через пятнадцать. Но кое‑какие из черт будущих портретов в Хафре просматривались уже сейчас – непомерно раздутое самомнение и гордыня, холодный взгляд.

Этот леденящий душу холод, исходивший из стального цвета глаз царевича, Данька тут же почувствовал на себе и невольно поежился.

Хафра не произнес ни слова. Лишь вперил глаза в археолога и, казалось, чего‑то ожидал. У Горового непроизвольно подогнулись ноги. Он встал на колени и произнес традиционное приветствие, с которым было принято обращаться к принцам:

– С миром, с миром, Хафра, царский сын, любимый отцом своим! Да отличит тебя отец твой Хуфу, да выдвинет он тебя среди старших! Да одолеет твой двойник Ка твоего противника, да ведает твоя душа Ба пути, ведущие к вратам «Того, кто укрывает усталого»!

Царевич кивнул и отвернулся к брату. Данька заметил, как дернулся уголок рта Хафры, когда тот услышал пожелание «быть выдвинутым среди старших». Еще бы! Ведь он был всего лишь третьим сыном (если не считать самого старшего, Хемиуна, не имевшего права наследования). Как это, должно быть, невыносимо – быть третьим, а не первым или хотя бы вторым. Насколько ты далек от вожделенной двойной Короны Та‑Мери.

Братья обменялись несколькими ничего не значащими фразами общего характера: о погоде, о здоровье, о предстоящем празднестве. Потом Джедефхора отвлек какой‑то жрец, и Хафра отошел в тень финиковой пальмы. Данька готов был поклясться, что оттуда так и сыпались льдинки, испускаемые очами‑холодильниками принца.

От дальнейшего конструирования психологического портрета Хафры его отвлек громкий шум, доносящийся со стороны пруда. Юноша посмотрел на ладью. Что это там за сумятица?

Одна из певиц горько рыдала, закрыв лицо руками. Фараон пытался ее утешить, поглаживая то по плечу, то по волосам, отчего‑то вдруг распустившимся. Помогало, как видно, слабовато. Девушка заливалась все пуще. Ее плач перешел в настоящую истерику.

Хуфу нервно махнул рукой, и лодка устремилась к берегу.

– Ну вот, – удовлетворенно пробурчал над ухом археолога Упуат, – кажется, начинается. Вставай, хему‑нечер, а то колени протрешь. Чай, не казенные.

Археолог удивился. Как это он не заметил, что до сих пор стоит на коленях. Нет, точно этот Хафра обладает даром гипнотизера. Вон как лихо его обработал. А ведь Данька всегда считал себя неподатливым к постороннему внушению.

А вдруг прыткий парнишка и до трона дойдет тем же способом? Внушит Джедефхору, что тот должен отречься от престола в его пользу, потом те же мысли навеет Джедефра. И дело в шляпе. Впрочем, Джедефра будет править сразу же после своего отца, обойдя законного наследника престола.

«Почему?» – в очередной раз задумался юноша над загадкой голубоглазого.

Царская ладья причалила к берегу. К ней тотчас же устремились невольники и царедворцы. Рабы бросились под ноги повелителю, соорудив из собственных тел своеобразный мост, по которому живой бог сошел на землю. Вслед за ним тем же путем прошла и всхлипывающая певица. Затем «мост» распался, и невольники дружно принялись помогать выбираться из челна и остальным девушкам.

На полянке поднялся такой шум и гам, что Данька немного растерялся. Ему уже давно не приходилось видеть и слышать столько возбужденных девушек сразу. Ну, разве что в стрип‑баре во время его достопамятного дебюта в качестве исполнителя эротических танцев.

– Молча‑ать! – рявкнул Хуфу, и сутолока вмиг улеглась.

Пройдя, как ледокол, сквозь людскую толпу, государь приблизился к резному трону, стоявшему в богато украшенной беседке, и уселся, грозно буравя окружающих колючим взглядом. Поймав на себе этот взгляд, Горовой понял, в кого пошел ледяной человек Хафра. Не врет народная мудрость насчет того, что яблочко от яблоньки недалеко падает.

– Аида, – скрипучим голосом обратился фараон к расстроенной девушке, – подойди сюда, дитя мое.

Плавно, как будто не касаясь ногами земли, мимо Даньки проплыла стройная темноволосая красавица. Она была до того хороша, что парень чуть не присвистнул от удивления и восторга. Певица это заметила. Ее черные, подрисованные сурьмой глаза на неуловимый миг остановились на стройном мускулистом теле археолога, и парню показалось, что во взгляде девушки промелькнула искра живого интереса.

– Не строй иллюзий! – охладил его пыл Упуат. – Новая любимая игрушка фараона.

Певица подошла к трону, поклонилась владыке и уселась у царских ног на услужливо подставленную ей кем‑то из придворных раскладную скамеечку. Хуфу положил ей на голову свою левую руку и начал задумчиво перебирать пальцами длинные густые локоны девушки.

– Кто она?

Волчок не успел ответить, так как к ним подошел Джедефхор.

– Не повезло же нам с твоим первым представлением государю! – с досадой крякнул наследник.

– Что так? – совсем не расстроился Данька, которому и так уже по горло хватало впечатлений от сегодняшнего дня.

Побывать при дворе самого фараона Хеопса, видеть его, познакомиться с Хефреном – об этом не мог и мечтать никто из археологов грядущего.

– Видишь ли, – шутовским тоном пояснил голубоглазый, – папенькина рабыня потеряла новую заколку. Горе‑то какое! Впору всему двору облачиться в траурные одежды. Или того лучше – всем сразу утонуть в пруду, разыскивая пропажу. Великая жертва во славу фараона!

В голосе парня слышалась плохо скрываемая досада. Он, по всей видимости, не одобрял поведения отца.

– А кто эта девушка?

– Дочь эфиопского царя. Наложница.

– Эфиопка? Почему же тогда она такая светлокожая?

Принц поморщился. Тема, затронутая Даниилом, ему не импонировала.

– Сразу видно, что тебя воспитывали не при царском дворе. Мне с детства вдалбливали в голову родословные наших соседей – врагов и друзей. Так вот, эфиопские цари из нынешней правящей династии все светлокожие и ужасно этим гордятся. Предание гласит, что основателем их рода был белокожий рыжий варвар, пришедший откуда‑то с севера и мечом завоевавший себе престол. К тому же матерью Аиды была критянка…