Леонид Шевцов
Это бизнес, детка

Чертовщина на Чёрных камнях

Мишка занырнул в тёмную воду, и через несколько секунд выскочил из реки, как пробка из бутылки, над поверхностью почти до самых пяток. Взлетел лихо, но ракетой, уносящейся ввысь, всё же не стал. Не дано. Первой космической скорости не хватило. И он, зависнув на мгновение над гладью, свалился в воду и замолотил руками, выгребая к нашему стойбищу. Я тоже был обескуражен, но понял, что произошло что-то совсем необычное, и что Мишка настолько взъерошен, что ему потребуется моя рука для помощи выбраться из воды на шершавую, как наждачка, поверхность. Я помог ему выскочить и не порезаться об острые сколы.

– Там чёрт! – возбуждённо выдохнул Мишка.

–Кто-о-о? – протянул я, крайне удивлённый его словами, потому как мы вышли с ним уже из возраста, когда верят в сказки.

Мне было пятнадцать, а моему закадычному другу Мишке – тринадцать .

– Чёрт, – вновь убеждённо брякнул Миха. – Вот с таким шарабаном. Чёрный весь!… Глаза огромные! – Он показал руками габариты "шарабана", и я бы сказал, что тот был размером с большущий таз.

Кто-кто, а уж я-то знал Мишку отлично: мы с ним крепко сдружились, когда ему было три года, а мне пять. Я, естественно, знал его как облупленного и мог ему доверять.

– Мих, а ты ничего не попутал?– беспокоясь за него, спросил я.

– Нет – отрезал Мишка, перестав клацать зубами – видимо, вода была для него слишком прохладная, – Говорю тебе – чёрт. Я нырнул, как упёрся ладонью дна, то открыл глаза, а он в меня уставился. Голова – во! – и руками показал размер бочонка. – Рот огромный, рога торчат, а глазищи как блюдца. Как будто ждал меня!

– Мишань, ну какие там черти? Может, показалось? Мы ж не детский сад. Ты ещё Бабу-Ягу вспомни… и водяного… Ладно бы, ещё сказал Домовой – эти хоть и взаправду существуют. Но они же не в реках живут, а в погребе… или на горище*. – Вообще-то, я ему всегда верил, и потому всё происходящее меня озадачило и основательно насторожило.

*горище – местный диалект – чердак частного дома.

Мишка спорить не стал, обижаться тоже; видимо, посчитал сейчас это совершенно неуместным, а просто сказал:

– А что спорить? Вот ты сам нырни, и увидишь, если оно ещё там!.. Я уже увидел. Мне хватило… Чуть не обделался…

Вообще-то, мы пришли купаться на Чёрные камни, а заодно Миха надумал поохотиться на рыбу и раков. Он это умел, и иногда занимался такой ловлей ради забавы, причём, порой, очень успешно. У него была специальная заточенная пика с приделанным к одному концу шнуром, которой он пронзал добычу, а другая сторона шнура была подвязана к ремешку на его теле. Это делалось, чтобы крупная и сильная рыба не вырвалась и не сиганула куда-нибудь в глыбь*.

*глыбь – местный диалект – глубина.

Чёрные камни – так в нашем районе называли участок берега у реки, протяжённостью около восьмисот метров, который сформировался из отвала местного металлургического комбината. Этими шлаками, какое-то время назад, может быть, лет тридцать-сорок, металлурги стали засыпать рукав, примыкающий к основному руслу реки, и, перегородив место их естественного слияния с притоком. Таким способом сталевары организовали для себя огромный каньон, длиной с десяток километров по всему бывшему рукаву, куда они могли в дальнейшем сбрасывать отработку – очень значительные объёмы отходов производства. Началось делаться всё много ранее до этого события, как мы с Михой в этот очередной раз настрополились* сходить покупаться на Чёрные камни.

*настрополились – подростковый жаргон, означает: наметили план, засобирались (сходить, съездить).

Впрочем, шлак от края воды уходил дальше в глубину, образовывая возле уреза глубокий обрыв. Цвет воды постоянно был очень тёмный, почти чёрный, потому что кораллов у нас, понятное дело, не водилось, а ничего другого, никакой другой водяной растительности, на шлаке расти не получалось. Может, лет через миллион? На осадочных породах? Но пока там было голи́мо*.

*голи́мо – подростковый сленг – в то незатейливое советское время слово имело значение – пусто: несёт смысл абсолютного отсутствия чего-либо.

Как только этот перешеек появился, то пешком на тот берег пройти было всего метров восемьсот, и за долгие годы людьми была натоптана, а их башмаками подшлифована, вполне приемлемая широкая тропа понизу этой горы, ближе к самой реке. И поэтому шлак в месте этой самой тропы и на нескольких вытоптанных рыбачками площадках рядом с ней, выступал мелкой и спёкшейся крошкой. Колкой, конечно, но не столь опасной. Если подстелить что-либо поплотнее, то и вообще – просто класс полежать. А ночью и костерок развести. Там можно и загорать, и купаться, и рыбу ловить.