Леонид Савин
Новые способы ведения войны: как Америка строит империю
Ошибочные стратегии
Из истории известно, что США неоднократно применяли ошибочные или ложные стратегии – будь то военная операция, ограниченная театром боевых действий, либо долгосрочная военно-политическая программа.
Недавно Энтони Кордсмен из Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон) предложил использовать термин «не-стратегия» (Non-Strategy) для действий США на Ближнем Востоке, включая «борьбу» с «Исламским государством». Этот неологизм может быть полезен, так как является сжатым выражением определенных действий для определенного региона. В каждом конкретном случае набор компонентов может быть уникальным и зависеть от стечения обстоятельств и объективных причин.
Например, в отношении роста салафитского экстремизма или джихадизма есть четкие показатели резкого увеличения активности. В базе данных Госдепартамента США, где хранятся доклады о борьбе с терроризмом, содержатся сведения о том, что число крупных террористических актов на Ближнем Востоке и в Северной Африке в период с 1998 по 2004 годы составляло менее 300 актов в год, а затем стало возрастать и достигло 1600 в 2008 году; затем возросло с 1500 в 2010-м – до 1700 в 2011 году; с 2500 в 2012-м – до 4650 в 2013-м. То есть в период с 2002 по 2013 год количество крупных терактов увеличилось в пятнадцать раз, а с 2010 по 2013 год – в три раза. (И это без Пакистана и Афганистана, где происходили не менее ужасные вещи.) Имелись данные о скоординированных действиях различных террористических организаций в регионе, – но США не сделали ничего, чтобы воспрепятствовать созданию «Исламского государства», хотя разведка постоянно сообщала о перегруппировке сил и возможных атаках. И хотя в конце концов Вашингтон признал эту организацию угрозой – он, как видно, начал ограниченную борьбу с ней не очень эффективными методами. Налицо полное отсутствие стратегии действия по отношению к данному субъекту.
Кордсмен указывает, что «в настоящее время у нас есть частичная, если не полная, не-стратегия против заявленного нами врага и нечеткая стратегия для того, что мы когда-то назвали «войной с терроризмом». При этом статистика показывает, что мы не выигрываем. Мы должны не только прояснить все аспекты того, что мы действительно пытаемся сделать в Ираке и Сирии для борьбы с «Исламским государством». Нам следует перейти от отчетности по глобальным шаблонам в терроризме и участия в борьбе момента к какой-то четкой системе приоритетов, к определенным партнерским отношениям с мусульманскими и другими ключевыми государствами и созданию глобальной стратегии, определить четкие закономерности действия, ресурсы для их реализации, а также честную систему мер для измерения прогресса. Ничего из этого мы не делали уже более десяти лет после 9/11».[47]
Аналогичную ситуацию Кордсмен видит и для Сирии, где Вашингтон применяет подобную не-стратегию.
Иными словами, не-стратегией можно назвать спонтанные или быстро спланированные действия при отсутствии ясной картины происходящего, целей и ресурсов по обеспечению реализации плана. Нельзя упускать из виду и психологическую сторону вопроса; возможно отсутствие не только указанных показателей, но и желания и политической воли заниматься образовавшимися проблемами и угрозами.
А нежелание признать свои ошибки и вынудило представителей американского истеблишмента придумать новый термин.
Конечно, и провал различных операций, задуманных как молниеносные, также может привести к затяжной не-стратегии. АТО, которая проводилась Киевом против ДНР и ЛНР, является ярким примером такого рода действий. Киевский режим первоначально рассчитывал на быстрый успех, однако оказался несостоятельным перед сопротивлением ополчения Новороссии.
Проблему в формировании стратегий США увидели и специалисты корпорации RAND – аналитического центра, выполняющего заказы Пентагона и правительства. В недавней работе, посвященной войнам США за последние 13 лет (то есть после атаки на Нью-Йорк в 2001 году),[48] авторы выделили семь уроков из имевших место конфликтов, в которых участвовали США.
Урок 1. Дефицит в понимании стратегии.
Урок 2. Дефицит в процессе формулирования стратегии.
Урок 3. Ошибки во внедрении существенного политического элемента войны в стратегию.
Урок 4. Неспособность технологий заменить социокультурное и историческое знание, которое необходимо для понимания конфликта, разработки стратегии и своевременной оценки.
Урок 5. Ошибки в планировании, подготовке и проведении операций по стабилизации и переходу к гражданскому контролю, а также запоздалое развитие возможностей по борьбе с повстанцами.
Урок 6. Недостаточное внимание к формированию, влиянию и небоевым подходам к решению конфликта.
Урок 7. Недостаточный гражданский потенциал и неадекватные механизмы для скоординированного осуществления действий через объединенных, межведомственных и транснациональных партнеров.
Казалось бы, с таким набором негативных характеристик Вашингтон должен вернуться к политике изоляционизма конца XIX в., однако США становятся еще более активным на внешнеполитической арене, включая проведение многочисленных военных операций.
Создание претекста
Хотя имеются различные стратегии и доктрины, подкрепляемые национальными интересами и идеологией, всегда должно быть обоснование (легитимация) для вмешательства, примеры которой мы показали, рассматривая взаимосвязь национальных интересов и интервенций. Когда такого обоснования нет, нужно ухитриться и создать условия, которые бы представили веские доказательства для «ответной» или упредительной агрессии. Когда-то Сунь-цзы сказал, что война – это путь обмана. Он же говорил, что война – великое дело для государства. По всей видимости, в США по-своему трактуют этого китайского мыслителя и стратега, делая войну «великим делом» для своего государства, создавая для этого условия заведомо обманным путем.
Военная хитрость применялась всегда. Достаточно вспомнить проделки Одиссея из гомеровской «Илиады», когда он уговорил создать огромного деревянного коня и спрятать там эллинский десант, который потом открыл ворота Трои для основных сил. Но, видимо, США этот древний европейский стиль кажется не очень практичным, они предпочитают диверсии и провокации.
15 февраля 1898 года на рейде у Гаваны взорвался броненосный крейсер «Мэн», принадлежащий США. Две трети экипажа, что составляло 261 человек, погибло. США обвинили во взрыве испанцев. Очевидно, что испанцам это было ни к чему, так как воевать со Штатами они не собирались. Они еще хорошо помнили, как у них коварным путем отняли Флориду, да и захват одной трети Мексики тоже произошел не так давно. Но в США идеи экспансионизма уже стали политической стратегией, а Карибский бассейн представлял собой лакомый кусок для Вашингтона. 19 апреля того же года Конгресс США быстро принял резолюцию с требованием к Испании покинуть Кубу. Уже через два дня после этого эскадра США открыла огонь по береговым укреплениям у Гаваны. Далее последовала блокада и других городов. Испания сопротивлялась недолго. Интересно, что через многие годы США фактически подтвердили тот факт, что подрыв собственного корабля был провокацией с целью аннексии Кубы, которую они сделали марионеточной республикой.
В истории этот инцидент стал известен как первая операция под названием «ложный флаг», осуществленная Вашингтоном. (Хотя сам термин связан с предшественниками США – британцами, так как именно они в Карибском бассейне под знаменами Франции (союзницы Испании) нападали на испанские суда с целью вызвать конфликт между этими государствами.)
Северная Корея также стала объектом продуманной провокации. В 4 часа утра 25 июня 1950 года южнокорейская армия совершила внезапное нападение по всей линии 38-й параллели. На этот раз «ложный флаг» был выброшен для ООН. Так как в ответ войска Северной Кореи начали массированное наступление, оно стало поводом для ответных действий со стороны США, сразу же поднявших в ООН вопрос о военной интервенции. Правда, почему-то умалчивалось, что еще за два дня до этого, 23 июня 1950 года, ВВС Южной Кореи наносили удары по своему северному соседу, а южнокорейские войска заняли город Хэджу. На тот момент война была выгодна США для оздоровления собственной экономики. Япония также смогла поживиться за счет поставок товаров и выйти на предвоенный уровень экономики, так как служила тыловой базой обеспечения этой братоубийственной войны.
2 августа 1964 года августа случилась история, напоминающая гибель корабля «Мэн», хотя на этот раз американский эсминец «Мэддокс», находившийся в Тонкинском заливе, оказался целым. По версии президента США Линдона Джонсона, он подвергся атаке вьетнамских торпедных катеров и был вынужден вести ответный огонь. Один сторожевой катер вьетнамцев был потоплен. Этого США оказалось мало, и военная авиация нанесла удары по различным объектам Северного Вьетнама. Так началась вьетнамская война, которая длилась 10 лет. В итоге – более четырех миллионов убитых вьетнамцев (из них три четверти – гражданские лица) и около 60 тыс. смертей среди американских военнослужащих. При этом пострадала и территория соседней Камбоджи, куда американцы сбрасывали бомбы для «зачистки» партизан.
В антикубинской кампании, развязанной ЦРУ и Госдепартаментом США, помимо осуществленных операций и терактов, были и многочисленные планы в стиле «ложного флага». Благодаря рассекреченным документам уже доподлинно известно, что в 60-90-е годы минувшего столетия США планировали: 1) симуляцию атаки на военную базу в Гуантанамо, из-за чего у Америки имелись бы основания для контратаки; 2) взрыв судна без экипажа неподалеку от какого-нибудь крупного кубинского города и проведение поисково-спасательных работ несуществующей команды судна с последующим обвинением кубинских властей и кампании в средствах массовой информации; 3) потопление судна с кубинцами, направляющимися во Флориду; 4) подрыв самолета с фиктивным списком пассажиров и последующие обвинения правительства Кубы в его уничтожении.
Первого сентября 1983 года на Дальнем Востоке был сбит пассажирский самолет Boeing 747 авиакомпании Korean air, следующий из Нью-Йорка в Сеул. Погибло 269 человек. США обвинили в этом СССР. Гораздо позже стало известно, что наши ВВС действительно сбили нарушителя воздушного пространства, но это был не пассажирский самолет, а самолет-разведчик, по размерам идентичный корейскому авиалайнеру. Последнему тоже не повезло – его убрали как ненужный элемент декорации американцы примерно в этом же районе, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что именно СССР сбил пассажирский самолет. Но тогда Вашингтону удалось убедить весь мир в виновности Москвы.
24 марта 1999 года силы НАТО начали военную операцию против Югославии. Этому предшествовал ряд обвинений Слободана Милошевича в этнических чистках. Хотя первыми жертвами стали сербские полицейские, вина пала на сербов. Особенно после заявлений СМИ о массовой резне в деревне Рачак в Южной Сербии 15 января 1999 года. Позже было подтверждено, что трупы были намеренно свезены из разных мест албанскими головорезами и представлены мировой общественности как жертвы сербского режима. Кроме того, европейские СМИ запустили фото некого албанца за колючей проволокой, с подписью, что это концлагеря Милошевича. На самом деле сам фотограф зашел за какое-то ограждение и запечатлел подыгравшего ему албанца. В результате без санкций ООН США вынудило своих партнеров по НАТО начать военную агрессию. Пентагон при этом протестировал свои теоретические наработки по сетецентричным боевым действиям, испытал новые виды вооружений и утилизировал старые запасы. В Союзной Республике Югославия за время односторонней агрессии погибло 2 тыс. мирных жителей, а около 10 тыс. получили ранения.
Грандиозная афера была провернута и в 2001 году в рамках подготовки к войне с Бен Ладеном. Если удары самолетов по небоскребам 11 сентября были очевидны, то падение лайнера на Пентагон сразу вызвало сомнения. Где же обломки от такой огромной летающей машины? И где соответствующие следы повреждений на здание? И как мог самолет с таким размахом крыльев пролететь между линий электропередач, не зацепив их? Странным показалось и быстрое появление на месте инцидента команды компании, специализирующейся на управляемых разрушениях, которая была задействована и при разборе завалов Всемирного торгового центра. Даже американских обывателей не удалось провести на этой лжи, что вызвало новую волну интереса к теории заговора.
5 февраля 2003 года госсекретарь США Колин Пауэлл на заседании Совета Безопасности ООН, размахивая пробиркой с белым веществом, заявил, что у Саддама Хусейна имеется химическое оружие и он готов его применить. Хотя Пауэлл принес извинения за свои слова, Ирак был разгромлен, а последствия от демонтажа баасистского государства ощущаются и поныне, причем во всем регионе. Парадокс заключается в том, что американские и европейские компании ранее помогали Саддаму Хусейну в производстве отравляющих веществ, которые он применил против курдов 16 марта 1988 года.
В 2013 году руководство США заявило, что правительство Асада в Сирии использовало отравляющий газ против гражданского населения в г. Гута. На этот момент Асад имел значительные успехи в борьбе с поддерживаемыми США террористами. Как замечает конгрессмен Рон Пол, «в последнюю минуту общественная оппозиция вынудила Обаму пойти на попятную – и мы знаем с тех пор, что американские заявления о газовой атаке были ложными». Россия также сыграла заметную роль в разрешении этого кризиса.
Очевидно, что провокация с боингом Малайзийских авиалиний, летевших через Украину, также является операцией подобного рода. Но проводить подобные акции для США становится все труднее – у многих стран есть техника, способная фиксировать данные, которые имеют прямое отношение к случившемуся. А корпоративные СМИ больше не являются единственным и надежным средством пропаганды. Парадоксально, но именно детище Пентагона – Интернет – теперь способствует быстрому распространению правдивой информации среди широких масс в любой точке мира. В ответ военное и разведывательное сообщество США изобретает новые методы, в том числе контроля и манипуляций в Интернете, чтобы сохранить возможность выбрасывать новые «ложные флаги» там, где это потребуется.
Несмотря на многочисленные пакты США с Западной Европой и общей политикой, известной как евроатлантизм, эти узы довольно хрупки. В тот миг, когда они разрушатся, именно Европа, в лице ЕС или какого-то другого альянса, может бросить вызов глобальной гегемонии США. Именно со Старым светом США начали вести войну. Вначале с Англией, потом с Испанией. Подкупая и обманывая других игроков европейского континента, США и смогли добиться нынешнего превосходства и, воспользовавшись последствиями Второй мировой войны, установить свое военно-политическое доминирование. Именно поэтому США всячески заинтересованы в навязывании ЕС своих проектов, чтобы сделать евроатлантические связи прочными (насколько это возможно). В прогнозах на 2015 год среди серьезных политических и военных рисков были указаны не Китай и Россия, как часто обозначено в нынешних внешнеполитических доктринальных документах США, а именно Европа! Так, в аналитическом обзоре потенциальных проблем нынешнего года, который в начале 2015 года был издан американской компанией Eurasia Group, сказано, что растущее трение между членами ЕС, экономические трудности, участие европейских граждан в ближневосточных конфликтах на стороне боевиков-исламистов являются угрозой американским интересам, но основной проблемой названы отношения между США и ЕС. «Трансатлантические отношения ухудшаются. Американская односторонность является вызовом для Европы практически на каждом уровне. Вашингтон больше заинтересован в наказании Москвы и меньше – в обеспечении экономического благосостояния Европы. Шпионаж и использование дронов отравляют европейские общественные настроения к Вашингтону. Отношения между США и Великобританией по этим вопросам ближе, но отношения между американцами и немцами – гораздо более важные для будущего Европы – расходятся».[49]
Лучшим стимулом в данном случае является создание образа общего врага, перед лицом которого и нужно сплотить европейских сателлитов. Этот процесс мы наблюдаем прямо сейчас.
Глава 2. Подготовка к новым конфликтам
Хотя установка на прорывные технологии была обнародована Пентагоном только недавно и принята как основополагающая стратегия, модернизация и трансформация вооруженных сил США начались давно. В соответствии с родами войск и научно-исторической школой изменения там проходили по-разному Тем не менее можно проследить определенные тенденции, которые выразились в разработке новых концепций и их поэтапном внедрении в вооруженные силы.
Пять стратегических колец Уордена, петля Бойда НОРД и операции на основе эффектов
Длительное время США практически во всех операциях придерживались двух рабочих схем: теория пяти стратегических колец и петля Бойда НОРД. Первая относится в операциям ВВС США и стала основной рабочей моделью после 1991 года, когда она была успешно опробована в Ираке. Вторая, хотя и разрабатывалась тоже офицером ВВС США в качестве инструмента господства в воздухе, применима ко всем типам вооруженных сил и основана на принципах принятия решений. Рассмотрим вкратце обе схемы.
Архитектором воздушной операции в Ираке под названием «Мгновенная молния», являвшейся основным компонентом «Бури в пустыне», был полковник ВВС США Джон Уорден. Он возглавлял отдел Checkmate, который подчинялся заместителю командующего ВВС по планированию операций и занимался проектированием долгосрочных кампаний. Уорден разработал системный подход к боевым действиям, назвав его «операции на основе эффектов». Концепция этих операций была построена на уникальной модели современного государства-нации, представляющей собой структуру из пяти концентрических колец.[50] Согласно этой концепции, все жизненно важные сегменты государства представляют собой пять сегментов: это вооруженные силы, производство, инфраструктура и коммуникации, население и правительство. Чтобы заставить оппонента сдаться, необходимо вычислить критический узел (или несколько узлов) этих сегментов и вывести его (их) из строя, что приведет к дисфункции государственной системы. Оптимальным действием для этого являются удары с воздуха, так как они позволяют минимизировать свои потери и не осуществлять непосредственной оккупации. После Ирака эта модель была отработана в 1999 году и в Югославии.
Модель пяти колец Уордена
Однако сейчас военные стратеги в США начали пересматривать концепцию пяти стратегических колец, считая ее неэффективной для борьбы с новыми угрозами и смешанными типами вооруженных сил противника. Было замечено, что два десятилетия спустя взаимосвязанная сеть международной торговли изменила эффекты от определенных стратегий ведения боевых действий, сделав комплексную экономику уязвимой для атак по инфраструктуре (третье кольцо). Эта цель особенно привлекательна, потому что в условиях глобализации экономики транспортировка материалов и товаров является той целью, которая частично выступает за пределы обороны, представляемой пятым кольцом. Нигде это не проявляется с такой очевидностью, как в работе морского транспорта (в частности, в Индо-Тихоокеанском регионе).
В связи с этим последствия для военной стратегии становятся весьма существенными. Для Соединенных Штатов это означает, что противостояние одной силы с использованием передовых проникающих систем против другой силы, у которой есть продвинутая интегрированная система ПВО, более не является адекватным подходом. Это также означает, что характеристики воздушных сил, а именно скорость, дальность и маневренность, хорошо подходят для стратегии отказа в доступе определенной страны к ресурсам и материалам, необходимым для поддержания операции изо дня в день. В связи с этим пора пересмотреть предположения о стратегии, которые послужили основой для планирования воздушной кампании.
Альтернативная модель пяти колец
Сама по себе модель пяти колец проста и изменяется от страны к стране. Некоторые страны могут не иметь второго кольца, третье кольцо может быть в зачаточном состоянии, пятое кольцо быть нерегулярным, а первое кольцо иметь племенную основу или являться фрагментарным. Могут быть значительные совпадения между кольцами или кольцевыми отношениями в их сочетании. Глобальная страна может иметь овальное третье кольцо, выходящее за пределы наружного кольца обороны.
Для промышленно развитой страны энергия может быть шестым элементом в этой модели. Оригинальная модель пяти колец подразумевает энергию и топливо в качестве второго жизненно необходимого кольца. Вот шестое кольцо – это реальное производство энергии в современной стране, включая электричество, топливо и инфраструктуру, необходимой для извлечения, транспортировки, переработки и его сжигания. Вместо этого модифицированная модель берет энергию от второго кольца и замыкает на себя инфраструктуру от третьего кольца, объединив их в единый объект и расширяя вокруг. Так как это на самом деле вообще не является кольцом, то оно становится связующим слоем – клеем, который и удерживает отдельные кольца вместе и делает прочными связи между ними.[51]
Известный американский теоретик по военно-морской стратегии Джеймс Холмс также является критиком теории Уордена в чистом виде. Когда Белый дом и Пентагон разрабатывали стратегию борьбы против «Исламского государства», одно из предложений состояло в нанесении ударов по базам боевиков с воздуха. Одним из сторонников данной стратегии выступил научный сотрудник Совета по международным отношениям полковник ВВС США Клинт Хинот, обосновав ее успешным применением в предыдущих кампаниях.[52] В качестве примера самого последнего опыта назывались авиаудары по сирийской территории. При этом были внесены поправки в идентификацию колец. Ко второму кольцу отнесли тренировочные лагеря боевиков и нефтеперерабатывающие заводы. В описание четвертого кольца, которое в оригинале должно представлять народонаселение, была добавлена пометка, что удары по ИГИЛ предотвратят сотрудничество боевиков с населением и доставку гуманитарной помощи. Однако Джеймс Холмс обосновал пагубность данного плана. Он отметил, что «с чисто визуальной точки зрения модель пяти колец передает ложное впечатление простоты и точности. Вы бьете в яблочко и побеждаете! Но этого может и не произойти. Кроме того, неоднозначности множатся, когда идет война против негосударственного противника – соперника, который утверждает государственность, но не в полном наборе государственных учреждений, которые Уорден советует атаковать с воздуха. Руководство негосударственной вражеской системы остается в движении, а не занимает дворец или другой фиксированный объект. Социальные процессы являются незрелыми, инфраструктура неполная или отсутствует. Бойцы смешиваются с мирным населением. При таких обстоятельствах легко попасть в неправильные цели, что приведет к кризису дипломатии, ухудшит союзнические отношения и боевой дух народа на родине».[53]
Далее он привел историческую метафору, объясняющую его позицию. Легендарный подполковник Джон Пол Ванн, известный по событиям во Вьетнаме, настаивал, что нетрадиционная война приводит к «дискриминации в убийстве». Лучшим оружием для таких кампаний является нож, потому что вы должны встретиться лицом к лицу со своим противником. Нужно контактировать лично и на близкой дистанции, что снижает вероятность пагубных ошибок. Худшим оружием, по мнению Ванна, является самолет. Еще более худшим – артиллерия, и по тем же причинам. «Если существует запрет на нож, – заключает Ванн, – тогда лучше брать ружье, так как вы знаете, кого убиваете».
Иными словами, военно-воздушные силы чрезвычайно полезны только тогда, когда есть полная уверенность в их эффективности, включая не только поражение целей, но еще и политико-дипломатические последствия. Теперь перейдем к петле или циклу Бойда НОРД (Наблюдение – Ориентация-Решение-Действие). Джон Бойд также служил в ВВС и считается теоретиком ряда концепций, которые оказали влияние как на организацию вооруженных сил США, так и на бизнес-модели. В качестве боевого пилота он участвовал в Корейской войне, а также принимал участие в планировании кампании против Ирака в 1991 году. Его модель долгое время применялась для оперативного анализа боевых действий. Сам автор при разработке своей теории исходил из рациональной модели поведения как человека, так и организации.
Согласно Бойду, принципиально важны два момента. Первый заключается в том, что для того, чтобы выиграть, необходимо быстрее, чем противник, пройти цикл петли. Суть второго элемента – задача попасть внутрь петли НОРД противника и остаться в ней.[54]
Цикл Бойда «Наблюдение-Ориентация-Решение-Действие»
Классический подход Бойда уже претерпел изменения, и обновленные версии его цикла уже внедрены в рабочие документы стран Запада. Новая концепция командования и управления, а также возможностей связанных с ними, под кодовым названием RTO-TR-SAS-050 была введена в НАТО в 2007 году В Пентагоне модель С2 (Command and Control, то есть командование и контроль) превратилась в C4IR (Command Control Communication Computers Intelligence And Recognition – командование, контроль, коммуникации, компьютеры, разведка, осознание), а также в другие модификации, например C4IEWS&IM (Command, Control, Communications, Computers, Intelligence, Electronic Warfare, Sensors and Information Management – командование, контроль, коммуникации, компьютеры, разведка, электронная война, сенсоры и информационное управление).[55]
Что касается цикла НОРД, то в 2003 году был предложен модифицированный вариант под названием петли КИСА (Критика-Исследование-Сравнение-Адаптация).[56] Она была разработана Дэвидом Брайантом из канадской корпорации Defence Research and Development как альтернатива петле НОРД. Эту концепцию предложили рассматривать как новую модель управления, предназначенную для использования в качестве общего описания процесса принятия решений отдельными лицами и структурой командования и контроля. В качестве модели индивидуального принятия решений петля КИСА охватывает центральное значение ментальных моделей в качестве средства репрезентации и придания смысла миру. Кроме того, она демонстрирует необходимость руководства сверху вниз в вопросе восприятия. Модель применяется ко всей организации командования и контроля, потому что в распределенных войсках все люди должны работать относительно замысла операции. Следовательно, концептуальная модель, разработанная на основе планирования в штабе, должна распространяться таким образом, чтобы позволить каждому члену вооруженных сил усвоить точное представление, по крайней мере те аспекты концептуальной модели, которые могут каким-либо образом затрагивать непосредственно этого человека.
Вкратце ее принцип следующий. Когда начинается операция, деятельность по планированию устанавливает исходную концептуальную модель, которая представляет собой ментальную модель плана. Концептуальная модель описывает картину «какой вы хотите ее видеть», потому что она поддерживает цели операции, а также представление о том, как их достичь. Это представление о том, как именно операция предназначена для продолжения работы и, таким образом, тесно соответствует стратегическому/оперативному замыслу.
Петля КИСА
Концептуальная модель описывает состояние боевого пространства, которое нужно достичь через заданный период времени, а не действия, которые должны быть выполнены. Таким образом, концептуальная модель изначально ориентирована на цель. Детальная спецификация желаемых боевых состояний имеет решающее значение для: 1) разработки соответствующих мер; 2) оценки эффективности мероприятий в достижении желаемых боевых состояний и 3) оценки значимости и эффективности самого плана (и цели) в соответствии с эксплуатационными целями более высокого уровня. Сосредоточив внимание на целевых состояниях, концептуальная модель не носит процедурный характер. Скорее это психическая среда, в которой рассматриваются альтернативные курсы действий и их последствий, а также разрабатываются комплексные решения оперативных проблем.
Концептуальная модель открыта для пересмотра, поэтому желательные переходные состояния и, возможно, даже желательное конечное состояние могут быть изменены в ответ на изменения в боевом пространстве. По этой причине концептуальная модель рассматривается в виде серии переходных состояний, созданных путем планирования, ведущих от начального состояния к желаемому конечному состоянию. Серия желаемых переходных состояний определяет путь от начального до желаемого конечного состояния. Чтобы узнать, когда и как адаптировать свою концептуальную модель, нужно иметь ситуационную модель, которая представлена текущим состоянием боевого пространства («что имеется на данный момент») в форме, которая может быть понята по отношению к концептуальной модели. В частности, ситуационная модель должна определять аспекты текущего состояния боевого пространства, которое отличаются от желаемого состояния концептуальной модели. Адекватное понимание последствий ситуации не может быть получено в пассивном режиме.[57]
Данный подход применяется в текущей деятельности НАТО и вооруженных сил ряда государств, входящих в альянс.
Еще одной альтернативой (или дополнением) стала петля ПФЗИАР (Поиск-Фиксация-Завершение-Исследование-Анализ-Рассеивание) – Find, Fix, Finish, Exploit, Analyze, and Disseminate (F3EAD).[58] На английском аббревиатура также произносится как «поток» (feed).
Процесс ПФЗИАР
Данная концепция является версией целеуказующей методологии, используемой Силами специальных операций (ССО), ответственных за проведение операций в чрезвычайных ситуациях за рубежом. Согласно нормативным документам Пентагона F3EAD является системой, которая позволяет ССО предвидеть и предсказывать действия противника, выявлять и определять местонахождение и цели вражеских сил, а также выполнять изучение и анализ через разведку вражеских сил и имущества. Центральным местом в процессе F3EAD является функциональное слияние функций операций и разведки в рамках всей организации ССО. В F3EAD командиры устанавливают целевые приоритеты, система разведки обеспечивает направление к цели, а система операций исполняет решающие действия, необходимые для выполнения миссии ССО.
