Леонид Кабанов
Тропами судьбы
Глава 7
Ленька сидел на печке и слушал пение мачехи. Голос у нее приятный, грудной. Она любила песни Гражданской войны, иногда затягивала про любовь. При этом глаза наполнялись слезами. Ленька робко спрашивал:
– Ты чего, мам?
Она в ответ, вытирая мокроту со щек, отвечала:
– Душа моя такая, не хватает раздолья.
И спохватывалась:
– Негоже было открываться малышу. Недогуляла девка, недолюбила своего Николашу. Бросила его, ушла к сиротам.
Отогнала нехорошие мысли:
– Чего это я? Хоть и трудно, я же счастлива. Муж любит, дети не докучают, даже старики Дикопольцевы с уважением относятся.
Таня – правда, все почему-то звали ее Тоня – закончила песню, затопила печь. Ленька присматривал за маленьким Юркой, от скуки гонял сестру Любу, одновременно умудрялся стащить кусок сахара и с наслаждением читать любимые книги.
За ужином отец собрал всех за столом:
– Скоро карьер закроют, в бору начали строительство ГРЭС. Наш поселок затопит, начнем возводить дом на Золотой Сопке, там и школа есть, и магазин, и клуб.
Ленька заорал от радости:
– Не надо будет добираться до школы, до любимого крольчатника целых два километра!
Вскоре тихая жизнь Кабановых закончилась. Из армии вернулся брат Григория Николай с женой Верой. Отец поселил их в теплых сенях. В землянке у старика Кабанова места не хватало.
Вскоре спокойная жизнь закончилась. Николай приплелся домой пьяный. С ходу распинал по сторонам ведра, кастрюли и заснул у порога. А ночью Ленька услышал стоны и сдавленные крики Веры. Потом она захрипела. Ленька представил, как дядя Коля душит жену. Он закутался в одеяло, заткнул уши. Но стоны не прекращались. Ленька взвизгнул от испуга, схватил ковш и выбежал в сени. Дядя Коля сидел верхом на жене, матерился и бил ее по животу, лицу, груди. Ленька что было сил опустил ковш на голову дядьке. И увидел, как по виску потекла кровь. Мальчонка истерично закричал. На шум прибежал отец. Он отбросил в сторону брата, прижал к себе трясущегося сына и выдавил:
– Чтоб духу, Коля, твоего утром не было!
Николай съехал в строящийся ГРЭС. Вера от него сбежала. И снова потекла ровная жизнь. Ленька учился на «хорошо» и «отлично», особенно был дока в русском языке и литературе.
Отец начал строительство дома на Золотой Сопке. Там же достраивал дом дед Александр с Федей.
Как-то теплым вечером Ленька забрался на сеновал, взял с собой учебники и начал делать уроки.
Внизу послышался мужской голос:
– Тоня, бросай все. Уедем отсюда.
Это был Николай Тивиков. До замужества Таня дружила с ним. Бабы толковали о них много. Пара на зависть всем. Николай статный, высокий, не курил и не пил. Девки на него заглядывались, но он выбрал пухленькую веснушчатую Тоню. Дело уже шло к свадьбе, но девушка вдруг все оборвала и стала женой вдовца.
Ленька затаил дыхание. Мачеха тихо, но твердо произнесла:
– Уходи, Коля. Разбитое блюдце не склеишь. К твоему сведению, у меня родился сын, а сирот я не брошу. Прощай.
Мужчина с надрывом вздохнул:
– Прощай, прощай…
Голоса стихли. Ленька выглянул в окно. Мать села у летней печи, долго смотрела в землю. Потом запела жалостливую песню.
Отца, как и прежде, встретила ласково, накормила ужином и пошла доить корову.
Перед глазами Леньки намертво стояла сцена встречи бывших влюбленных и их разговор. Ему очень хотелось обо всем поведать отцу, но эту мысль он отогнал: его отец учил никогда не быть ябедой. Начнешь с малого, кончишь громадной пакостью. Григорий приводил примеры со времен войны: отдельные солдаты писали доносы на своих командиров. И те исчезали навсегда. Особые отделы в армии работали четко.
Утром, как всегда, группа ребятишек двинулась в школу. В карьере у них было укромное место. Там младшая сестра отца Танька достала махорку, скрутила самокрутку. Все по очереди затянулись. Леньке дым очень нравился. Он вне очереди курнул и сказал Таньке:
– Завтра у деда Александра стырю махорку, отдам тебе. Дома держать опасно. Мачеха уже догадывается, что покуриваю. Хорошо, отцу не доносит.
Тетка, которая была старше Леньки на пять лет, подытожила:
– Тащи, а потом Коля Филатов пусть напряжется.
Конец этой истории был закономерным. Отец учуял сигаретный дым. Допрашивал с пристрастием: у Леньки ухо горело дня два. Но он молчал, как партизан, никого не выдал. Отец стал вытаскивать ремень. Ленька завизжал от страха. Мать кинулась к Григорию, заслонив сына:
– Не трогай его. Словами воспитывай.
Отец остыл, вышел на улицу. Ленька прижался к матери и заплакал от благодарности. Она долго гладила его по голове.
Курить Ленька не бросил, впрочем, как и все карьерские дети.
Глава 8
Семейство Кабановых переехало на Золотую Сопку. Отец устроился работать на гидростанцию, поступил в вечерний техникум. Мать ухаживала за скотиной, ей помогала сестра Леньки дошкольница Люба.
Дед Александр жил неподалеку. У них дом тоже полон скота. Корову, бычков и пару свиней кормили баба Ирина с Катей. Федя работал на железной дороге. Ко всему, они с дедом были заядлыми охотниками. За дичью ездили в соседний Казахстан, там на озерах обитали полчища диких уток. Трофеи везли мешками.
Федя на общем собрании охотников был избран председателем Общества охотников и рыболовов района. После охоты в доме Дикопольцевых собирались заядлые охотники – и города, и района.
В очередную субботу в доме набилось более десятка важных персон. Председатель горисполкома Сергей Иванович восседал во главе стола. Все выпили по паре стопок водки, закусили утятиной, соленьями. Язык у людей развязался, заговорили о делах. Сергей Иванович обратился к своему заму Грушеву:
– Ты, Виктор Петрович, поднапрягись. У нас в городе шесть крупных заводов. От заказов мы задыхаемся. Особенно туго на дизельном. Ленинградцы забросали телеграммами, им не хватает двигателей на военные корабли. Людей же у нас раз два и обчелся. Я распорядился даже мелких хулиганов, которым дали по 15 суток, отправлять работать на предприятия.
Виктор Петрович по-военному отрапортовал:
– Едем в Кустанай, по районам области. Думаю, человек 200 завербуем.
– Добро. Общежитиями обеспечим всех. И последнее: на неделе, в среду, спецпоездом проедет Никита Сергеевич Хрущев. Он направляется инспектировать целину. Федор Александрович, наведите порядок на станции. Хрущев сделает остановку, будут менять тепловоз.
Ленька, слушая беседу взрослых, спросил деда:
– А кто это – Хрущев?
Дед потрепал внучка по затылку:
– Никита Сергеевич – глава нашего государства.
В среду Ленька с новыми друзьями Васькой Рукавишниковым и Володькой Бредихиным устроились возле школы на пригорке. Внизу проходила железная дорога. Ждали часа три. Наконец показался состав из пяти вагонов. Лязгнули буфера, и поезд остановился.
Из вагонов посыпались военные. Плотным кольцом они окружили состав. Один из них матом закричал на пацанов:
– Бегом домой. Поймаем – шкуры спустим.
Наши герои собрались улепетывать, но их остановил другой голос:
– Ребятишки, подойдите ко мне.
Ленька увидел полного лысого дядьку. Они сквозь строй солдат приблизились к толстяку.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Никита Сергеевич, можно просто дядя Никита.
Ребятишки назвали свои имена.
Хрущев расспросил их о жизни, неожиданно поведал и о своей. От страха половину рассказа ребята не запомнили. Они не знали, что такое партийная работа, ударные пятилетки. А вот о целине они наслышаны. Казахские степи – в десятке километров. Их распахивали под хлеба.
И Никита Сергеевич как взрослым сказал:
– Ребята, Коммунистическая партия не хочет, чтобы наш народ голодал, братские страны жили бедно. Поэтому мы решили увеличить хлебный каравай. Вы это понимаете?
Ленька, сглотнув слюну, пролопотал:
– Мы тоже делом занимаемся, кроликов разводим.
Хрущев по-доброму рассмеялся:
– Вижу, хорошая смена растет. Не пропадет страна.
Каждый из рук Никиты Сергеевича получил по коробке конфет.
На завтра вся Золотая Сопка гудела: трое сопляков удостоились чести беседовать с самим Хрущевым.
Ленькин отец дал всем по конфетке, остальные спрятал до лучших времен. А пустая коробка хранилась в доме Кабановых много лет.
Глава 9
В семействе мачехи Леньки после войны назревал тихий бунт. Хозяйка, мать троих ребятишек, с детства работала как вол. Отец погиб на войне, Тося была старшей. И доставалось ей больше всех. С утра таскала воду, готовила скудные завтраки, стирала, гладила, мыла полы. От матери – а она была ей мачехой – перепадало больше тумаков, чем другим детям. Матрена, мачеха, стегала ремнем или мокрым бельем очень больно. Но Тося терпела.
В своей семье Тоня также пыталась навести порядок. Ленька качал из колодца воду в бочке для полива, вывозил за околицу лишний навоз.
У Любы другие обязанности. Она помогала мачехе по дому. Доставалось ребенку крепко. К вечеру уставала так, что с ребятишками не ходила играть: засыпала мгновенно.
Сердобольные соседки, особенно бабка Печеных, подначивали:
– Сиротинушка, некому тебя пожалеть.
Люба прибегала к деду Александру и плакала:
– Заберите меня к себе.
Сердце старика разрывалось от горя. И внучку жалко, и Тоню он уважал. Конечно, она перегибала палку, заставляя девочку много трудиться, но все ребятишки помогали родителям. И никто не роптал, папы и мамы у них были родные.
Федя и Катя не могли родить ребенка. Они от этого очень страдали. Леньку, а особенно его сестренку, любили всем сердцем. И однажды пришли к Григорию:
– У нас к тебе необычная просьба. Разреши нам удочерить Любу.
Григорий побледнел:
– Федя, мы с тобой родня. Но до определенных пределов. Люба – моя дочь. И никому ее не отдам. Разве что разрешу детям побольше находиться у вас, почаще ночевать.
На этом разговор окончился. Теперь дети выходные дни проводили у деда. Нагрузки у Любы стало меньше, но неприязнь к мачехе осталась. А Ленька, наоборот, к Тоне относился по-сыновьи. Он видел, как ей тяжело: трое детей, большое хозяйство. Давила на молодую женщину и зависть отдельных соседей. Ведь Григорий считался богатым человеком – он хорошо зарабатывал, держал хозяйство, денег на родных не жалел.
Ленька старался помогать без причитаний и обид. Правда, хулиганил, как и прежде. В соседях жили дядя Гриша Рукавишников с женой и шестью детьми. Средний, Васька, – друг Леньки, они учились в одном классе. Потихоньку курили, подворовывали самогон, пробовали эту гадость – она им нравилась.
Дядя Гриша содержал коня. Он на нем пахал огороды, возил сено, ездил с женой Марусей в гости. И на этот раз они собрались к родственникам в село Бугристое. Едва родители уехали, Васькины друзья собрались в доме. Старший сын Витька приступил к поискам самогонки. Тетя Маруся знала о проказах мальчишек, зелье прятала по-партизански.
Искали долго: переворошили сено, облазили подполье – самогона нигде не было.
И Леньку осенило:
– Дайте-ка сюда вилы.
Друзья направились в огород. Тыкали вилами там, где была рыхлая земля. И нашли две трехлитровые банки. Из каждой отлили больше половины, а в банки добавили воды. Ватага подростков направилась к реке. К вечеру наловили рыбы, сварганили уху. Самогонка закончилась быстро.
Чтобы родители ничего не заметили, до утра удили рыбу, дремали, покуривали.
И наступила неминуемая расплата. В доме дяди Гриши собралась родня. Зал едва вместил человек двадцать. Васька и Ленька находились в компании взрослых. Друзья понимали, что суд неминуем, они переместились ближе к открытому окну. Дядя Гриша разлил самогон в граненые стаканы и произнес тост. Гости начали пить. Через секунду изумленно начали переглядываться. Им подали воду с запахом самогона. Ропот за стол поднялся нешуточный. Кто-то из гостей смачно заматерился:
– Ты что, хозяин, спятил? Зачем нас унижаешь?
Дядя Гриша все понял, он с яростью посмотрел в сторону друзей. Ленька и Васька по очереди вылетели в окно. Но стакан дяди Гриши все-таки попал Леньке в зад.
Они отбежали в сторону, притаились за соседним домом. Гости вышли во двор, хозяин им что-то объяснял. И люди заулыбались. А тетя Маруся побежала в магазин за водкой. Веселье продолжалось до полуночи.
Ленька долго не ходил в гости к другу, боялся гнева его родителей. Однажды он все-таки столкнулся с дядей Гришей, тот проговорил:
– Что-то я тебя у нас не вижу, с Васькой, поди, поругался?
Пацан залепетал:
– Вас боюсь, простите.
– Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.
Больше друзья самогонку не брали. И тетя Маруся перестала ее прятать.
Отец узнал о проказах сына и решил старших детей от греха подальше отправить в Михайловку – на родину Александра Кирилловича. Там жила сестра родной матери Леньки – тетя Нюра Греднева.
До Михайловки полсотни километров. Григорий на бак мотоцикла привязал подушку, на нее усадил Любу. Сын пристроился сзади, на сиденье. Дорога заняла часа два. Ехали то по степи, то по перелескам, а перед селом пересекли речку Тогузак.
Тетя Нюра наварила суп с лапшой, ради гостей забила гуся. За столом собрались Кабановы, тетя Нюра с мужем Егором, их сыновья Александр и Михаил. Саша учился в Троицке на механизатора, а Михаил работал киномехаником в колхозе. Леньку это очень обрадовало: кино будет бесплатно и притом каждый вечер.
Ужин затянулся до тех пор, пока не отключили местную электростанцию. Когда погас свет, все улеглись спать.
Отец уехал рано утром. Дядя Егор пошел к своему трактору. Ленька же побежал на речку. Вода в Тогузаке светлая, чистая. В ней обитало множество различных рыб. Это Леньку обрадовало, особенно присутствие щук.
У него созрел план. Пацан вернулся домой. За печкой висела малокалиберная винтовка. Тетя Нюра кормила гусей.
– Теть Нюр, можно я постреляю из мелкашки?
– Уйди, сынок, подальше в степь. Там и упражняйся, – разрешила тетка.
Ленька схватил оружие и помчался на реку. За поворотом вода была как слеза. Дно отчетливо просматривалась, там нехотя плавали несколько щурят. Охотник прицелился, выстрелил. Пуля прошла мимо рыбы и чуть замутила воду. Выстрел, второй, пятый – все без толку. Рыбы спокойно плавали чуть ли не у ног горе-охотника.
Поостыв, Ленька понял: когда пуля заходит в воду, она меняет направление. Сделав несложные расчеты, рыболов приспособился и к вечеру добыл несколько щук.
Уха была на славу. Все хвалили Леньку, лишь дядя Егор сказал:
– Шибко много патронов истратил.
Приезжие в Михайловке ни с кем не дружили. Местные их стеснялись: считали, что городские заносчивые. А Ленька и не расстраивался. Вместе с сестрой до тошноты смотрели бесплатные фильмы, днем катались с дядей Егором на тракторе. Ленька даже научился немного пахать землю.
Но и крестьянский труд не обходил их стороной. У Гредневых два огорода. Один у реки, другой – возле дома, метрах в ста от водоема. Ленька на тачку грузил бидоны, наливал в них воду и привозил к дому. Работа тяжелая, изнурительная. Но ради рыбалки-охоты он не роптал. Люба же полола грядки, кормила гусей, поросят. Девчонке труд был в тягость. Нагрузка больше, чем дома. Но она старалась помогать тете Нюре – та была родной сестрой мамы Зины и очень походила на нее.
Ленька, видя это, не удержался:
– Ты, Любка, дома пашешь куда меньше. Но на мачеху держишь обиду. Нечестно поступаешь.
В ответ получил от сестры полотенцем по лицу. Объяснений он не услышал.
Происшествие, которое случилось перед отъездом, запомнилось на всю жизнь. Август, жара, на улице и дома душно. Тетя Нюра распахнула все створки окон и накрыла на стол. Едва взялись за ложки, как грянул гром, небо полыхнуло сотнями молний. Атеист дядя Егор перекрестился. И тут в соседнее окно закатились два огромных шара. Они плюхнулись посредине комнаты, ярко озарились и с треском покатились под кровать. Все замерли, как в немом кино.
– Что это, тетя? – спросила Люба.
– Ша-аровая молния, – с ужасом ответила женщина.
Оцепенение длилось долго. Затем дядя Егор встал на колени, заглянул под кровать. Развел руками:
– Исчезли ироды.
По прошествии времени Ленька понял, что все они чудом избежали смерти.
Домой уезжали попутным транспортом. Иногда через Михайловку возили скот на Троицкий мясокомбинат. За небольшую плату водители забрали с собой Леньку с сестрой. А дома их встретил отец.
Глава 10
На Золотой Сопке произошло ЧП. В драке Леньке кастетом пробили голову. Рана серьезная. Автором удара был Васька Рукавишников – не друг, а другой Васька, двойной тезка. Вечером, по окончании кинофильма, молодежь осталась на танцы. Две группировки подростков ощетинились друг против друга. В одной ватаге человек десять, в другой – Вовка Бредихин, Васька и Ленька.
Договорились драться на кулаках. Старшие ребята отложили в стороны ножи, отвертки, кастеты.
Бой начался. Васька с Вовкой кулаками владели отлично. Противники кубарем отлетали в стороны. Ленька этому искусству только учился. Он неумело махал руками. Чтобы не сбили с ног, прислонился к стене клуба. Он не заметил момент удара, в голове колыхнуло, и из раны просочилась кровь. Драка мгновенно остановилась. Все взгляды устремились на отморозка Ваську Рукавишникова. В руках тот держал кастет.
Не сговариваясь, обе группировки по очереди крепко поколотили того. Били только руками. А когда он упал, бойня прекратилась.
Леньку ватагой повели к колодцу. Промыли глубокую рану, перевязали платком и попросили ничего не рассказывать об этом происшествии родителям.
Ленька переночевал на сеновале. Голова сильно болела, и он обратился за помощью к матери. Та обработала марганцовкой и мазью рану, спросила:
– Кто?
– Упал вечером на рельсах.
Мать недоверчиво покачала головой. О драке узнали участковый милиционер Гурьянов, директор школы Владимир Петрович.
Допрашивали в два голоса. Пацан твердил одно:
– Стукнулся о рельсу.
Правда все равно всплыла. Участковый вызвал Ваську и его отца. Вечером весь поселок слышал душераздирающие крики. Отец воспитывал ивовыми прутьями хулигана Ваську. На следующий день директор школы собрал родителей подростков. Набралось человек сорок.
Владимир Петрович предложил пригласить на совещание Сашку Зидрашку.
Некоторые возмутились:
– Мы что, доверим судьбу детей этому уголовнику?
Владимир Петрович возразил:
– Послушайте меня внимательно: лет девять назад Сашка, а он наполовину цыган, прогуливался по парку. Шестнадцатилетний подросток пригласил на свидание девушку. Вы помните, в те годы Троицк кишел бандами уголовников.
Девушка, увидев парня, побежала к нему навстречу. В это время на скамейке распивали пиво трое взрослых парней. Один из них подставил ногу, и девушка ударилась лицом об асфальт.
У Сашки взыграла цыганская кровь. И он с размаху врезал одному из верзил. Другой выхватил нож и попытался ударить им парня. Сашка перехватил руку и всадил нож обидчику в грудь. Тот умер мгновенно.
Сашка поднял девушку с земли, успокоил ее и пошел в милицию. Его осудили на восемь лет.
Вышел на свободу через четыре года. В зоне он жил вольно, не по понятиям. Урки затаили на него зло и пообещали отомстить.
– Ирония судьбы, – продолжил директор, – уголовники забили так называемую стрелку в том же парке.
Сашка пришел один. Его окружила группа бандитов. Разговор произошел короткий, вернее, его и не было: взмах финки, Сашка увернулся в сторону, перехватил клинок и всадил его урке. Тот умер сразу же.
– Да, я забыл сказать, что Александр до «стрелки» пришел к начальнику милиции и честно предупредил его о готовящемся преступлении.
Тот лишь отмахнулся:
– Ты, Зидрашка, не фантазируй. Поменьше пей водки.
Сашка пожал плечами и устремился навстречу своей грустной судьбе.
И снова суд. И снова восемь лет заключения. И снова через полсрока Сашка оказался на свободе.
На Золотой Сопке он пользуется авторитетом не только у подростков, но и у большей части их родителей: весельчак, не подлый, где надо – мог помочь, главное – был честный.
Естественно, девушки его любят. Но он верен одной – Галине Рыжаковой. И та отвечает взаимностью.
…Подумав, взвесив все «за» и «против», родители дали согласие на сотрудничество с Сашкой.
В субботу Зидрашка собрал в клубе подростков и юношей постарше. Вступление его было коротким:
– С этой минуты никто не носит с собой холодное оружие. Мы не бандиты. Я же вас научу приемам бокса и карате.
Радости пацанов не было предела. Секция заработала на полную мощь. Ребятишки приходили домой с синяками, часто – с разбитыми носами. Родители не волновались: их дети учились мужеству.
Драки поутихли. Но не навсегда. Периодически во время танцев вспыхивали ссоры, но ни один человек не доставал оружие, отношения выясняли на кулаках.
Ленька не был мстительным. Но обида на Ваську с кастетом не проходила. И его час настал. В выходные возле клуба началась потасовка. Пацаны замахали кулаками. Васька оказался возле большой лужи. На нем был ослепительно белый плащ и такого же цвета кепка. Ленька с размаху налетел на своего соперника, применил прием: парень с грохотом рухнул в грязную лужу. Плащ, естественно, был испорчен.
И, как в прошлый раз, драка остановилась. Раздался дружный хохот…
Учителя тоже составили свой план. Литераторша, бывшая фронтовичка Мария Викторовна Степанова, взяла под свою опеку лучших, чуть хулиганистых учеников. Она расширила школьную программу, и ребята стали основательно изучать русский язык и литературу. Ленька записался в кружок Марии Викторовны. Она материал знала досконально, но была очень строгая, недолюбливала лентяев, особенно девочек. За проступки мальчишки получали линейкой по спине, а девчонок она сажала на 5—10 минут в шкаф. Об этих методах знали директор школы, родители. Все делали вид, будто ничего не замечают. Одними уговорами детей тех лет трудно было удержать от дурных поступков. Учителя были сплошь фронтовики, методы воспитания подчас применялись суровые.
Лидия Александровна – ее за маленький рост звали тушканчиком – вела естествознание. Она сгруппировала вокруг себя девчонок, которые с удовольствием изучали мир животных и растений. На практике лечили кроликов, рвали для них траву, чистили клетки.
Самый интересный кружок вел директор школы. В кабинете химии что-то вечно взрывали, вызвали молнии, подчас грохот был слышен на всю округу.
Процентов восемьдесят школьников сумели вовлечь в кружки. У них оставалось мало времени на нестандартное поведение. Но до идеальной школьной жизни учителя не могли довести жестокую действительность. На Золотой Сопке обосновалась семья Волковских. У них было семеро детей, и все мальчишки, которые не отличались хорошим поведением. Учились плохо, если что не по ним – лезли в драку. Уговоры, строгие меры не помогали. Вся семерка под стать своей фамилии – волчата. Со временем Волковские много горя принесут окружающим людям. Двоих по суду расстреляют за убийство, один погибнет в драке, остальные скоротают свою жизнь в зоне.
…Ленькино сердце надрывалось от счастья. Он штудировал Устав ВЛКСМ, готовился к зачислению в ряды лучших из лучших – в комсомол. Ему не исполнилось и четырнадцати, но пионервожатая Шура Афанасьева, она же секретарь комитета комсомола школы, лично написала рекомендацию Леньке, где было сказано: «Активно участвует в жизни школы, слывет надежным товарищем, на нем в основном держится кроликоферма». И еще юноша был бессменным Дедом Морозом. Никому из ребят не давалась так хорошо эта роль. Снегурочка – Валя Каркулова. С ней Леньке всегда было просто и легко. Валя была отличницей, но никогда не кичилась этим, любила литературу, словом, была своим парнем «в доску».
Школа всегда бурлила в хорошем смысле. Учеба шла сама собой, но интересно проходили мероприятия вне учебного процесса. Октябрята существовали в своем мирке. Они гордились значками с образом Володи Ульянова, сдавали макулатуру, много читали, ставили мини-спектакли. У пионеров были более сложные мероприятия, они, естественно, старались хорошо учиться, помогали старикам: кололи дрова, топили печи, летом пропалывали огороды, девочки наводили в домах пожилых людей порядок.
Комсомольцы – это особая каста. Они первые помощники учителей: на переменах следят за порядком, убирают в классах. И конечно, среди десятков мероприятий – вечерние костры на берегу реки, где ловили рыбу, варили уху и мечтали о будущем. Девчонки, как правило, хотели быть врачами и педагогами, мальчишки – космонавтами, летчиками и моряками.
Ленька «глотал» книги Жюль Верна, бредил морем. Он твердо решил стал штурманом дальнего плавания. До осуществления мечты еще оставалось время, пока все жили той действительностью, которая окружала их. У старшеклассников появились первые симпатии. Леньке нравилась Лида Мокшанова. Полненькая, серьезная девушка, она жила чуть наискосок от дома Кабановых. Паренек после занятий садился на скамейку и ждал, когда на улицу выйдет Лида. В мечтах он ходил с ней в кино, на танцы и даже робко целовал в щечку.
Но вот появилась другая девочка, Люся Карелина. Их семья только что переехала на Золотую Сопку из Кустаная. Хрупкая, изящная, она производила неизгладимое впечатление. Едва увидев Люсю, он терялся от нее. Сердце билось так, что ныла грудь. Все это подмечала мать. Видя мучения сына, она повела с ним беседу:
– Леня, кого ж ты любишь?
Подросток, потупив глаза, сказал:
– Обеих.
Мать серьезно ответила:
– Люби, но голову не теряй. Время, сынок, лечит. Оно все расставит по своим местам. Я тоже в твоем возрасте влюблялась и в Петю, и в Васю, а вышла замуж за твоего отца. Сейчас я его люблю больше жизни.
На очередном субботнике Ленька трудился со своими возлюбленными. Счастью его не было предела. Ленька пристроился работать к Лиде. Они дружно чистили клетки, носили на школьный огород навоз. И вдруг он увидел под глазом девушки фурункул. Он оторопел. Его божество превратилось в обыкновенного человека. Ленька посерел лицом. Нет! Он любил другую Лиду: чистую, светлую, сказочную. А рядом оказалась обыкновенная девчонка.
Парень разочарованно прихватил лопату и начал помогать Люсе. Трудился он вяло, весь был в своем горе. Очнулся от шипящего мата Люси:
– Ты что, гусеница, работать разучился?
Холодный взгляд резанул по Леньке. Рухнула и вторая любовь.
Парень отбросил в сторону инструменты, побежал домой, забрался на сеновал и громко зарыдал. Мать слышала стенания сына, но вмешиваться не стала.
С того времени Ленька перестал влюбляться.
